Коноха. 28 декабря, 14 лет после рождения Наруто.
Maksim — Мой рай
+++
Ино копается за прилавком, готовя букеты к праздникам конца года. Конечно, они не празднуют зимой с таким размахом, с каким, например, организовывают Ринне Матсури — фестиваль весны, но, всё же, у Яманака в эти дни много покупателей. Дверной колокольчик подтверждает, что очередной как раз зашёл за цветами. — Я сейчас! — кричит Ино из-под прилавка, куда уронила всё норовивший вырваться из рук садовый лютик. Куда бы его пристроить? Один только расцвёл, и не подходит к другим композициям. — Ничего страшного, я не тороплюсь. Ино тут же вскакивает, больно прикладываясь затылком о стенд. — Говорю же, не спеши. — Генма заглядывает сверху, усмехаясь и перекатывая во рту сенбон. Ино завороженно пялится за это действие, а потом всё же умудряется выбраться, не теряя собственного достоинства. То есть, протягивая руку Ширануи с видом принцессы, которой нужно помочь. Токубецу-джонин помогает, конечно. Он ведь воспитанный. Критически оглядывает с головы до ног и, убеждаясь, что пострадала только блондинистая голова и — немного — гордость куноичи, кивает на лютик. — Этот тоже заверни, пожалуйста. — Что? — Возьму в подарок вон той буке. Ино только сейчас замечает торчащую в углу ученицу Чиву-сенсея. Накику действительно выглядит надутой, но спрашивать Ино не будет — они не сильно близки, можно сказать, не так уж давно и познакомились. Впрочем, Накику в принципе в Конохе почти ни с кем не общается, не считая Акеми и, может, Неджи, с которым Ино тоже крепкой дружбы не водит. А ещё с чунинами и джонинами постарше, вот как с Генмой-сан. Возможно, подружиться с Ритсуми — не такая уж и плохая идея? Это немного эгоистично, но если та пригласит её к Чиву-сенсею в мастерскую, то Ино сможет чаще видеть… — У меня на лице что-то? — забавляясь, спрашивает Генма, махая рукой перед её глазами. Ино хлопает себя по щекам, потому что это совсем никуда не годится. Кику в своём углу хмыкает, но не комментирует, только прячет нос в высоком вороте свитера и берёт в руки горшок с можжевельником. — Вот этот возьми, семпай, — протягивает она Ширануи колючий кустарник с насыщенным хвойно-смоляным запахом. — Тебе пойдёт. — Ино сопит, потому что с токубецу-джонином Кику на «ты», а она вынуждена использовать уважительную приставку «сан». — А он не разрастётся до дерева потом? У меня не так много места вообще-то. — Это — бонсай, — снисходительно объясняет Яманака. — А почему, Генма-сан, ты вдруг решил обзавестись растением? Берёшь пример с Какаши-сенсея? — С Чи-химе, — смеётся Ширануи. Ученики зовут своего сенсея Чи-чан, а друзья Чи-химе за мягкий характер и тонкую, почти аристократическую натуру. — Он хочет озеленить мастерскую. — Ещё бы следил за своими «питомцами», — фыркает Накику. — Если бы я бегонию не поливала, давно бы уже засохла. — Ты чего сегодня такая злая? — миролюбиво интересуется Генма, ставя горшок с бонсаем на привалок. — Сама же меня сюда затащила. Кику отворачивается и бросает только, что подождёт его на улице. Но лютик забирает с собой — от подарков она не отказывается. Ино немного удивляется — с чего бы Ритсуми тащить знакомого в её магазин? Ни он, ни она не кажутся любителями цветов и растений. Хотя, напоминает себе куноичи, не так-то хорошо она их знает. Вот бы сейчас завязать разговор с отсчитывающим монеты Генмой, но Ино боится ляпнуть что-то не так. Он намного старше и, хоть и ведёт себя иногда как пошлый придурок, всё же поумней и поопытней её будет. Это тебе не Саске-кун. Ино немного стыдится своей детской влюблённости теперь и рада, что хоть в этом плане ей больше не нужно конкурировать с Сакурой. Впрочем, ради профилактики почему бы и нет — пусть Лобастая остаётся уверенной, что Ино всё ещё сохнет по её трагически свалившему из деревни сокоманднику. Меньше будет приглядываться к истинному положению дел. Генма забирает можжевельник и ласково проводит пальцами по волосам Ино, проверяя нет ли шишки на затылке. Яманака чувствует, как все волоски на теле встают дыбом от этого прикосновения и дрожит, мечтая, чтобы он ещё раз так сделал. — Тебе бы накинуть на себя что-то, холодно же, — советует Генма на прощание. — Лучше не болеть в праздники. А то уже красная, как бы с температурой не слегла. — Да, Генма-сан, — вяло отвечает Ино. Ей, наоборот, хочется раздеться. — Обязательно накину, где-то тут свитер лежит. Свитер принёс ей любимый папочка перед тем, как отправиться на миссию. По совместительству хороший знакомый Ширануи. Вот кто был рад обратить внимание на то, что дочь перестала думать о сбежавшем из деревни парне и даже убрала его фотографии из комнаты. Не просто убрала, а в мусор выкинула. Вот бы выкинуть так же из головы и мысли о том, кто ей ну никак не пара. Что бы на это сказал Иноичи-сан? Лучше даже не представлять. Ино следит через витрину за тем, как Накику что-то пытается втемяшить Генме, но в итоге махает рукой и уходит в противоположную мастерской сторону. Наверное, пошла к Акеми, если рыженькая куноичи сейчас не на миссии. Жёлтый лютик она прицепила к коротким волнистым локонам, с которыми тот практически сливается цветом. Ей и правда хорошо, хотя могла бы волосы и подлиннее отрастить, совсем бы красавицей стала. Только Кику есть дело до чего угодно, кроме себя. Тут даже знать её не нужно хорошо — и так всё сразу видно. Про букеты Ино уже не думает. Она еле дожидается, пока закончится её рабочая смена и плетётся домой по тёмным улицам, держа в руках копию бонсая, который купил Генма. В её комнате и так много растений, вряд ли папа удивится, увидев новое. А она будет вдыхать запах можжевельника и думать о том, о ком думать нельзя. И чью фотографию на тумбочку не поставить. У неё вообще нет его фотографии.