Коноха. 7 августа, 21 год после рождения Наруто.
Avicii — Hey Brother
+++
Аичиро громко смеется, устраивая Цутому потешную тренировку. Аикава-сенсей оставляет приемного сына с ними, пользуясь тем, что все ее ученики в Конохе. Ей сегодня нужно провести целый день в госпитале на обследовании, а Ибики-сан занят. Мальчик не маленький уже, но ей хочется, чтобы он проводил больше времени со своей семьей, к которой относятся и Аичиро, Кай и Акеми. Цутому не против, потому что лишенный прежде внимания ребенок теперь с радостью в нем купается, наслаждаясь тем, что он вдруг становится любимым сыном. Акеми наблюдает за товарищем по команде, позволившим повалить себя на траву, и приваливается плечом к присевшему рядом с ней на траву Каю. Он после войны ужасно изменился — неожиданно вытянулся, немного даже перегнав высокого Канкуро, и отрастил волосы. Они у него такие красивые, светлые и шелковистые, что Акеми так и хочется постоянно перебирать их пальцами. Руки она, впрочем, предусмотрительно держит при себе, хорошо зная, что Кай такое не очень любит. Прошли годы, все они выросли, а ежиком он все же быть не перестал. — Ты, кстати, чего вернулась? Я слышал, что в Суне какие-то проблемы, думал, что ты там помогать будешь, — Кай делает глоток из фляжки и протягивает ее Акеми. Вода с мятой и лимоном, вот ведь приверженец здорового образа жизни! — Правда, я не знаю, кто в своем уме будет связываться что ним, что с его братом. — Дуракам закон не писан, а природа запасается ими впрок, — смеется Акеми, откидывая голову назад и подставляя лицо теплому, а не палящему как в Суне, солнцу. — Да Канкуро меня выгнал, чуть ли не пинком под зад, я тебе клянусь. — В смысле? — переспрашивает Кай, поправляя сползающие с переносицы очки. В его льдисто-голубых глазах читается искреннее удивление, потому что у его сокомандницы в личной жизни все стабильно хорошо, если не считать редких размолвок. — Тебя-то? Он ополоумел там? — Да нет! Не в том смысле. Он меня сюда отправил, потому что отвлекается на меня. Говорит, что собирается лютовать и нечего мне на это смотреть. — А то ты там все не видела уже. Мне кажется, что ему тебя нечем удивить, — успокоившись, хмыкает Кай. Никто Акеми не обижает, поэтому у него поводов нервничать тоже нет. — Вот что он может сделать такого, что ты от него не ожидаешь и осудишь? — Понятия не имею. Он просто боится, что я за него замуж передумаю выходить, поэтому он меня и начал вдруг беречь, — тут Акеми, конечно, лукавит. Канкуро и до того, как она захотела кольцо на палец, ее берег. Именно поэтому ей бывает так легко порой забыть о том, что он может быть по-настоящему злым и жестоким. С ней-то он другой: с тех самых пор, как Канкуро решил, что Акеми его. — Девушек в самом деле нужно беречь, — раздается откуда-то сзади спокойный голос. Акеми оборачивается и радостно взвизгивает. Она не видела Хошиме уже давно, поэтому тут же подрывается на ноги и виснет у него на шее. Товарищ по команде Накику смеется и обнимает ее рукой за талию, даже приподнимая в воздух. — И на руках еще носить. — Только мудростей мне от тебя не хватало, — ворчит Кай, поднимаясь на ноги и скрещивая руки на груди. Он рассматривает Хошиме с его козлиной бородкой и вдруг хищно улыбается. — Отпусти Акеми и подойди ко мне. Будешь хорошим мальчиком, дам тебе конфетку. — Звучит страшно, я бы не пошла, — хмыкает Накику, подхватывая Акеми под руку, когда Хошиме отпускает ее и ставит обратно на траву. — Так Орочимару-сама к себе детей зазывает. — А ты не лезь, пока я в тебе какое-то несовершенство не разглядел, — отмахивается от нее Кай, медленно подходя к пятящемуся Хошиме. Улыбается при этом он страшно кровожадно. — Больно не будет! — Будет приятно? Не верю! Я знаю что тебе надо, отстань от меня и от моей бороды! Чиву-сенсею не дался, тебе тем более не дамся, — гордо заявляет Хошиме и уже совсем не так гордо припускается от Кая. У обоих на лицах такой