Страна Огня: замок даймё. 20 ноября, 16 лет после рождения Наруто.
IOWA — Миллионы путей
+++
Новости настигают их в замке дайме Огня, куда Мэйко-сан просит ее сопроводить. Акеми смотрит на Ли с Тентен, который выглядят также удивленно, как и она. Узнать о гибели Джирайи-сама — это что-то невероятное и действительно шокирующее. Они перешептываются между собой, пока Мэйко-сан заканчивает свои дела, и пытаются предположить и что будет дальше, и кто мог одолеть великого саннина. Напрашиваются слишком неутешительные выводы, от которых всем неспокойно. — Бедный Наруто, — вздыхает Тентен, грустно качая головой. Все знают о том, что Жабий саннин был привязан к своему ученику, ни для кого не секрет, что и в ответ Наруто любил его не меньше. Представить, как ему будет тяжело такое пережить, невозможно. — Он уже знает? — Наверное, — Акеми протягивает плачущему Ли салфетку. Он, как всегда, расчувствовался, но в этом ничего плохого нет. Каждый справляется с переживаниями по-своему, ему вот нужно выплакаться. Выполнению миссий это никак не вредит: когда понадобится, Ли возьмет себя в руки и ничем не покажет, как сильно он расстроен. Это в нем Акеми очень нравится, да и не только это. Они с Наруто очень похожи, с тем лишь исключением, что Ли куда спокойнее. Шкодливым он никогда не был и дурака валял куда меньше. — Вернемся в деревню и узнаем. Может, какие-то подробности еще будут. Слухи распространяются очень быстро, поэтому Акеми уверена, что куда больше станет известно именно по возвращению. Пока что даже у бабушки нет смысла пытаться что-то выведать. К тому же, выглядит она так, что с ней даже разговоров заводить не хочется. Старейшина смотрит сурово, говорит очень коротко и сухо. Акеми, привыкшая к подобному, просто выжидает момент, когда сумеет что-то у нее узнать. Случай представляется ближе к вечеру, когда они, решая не ждать утра, собираются в дорогу. Изначально планировалось, что в замке Дайме они пробудут три дня, но теперь об этом и речи нет. Гибель Джирайи-сама — это то самое происшествие, которое нельзя вот так вот оставить. Когда они устраивают короткий привал, Акеми подходит к Мэйко-сан и легко касается ее плеча. — Ты не устала? — спрашивает она, вглядываясь в лицо своей бабушки. Та чуть заметно приподнимает уголки губ вверх и смотрит на нее с насмешкой. Она устала, это видно, но больше явно от тревог, а не от дороги. — Я не такая старая, как ты думаешь, — хмыкает она и переводит взгляд на горизонт. Несколько мгновений она молчит, а потом тяжело вздыхает. — С возрастом ты считаешь не прожитые годы, а тех, кого ты пережила. Не думала, что уже застану его смерть. — Джирайя-сама… — начинает было Акеми, но замолкает, не зная, что сказать. Мэйко-сан была подругой покойной четы Сарутоби — выросла она с Бивако-сан, и после была всегда на стороне Третьего Хокаге. Разумеется она знала его учеников и не может не скорбеть об одном из них. Что нужно говорить в таком случае Акеми не знает, а сказать своей бабушке то, что говорила той же Накику, она никак не может. Не ей учить старую женщину жизни. — Был глупым мальчишкой, таким же, как Наруто, — Мэйко-сан поворачивается к Акеми лицом и накрывает морщинистой ладонью, поглаживая ее скулу большим пальцем. — Нас ждут неспокойные времена, ты же понимаешь это? Как можно не догадаться, Акеми не представляет, поэтому не отвечает, понимая, что вопрос этот риторический. Все уже очень давно неспокойно — началось это еще даже до гибели ее отца. Она помнит, как миссии становились все сложнее и сложнее отнюдь не из-за повышения их уровня. — Мне не нравились твои отлучки, но теперь… Если Коноха станет эпицентром катастрофы, то это даже лучше, — Акеми отшатывается от Мэйко-сан и смотрит на нее широкими глазами. — Ни я, ни твоя мать не можем потерять вас с Яхико. Ты должна понять… — Я шиноби, — голос у Акеми неожиданно надломленный и обиженный. Она — куноичи листа, наследница клана Икимоно, и то, что говорит ей бабушка, звучит оскорбительно. — Если ты думаешь, что я не буду участвовать ни в чем, то ошибаешься. — Ты можешь умереть, а ты все еще ребенок, Акеми, — Мэйко-сан по сути, повторяет слова своего зятя, но прошло уже два года. Неужели в ее глазах она нисколько не выросла и не изменилась? — Я забочусь о Конохе, но вы двое и ваша мать — вся моя жизнь. — Мы не станем отсиживаться в Суне. Ни я, ни Яхико, — ей ведь тоже хочется запереть где-то своего брата, хочется уберечь от всех бед, только вот она все одергивает себя. Он не ребенок, он уже генин, у него есть обязанности, от которых нельзя бежать. Этому их обоих учили, глупо предполагать, что что-то может это изменить. — Вы нас такими воспитали. — Акеми, — Мэйко-сан тянется к ней, но Акеми уходит от прикосновения и качает головой. Ей не хочется больше ничего обсуждать, не сейчас уже точно. Может быть, потом тоже. — Нам не стоит задерживаться. Если ты не устала, то лучше отправиться дальше, — она отворачивается и окликает Ли, находя в нем способ уйти от лишних разговоров, которые не приведут ни к чему хорошему. Она очень хотела, чтобы мать с бабушкой смирились с ее связью с Суной и Канкуро, но то, каким образом они это сделали, ее категорически не устраивает. Акеми сглатывает ком, вдруг вставший у нее посреди горла, и запрещает себе об этом думать.Коноха. 25 ноября, 16 лет после рождения Наруто.
