Жемчужина

— Тебя что, можно поздравить? — Валя подловила девушку в коридоре с очень интересной литературой в руке. — А что, уже заметно? — Рита попыталась разрядить обстановку в своей манере. — Ну-у… — Валя взмахнула своей легкой рукой. — Шутка, — усмехнулась капитан. — Вещдок. Давно ли Валя стала такой проницательной? Или опыт двух беременностей нельзя спутать ни с чем, чуйка? Хотя Рита могла сама прекрасно определить беременна ли девушка перед ней или нет, конечно, если она знакома. По Соколовой сразу было заметно, как округлились щеки, загорелись глаза и взрывы на Костика стали в сто раз чаще. Хоть Рита и была с ней знакома недолго, но сразу поняла, что что-то не так. Опыт двух беременностей — не пропьешь. Власова очень хотела надеяться, что Валя поняла её правильно. Рита чувствовала себя девятиклассницей, которая забеременела от старшеклассника и боялась признаться маме. Удручающее чувство. Но Власова еще не знала беременна ли точно, она боялась сделать этот тест, а сегодняшний день просто навалился намеками на это. Еще эти люди, которые умирали уткнувшись в библию. В этом деле было непонятно ровным счетом ничего, спасибо Игорю, что старался поддерживать, шутить и заражать своей манерой жизни и ведением дела. Только это помогало мало, Власова уже хотела попросить его закрыть это дело одному, она не могла видеть эти вещдоки, эти трупы, умирающие в молитве. Её тошнило от этого. Стоп, тошнило? Как же Рите стало резко не по себе от этих воспоминаний. Отдав вещдок в лабораторию, она бросилась в сторону туалета. Но по пути она чуть не сбила с ног Гранина: — Рита, куда ты бежишь? — слегка опешил Павел. Власова не ответила ему, лишь взялась за рот и скрылась за дверью. В туалете ее конкретно вывернуло. Сомнений в её интересном положении оставалось все меньше и меньше. Покинув уборную, Маргарита заметила Павла, который никуда не ушел и ждал ее: — Рита, у тебя все нормально? — спросил Паша, смотря на неё взглядом полным беспокойства. — Да, видимо чем-то отравилась, все нормально. — Пошли в буфет, я тебе сделаю крепкого черного чая, после отравления — лучше лекарства нет. — слегка приобнял девушку капитан и повёл ее в сторону комнаты отдыха. У Власовой не было сил сопротивляться ему, она побрела вслед за ним, чувствуя на своей спине его тяжелую руку.       Уже в буфете ей стало полегче, чай вправду помог ей справиться с недомоганием. Рита сидела на краю дивана, обхватив кружку руками. Ее взгляд был устремлен вниз, словно она пыталась найти ответы на свои мучительные мысли не то в напитке, не то на полу. Она не хотела смотреть в глаза Паше, потому что в ее взгляде отражался микс эмоций: страх, сомнения, беспокойство. Власова чувствовала, как сердце бешено колотится в груди, словно хочет выбраться наружу из-за невероятного стресса, который навалился на неё словно снежный ком. Рита мучилась мыслями о том, что же делать дальше, как принять это решение, как объяснить Паше, что тот странный вечер не остался без последствий. В ее голове крутились вопросы без ответов, и каждый раз, когда она пыталась представить свое будущее с ребенком, у нее возникали сомнения и страх. Глеб живет с бывшим мужем и его новой женой, ему так комфортнее, чем ждать Риту с работы до поздней ночи в одиночестве. Власова сама не могла понять, как стала отдаляться от сына. А как теперь быть с этим ребенком? Он также, как Глебчик будет ждать ее с дежурств? А папа у него — такой же полицейский, с теми же делами, трупами и прочими извращениями.       Рита четко понимала, что это решение нельзя откладывать, но она не могла принять его одна. Власова даже не знала, как признаться Паше. В своей обычной манере вставить где-то в диалоге невзначай: «Я беременна»? И будь, что будет. Но нельзя же так пускать все на самотёк. Мда. А может подсунуть ему бумагу осмотра врача? И ждать реакции? Нет, Паша заслуживает знать, как нормальный человек все, без интриг. С глазу на глаз, обычный разговор. Надо решить, что будет дальше. Но не сегодня, просто нет сил на это. Обычное недомогание при беременности захлестнуло Риту в свой плен. Звенящая тишина поглотила буфет. Но тут Павел решил нарушить молчание: — Рит тебе получше? — Да, спасибо за чай. — Ты выглядишь как-то болезненно. Может тебя отвезти домой, думаю, что Шустов разберется сегодня с вашим делом. — мягким голосом говорит Павел. — Хорошо, но мне надо зайти к Вале и отдать ей последние экспертизы. — Я отдам, Рит. — Паша подошел к дивану, на котором сидела оперативница и положил руку ей на плечо. — Не надо, — Рита смахнула его руку и продолжила, — я сама, Паш. Я еще не при смерти, чтобы не донести до морга папку с бумажками. — Как скажешь, я тогда буду ждать тебя внизу через полчаса. — Хорошо. — проронила Рита и пошла в строну морга без бумаг. Это был лишь предлог для Павла, чтобы навестить Антонову. Открывая дверь в морг, Рита видит Валю, которая уже сама готовится к выходу. Обеспокоенный взгляд патологоанатома устремляется на капитана. — Рит, ты что-то забыла? — спрашивает Валя настороженно. — Валя, возьми у меня кровь на анализ. Прямо сейчас. — взяла за плечи коллегу. Это был