Страна Тишины. Октябрь, 19 лет после дня рождения Наруто.
FF7Remake — Hollow
+++
Сай сознательно берёт миссии подальше от деревни, куда угодно, лишь бы не оказываться в своей пустой квартире, от которой он успел отвыкнуть. Дома его никто не ждёт, общение с друзьями сходит практически на нет, хоть он и не понимает в чём причина. А, может, и понимает, но сам себе в этом признаваться не хочет, даже в мыслях, потому что от этого станет ужасно больно в груди. Он прячется за маской Анбу, ему ведь не привыкать к маскам: он всю жизнь их носил. Всем врал, врал себе и продолжает это делать, потому что так легче, так спокойнее, так пусто, но хотя бы не больно. Конечно, шиноби с детства приучены к боли, но физические увечья ни в какое сравнение не идут с тем, что он испытывал, когда прощался с Шином, когда прощался со своими иллюзиями относительно межличностных отношений. В конце концов, как бы ни велика была дружба, люди всё равно друг друга используют. И выкидывают за ненадобностью, когда находят лучший вариант. В итоге дорога приводит его и ещё десяток Анбу на другой континент, в страну Тишины или, как её ещё называют, страну Безмолвия. Здесь красивые пейзажи: горы и тёмно-изумрудные леса, хотя столица выглядит жалко, существуя в основном благодаря чёрному рынку. Везде в глаза бросается чрезмерная бедность части местного населения в противовес тем, кто, наоборот, может позволить себе что угодно. Он следит за лидером, неким Генго, и в какой-то момент ловит себя на мысли, что, скорее всего, тот не так уж и неправ в своих речах. Союз шиноби? И как долго он теперь просуществует, после войны? Он тоже доверял одной песчанице, разве она не предала его так быстро, что он и понять не успел? Оставила ему свой невыносимо родной запах на подушке, а сама ушла, не попрощавшись и навсегда закрыв между ними дверь? Сай находит в себе силы накорябать письмо для Хокаге, но уже не помнит что конкретно там пишет. Он не хочет возвращаться в Коноху. Что ему там делать? Кому он там нужен? Появление Шикамару не удивляет его, но удивляет, что тот всё ещё цепляется за какие-то жалкие связи. Он ведь влюблён в песчаницу, старшую сестру Казекаге, хоть и пытается это отрицать. Смешно. — Не жди от неё ничего хорошего, — хмыкает Сай, направляясь к выходу из тюремной камеры. — Что ты, что Акеми, что я. Нас всех они поимели, ну либо ещё поимеют. Шикамару недоумённо хмурится, явно не понимая о чём речь, хоть и догадался, что Сабаку как-то причастны. — Нет никакого союза, это всё бред, — продолжает Сай. — Есть только временное перемирие. Пока оно всех устраивает. Он выходит, прежде чем успевает выслушать ответ. И что-то колет внутри, когда та самая старшая песчаница появляется собственной персоной спасать гения. Вместе с ней и оставшиеся члены команды десять. Они всё-таки пришли. Пришли ради своего друга. Что ж, кого-то любят, а кого-то нет. Сай готовится дать им отпор, но что-то идёт не так: он вроде бы и понимает всё, но его сознание уплывает в другой, лишённый красок мир, где он остаётся наедине с собственными демонами, от которых ему необходимо защититься. Он тянется к кистям, чтобы намалевать что-то безликое, а потом теряется в белой пустоте, пока рядом не раздаётся разом знакомый и незнакомый женский голос. — Сай! Он поднимает голову в ту сторону, отрываясь от созерцания нарисованных на скорую руку спутников — псов, непреклонных в своей преданности. — Кто ты? — Я твой друг. — Нет, — безразлично пожимает он плечами. — Вот мои единственные друзья. — Это всего лишь то, во что тебя заставляет верить этот Генго! Саю кажется, что прекрасная, парящая напротив, словно ангел-хранитель, девушка в фиолетовом костюме злится. А, может, ей грустно. Ему никак. Но почему-то