Robin Schulz — All we got
+++
Ино предлагает вечером собраться с девочками. Кику не сказать, чтобы в восторге от этой идеи, но почему бы и нет, к тому же остановить Яманаку, когда она что-то решила, это как пытаться убежать от песчаной бури, когда ты уже в самом её эпицентре. Накику ничего не остаётся, как согласиться и заверить Ино, что она обязательно будет присутствовать и передаст приглашение Акеми. Как только довольная куноичи покидает мастерскую, а Кику зарывается носом в одеяло, очередное недоразумение сваливается ей как снег на голову. — Одуванчик-чан, ты спишь? — А что, незаметно? — стонет Накику, заворачиваясь в тёплую ткань, как в кокон. — Да, я сплю. — Но ты разговариваешь, а я только что видел, как Красавица-сан выходила из пристройки. — Может, она с Чи-чаном общалась? — Но она не общается с Чиву-шишо. И он вчера ушёл на миссию. — Что тебе нужно? Выкладывай и вали из моей комнаты. Сай пристально сверлит её тем же самым взглядом, с каким ненавязчиво предлагал потрахаться. — Мы же друзья? Ты сама говорила. — Так, мне это уже не нравится. — Я сегодня появился на свет. По крайней мере, так написано в моём досье. Кику отчаянно мечтает выпить кофе. Ну вот почему художнику не придёт в голову принести ей завтрак в постель ради разнообразия? Ах да, они же не настолько близки. — Ну, поздравляю. Прости, у меня нет для тебя подарка, я не знала, что ты родился… какое сегодня число? — Ты точно ниндзя? — с сомнением спрашивает Сай, присаживаясь на краешек кровати. — Сегодня двадцать пятое ноября. — Если хочешь что-то получить, приходи завтра. — Я подумал, что мы можем отпраздновать вместе. Я слышал, что друзья вместе проводят время в важные для них дни. — Я не знала, что твой день рождения для тебя важен. И у меня уже есть планы на сегодня. Разве ты не собираешься праздновать ну, например, со своей командой? Сай раздумывает какое-то время, затем достаёт свой блокнот. Кику вылезает из своего убежища, потому что понимает, что уже проснулась, и вряд ли он оставит её в покое в ближайшие полчаса. Выталкивает художника в коридор и переодевается, захватывая из шкафа чистое полотенце. Потом убирает обратно. Она почистит зубы позже. Сначала кофе. — У Мымры тоже какие-то планы на вечер, а Наруто-куна я не нашёл, — отчитывается Сай, пока она насыпает зёрна в кофемолку и отсутствующе крутит ручку машинки. — Ямато-семпай… — Не надо мне докладывать о передвижениях команды семь, — морщится Кику. — У тебя весь день, чтобы их найти. Сакура будет с нами на девичнике. Вряд ли ты захочешь присоединиться. Ну, разве что парик на тебя надеть и накрасить. Хоть посмеёмся. — Я не хочу терять собственного достоинства, — говорит Сай, и взгляд Кику против воли опускается к его голому животу и штанам. Она тут же поднимает его обратно, но, кажется, Анбу заметил неосторожный жест. Он не улыбается, не усмехается, но его губы легко кривятся в какой-то непонятной ей гримасе. — Оно у тебя есть вообще? — бросает Накику самой себе под нос и отворачивается. — Завтра, Сай. Ничего страшного, иногда люди праздную дни рождения после, собственно, красной даты календаря. Он исчезает, не дождавшись кофе, и Кику записывает на холодильнике пометку для себя и Чи-чана присмотреть что-то в подарок этому идиоту. Завтра. Собираются куноичи часам к пяти, когда сумерки уже начинают опускаться на Коноху. В обычном ресторанчике, и Кику с облегчением вздыхает — она ещё помнит последнюю пьянку с Чиву, Гаем и Неджи. Утром она проснулась в своей кровати, но все четыре участника негласно заключили соглашение не упоминать о том, что тот вечер существовал в их жизнях. Единственное, Гай-сенсей поинтересовался у Чи-чана когда тот собирается выпустить продолжение душераздирающей истории любви между принцессой — дочерью даймё — и простым шиноби, мастером тайдзюцу. Девочки уже на месте, хотя Кику не опаздывает, она пришла на пять минут раньше условленного времени. Хината скромно сидит