Коноха. 15 ноября, 16 лет после рождения Наруто.
Забей, лерочка — Мёртвая невеста
+++
На крыльце резиденции Хокаге Акеми с Накику ловит Какаши-сенсей. Он хвалит их обеих за смекалку и благодарит за предупреждения — они с Кибой и Акамару могли бы потратить куда больше времени на пустые поиски, не доберись до них ящерица-посыльная. Что ж, хорошо, что от всего этого была польза. Акеми улыбается, кивая головой, и неожиданно покачивается, делая шаг вперед. Она вытянула чакру из пары сейсеки, но сильно это ей не помогло. От слабости из-за перенапряжения у нее кружится голова, что ей совсем не нравится. Она понимает, что действительно истратила слишком много чакры разом, нужно лучше следить и за ее количеством и пополнять плавно и аккуратно, чтобы такого не случалось. От Накику и Какаши-сенсея она пытается отмахнуться, но те ее не слушают и тянут в больницу на осмотр к Шизуне-сан. В итоге, оставшись одна в приемном кабинете, Акеми разваливается на кушетке и позволяет себе расслабиться. К счастью, ничего серьезного с ней не произошло, чтобы ее тут вообще задерживать, но пару тестов и анализов Шизуне-сан решила сделать, а теперь хочет дать ей с собой пару настоек. Она замечает анемию, которую прежде у нее не наблюдала и, после объяснений, недовольно качает головой, почти слово в слово повторяя то, что когда-то говорил Акеми отец: сложные техники не игрушка, с ними нужно обращаться куда более осторожно. Все это она знает, поэтому только вздыхает. Ей велят поберечься, но уже на следующий день она берет совершенно легкое поручение и отправляется в ближайшую к Конохе заставу. Роль посыльной, конечно, больше подходит для генинов, но для нее это шанс провести время с Яхико, которого она и сопровождает как более опытный и взрослый шиноби. Брат улыбается и важничает, делится с ней своими успехами, расписывая каждый как какой-то подвиг. Акеми и не думает его одернуть, только улыбается ему, испытывая неожиданный укол сожаления: сколько бы она отдала, чтобы их отец видел Яхико! Будь он жив, то все было бы легче, в том числе и дома. Встретившая ее после миссии мать очень быстро вернулась к привычному ворчанию, затеяв очередной бессмысленный спор. Думать о недовольстве Кагуи-сан у Акеми никакого желания нет и, оставляя Яхико разговаривать с чунином, которому он должен сдать задание, она выходит на улицу. Там она лицом к лицу сталкивается с Сакурой, которую никак тут не ожидала увидеть. — Привет, — удивленно тянет Акеми, охая, когда ее вдруг хватают за локоть и тянут в сторону. Ей приходят на ум слова Канкуро о том, что в Конохе в самом деле никто не знаком с такой вещью, как личное пространство. — Сакура, аккуратнее, я тебя очень прошу, ты меня сломаешь! — восклицает она, когда девушка наконец-то останавливается. От пальцев, сжавшихся на ее плечах, ей даже немного больно, отчего она морщится. — Вы видели Саске-куна?! — спрашивает Сакура с таким отчаянием, что Акеми тут же испытывает иррациональное чувство стыда. — Где он был? С кем? Как он? Как ответить на этот поток вопросов Акеми не знает. Она смотрит на подругу широко распахнутыми глазами и пытается собрать вместе свои мысли, что получается у нее не очень хорошо. Что ей сказать, чтобы взгляд Сакуры перестал быть таким отчаянным? Если уж прошедшие два года ничего не смогли сделать, то что сможет она? — Да, он был со своей новой командой. Сакура, успокойся, пожалуйста, — просит Акеми осторожно и сжимает запястье девушки. — Я знаю, что ты очень хочешь его вернуть, но тебе правда нужно немного… я не