некомфортно, словно он забыл что-то. Забыл кого-то. Сам выкинул из головы, запер ненужные воспоминания на ключ. А потом и ключ выкинул для верности. — Не приближайся! — Раз выбросил, значит так было нужно. — Уходи! Красавица изящно приземляется и уверенным шагом надвигается прямо на оскалившихся собак. Сай боится её напора, и его спутники, видимо тоже: вся их преданность мигом улетучивается в чёрных вихрях. И следа не остаётся. А он с удивлением понимает, что щёки влажные не от чернил, а от слёз. — Чувства меняются, но стоят того, чтобы их пережить. Стоят того, чтобы было больно. Ты можешь скрывать правду от кого угодно. Но только не от себя. Разве он сам не говорил кому-то те же слова? Другой светловолосой девушке, которая любит прятаться в тенях. Он тоже привык там скрываться, почему же пытался вытащить её на свет? Он не уверен. Наверное, из-за её очаровательного смеха — тихого, искреннего и редкого, как цветение папоротника. Она смеялась не с ним. Не на него смотрела влюблёнными глазами. Хотя Сай будто наяву видит, как короткие золотые локоны скользят по подушке, стройные бёдра обхватывают его талию, а мягкие пальцы гладят его плечи. Светло-песочного цвета кожа красиво контрастирует с его, бледной, как у покойника. Она — его ответственность. Достаточно руку протянуть — и поймаешь. А он, дурак, отпустил. — Пойдём вместе, Сай, — просит Ино, обнимая его с материнской нежностью. Вокруг порхают тысячи маленьких потусторонних огоньков, приглашая проводить их в реальный мир. — Все тебя ждут. Она не ждёт. Не ждёт так, как он надеется. Но Саю всё равно нужно вернуться. Помочь Шикамару. Пообщаться со своими сокомандниками, которых последнее время слегка игнорировал. Побыть шафером на свадьбе Генмы и Ино, раз уж они оказали ему такую честь. Он и забыл совсем. Чувства меняются, да? В таком случае, он тоже умеет ждать.Суна. 2 января, 20 лет после рождения Наруто.
Fin Draper — Cradles
+++
Сай не собирается ни подслушивать, ни подглядывать и действительно думает терпеливо подождать, когда парочка на кухне закончит. Мешать никому он в самом деле не хотел и даже как-то не думал, что может попасть на такое. С другой стороны, а почему он не должен был об этом подумать? Канкуро и Акеми вместе уже давно, и то, что они занимаются сексом ни для кого не секрет. Да они и не скрывают этого, не обращая внимания на любое непонимание или неодобрение окружающих. Впрочем, большинство уже смирилось с их отношениями и привыкло к ним, так что особых проблем им никто не доставляет. Сай тоже не собирался, но ему нужно поговорить с Ящеркой-сан, причем, как можно скорее. Он ради этого в Суну и явился, в конце концов. — Я не могу, — вздыхает Акеми, откидываясь назад на стол, на котором ее устроил Канкуро. Она ласково гладит его по волосам и грустно смотрит на него, устроившегося между ее ног. Он и сам не выглядит довольным, хотя пару мгновений назад был веселым и игривым: опустился перед ней на колени, оставил на внутренней стороне ее бедер несколько укусов и уже собирался заставить кончить языком и губами, как что-то пошло не так. Имя этому «не так» — Сай, которого они оба почувствовали за окном. Стоны Акеми быстро сошли на нет, Канкуро тоже отвлекся и в итоге ничего не вышло. — Я его убью. Давно думал хер ему оторвать, вот сейчас и оторву, — недовольно кривится Канкуро, поднимаясь на ноги и кидая на Акеми, натягивающую на себя простые домашние шорты, острый взгляд. — Только попробуй сказать, что он хороший. — Не скажу, — покорно отзывается она и опускает босые ноги на пол. Акеми недоумевает, когда художник успел как выбесить Канкуро, но решает не задавать лишних вопросов. — Привет, Сай! Можешь зайти, а не торчать у нас за окном. — Да, можешь зайти, мы же ничем