Суна. Март, 20 лет после рождения Наруто.
Fallulah — Give Us A Little Love
+++
В апартаментах Канкуро тихо. Гаара ненадолго застывает у двери, прислушиваясь к происходящему внутри, но не слышит ровным счетом ничего. На дворе уже полдень, по идее его старший брат должен быть у себя вместе с Акеми. Он вроде бы никуда не собирался, но перед Гаарой он так-то отчитываться не обязан. Казекаге или нет, а в личную жизнь Канкуро и Темари он без лишней надобности старается не лезть. Вот они нет-нет, а суют нос в его, но Гаара находит это даже приятным: так он действительно чувствует себя тем самым младшим братом, которым всегда мечтал быть. Ребенком его, по сути, всегда видели только Яшамару-джи, Накику и Акеми, хотя последняя и появилась уже после заключения союза между Листом и Песком. Быть нормальным приятно, быть частью семьи тоже приятно, и именно поэтому Гаара не посылает в распахнутое окно песочный глаз, а деликатно стучится в дверь. В конце концов, Канкуро не один, будет нехорошо ворваться к нему в какой-то неловкий момент. Брат появляется на пороге уже умытым, но еще немного заспанным. Он трет глаза и кивает в сторону кухни, прикладывая палец к губам, когда они проходят мимо приоткрытой двери спальни. Краем глаза Гаара замечает на кровати своего старшего брата Акеми: короткие рыжие волосы разметались по подушке, сползшее вниз темно-бирюзовое покрывало оголило полоску белой кожи на ее спине. Он тут же отводит взгляд, потому что ему совсем не хочется видеть лишнего, и с помощью песка закрывает дверь. Канкуро не будет к нему ревновать, но зачем искушать судьбу и смотреть на что-то, на что у него нет никакого права смотреть? К тому же в нем самом это пробуждает какую-то тень зависти: у брата с его девушкой все уже слажено и как-то даже просто, и ему самому хочется чего-то подобного. Он всегда мечтал о семье, но теперь, когда она у него есть в лицах старших сестры и брата, Гаара вдруг жадничает и хочет большего. Он хочет человека, которого мог бы назвать своим, который бы его самого понимал без каких-либо слов, просто с одного взгляда. Наверное, он просит о многом, но ничего не может с собой поделать. Канкуро с Акеми подают всем просто отвратительный пример своей идиллией, многим, увы, недоступной. Даже Гаара порой готов обмануться ею, хоть и больше других знает об их ссорах, а другие ведь пробуют. Взять ту же Мацури, которая мотается теперь в Коноху ради Абураме Шино. Кажется, эти отношения удивляют окружающих больше каких-либо других, но свою ученицу Гаара такой счастливой никогда не видел. — Че пришел-то спозаранку? — без прелюдий спрашивает Канкуро, доставая из кухонного шкафчика три чашки. Кофе он начинает заваривать даже не спрашивая, будет Гаара пить его или нет. Будет, конечно, как иначе-то? — Я сахара меньше добавил, это Акеми любит послаще. — Хорошо, — кивает Гаара, наблюдая за Канкуро и не спеша отвечать на его вопрос. Он облизывает тонкие губы и раздумывает над тем, что хочет спросить у него. — Я хотел поговорить. — Только не говори, что за советом пришел! — фыркает Канкуро, поворачиваясь к нему лицом и скрещивая руки на груди. — Похоже, что тут дом советов, а я старейшина, блять. Что все начали-то ходить? — Все? А кто еще? — удивленно спрашивает Гаара, не представляя, кто может просить у Канкуро советов. Ладно он, это его старший брат, а еще кто? Разве что другие кукловоды, только речь явно идет не о рабочих моментах. — Да неважно, — Канкуро морщится и качает головой. За стол он не садится, потому что следит за кофе, так и оставаясь стоять у плиты. — Так что случилось? — Мы разговаривали с Акеми, — вздыхает Гаара, не зная, как лучше всего пересказать их с Акеми разговор. Он ведь был ни о чем, а потом вдруг сделался серьезным: речь зашла о Накику, о самом Гааре и упущенных возможностях. Ему до сих пор неуютно об этом думать. — И я хотел спросить вначале Темари, но решил, что лучше тебя. — Ну, спасибо за доверие, — Канкуро разливает кофе по чашкам и прислушивается. Нет, Акеми все еще крепко спит, но вряд ли это продлится долго. Если не его отсутствие, то аромат кофе ее разбудит точно. — Я не уверен, что изменения — это хорошо, — во всяком случае, не все и