знаю, сбавить обороты? От того, как Сакура смотрит на нее, Акеми в самом деле не по себе. Она уже отвыкла видеть ее такой — ей даже начало казаться, что она, как и Ино, успела переболеть этой влюбленностью в Саске, но, как оказалось, она ошиблась. Сакура все еще не просто хочет исправить какую-то старую ошибку, а вернуть Учиху и жить с ним долго и счастливо. — Ты не понимаешь, — цедит Сакура, отпуская Акеми и сжимая руки в кулаки. На кого на злится? На него, оказавшегося безразличным мерзавцем? На себя, не способную отпустить? Или на Акеми, сорвавшую с этой ранки пластырь? — Его место здесь, среди нас! Мы с Наруто это знаем, он запутался, вот и все! — Если бы он хотел, то уже вернулся бы сам, — не выдержав, говорит Акеми. Будь на то его желание, то он бы не заставлял своих друзей так мучаться, тратя время на бесполезные попытки его вернуть. Она вспоминает Наруто и поджимает губы: они с Сакурой о Саске прежде не разговаривали, но сама она уже не может пытаться обходить эту неприятную тему. — Мне жалко Наруто, который убьется в попытке его вернуть. Мне жалко тебя, потому что ты зря мучаешься. Прости, Сакура, но тебе нужно решить, кто дороже — вы с Наруто или Саске? Ты напрасно ждешь чуда. — Не напрасно, Акеми! Ты бы разве не попыталась сделать все, ради того же Канкуро? Я видела тебя в Суне! — Да, тогда она чуть с ума не сошла от того, что он чуть не погиб. Даже воспоминания о случившемся заставляют ее сердце пропустить удар, но это — совсем другое дело. Канкуро — не Саске, Канкуро каким бы плохим ни был, ничуть ничем не похож. — Я помню твои глаза: ты сама была готова найти Сасори и распотрошить его вместе со всеми его куклами! — Да, но не сравнивай нас, — вздыхает Акеми, качая головой. Сакура не хочет принимать правду и никак не может смириться с тем, что ее первая любовь далеко не такая, как ей хотелось бы. Лучше бы уже перестала так крепко за нее держаться. — Знаешь, в чем разница между тобой и нами с Хинатой? А между мной и Хинатой? Не ожидавшая такого сравнения Сакура качает головой. Пример в самом деле неожиданный, Акеми и сама это прекрасно понимает: Хината в нем взялась буквально из ниоткуда. — Хината не проводит с Наруто много времени, но она знает его. Понимаешь, она осознает, во что ввяжется, когда он наконец-то заметит ее, — как можно спокойнее объясняет Акеми. Хината знает того, кого любит, потому что не знать Наруто невозможно — он простой и понятный, а еще хороший, отчего любить его очень легко. — А я знаю Канкуро. Я знаю, что он может сказать, а что нет. Я знаю, что он не такой хороший, не такой правильный и не такой порядочный, как некоторые. Я знаю, что он может сделать со мной, а что нет. Ты можешь сказать то же самое о Саске? — А ваше с Хинатой различие в чем? — глухо спрашивает Сакура, отводя глаза. Спорить с очевидным очень сложно, но она явно еще ищет способ за что-то зацепиться, поэтому отвечает вопросом на вопрос. Она всех пытается убедить, но в первую очередь саму себя. — Мы привыкли друг к другу, — притерлись настолько, что понимают друг друга с одного взгляда, не удивляются друг другу и уже успели все острые углы спилить, превратив в тупые. — Когда я с ним, мне не надо ни о чем думать, потому что он — часть меня. Не смотри на нас и не пытайся представить себя с Саске. Сакура, я знаю, что тебе больно, но… — Пройдет? — Сакура кривится, поднимая глаза на Акеми. В них разом и осуждение, и обида, и смертельная тоска. — Как у тебя все легко! Просто возьмет и пройдет, да? — Да, потому что у нас нет выбора. Ты шиноби