Суна. 20–23 января, 20 лет после рождения Наруто.
Асия — Мона Лиза
+++
Хината-анэ вяжет Наруто шарф. Ханаби смотрит на свою старшую сестру и клянется себе, что сама ни по кому так страдать не станет. Бегать ни за кем она тоже не станет; если ей кто-то понравится — она все возьмет в свои руки, а не будет ждать у моря погоды. Ну вот как Наруто должен понять, что нравится ее сестре, если та при нем слова сказать не смеет? Ханаби подмывает рассказать ему обо всем самой, но она знает, что Хината-анэ ее за это не простит. Она еще думает как-то подговорить Конохомару, но мозгов у того столько же, сколько у самого Наруто, так что ничего путного из этого не выйдет. Может, как-то иначе их друг к другу подтолкнуть? Главное, чтобы ее сестру никто не опередил, иначе уже не до смеха будет. Ханаби обещает со всем этим разобраться потом, после визита в Суну. Команда у них получается странная и разномастная: Акеми-чан и Яхико, Накику-чан, Шино-кун и Райдо-сан. Она знает, что девушка Неджи-нии сама родом из Суны, а Акеми-чан встречается с братом Казекаге. Еще ходят слухи о том, что у Райдо-сан отношения со всеми девушками в Суне, но в этом Ханаби не уверена. Она с любопытством прислушивается ко всему, о чем говорят между собой старшие члены их команды, старательно запоминая все, что связано с Гаарой-сан. Воспоминания о нем во время того экзамена, в котором участвовали Неджи-они и Хината-анэ, у нее очень блеклые, зато она хорошо запомнила его во время пары последних визитов в Коноху, после которых ей стало нужным узнать о нем все, что только возможно. Ханаби еще не уверена, нравится он ей или нет, но кашпо плести она ему начала. День его рождения был как раз недавно, а до нее уже дошел слух о том, что он любит растения и выращивает кактусы. — У Шино есть девушка, — с ужасом выдыхает Яхико, подсаживаясь к ней вечером. Ханаби тут же придвигается к небу ближе, прижимаясь к его теплому боку и наклоняется, чтобы их никто не услышал. — Ты прикинь, с ним кто-то захотел встречаться! — Откуда ты знаешь? Кто сказал? — С любопытством спрашивает она, кидая взгляд в сторону. Шино-кун о чем-то разговаривает с Райдо-сан. Вид у обоих достаточно серьезный, хотя джонин, кажется, пытается сдержать ухмылку. — Акеми-нээ с Кику-чан говорили. Он понравился ученице Казекаге! — Яхико начинает фыркать от смеха, и Ханаби шикает на него, боясь, что он привлечет к ним внимание. — Что там за ненормальная, что он ей понравился? — Ну, Шино-кун… ответственный, — после небольшой паузы находит, что сказать Ханаби. Ответственность — это очень хорошее и важное качество. Неджи-нии ответственный, Казекаге вот тоже ответственный, что в ее глазах огромный плюс. — Он из старого рода Конохи, это тоже хорошо. — В нем живут жуки, ты просто представь! Они ж все очки носят, чтобы не было видно, как насекомые ползают по их глазным яблокам! — Ханаби не брезгливая и к Шино-кун относится хорошо, но, все же, передергивает плечами. Теперь ей и самой интересно, что там за девушка, к тому же, может она что-то расскажет про своего учителя? Это будет полезно, потому что надо ведь Ханаби уже решить, влюбляться ей в Казекаге или нет. Пока что у нее слишком мало информации. Кику-чан и Акеми-чан вот отзываются о нем хорошо, но для обеих он как брат, так что они — не самый надежный источник. Ей бы узнать еще у кого-то, а лучше самой на него посмотреть поближе. Она надеется, что в Суне у нее получится это сделать. Должен же он уделить им время, правда? Ей, видимо, придется вцепиться в Яхико, чтобы точно ничего не упустить: его берут с собой по большому счету ради того, чтобы он получше познакомился с семьей, в которую войдет его старшая сестра. У Акеми-чан с ее кукловодом все серьезно, понимает Ханаби, и хочет как-нибудь выведать у нее, что из себя представляет сам Канкуро-сан. Наверняка, у братьев есть что-то общее? Ну, или сама девушка проговорится, а Ханаби все