не всегда. Порой они могут только все испортить. — Разве есть смысл рисковать чем-то уже хорошим, ради призрачной надежды получить что-то лучше? — Зависит от того, доволен ты этим хорошим или нет. Я вот не был, — он пожимает плечами, легко догадываясь, что речь идет об отношениях, а не каком-то нововведении в управление Суной, и теперь уже садится за стол. Третья чашка остается у плиты, для Акеми он еще сварит, когда она встанет. — Мы о ком говорим вообще? — Это неважно, — быстро отвечает Гаара, делая вид, что не замечает острого взгляда Канкуро. Брат очень прозорлив, но достаточно равнодушен к проблемам всех, кроме того небольшого количества человек, которых он считает для себя важными. — А если бы не вышло? — Было бы хреново, но я был готов сделать все, чтобы вышло. Еще важен момент, знаешь ли, чтобы вовремя, а не слишком рано или слишком поздно. И точно не после того, как уже смирился с поражением. — Ты во вторые шансы все еще не веришь? — Гаара осторожно отпивает кофе, стараясь не обжечься им. Канкуро закатывает глаза и наклоняется вперед, дотягиваясь до головы своего младшего брата и ероша его рыжие волосы. — Я тебе Наруто, что ли? Это вы двое и еще Ли с его учителем верите в то, что всех можно перевоспитать, — в отличие от Гаары, Канкуро в самом деле более скептично относится ко всему, как, к слову, и Темари. Они прислушиваются к своему Казекаге, но, все же, опекают младшего брата, потому что они семья. И Накику с Ичи тоже семья, и Акеми уже давно ею стала, как и Баки-сенсей. Гааре хочется верить, что это никогда не изменится. — Ты переживаешь о том, что все испортишь? — Вроде того, — кивает Гаара, вздыхая и глядя на Канкуро серьезными глазами. — Не хочется из-за глупости испортить отношения. — Если ты потом не будешь жалеть, что ничего не сделал, то не делай. Если будешь, то лучше сделай. Лучше жалеть о чем-то, что случилось, чем гадать, что бы было. — Едва слышно скрипит дверь. Канкуро кидает взгляд через плечо Гаары и улыбается уголками губ. Сонная и завернувшаяся в халат Акеми, даже не глядя в их сторону, прошлепывает босыми ногами по коридору и уходит в ванную. — Зато ты точно успокоишься и сможешь идти дальше, не оглядываясь назад. — Думаешь? Канкуро возвращается обратно к плите и снова начинает возиться с кофе. Из ванной слышится шум воды и невнятная речь. Кажется, у Акеми закончился ее гель для душа, чего она никак не ожидала. Гаара прислушивается было, но быстро теряет интерес, поняв, что все хорошо. — Уверен. За тобой бегает половина Суны и даже вторая принцесса Хьюг. Младший братец, да ты ж у нас парень хоть куда! — Младшая сестра Хинаты-сан? Глупости, — Гаара отмахивается от слов Канкуро и морщится, когда тот начинает хохотать и насмешничать. — Глупости, говорю! За шутливой перепалкой Акеми они замечают только тогда, когда она треплет Гаару по волосам и прижимается к Канкуро сзади, обвивая его руками за пояс и целуя в плечо. Гаара, хоть и привык к такому, а все равно почти смущенно отводит взгляд: слишком по-домашнему все и интимно, он тут словно лишний. — О чем говорите? Вы ели? Гаара, приготовить тебе омлет? — Акеми отстраняется от Канкуро, одергивает длинную футболку, достающую ей почти до колен, и лезет в холодильник за едой. С ней на кухне сразу становится шумно и тесно, будто бы тут не три человека, а сразу шесть. Канкуро закатывает глаза и острит, на что получает тычки в бок, и вот за этим наблюдать уже забавно и самую малость завидно. Гаара не голоден, но отказываться не хочет. Он проводит утро со своей семьей, а потом, уже вернувшись в свой кабинет, думает, что хочет рискнуть. Взгляд его скользит по цветочному горшку в кашпо, а в мыслях только золотящиеся на солнце волосы, зеленоватые глаза и тонкие кисти рук. Его первая любовь оказывается красивой, но грустной, так бывает. Не всему суждено быть, не все должно случиться, и он с этим уже давно смирился. Ничто не изменит его несчастного детства, ничто не избавит от плохих воспоминаний, он может идти только вперед, меняя настоящее и закладывая фундамент для светлого будущего. Если не выйдет, то ничего, они же все равно останутся семьей.Коноха. Начало июня, 20 лет после рождения Наруто.