детский восторг, что Акеми начинает невольно смеяться куда-то в висок Накику. На шум подходит Аичиро, несущий подмышкой Цутому. С командой Чиву-сенсея ребенок знаком не так хорошо и смотрит на них немного настороженно. Он становится рядом с Аичиро и прячет руки в карманах. — Поздоровайся, — велит ему Акеми, замечая насупившуюся мордашку мальчика. — Копия Яхико, ну вот как есть! — У ее младшего брата ведь тоже был этот совершенно противный свинский возраст, когда никто для него не был авторитетом. Хуже всего, что выпал он как раз на тот момент, когда Амена-сан уже не стало и некому было толком приструнить мальчика, кроме старшей сестры. Мать пропадала на работе, у бабушки-старейшины была ответственность перед деревней, а дядя всегда был для такого слишком мягким, ему повезло, что у собственных сыновей не было периода бунта. — Здрасте, — брякает Цутому, которому Акеми тут же грозит кулаком. В отличие от Яхико, он ее побаивается куда меньше. Ну оно и понятно — старшая Икимоно не так уж и часто играет для него в няньку. — Гаару, правда, собрались женить? — спрашивает у нее Накику чуть погодя, когда они сдают Цутому отцу, а парни дружной компанией сворачивают в бар. Акеми фыркает, что на дворе еще только шестой час вечера, но не наседает на них. Что хотят, то пусть делают. — Да нет. Старейшины мутят, твои братья с Баки-сан уже на ниточке от того, чтобы просто всех распустить нафиг. А меня выслали, — патетично прикладывая ладонь ко лбу, жалуется Акеми. В голосе у нее, впрочем, нет никакой обиды: если Гаара и Канкуро будет удобнее со всем разобраться без ее, то кто она, чтобы спорить? — Ничего, тут побудешь, — Накику щипает ее за бок и тут же оказывается в крепких объятиях. Подруга по ней явно соскучилась, иначе бы не была настолько тактильной. Акеми и в обычное-то время не скупится на ласковые прикосновения, но сейчас особенно прилипчива. — С тобой! Моя лучшая половина! — Акеми начинает перечислять, чем же они займутся, пока она здесь: у них еще Рокудайме не травмирован никакими летающими ослами, потом нужно довести Кишо Тенсей до ума, заняться новыми кладками и разобраться, наконец, что именно у них происходило между кланами. Акеми переплетает с Накику пальцы, сжимает ее узкую ладонь и широко улыбается, уже предчувствуя, что они прекрасно проведут время. Еще ведь им и миссию наверняка дадут, так что и новые виды ящериц должно будет получиться опробовать. Правда, нужно-таки заглянуть к Орочимару-сама и выудить у него хотя бы один труп. Во имя науки, конечно же.Коноха. 13 — 16 августа, 21 год после рождения Наруто.
Ava Max — Choose your fighter
+++
Акеми весело о чём-то спорит с Карин, пока Кику, вздыхая, пытается не обращать внимания на то, как сверлит её взглядом Суйгетсу. Чёрт дёрнул её согласиться наведаться в убежище Орочимару под бдительным надзором Ямато-семпая. Идея, конечно, принадлежала Акеми, и Накику не смогла отказать. Не в сложившихся обстоятельствах. В Суну им соваться опасно, в Конохе её в любом случае преследует весьма красноречивый и недовольный взгляд Сая, который переехал пока обратно в свою квартиру, так что Накику соглашается покинуть деревню хотя бы ради собственного душевного равновесия в числе прочего. — Спрашивай уже, вижу же, что язык чешется. Надеюсь, не про маленькие пенисы опять? Я уже всё объяснила сто раз. — Не совсем. — Интересное начало. — Я про твоего художника хотел спросить. Кику косится в сторону названной сестры, но имото слишком поглощена выпытыванием трупа из местных складов-моргов, который им, конечно, никто не даст. Без разрешения Орочимару-сама, а он отсутствует. — Он не мой. И что с ним? — Свисти больше, — насмешливо говорит Суйгетсу, понижая тон и падая рядом с ней на какую-то доисторическую софу. Видимо, ровесницу дивана Сая, который они наконец-то выкинули и даже наскребли денег на новый. — Я же вижу, как он на тебя смотрит. Как моя селёдочка… — Знать ничего не хочу, — фыркает