важно. Она все строит планы и обдумывает, что же ей делать, до самого их прибытия в Суну. Краем уха она слышит как Акеми-чан радостно вздыхает что-то об отсутствии каких-то глазастых алоэ, но не понимает, о чем идет речь. Да это и неважно, думает она, пока они подходят к резиденции Каге, ужасно отличающейся от их в Конохе. Она здесь впервые, и с интересом осматривается, стараясь запомнить, что тут и как устроено. Все совсем не так, как дома, но она не считает это чем-то плохим, даже наоборот, потому что тут для нее все новое. Вообще, Суна, которую она прежде представляла себе пустынной и скучной, на первый же взгляд оказывается совершенно другой: на улицах полно людей, вовсю идет торговля, есть ресторанчики и магазинчики с яркими вывесками. Но, конечно, самое главное, это Казекаге. Ханаби во все глаза смотрит на него, в то время как Яхико изображает рвотные позывы при виде того, как его сестру целует «ее хахаль». Никто не выглядит хоть сколько-то удивленным, значит такое в порядке вещей. Что ж, раз так, то и она не будет косить на них взглядом. — Гаара-сан, — уже когда все уходят говорит Ханаби. Она долго думала как к нему обратиться: «сама» слишком формально, а «кун», наоборот, недостаточно уважительно. «Сан» выходит самым оптимальным вариантом, при котором она не прочерчивает между ними толстую линию и при этом же не забывает о правилах приличия. — Я слышала, что у вас был день рождения и привезла подарок. Надеюсь, что понравится. Сердце Ханаби тревожно замирает когда Казекаге тянется к аккуратно запакованному свертку. Она отмечает про себя, что у Гаары-сан очень красивые руки с длинными пальцами, любуется его глазами, которые из удивленных становятся какими-то довольными, когда видят кашпо. Улыбка у него — самая красивая на свете, решает Ханаби, неожиданно робко улыбаясь ему в ответ и слушая благодарность за подарок. Решение Ханаби принимает в этот же момент: ей кажется, что и в Суне она сможет неплохо прижиться. Раз уж Акеми-чан, куда более мягкая и легкая, чем она, способна на это, то почему бы ей такое не удалось? Тем более, что лучше Гаары-сан вряд ли можно кого-то найти.Страна Огня. 6 февраля, 20 лет после рождения Наруто.
Madcon — Beggin'
+++
Карин поторапливает Суйгетсу, потому что на улице не жарко, а кожа мечника сама по себе прохладная. И даже если ей нравится всё, что вытворяет своим языком у неё между ног, делать это она предпочитает в тепле. Как есть: они уже почти вернулись в убежище, но на ночлег пришлось остановиться посреди леса, а не в деревне. До самого схрона этот озабоченный подождать, конечно, не мог. Впрочем, Карин лукавит: она и сама не сказать, что сильно против. Просто на всякий случай проверяет, нет ли кого поблизости. — Знаешь, у меня очень странное ощущение, — признаётся Карин, дотрагиваясь пальцами до выемки между солнечным сплетением и животом. Её сенсорные способности пытаются что-то подсказать, но что именно — Узумаки никак не может уловить. — Может, ты беременна? — лениво отзывается Хозуки, прикусывая её за бедро: совсем легко, чтобы не сделать больно острыми зубами. — Я бы не хотел, чтобы у нашего ребёнка был твой характер. — Идиот! — рычит Карин, пиная его коленкой под рёбра и спихивает с себя, оглядываясь в поисках штанов. — У нас никогда не будет детей, зачем мне дети? Особенно от рыбины? — Никогда не говори никогда, дорогая, — закатывает на это глаза Суйгетсу и сам тянется к собственной одежде. — Ну, или ты переела окономияки, я предупреждал, что от фастфуда может начаться изжога. — Мне твои йогурты и желе уже поперёк горла стоят, — фыркает Карин. — Я чувствую рядом чьё-то присутствие, но оно то пропадает, то появляется. — Антисенсор? — тут же напрягается Суйгетсу. — Следит? — Нет, — неуверенно тянет Узумаки. — Скорее, двигается в ту же сторону с недавнего времени. Кажется, мы уже когда-то сталкивались. Они продолжают путь, и Карин удивляется, когда