Семь оттенков Спамвила

      Продавец уже как несколько дней избегал его. Ему было страшно. Эмоции мешались воедино.       Что с ним происходило? Он не знал… Это было странно… Это было тепло… Этого не должно было быть.       Чёртов шут, которого Спамтон ненавидел, заставлял его меняться. В худшую или лучшую сторону, тот не знал, но знал, что это было… неописуемо. До жути непривычно и оттого тревожно.       Его сердце билось быстрее. Он что-то чувствовал. Он не был… старым собой.       Сколько дней прошло с того момента? Ещё прибыв в карман Крис, кукла вновь встретил его. Сколько лет прошло? Этот бес снова рядом и это… без причины вымораживало.       Общаться им обоим было необходимо, пришлось уж, чтобы не стать полностью невменяемым. Они общались и общались, с каждым днём почему-то всё больше. Темы всё не кончались. Спамтон боялся клоунов… Он когда-то боялся Джевила… Но компания ему, видимо, нужна была больше.       Продавец, после пребывания в замок-город мог бы и полностью забыть о шуте, как о кошмаре, также мог сделать клоун. Но бес приходил. Приходил чаще. А кукла всё не забывал.       Рекламщик начал что-то испытывать. И его это пугало…       И вот Джевил явился снова. Присел рядом на пол. Почему марионетка сидел на холодном полу где-то в глубинах замка? Ему было неважно. Неважно было и Спамтону. Ему нужно было уйти, но трикстер не давал, тянулся к нему, словно тот был магнитом.       Тело и сознание куклы чувствовало угрозу. Но бежать было некуда. Они здесь одни. В маленькой комнате цокольного этажа. — СПАММИ, СПАММИ… ХЕ-ХЕ~ ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ. — шут придвинулся ближе. Неожиданно, наверное, хотя бы сегодня он не собирался подкалывать. — ЧТО ПРОИСХОДИТ?...       Получается, они оба в курсе. Клоун не был глуп и не был слеп. Он был здесь. Он пришёл. Он был близко.       В этом и была вся проблема… Этот бес делал так каждый раз… С каждым месяцем, с каждым днём, с каждым часом он был всё ближе. Словно кот, аккуратным шажками подступал к кукле. И не понятно Спамтону было лишь то, когда он всё же «прыгнет на него и разодрёт всё в клочья». Ведь расстояния между ними для этого «прыжка» было всё меньше и меньше, так как Джевил был всё ближе и ближе. Он всё ярче выжигал свой след в сердце марионетки. Именно выжигал. Потому что всё изнутри сжималось…       Бедное сердце куклы, казалось, уже не способно было доверять со всеми своими ранами и трещинами, а всё же… Захотело. Сейчас оно билось быстрее, оно желало верить вновь, оно заставляло продавца попробовать снова. Заставляло, даже зная, что по обыкновению после этой небольшой дозы ласки и заботы, должен был последовать удар в спину. И этого Спамтон не хотел. Так что он подавлял все позывы. К чёрту всё.       Столько лет они друг друга знали, и рекламщику становилось страшно. Хоть и судьба заставила прервать общение на лет двадцать, было всё более пугающе, ведь эта цепочка сломалась, был разрушен установленный порядок в его голове.       Чувства — доверие — предательство.       Этого не происходило. Марионетка просто не понимал, что вообще тогда происходило… И от этого была паника.       Сейчас-то, когда закономерность сформировалась, продавец понимал — чувства равняются боли. Поэтому он отказался испытывать что-то к кому-то в принципе. Джокер не был исключением. Не должен был быть.       Но… В какие бы ситуации не попадал кукла с шутом, тот никогда его не бросал. Начиная от инцидента с неожиданной панической атакой куклы, заканчивая… тем же моментом сейчас.       Почему он был здесь? Какое ему дело до сломанной марионетки? Что он от него хотел? Какую выгоду он получал? — Какое тебе дело?.. — ТЫ О ЧЁМ? — этот клоун сказал это так невинно. И ведь, зараза, он был тем ещё артистом, не определишь правда ли ему не наплевать или же он игрался с ним, как с игрушкой. — Что тебе нужно от меня, [клоун]? — посмотрел на него марионетка с надеждой. На что он надеялся непонятно. Хотел ли он чтобы чертёнок в лицо ему сказал, что он им пользовался, ведь в таком случае всё было бы привычно, как всегда, не было бы тревоги; либо же хотел, чтобы тот стал это искренне отрицать… может, что-то бы поменялось… Было бы одинаково больно.       Но бес лишь смягчил свой взгляд и голос его стал тише. — Ты. — серьёзно сказал он.       Куклу словно током ударило. Зачем? Он, должно было, просто обязано было быть, ошибся. — Я? — с горечью в его приглушённом голосе сказал кукла. — Что я могу тебе сделать?       Бес, ничего не ответил, он, как кот, манерно прильнул к нему чуть со спины, взяв за плечи. Марионетка вздрогнул. Джокер был довольно непредсказуемым. (Но не это ли его черта — быть хаотичным?) — Отстань. — прошипел продавец. Он даже сам не понимал, что происходило. Почему неожиданно появилось раздражение? Хотелось его толкнуть. — СПАММИ-- — Прекрати, [клоун]. — словно озлобившись проговорил продавец, медленно обхватив себя руками. Он так старательно пытался не смотреть на Джевила. Потому с каждым разом, как он смотрел на него… становилось тяжелей.       Шут с неким сожалением посмотрел на него. Продавец быстро дышал, будто не мог получить достаточно кислорода. Он вцепился в свой пиджак, натягивая ткань.       В линзах некогда ярких очков куклы образовались помехи. — Бедняжка, бедняжка… — тихо сказал чертёнок.       Марионетка поджал к себе колени. Сердцебиение участилось. Зрачки за очками забегали из стороны в сторону. Он сам не понимал что с ним.       «Мне никто не нужен.» — повторял он в мыслях. Эта фраза повторялась и повторялась между помехами.       — Мне никто не нужен. — практически беззвучно прошептал кукла. Это было настолько тихо, что могло показаться, что он лишь пошевелил ртом.       Но джокер был близко. У джокера идеальный слух.       Бес опустил свои руки с плеч марионетки, обвив ими его грудную клетку и сцепив ладони в замок. Чувствовалось, что этот «бедняжка» дрожал. Шут прильнул к нему и, приблизившись лицом к щеке рекламщика, тихо, чтобы было слышно лишь им двоим, мягко прошептал: — Спамми, привязываться — нормально.       Спамтон тяжело и прерывисто выдохнул. Его словно что-то вытаскивало из жуткого транса.       «Привязываться — нормально».       Дыхание было словно сдавлено. Сердце всё стучало, отдаваясь эхом в голове.       Всё это было непривычно. По-новому.       Спамтон — эгоистичен и одновременно разбит. Джевил — нигилист и одновременно ребёнок. Они противоречат сами себе и друг другу. Но… Минус на минус даёт плюс… Не так ли?..       Кукла неуверенно положил свои ладони поверх перчаток клоуна. Он слегка откинул спину, позволяя теплу окутать его, а его сердцу, наконец, получить желаемое. Непривычная нежность. Его душа удовлетворена.       Линзы очков вновь приобрели цвет. Марионетка будто облокотился на беса, ласково прижимающегося со спины. Он расслабил тело, теперь спокойно дыша.       Глубоко вздохнув, он ослабевшим голосом сказал: — Возможно.