в углу, разглядывая собственные колени, Сакура о чём-то спорит с Ино, Акеми внимательно изучает меню, а скучающая Тентен, замечая Накику, приветливо машет ей рукой. Кику неловко машет в ответ. Ей кажется, что сокомандница Неджи испытывает к нему какие-то чувства. Делает ли это их соперницами? Да нет, бред какой. В его светлых глазах они обе, наверное, тренировочные манекены, только с разными причёсками. — Ты всё-таки явилась, — довольно лыбится Ино. — Садись, мы уже заказали закуски. — А в честь чего собрание? — интересуется Тентен, но тут же замолкает. Столько всего произошло за последнее время, что плохое перевешивает хорошее, и вроде как праздновать им нечего. Ну, кроме дня рождения идиота из седьмой команды. Вряд ли это причина. — Поговорим о любви! — воодушевлённо предлагает инициаторша сбора. Кику с подозрением оглядывает остальных посетителей заведения и натыкается взглядом на знакомую макушку в бандане среди компании джонинов. Так, ясно-понятно, почему Яманака решила собрать их именно здесь. — Лю-лю-любви? — Хината вспыхивает аки маков цвет и стискивает руки на коленях. — О чьей? — Да хоть бы и о твоей, — с усмешкой произносит Яманака, легонько подталкивая подругу под локоть. — Ты ведь не упустила возможности поддержать Наруто после смерти его наставника? Хината жалостливо хмурится, и все присутствующие тяжело вздыхают. Конечно же, скромная кузина Неджи предпочла не навязываться в такой ситуации. — Отстаньте от неё. — Акеми одной рукой обнимает Хинату за талию, второй притягивает к себе присевшую рядом Накику. — Давайте лучше поговорим о сексе! Кику рада, что ничего ещё не успела заказать, потому что Сакура давится своим напитком, а Тентен — закуской, которую успела положить в рот. Секс среди присутствующих есть только у Ако-имото. О своём «подвиге» Кику, понятное дело, распространяться не планирует. — А больше нам нечего обсудить? — интересуется Тентен, тщательно прожёвывая то, что смогла удержать во рту. — Боюсь, у нас опыта маловато для таких тем. — Ну и что, — отмахивается Ако. — Это же интересно. Вот ты в какой позе хотела бы… Накику хватает имото за талию, ненавязчиво прикрывая рот и пытаясь не представлять в какой позе она хотела бы. И с кем. — Ну, если бы это был Саске-кун… — Сакура неожиданно вливается и, хоть и красная, как варёный рак, но решает высказаться. Не обращая внимания на то, что все остальные присутствующие, разве что кроме Хинаты, закатывают глаза к потолку. — Ему, наверное, лучше знать как… — КАК ему лучше знать? — ехидно поддевает Ино лучшую подругу, не забывая тайком поглядывать на затылок в бандане. — Он там где-то бегает со своей местью. Ты же не думаешь, что он с той красноволосой… Яманака не успевает закончить предложение — Харуно вскакивает, обрушивая на стол удар, от которого тот чудом не разлетается в щепки. — Сакура, успокойся, — просит Тентен, не понаслышке знакомая с буйными сокомандниками. — Я уверена, что Саске не спит с ней. Ему вообще интересен секс? — Хочешь сказать, что он импотент? — повышает голос ирьёнин. Группа джонинов, среди которых и гипнотизируемый Яманакой Генма, заинтересованно оборачивается в их сторону. — Или… Ты думаешь, Орочимару его… — Я ничего не думаю! — поспешно машет руками Тентен. — Просто у него есть свои дела. Он ведь не просто так таскается туда-сюда со своей новой командой. Упоминание новой команды делает ещё хуже — Сакура падает обратно на лавку, утыкаясь лицом в стол. Вот и посидели. К ним спешит официант, и Кику вопросительно смотрит на Ино: стоит ли делать новый заказ? — Давайте завтра вечером соберёмся, — вздыхает Яманака. — Я расплачусь и провожу Лобастую до дома. По дороге в мастерскую Кику заворачивает в магазин одежды. Дарить Саю художественные принадлежности, в которых она совершенно не разбирается, глупо, лучше приличный наряд для него присмотрит. Чтобы не ходил и не сверкал голым животом, пока остальные немногочисленные вещи в стирке.