таким не занимаемся, — ворчит Канкуро, кидая на Сая, запрыгнувшего к ним, мрачный взгляд. — Я готов был подождать, — отзывается художник как ни в чем не бывало. — Иди нахуй, — с чувством посылает его Канкуро, выходя из кухни. Акеми вздыхает, приглаживает короткие волосы ладонью и прислушивается к хлопку двери: ушел в душ, решив освежиться и успокоиться. Ладно, не так уж все и плохо, наверное. — Чай не предлагаю, у нас его нет, — Сай обращает внимание, как легко Акеми говорит «у нас». Они находятся в резиденции Казекаге в апартаментах, отведенных его старшему брату, а распоряжается она тут всем совершенно по-хозяйски. Ему даже кажется, что она здесь больше у себя дома, чем в поместье Икимоно. — У нас есть… а, вот, ананасовый сок есть. Будешь? — Я читал, что ананасы влияют на вкус спермы, — Акеми поднимает на него круглые глаза, так и замирая с коробкой сока в руках. Сай понимает, что, наверное, не стоило ему об этом говорить. Может быть, один из них любит ананасы, вот и все. — И на либидо. Я это читал. В книжке, — зачем-то уточняет он, как будто и так непонятно, что он это не на заборе написанным увидел. — Ты у меня сейчас в окно полетишь со своими фактами из энциклопедии, — пакет на стол опускается так громко, что Сай едва не вздрагивает. В том, что Ящерка-сан может выкинуть его в окно, если захочет, он даже не сомневается. Ей оказать никакое сопротивление он не сможет, потому что Накику никогда не простит ему даже царапины, полученной ее названной младшей сестрой по его вине. — И сок больше тебе не предлагаю. — Мне и водички просто можно налить, — Акеми вручает ему стакан с холодной водой и кивает в сторону небольшой гостинной. Сай проходит за ней и садится рядом с девушкой на диван. Он смотрит, как она устраивается, поджимая под себя ноги и вдруг наклоняет голову набок. Его рука тянется к вороту ее широкой футболки, явно одолженной у кукловода. — Твой шрам. — Сай, вот придет Канкуро, увидит тебя с ладонью на моей груди, и будет скандал, — тяжело вздыхая говорит Акеми, даже не пытаясь стряхнуть с себя его руку. — Причем, скандал будет у него с тобой, а не со мной, потому что ты уже его достал. — Ты не хочешь закрыть его татуировкой? Я могу тебе нарисовать ее, — Сай ставит стакан с водой на столик и тянет к себе Акеми за ворот футболки. Девушка наклоняется к нему, давая рассмотреть тянущийся от ее ключиц вверх и к спине неровный шрам. — Ящерицу. Только, чтобы она хорошо легла, мне надо будет на тебе попробовать начертить. Можно будет? — Можно, — после небольшой паузы отвечает Акеми и улыбается. Она треплет Сая по волосам, и он ловит вдруг себя на том, что давно никто к нему так не прикасался. Он уже замечал Ящерку-сан с таким выражением лица: обычно оно у нее или если рядом ее младший брат, или Рок Ли, или Казекаге. Она относится к ним со странной и непонятной ему нежностью. Он пытается в ней разобраться, приходя к выводу, что это, наверное, сестринская любовь. Ему сравнивать не с чем, потому что у него никогда сестры не было. — Ты же не ради этого пришел? — Нет, — честно говорит Сай, качая головой и отпуская Акеми, которая тут же откидывается на спинку дивана и устраивает на ней руку. — Я хотел поговорить. Сай замолкает, задумчиво кусает нижнюю губу и смотрит не на Ящерку-сан, а куда-то в сторону. Он наконец-то разбирается в своих чувствах, понимает, что хочет и что ему нужно, но совсем не знает, что с этим делать. Мысли о Накику его тревожат: она причинила ему боль, а он все равно ее любит. В том, что это нормально, он совсем не уверен, хотя так или иначе хочет ее обратно. — Сай, я научилась любить тебя за все это время, но я не научилась тебя понимать. Можно как-то… не знаю, начать уже? — Через несколько минут торопит его