жест, умоляющий о помощи. — Власова, может завтра? Я уже переоделась, все убрала. — Валя, с меня конфеты и шампанское. Да хоть конфеты с шампанским. Ну пожалуйста. — Рита уже погружается в отчаяние. — Ладно, я сейчас тогда быстро накину чистый халат. В хирургичку переодеваться не буду, а то долго. — улыбается Валя и идет в шкафу. — Спасибо. — вырывается вымученно у Риты, как только она присаживается на стул рядом с кучей пробирок. Валя быстренько берет у нее кровь, рука у неё легкая и быстрая. Ей бы врачом работать с такими руками, а не трупов вскрывать. — На что проверять кровь то? — спрашивает Антонова, кладя пробирку в центрифугу. — На ХГЧ. — вымученно произносит Рита. — То есть тебя все-таки можно поздравить? — Валя говорит обескураженным голосом и садится за компьютер. — Сейчас узнаем. — таким же трагичным голосом произносит Рита. На мониторе высвечиваются огромные цифры этого гормона. Власова сидит и смотрит в пол. — Поздравляю Рит, у тебя 7 недель, если судить по цифрам. Теперь нужно на УЗИ и к гинекологу. — кладет руку на плечо девушке Антонова. — Было бы с чем поздравлять, Валюш. — грустно улыбается Рита, и дополняет: — Можешь пока никому не говорить? — Как угодно, Рит. Пошли теперь домой. Утро вечера мудренее. — направляет Антонова в сторону выхода Риту. Рита с Пашей возвращаются с очередного вызова, когда её снова начинает мутить. Она нажимает кнопку, механизм опускает стекло и женщина почти высовывает голову наружу. — Рита, ты чего? — удивлённо спрашивает мужчина, сбрасывая скорость. — Ты как себя чувствуешь? — Нормально. — сдавленно произносит оперативница и под курткой незаметно кладёт руку на живот. — Последние дни ты какая-то бледная. Болезненно выглядишь. Может тебе на осмотр сходить? Давай я тебя отвезу в госпиталь. — Паш, всё нормально. Правда. — Нормально. — передразнивает Гранин и паркуется на стоянке около какого-то ТЦ. — Когда ты чувствуешь себя нормально, ты выглядишь иначе, двигаешься иначе, говоришь иначе. Чёрт, ты даже смотришь иначе. Ты уже неделю на себя не похожа. На некоторое время повисла пауза. Напарники сверлят друг друга глазами несколько минут, пока Паша не заводит двигатель и не поворачивает в противоположную сторону от ФЭС. — Гранин, ты перегрелся? Куда ты едешь? Нас Рогозина в конторе ждёт. — Подождёт, — бурчит он, доставая телефон, чтобы набрать номер начальницы. — Сначала мы поедем в больницу. Маргарита тяжело вздыхает. — В какую больницу? И кому ты звонить собрался за рулём? — В которой врачи работают. Звоню Рогозиной. Предупредить. — последовательно отвечает мужчина. — Не надо никому звонить! — она выдергивает телефон из его рук. — И в больницу не надо. Со мной всё нормально. — Вот заладила, а. Нормально да нормально. — В моём положении это нормально! — не выдерживает Рита. — Потому и заладила! — В твоём положении? В каком смысле? Что не так с твоим положением? Власова выразительно смотрит на коллегу, пытаясь взглядом донести информацию. — Подожди, в положении… ты беременна? — Да. Контрацепция тоже иногда подводит. — как что-то обыденное сообщает женщина. — Особенно, если секс спонтанный, а производитель презервативов из ближайшей аптеки не проверенный. Гранин снова паркуется, не очень деликатно давя на тормоз. — Какой срок? — он смотрит стеклянным взглядом вперёд. — Восемь, почти девять, недель. — морщится Маргарита. — Времени осталось немного, поэтому я не собиралась обсуждать с тобой это на работе. — До чего осталось? — До того, когда поздно будет делать аборт. Как показала практика, я так себе мать. Зачем портить жизнь ещё одному ребёнку? — Ты с ума сошла? Какой аборт? — он возмущённо смотрит на женщину. — Тебе процедуру в подробностях? — ядовито интересуется Рита. — Кроме так себе матери у него есть ещё так себе отец. Надеюсь, моё мнение имеет хоть какое-то значение для тебя. — Раз я с тобой это сейчас обсуждаю, то, очевидно, имеет. В противном случае, ты не узнал бы вообще. — Спасибо преогромное за честь. — Всегда пожалуйста. Паша выскакивает из машины, чтобы не нагрубить Власовой ещё больше. Он обдумывает ситуацию, урывками посматривая на коллегу, которая осталась сидеть в машине. Она откинулась на кресле и закрыла руками лицо. — Рит, — Гранин открывает дверь с пассажирской стороны, — прости. Я не должен был на тебя срываться. Ведь моя жизнь изменится не так кардинально, как твоя. В общем, я готов тебя поддержать и буду с вами обоими, если ты решишь сохранить беременность. Женщина поворачивается, чтобы смотреть в глаза Паше. — Это не я должна решить, а мы. Я боюсь, что история с Глебом повторится. И так чувствую себя кукушкой. Если и второй ребенок не будет видеть меня из-за работы, я себе не прощу. — Давай я подыщу другую работу. Рогозина поможет. — Почему ты? — Потому что ты — адреналинщица и не сможешь без этой работы, — смеётся он. — А ты — дурак, что со мной такой связался. — Звучит как идеальная пара, — продолжает веселиться Гранин и притягивает к себе Власову. — Но если ты не хочешь, чтобы мы были вместе, я всё равно не оставлю ребенка. Всегда буду рядом. — Ты точно дурак. — бурчит она ему в шею. — Зато я с тобой в этой авантюре.