Benson Boone — Ghost town
+++
— Я беременна. Сакура давится сакэ, Тентен присвистывает, Хината умиленно складывает ладони у груди, а Акеми широко улыбается. Кику очень рада и за подругу, и за Генму, который ей тоже не чужой. Но она не представляет, как можно так рано решиться завести детей. Лучше лет через пять. Или десять. Она вообще не уверена, что готова заводить своего. Можно из приюта взять, после войны осталось много сирот… Кому она врёт вообще? Мать из неё никакая. — У нас будет трое мальчишек. На этот раз сакэ давится сама Накику. Она и одного с трудом представить может. Но Ино светится, как новая лампочка и, судя по её порозовевшему лицу, вспоминает все грязные подробности момента зачатия. Отвратительно. Кику хмыкает в высокий воротник кофты. — А я всё гадаю, почему ты не пьёшь! — Сакура возмущена и готова вытрясти из лучшей подруги если не плоды любви, то как минимум душу. — Даже мне не рассказала! У кого ты проходила обследование?! — У Шизуне-семпай. — Ино всё ещё помнит, как та умерла на её руках во время атаки Пейна. — Успокойся, Лобастая, рассказываю сейчас. Не хотела повторяться, проще собрать вас вместе. Хитрит, конечно. Скорее всего завтра уже вся деревня будет в курсе. И каждого оповестят индивидуально во всех деталях. Ино очень изменилась после того, как смогла убедить Ширануи, что она не мелочь зелёная, а идеальная для него пара, но что-то не меняется. О своём счастье светловолосая куноичи готова кричать с каждой крыши. — А как же формация Ино-Шика-Чо? — интересуется Тентен. — С Шикамару и Темари всё понятно, а Чоджи, мне кажется, не торопится с поиском второй половинки. — У нас будет трое мальчишек, — повторяет Ино. — Какая тут формация? Они сами формация. Для Ино-Шика-Чо потом ещё рожу. Не факт, что парни, правда, дозреют. Все смеются, даже скромная Хината. Возвращаясь домой, Кику всё ещё прокручивает в голове неожиданную новость. Пытается себе представить, что у них с Неджи всё идёт к тому, чтобы однажды серьёзно оформить отношения. Конечно, Хьюга отказался от заманчивого предложения стать наследником клана, но вряд ли Хиаши-сан одобряет их относительно свободные отношения. Он и так не особо жалует Накику, считает, что её геном испортит достижения клана, и плевать, что по семейной легенде у инка есть связь с бьякуганом. Ничего личного, как говорится, как человека глава Хьюга её даже, пожалуй, уважает, особенно за спасение племянника. Неджи ожидаемо отсутствует и, честно говоря, Кику опять не знает на миссии он или где-то тренируется. После продолжительной комы джонин все силы тратит на восстановление, не желая поддаваться собственной слабости, которую видит в себе только он. Но Кику уже даже не пробует его переубедить, знает, что это бесполезно. На какое-то время после ссоры у них что-то поменялось, но потом всё вернулось в привычное русло. У неё самой дел на сегодня никаких не остаётся, и завтра тоже свободный день. Она меряет шагами гостиную, осознавая, что не знает, чем себя занять. Акеми сейчас с младшим братом, Чиву с Мираи, Хошиме неизвестно когда она увидит, последняя весточка от него пришла из какого-то далёкого монастыря, где тот учился медитациями сдерживать свой характер. Ей внезапно хочется найти Сая, отвлечься от дум нелепым диалогом, раз уж они снова нормально общаются. Но в его квартире не горит свет, и она понимает, что не получала от него вестей уже пару недель. А, может, это она слишком застряла в своих размышлениях и рутине. В конце концов, Накику решает найти Тамкена и отправляется в общежитие джонинов. Кенджи не часто остаётся в Конохе на ночь, предпочитая удалённую ферму, где он живёт и ухаживает за одинокой старушкой из гражданских, но вдруг ей повезёт? И ей действительно везёт — красавчика-сокомандника она застаёт в компании Генмы, Райдо, Ямато, Котетсу и Изумо. И ещё пары человек из Анбу, которых Кику не помнит по именам. — А ты чего это не с любимой женой? — подозрительно щурится Кику. — Думаешь, вам можно девичник устраивать, а мне даже радостную новость друзьям нельзя объявить? — хмыкает Ширануи, перекатывая во рту сенбон и с теплотой проводя ладонью по золотистым волосам, попутно превращая её причёску в чёрт знает что. Тамеру не упускает возможности поддеть Кику: что-то про Учиху и задницу попугая, но это не точно. Ей уже давно не интересно слушать про Учих, она смирилась с тем, что вряд ли раскопает правду о произошедшем четырнадцать лет назад. Данзо мёртв, Мадара упокоен, и слава Ками. Казалось бы, она должна себя чувствовать неуютно в такой толпе народа, но Кику, наоборот, как-то привычно и спокойно