Накику, утыкаясь в собственные заметки про хенка и кладки, которые она недавно начала делать. У неё даже появилось желание однажды вести дневники, как баба Рира. Корень мёртв, Альянс жив, возможно, их будущее не настолько опасно для единственной оставшейся Шинпи? А если у неё появятся когда-нибудь дети… так, нет, лучше об этом не думать. — И в чём конкретно заключается твой интерес? — Ну, ты свои когти используешь, чтобы… — НЕТ. Она, наверное, бросает это слишком поспешно, потому что акулья усмешка Хозуки всё говорит сама за себя. — Спасибо, кстати, за колечко, Карин вот вполне оценила. — Напомни, почему я вообще согласилась быть свидетелем этого безобразия? — Кику стонет, пряча лицо в руках, и получает насмешливую ухмылку от Узумаки-Хозуки Карин. — Надо было сразу отчаливать, а не ночевать с вами в соседнем номере онсена. — Зато мы повеселили Орочимару-сама, — Суйгетсу вертит на безымянном пальце собственное кольцо. — Он даже стал менее кровожадным. — А Ако стала более кровожадной. — Мне нравится твоя подружка, — подтверждает Суйгетсу, — но ты интересней. — Для чего, Ками-сама? Для опытов? — Естественно. Теперь уже Кику ухмыляется, доставая из своей набедренной сумки свиток. Призывает золотую ящерку, которую демонстрирует Суйгетсу. Она предусмотрительно держит пресмыкающееся поперёк тельца: оно маленькое, красивое, переливчато-золотистое, но хищное. Это первая кладка, так что до размеров мурасаки Ако ему далеко, но… — Знакомься, это киниро, — бессовестно хохочет Накику, когда Суйгетсу наклоняется, чтобы рассмотреть пятнышки на спине токаге, а та кровожадно вцепляется ему в нос, тут же превращая торчащий орган в воду. — И я тебе её показала только потому, что знаю, что твой организм сразу среагирует. Для тебя они не так уж и опасны. — А для кого опасны? Я, кстати, польщён, что вы ей подарили такие же острые зубки, как у меня. Правда, я красавчик? — А, главное, скромный, — Накику закатывает глаза. — Они от мурасаки, поэтому и зубы заточенные. Хищники. При этом ядовитые. — А как яд действует? — Суйгетсу перехватывает ящерку за хвост и подмигивает Акеми, которая оборачивается к ним с гордой лыбой. То ли за киниро, то ли потому что выторговала себе что-то: вон какая у Карин морда лица обречённая, явно же что-то пообещала. — На авось, — легкомысленно заявляет Накику. — Там столько намешано, что может выдать как паралич, так и эффект голубых таблеток. Если ты понимаешь, о чём я. Могу одолжить, чтобы внести перчинку в вашу интимную жизнь. — Пожалуй, обойдёмся, — теперь Хозуки вздрагивает и куда осторожнее обращается с внешне вполне безобидной ящеркой. Пока та пасть не открывает. — У нас в постели всё прекрасно. — У меня тоже, поэтому не лезь и лучше не упоминай при посторонних. — Понял, принял, — Суйгетсу возвращает ей киниро, которую Накику во избежание отправляет обратно в свиток: этому она тоже уже научилась. В конце концов, Сай мастер фуиндзюцу, так что поднатаскал и её. — Нас на вечеринку не пригласят? Накику недоумённо сверлит его взглядом, и вспоминает, что её день рождения через два дня. Честно говоря, она была бы не против. Но в Конохе пока предпочитают не видеть Орочимару и его прихвостней, да и сама Карин вряд ли захочет навестить деревню. Куро и Гаары вообще не будет: они заняты своими проблемами. Накику даже не планировала что-то праздновать, вон и Тема-чан в этом году не стала ничего отмечать, предпочитая заниматься обустраиванием гнёздышка молодожёнов Нара. — Если только вы не пригласите, — хмыкает она, вспоминая свой первый день рождения в Суне и предложение Куро провести его во дворце. Это было так давно… словно в другой жизни. — Нет, я не буду праздновать. Я серьёзно, пользуюсь тем, что Ино с Генмой отправились в очередное свадебное путешествие, чтобы отдохнуть от детей. Некому ставить всю толпу с ног на голову, ты же знаешь, она любит причинять всем добро и счастье. — Как хочешь, Одуванчик-чан, — тянет