Акеми, и Сай отмирает. Он и не заметил, что так сильно задумался. — Почему Кукловод? — спрашивает он, не удивляясь, когда девушка закатывает глаза и стонет, откидывая голову назад. — А что, вся Коноха еще не знает, почему он? Наверное, когда вернусь, сразу расскажу Изумо и Котетсу, чтобы меня об этом больше не спрашивали, — Сай молчит, не зная, что на это ответить. О том, что ее этим вопросом донимают так часто, он не знал. — Потому что потому… извини, Сай, дай мне подумать, — она вздыхает и трет пальцами висок, собираясь с мыслями. — Я уже много раз это говорила, но мне с ним спокойно, понимаешь? Мне хорошо, мне не скучно, когда мы даже молчим. — Накику спокойно с Неджи? — Этот вопрос заставляет Акеми растерянно моргнуть. — Я… не знаю, Сай. Наверное, да, раз она с ним. — Наверное? Разве ты не ее сестра и не должна знать лучше всего, что у нее и как? — В голосе Сая сквозят обида и какой-то укор. Он ожидал от Ящерки-сан большего понимания, чем это. — Должна, но… — Она замолкает и хмурится, поджимает губы и неуверенно ведет плечом. — Кику-анэ другая, она не как я, и Неджи не как Канкуро. То, что есть у нас, не обязательно должно быть тем, что хотят они. Но если тебе нужно мое мнение, то я не думаю, что у них все хорошо. — У них все тухло. — Тухло, — соглашается Акеми и смотрит куда-то за спину Сая. В гостинную заходит одетый в одни только шорты Канкуро, на шее которого висит полотенце. — Но это не наше дело. Я понимаю, что ты переживаешь, потому что вы с ней друзья, но… Канкуро издает звук, похожий на лошадиное фырканье. Сай кидает на него острый взгляд. — Да сбежит пигалица от Хьюги. Как устанет от этой праведности, помноженной на чувство долга, так и сбежит. Может, ее еще кто-то к этому подтолкнет, тоже дело будет, — Канкуро устраивается в кресле, закинув руки на подлокотники и широко расставив ноги. — Там много не надо, она как убедится, что он больше не собирается откидываться, так у нее интерес и пропадет. — Ты говоришь так, будто она с ним из какой-то жалости, — Ящерка-сан недоуменно хмурится, поворачиваясь к Канкуро. Тот смотрит на нее, ухмыляется и приподнимает одну бровь. — А, ну хотя… нет, не совсем так, конечно, но… — Ей нужен кто-то другой, — снова привлекает к себе внимание Сай. — Кто-то, кто будет ее видеть, разве нет? — Акеми кидает на него задумчивый взгляд и согласно кивает. Приободренный ее поддержкой Сай чуть улыбается. — Это же плохо, тратить время на кого-то, кто это не оценит? — Плохо, но каждый к пониманию приходит сам. — Да ей толчок нужен, — продолжает насмешничать Канкуро. — Под ее тощий зад и нужен. Она же такая — пока не пнешь, не полетит. Так что, Сай, поручаю тебе важное дело! Сваливай ее пинать, уверен, у тебя это получится, если ты захочешь. Сай, поняв, что у Канкуро действительно закончилось всякое терпение, кивает и уходит все также через окно. Ему есть над чем подумать: сидеть сложа руки нельзя, потому что от этого никогда ничего не бывает. Тот же Наруто доказал ему, что надо действовать, и только тогда удастся чего-то добиться. — Я не поняла, что это сейчас было. У вас еще и переглядки такие были, словно вы что-то знаете, чего не знаю я, — говорит Акеми, глядя на Канкуро. Она скользит взглядом по его широким плечам и груди, потом смотрит на окно и садится на колени, стягивая с себя его футболку. — А, хотя, ладно. Ты сильно расстроился, что нас прервали? — Еще бы, у меня были большие планы на тебя, — улыбка на лице Канкуро хищная и многообещающая. Акеми стягивает с себя шорты и манит его к себе пальцем, падая спиной на мягкий диван. Она очень надеется, что теперь им уже никто не помешает, потому что еще раз останавливаться, когда ей так нравится чувствовать на себе его губы и язык, она не хочет.