Листа, как и я, как и Наруто, и мы следуем Хи но Иши чего бы нам это ни стоило, — она смотрит, как Сакура судорожно вздыхает и отворачивается от нее. Больше им сказать друг другу нечего. Поболит и пройдет, потому что нет вечной боли, все чувства притупляются, если только не ворошить их постоянно. Одно дело поддерживать любовь, кидая в пламя сухие ветки, а другое — травить рану, не давая ей зажить. Сакура же именно этим и занимается, потому что Саске она не знает. Она любит даже не того мальчика, которым он когда-то был, а придуманный ею же образ, мечты о котором не дают ей покоя. С Канкуро все совсем не так. Акеми вспоминает их первую встречу, думает о своем первом визите в Суну и дальнейших визитах. В самом начале она считала, что Канкуро куда добрее, чем кажется, но быстро избавилась от этой иллюзии. Он нисколько не добрый, а язык у него жалит не хуже скорпионьего жала, характер его оставляет желать лучшего, и он бывает жестоким. Акеми все это узнала и приняла, решив, что с таким набором ей жить можно. Она даже сказать не может, в какой момент влюбилась, почему и как это произошло. Просто так получилось, вот и все.Коноха. 15 ноября, 16 лет после рождения Наруто.
Андрей Губин — Мальчик-бродяга
+++
Мастерская пуста по её возвращению: внутри темно, пыльно и тихо. Накику скидывает рюкзак прямо в углу у входа, решая сначала принять душ, а потом уже заниматься распаковкой вещей. Тсунаде они с Акеми они уже отчитались, а последнюю и вовсе им с Какаши пришлось тащить в больницу, несмотря на отнекивания и заверения, что всё в порядке. Кику чувствует свою вину по поводу состояния подруги — не уследила за инка, а потом их ждало собственное задание. Дорога обратно тоже была не самой лёгкой, обе потратили много чакры и уставали сильнее обычного. Во время привалов они, естественно, больше не тренировались. На двери ванной сюрикеном пришпилена записка от Мицури, где он просит купить продуктов и пива к послезавтра, потому что после миссии планирует позвать Генму с Райдо на ужин к тому времени, когда магазины будут закрыты. Кику со вздохом решает заняться этим завтра, а ещё прибраться на кухне, наверняка Чи-чан оставил гору немытой посуды. Закидывая на плечо полотенце и сменную одежду, Кику открывает дверь чтобы нос к носу столкнуться с обнажённым Саем. — Чёрт тебя дери! — она машинально кидается в него всей кучей ткани, резко отворачиваясь. — Почему ты моешься здесь?! У тебя есть своя квартира. — Потому что я испачкался в краске, — нейтральным тоном отзывается художник. — Почему ты отворачиваешься? Ты уже видела меня голым. Накику глубоко вздыхает, раздумывая над ответом. О том, что произошло в тот вечер перед её не совсем обычной миссией, они ни разу не говорили. И ей было так вполне удобно, потому что, казалось, обсуждать нечего. Они помогли друг другу открыть что-то новое, а потом просто забыли. Это нормально. Зачем это обсуждать? — Надеюсь, ты такого не ляпнул… кому-то другому? — вместо ответа Кику задаёт свой вопрос. Он, конечно, не настолько глуп… Правда же? — Ты хочешь, чтобы я кому-то рассказал? Ладно, Сай тоже умеет играть в эту игру. — Нет. — Я не имею привычки распространяться о личной информации без нужды. Мы должны об этом поговорить? — Нет. — Кику облегчённо прислоняется к косяку двери, всё ещё стоя спиной к Саю. Она не слышит ни шороха, ни каких-то других звуков помимо его голоса. — Чем ты вообще тут занимаешься? Я уже минут десять хожу по дому, но не слышала как ты мылся. — Уверена, что хочешь знать? — каким-то другим тембром тянет Сай, и