в какой-то момент смутно знакомая фигура появляется буквально в паре метров, словно из воздуха соткалась. — Привет, шутница, — хмыкает Суйгетсу, сразу узнавая светловолосую куноичи. У него хорошая память, а вот Карин немного подвисает, впрочем, тоже припоминая их короткую встречу года два назад. — Надеюсь, на этот раз обойдёмся без комментариев о моём члене? — Если ты будешь держать его в штанах, умник, — кидает девушка, смотря не на Хозуки, а на Карин. — Привет. Мы ведь где-то рядом с лабораторией Орочимару? Карин медленно кивает, хоть и не уверена, что стоит открывать местоположение их схрона. С другой стороны, наверняка Анбу Конохи так или иначе уже это выяснили давно, просто не трогают их, пока прямого указа не поступило. Всё же, на войне все они были заодно. — У меня… есть к нему пара вопросов, — девушка выглядит не сильно уверенной в том, что хочет общаться с саннином, и вообще так, словно эта мысль пришла ей в голову буквально только что. Суйгетсу удивлённо хмыкает. — Если ты решила себя на опыты подарить, он с радостью тебя примет, — уверяет Хозуки. — Он был в Акацки с Сасори, — бормочет куноичи. — И в Корне. Он, определённо, может что-то знать… — Меня зовут Карин, — с нажимом говорит Узумаки. — Я в курсе, — девушка удивлённо округляет глаза, потом, колеблясь, протягивает руку для быстрого рукопожатия — видно, не любит, когда её трогают. — Я Накику. Приятно познакомиться. Приятно или нет Карин пока не знает, но решает благостно сопроводить ту к своему наставнику. Если ёкай её дёрнул полезть в пасть сумасшедшего, зачем отговаривать? По пути она интересуется её навыками антисенсора и возмущается, когда Накику признаётся, что они случайно выследили их в ту пору, когда Саске охотился за Итачи. — Так и знала, что кто-то там ошивался! — Говоришь, тебе мой меч приглянулся? — хихикает Суйгетсу, на что получает два крайне скептических взгляда. — Всё, всё, закрыли тему, я понял. Карин всё равно для профилактики даёт тому по башке, превращая глупую голову в сгусток воды. Может, хоть пару минут не будет открывать свой поганый рот. Джуго в убежище нет: Орочимару отправил его в другой схрон, в котором тот должен встретиться с Кабуто под наблюдением Анбу. Видимо, медику, проживающему в Конохе, понадобилось что-то для детского дома. — Орочимару-сама, мы вернулись, — отсчитывается Карин, невольно кося в сторону новой знакомой, пытаясь считать её выражение лица. Но оно максимально нейтральное. — К вам тут куноичи из Листа. Накику… — Ритсуми, — представляется девушка. — Хотя некоторые меня упорно называют Шинпи. В глазах Орочимару мелькает оттенок какого-то узнавания, и он улыбается так, как делает это, получая в свою коллекцию что-то стоящее. Карин становится жутко от этой улыбки, но вытаскивать отсюда эту дурочку она, конечно, не будет. А вот Суйгетсу, кажется, не против: придвигается к ней поближе, хмуро оглядывая саннина, пока тот сосредоточен не на нём. Чёртов Хозуки со своим синдромом спасателя. Всё ещё не простил Орочимару те опыты, которые тот ставил на нём самом. Ревность в ней не успевает разгореться, так как Суйгетсу берёт за руку её, Карин, а не эту Ритсуми или Шинпи или как там её. И легонько сжимает, ухмыляясь краешком губ. — Шшшшинпи, — с удовольствием шипит Орочимару, делая приглашающий жест рукой в свой кабинет. И бросает взгляд в сторону её сумки, из которой высовываются любопытные головы белой ящерицы. Карин и не заметила даже этого мутанта. — Подружка Икимоно. Ваши кланы когда-то работали в симбиозе. — Собственно, я насчёт этого и хотела поговорить, — признаётся Накику, прищуриваясь. И сразу становится непохожа на саму себя: вся расслабленность из её жестов пропадает, она маленький, но гордый скорпион перед большой змеёй, готовый сражаться до конца. — Если ваша информация меня заинтересует, то я, возможно, тоже смогу вам чем-то помочь. — Хенка, — кивает саннин. — Как хорошо ты им