среди старшего поколения. Она просто занимает стул в углу общей кухни и слушает неторопливый разговор, прислонившись виском к стене. Через полчаса начинает клевать носом, и от позорного падения её спасает сокомандник, подхватывая на руки и направляясь к выходу. Кику протестующе мычит, осоловело оглядываясь: оказывается, почти все ушли, остались только чунины-дозорные. — Ты хотела поговорить? — проницательно замечает Кенджи, ставя её на ноги в комнате, которую он делит с другим Анбу, но соседа, к счастью, нет. — У тебя такой вид, словно мозг скоро вскипит. — Хватит меня читать, как Сай, — ворчит Кику и тут же жалеет. Кенджи хмурится — Сая он до сих пор очень не любит. И в мастерскую всегда старался не заглядывать именно из-за художника. Кику никогда не спрашивала в чём причина, возможно, из-за отношений Анбу с Корнем, а, может, что-то личное. Хотя Сай давно сам уже просто Анбу. — Прости. Я для вас как будто раскрытая книга. — Просто мы очень наблюдательны, — это «мы» он выплёвывает, но в остальном его тон мягок и даже участлив. — Ну и знакомы давно, правда? — Я не знала тогда, что это ты. Я думала, ты пришёл меня убить. Тамкен задорно улыбается. Но репутация у Анбу такая — если ты увидел человека со спрятанным лицом из чужой деревни, вряд ли долго проживёшь после этого. — Мы об этом не говорили, но я рад, что мы попали в одну команду. — Ты имеешь в виду, что попросился у Тсунаде-сама? — Лицо Тамкена забавно вытягивается, и Кику хмыкает. — Я, конечно, не гений, но и не генин. Кое-где порылась, кое-кого расспросила, кое-что сама поняла. Почему? Из-за Мэйко-сан? — Я всю жизнь был сиротой, потом меня отдали в Анбу, хотя я хотел в академию. Наверное, я подсознательно стремился почувствовать себя частью команды. Без масок и лжи. А твой внезапный переезд дал мне такую возможность. Тсунаде-сама что-то знала о том случае после экзамена, она намекнула, что когда ты переедешь в Коноху… В общем, всё удачно совпало. — Данзо тобой не интересовался? — Понятия не имею. Но я был на хорошем счету у Третьего, думаю, он не позволил бы Корню меня забрать. Если вообще был в курсе того, что и как там происходило. Мэйко-сама оценила мои способности и вовремя перехватила меня к себе. Кику кивает, задумчиво рассматривая красивое лицо, часто прячущееся под маской лемура. Бледный, хоть и не настолько, как Сай или Орочимару, тёмно-русые волосы до плеч, обычно собранные в хвост, но сейчас распущенные и аккуратно заправленные за уши. Серо-зелёные светлые глаза, под левым — идеально круглая чёрная родинка. Видели бы его чаще на улицах Конохи, так толпа фанаток бы по пятам ходила. Почему она влюбилась не в него, а в Неджи? Потому что они раньше познакомились с Хьюгой? Но это не так. Потому что чаще проводили вместе время? Но это тоже неправда. Потому что помимо внешней красоты есть что-то ещё? Определённо, но что? — Тамкен, почему у тебя нет девушки? — А что, претендуешь на роль? — немного удивлённо хмыкает Кенджи, видимо, ожидая другого вопроса. Ей всё-таки удалось застать его врасплох. — Ты вроде занятая дамочка, или уже всё вконец протухло? — Да ну тебя, — Кику легонько щипает сокомандника за плечо. — Мне просто интересно. Ты весь такой… — Привлекательный? — без смущения спрашивает Тамеру. — Ты тоже красотка, при этом любишь прятаться от внимания, разве мы не похожи? Я могу понять, почему Са… Он внезапно замолкает, тяжёлым взглядом буравя её руку. — Са? — Сам не спешу заводить отношения, — криво заканчивает Кенджи. Он явно хотел сказать что-то другое, но Кику знает, что допытываться бесполезно. — Как сказал бы Шикамару, это очень проблемно. — И при этом он вовсю обхаживает Тему-чан, — закатывает глаза Кику. — Вот они, двойные стандарты. Кенджи смеётся, беря её ладони в свои и легонько их сжимая. Он уже понял, что её тяготит и предлагает отвлечься, попросить совместную миссию у Рокудайме. Предлагает навестить Хошиме в его далёком таинственном монастыре и, может быть, самим помедитировать и очистить мысли от всего ненужного. Накику кажется, будто она бежит от проблем, но идея ей нравится, и она позволяет себе маленькую слабость. Неджи всё ещё нет два дня спустя, когда она отправляется в путешествие с Тамкеном; Какаши говорит, что у Хьюги задание со своей командой, и когда они вернутся он не знает. Кику оставляет Неджи записку на холодильнике и контейнер с восстанавливающими пилюлями Сакуры на столе. Пишет слова поддержки и что соскучилась. Но не может заставить себя вывести на бумаге три самых главных слова, которые они друг другу так и не сказали. Она надеется, что он и так всё сам поймёт.