Кику по инерции оборачивается. Оказывается, он всё-таки пристроил её полотенце у себя на бёдрах. Придётся идти за новым. — Нет, — в третий раз повторяет Накику. — Я хочу принять душ. Я хочу быть чистой, мы несколько недель провели на природе. А если тебе нечем заняться, можешь пройтись по магазинам и прибраться на кухне. — Я уже. Записку не убрал, потому что подумал, что тебе будет приятно прочитать постскриптум. Одуванчик-чан. Кику в удивлении поднимает бровь. Чи-чан действительно оставил ей кучу милых пожеланий отдохнуть и набраться сил. А ещё перенял от Сая это дурацкое прозвище, со смехом подтверждая, что жёлтый весенний цветок похож на хризантему, как и топорщащиеся золотистые пряди Кику на затылке, которые уже начинают отрастать. Сама Накику при слове «одуванчик» вспоминает разлетающиеся парашютики, что скорее намекает на раннюю седину или потерю волос. Ну, или на то, что она сорняк. Мицури, конечно, такое бы и в голову не пришло, но вот насчёт Сая она не уверена. Из горячего душа Накику выходит в куда более благостном расположении духа, а открывая заполненный доверху холодильник и вовсе готова простить художника за бестактность. — Сколько я тебе должна? — Чиву-шишо всё вернёт. Но ты можешь ответить мне на пару вопросов. — Валяй. — Кику не очень-то любит подобные сеансы, но Сай заслужил. — Как поддержать друга, у которого умер наставник? — Ты про Шикамару? Думаю, не стоит бередить эту рану, просто попытайся как можно реже открывать рот в его присутствии. Особенно на эту тему. — Я о Наруто. Кику замирает с пакетом молока в руке. Медленно оборачивается и поднимает взгляд на Сая. Видит странную эмоцию на его лице, прежде чем та ускользает. — Что ты имеешь в виду? — онемевшими губами спрашивает куноичи. — Джирайя-сама погиб, сражаясь с Пейном. Легендарный жабий мудрец умер. Учитель Наруто, эро-саннин, напарник Тсунаде… Хокаге ни жестом, ни взглядом не выдала свою боль перед ними на отчёте. Страх к этой женщине в Кику уже прошёл, появились лишь безмерное уважение и желание помочь нести нелёгкую ношу. Но такую ношу не разделить. Её приходится переживать в одиночку — Кику хорошо об этом знает. — Как… — Накику выдавливает из себя слова. — Как Наруто отреагировал? — А как ты думаешь? — неожиданно зло бросает Сай. — Обругал Хокаге-сама и пару дней ходил сам не свой. Сейчас все пытаются расшифровать послание, которое оставил Джирайя-сама, чтобы побе… — Эй, не так быстро. Я ничего не понимаю, — Кику выставляет перед собой ладонь, заставляя Сая умолкнуть на полуслове. — Где Наруто сейчас? — Шикамару поговорил с ним. Они вместе работают с отделом криптоанализа. — Шикамару знает Наруто с детства, — мягко говорит Кику, ставя молоко на стол и вытаскивая из ящика кофейник. Она редко видит такие неприкрытые эмоции на лице художника. — И он тоже потерял сенсея. Не вини себя за то, что не смог бы сделать никто, кроме него. Однажды ты тоже сможешь кому-то помочь, только ты и никто больше. Сай смотрит на неё серьёзно и пронизывающе, обрабатывая услышанное и делая какие-то свои выводы. — Разве Ящерка-сан тебе сильно помогла, когда умер…ла твоя наставница? — Это другое, Сай. — Накику хмурится, слишком резко опуская кофейник на плиту. Замечая паузу, но не придавая ей большого значения. — Когда умер отец имото, я тоже не могла ей помочь. Мы близки, но это не значит, что мы всегда можем друг друга утешить. Мы разные, ситуации разные, и мы нуждаемся в разных людях для разных целей. — Тогда не давай мне расплывчатых советов. Накику чувствует, как внутри