владеешь? — Владею, — обтекаемый ответ, но Карин в принципе не сильно понимает, о чём речь. Хотя ей и любопытно. Он же не об антисенсорных способностях? — За вами была слежка? — спрашивает Орочимару, прежде чем удалиться за дверь. Узумаки качает головой, на что мужчина довольно улыбается и даже тянется её похлопать по плечу. — Молодец, Конохе и Суне лучше не знать, что она тут… на всякий случай. Вечером Карин узнаёт, что Накику останется с ними на пару дней. Ей выделяют комнату отсутствующего Джуго, которая, слава Ками, находится довольно далеко от её собственной. А Суйгетсу уже давно в своей не появляется, ночуя у Карин. Насколько много знает об их отношениях Орочимару Карин не может сказать, но никаких намёков и комментариев до сих пор от их наставника она не получала, так что и не заморачивалась. Накику ужинает отдельно, и перед сном Карин сталкивается с той один-единственный раз: Ритсуми проходит мимо по коридору с самым задумчивым видом, сжимая в руке какую-то книжку в потрёпанной от времени обложке. Кажется, чей-то личный дневник. Они желают друг другу спокойной ночи, и Карин торопится принять душ: нормальный, горячий душ, а не то извращение, которое ей однажды продемонстрировал Суйгетсу, превратившись в воду прямо в процессе полового акта. — Ты не думала о том, чтобы как-то не знаю… оформить наши отношения официально? — спрашивает Суйгетсу, подпирая одной рукой голову, лёжа на боку, а вторую устраивая на её животе. Контраст холодной ладони на распаренном теле заставляет вздрогнуть, но он не неприятен ей. — Ты мне предложение, что ли, делаешь? — с подозрением осведомляется Карин, кладя очки на тумбочку и накрывая его пальцы своими. Просто чтобы согреть немного, а не в порыве нежности, конечно. — Совсем спятил? — Я спятил ещё в тот момент, когда почему-то решил, что ты мне нравишься, — с идиотской улыбочкой признаётся Хозуки. — И так как с этого момента прошло уже много времени, видимо, я застрял с тобой навсегда. — Это я с тобой застряла, — замечает Карин, упорно игнорируя, как внутри уже закручивается узел желания. Вот же… — А могла бы дождаться Саске-куна. — Ну да, он же только о тебе и думает. Где он сейчас, не напомнишь? Ах да, ты же не знаешь. И я не знаю. И даже Орочимару не знает. — Ты ревнуешь? — с удивлением хмыкает Карин. — Нет, что ты. Мне очень приятно слышать в постели имя нашего дорогого товарища, который покинул нас всех, как только мы оказались ему не нужны. — Суйгетсу убирает руку, и Узумаки вдруг чувствует пустоту и ещё больший холод. Парадокс какой-то. Она вскидывает свою, чтобы переплести их пальцы и вернуть конечность обратно. — Особенно после того, как я сделал тебе предложение. — Так это всё-таки оно, — удовлетворённо закусывает губу Карин. — Что-то как-то неромантично. — Я уже купил кольцо, просто попросил Кику-чан немного… улучшить его. — Кику-чаааан, — Карин щипает его за нос. — Когда вы уже успели сдружиться? — Пока ты в душе час торчала, — отмахивается Суйгетсу. — Между прочим, я для тебя собирал информацию, любопытная. Она может манипулировать чакрой и вливать её в предметы. Так что? — Никаких детей, — строго говорит Карин, подавляя желание надеть очки обратно и пронзить Хозуки своим фирменным взглядом. — Я хочу заниматься наукой, а не пелёнками. — Как скажешь, — ухмыляется Суйгетсу, опуская их переплетённые пальцы к её промежности. — Поговорим об этом лет через десять. Пока меня всё равно другое интересует. И у меня тоже есть условие: никакого Саске на свадьбе. — Нас двоих хватит, — фыркает Карин. — Ну ладно, Орочимару-сама возьмём в свидетели. И эту, если мне кольцо понравится, а Джуго не вернётся. — Тут рядом есть храм, — шепчет Суйгетсу, ловко ведя языком следом за движением рук. — Готовься, завтра или послезавтра ты официально станешь моей красной селёдочкой. — Придурок, — вздыхает Карин. — Зато мой. Имей в виду, если ты мне надоешь, пущу на опыты.