клокочет что-то похожее на гнев. Она редко испытывает это чувство, но вот парадокс — безэмоциональный художник умудряется сейчас вывести её из себя. Всё дело в том, что она только вернулась с миссии, не отдыхала нормально, узнала ошеломляющую новость, а ещё её мысли заняты Учихами и собственной трагедией. Эту бурю надо подавить, пока не случилось что-то страшное. Например, призванная нагината и голова Сая как украшение на стене мастерской. Хотя, не факт, что она победит в этом противостоянии. — Тогда не задавай мне вопросов, — отрубает Ритсуми самым ледяным тоном, на какой только способна. — Кажется, у тебя их было несколько? Надеюсь, ты уже передумал. — Нет, — Сай возвращает себе непринуждённый вид, поднимаясь со стула и роясь в настенной полке в поисках кружек. — Что тебя связывает с кланом Учиха? Великолепно. Данный сюжет ей тем более не хочется развивать. Опять же, в Накику просыпается любопытство. Сай из Анбу, явно имеет доступ к продвинутым архивам. Если она поделится с ним какими-то сведениями, то сможет получить что-то в обмен. Действовали убийцы независимо или по приказу? По чьему приказу? Третьего? Кику сильно сомневается; что тогдашний хокаге мог не поделить с семьёй не шибко известных шиноби с далёкого острова? Она не узнала все секреты, касающиеся её родственников, но и ничего криминального пока не увидела. — С чего ты решил, что меня с ними что-то связывает? — спрашивает Кику, принимая из его рук кружки и разливая горький дымящийся напиток. Себе добавляет молоко, Саю — половину ложки сахара. — Мы получили послание Ящерки-сан. Ты отправилась за Саске, а не за сенсором. — Мне мечник приглянулся, — непринуждённо иронизирует Кику. Вот же проницательный сукин сын. — У него глаза такие… необычные. Фиолетовые. — Ещё и инка перед ними не удержала, — продолжает Сай, размешивая сахар. — Пала под чарами Саааске-куууна? Он так натурально передразнивает Сакуру, что у Кику невольно вырывается смешок. — Мечника-куна, — напоминает она. И даже решает пошутить. Уважить память главного извращенца страны Огня, подавляя внутреннюю печаль. Ей не впервой. Наверняка, если тот что-то и зашифровал, то в своих бессмертных произведениях. — У него такой большой меч, что, наверное, очень маленький пенис. — Как у Наруто? — Сай склоняет голову к плечу. И Кику сразу жалеет, что именно так пошутила. — Чем же он тебя так привлёк? Только не говори, что у меня… — Забудь. — Хорошо. Что насчёт Учих? — Что насчёт них? Взгляд Сая становится острым, как лезвие его танто. — Я думал, мы друзья? «Да, Сай, друзья с привилегиями, — невольно думает Накику, — которыми больше никогда не воспользуемся». — Что ты конкретно хочешь знать? — Всё, если хочешь, чтобы я тебе помог. И Накику, сама от себя такого не ожидая, действительно рассказывает ему всё. Вплоть до поисков в архивах Конохи. Она ему почему-то доверяет, хотя знает, что с этим подставным членом команды номер семь не всё так просто, что есть большие риски, что он может сдать её тем людям, которые из тени контролируют его, как Сасори свои марионетки. И всё же, она уверена, что он и так слишком много о ней выяснил такого, о чём не в курсе его непосредственные начальники. Бывшие или настоящие. А она и сама в тенях умеет прятаться, несмотря на все ошибки и оплошности. — Спасибо. Это не то, что она ожидает услышать, и не знает, за что именно он её благодарит. Кику даже не спрашивает, если он согласен оказать ей ответную услугу за искренность. Она провожает его до входной двери, молясь, что не совершила ужасную ошибку.