Хозуки, внимательно поглядывая в сторону Акеми. Стоит ли удивляться, что два дня спустя Накику обнаруживает себя в каком-то схроне неподалёку от границы со страной Звука, куда её затащила Акеми, пообещав «офигительный сюрприз». Офигевает Накику знатно: тут не только чета Узумаки-Хозуки, но ещё Сай, Джуго, с которым она вообще дружбы не водит и… — А ты что тут забыл? — глупо хлопает ресницами Ритсуми. Куро уже как-то ржал над ней, говоря, что в такие моменты у них с Ако одинаковые лица, как у настоящих сестёр. — И где ты уже потерял Сакуру? Мы так и знали… — Я случайно, мне нужна была информация и кое-что из тайника, — объясняет Саске, хотя заметно, что он и сам не ожидал такой интересной комбинации в одном помещении. В заброшенном убежище Орочимару, если быть точнее. — С ней всё в порядке, она ждёт меня в отеле. — Приятно знать, что не на холодном спальнике, — комментирует Карин. Учиха бросает ей взгляд исподлобья, но не отвечает. — Давно ждёт? — Не твоё дело. Сай сверлит Учиху недовольным взглядом и подходит к Кику, останавливаясь в паре шагов. Акеми задумчиво разглядывает Мстителя, прикидывая, видимо, не провести ли на нём какие-нибудь эксперименты, пока он не слинял. Неуютно от этого взгляда становится даже самому Саске, который спешит откланяться и даже бурчит какие-то поздравления сквозь зубы. Больше похоже на проклятие, если кто её спросит. — Надо было, ик, ему киниро в штаны закинуть на память, — сетует Акеми четыре часа спустя, когда они добивают сакэ. Сай не пьёт, Суйгетсу тоже: эти оба убеждённые трезвенники, к тому же им ещё следить: одному за Карин, другому за Акеми в отсутствие Канкуро. Накику за собой проследит сама. Джуго вполне весело с собственным зоопарком, в конце концов, вообще неясно зачем он пришёл. — Только Сакуру жалко, а то бы не погнушалась. — За что ему такие подарки? — возражает уже пьяненькая Накику, кладя голову на плечо Саю. Суйгетсу очень выразительно ей ухмыляется со своего места, но Ако и так слепа к чужим отношениям, к тому же уже выпила три стакана. Вряд ли такой невинный жест её удивит и направит мысли в верное русло. В конце концов, она даже не помнит, что у Сая есть собственная квартира и каждый день спрашивает Накику почему она выгнала бедного мальчика из единственного дома. — Нам надо с Кику-анэ, ик, проводить тестирование! А не на ком! Трупы не дают! Враги прячутся где-то! — Ако-имото, так надо в Суну ящериц запустить! — осеняет Кику. — Хотя нет, Гаара потом нас убьёт. Или Куро. Или оба. — Всё, спать, — заявляет Сай, подхватывая Акеми на руки и относя в выделенную ей комнату. — Ящерка-сан, мне ещё потом отчитываться перед Кукловодом. Супруги Узумаки-Хозуки уже успевают засосаться на своём диванчике, и Кику вздыхает, ловя странный взгляд от Джуго. Он же не собирается её нести, правда? Впрочем, рыжий не успевает встать, как Сай материализуется рядом с ней, явно не без Шуншен-но-дзюцу. — Когда у них там уже будет спокойно? — вздыхает художник, оборачивая её в одеяло и включая одну из трёх автоматических музыкальных шкатулок, которые ей подарила имото. По трём самым дорогим её сердцу местам: Косен, Суне и Конохе. Сай выбирает Косен. — Я люблю твою сестру, Одуванчик-чан, но я хочу уже вернуться в твою комнату. — Радуйся, что ты не в отеле и не на холодном спальнике, — заявляет Накику. — Посочувствуй хотя бы своей напарнице. И где мой подарок? — Я — твой подарок, — Сай целует её в губы, потом сползает на уровень живота и целует в пупок, хитро смотря из-под отросшей чёлки. — Что, недостаточно? Помнится, ты мне кое-что посоветовала на восемнадцатилетие Ящерки-сан… — Ты мне и так даришь это регулярно, — фыркает Кику и начинает тихо смеяться, притягивая к себе этого невозможного, приставучего и странного парня. — Ладно, я пошутила. Обойдёмся без камасутры. — И без ананасового сока, — совершенно серьёзно заявляет Сай. Какой, к чёрту, ананасовый сок? Он, правда, иногда уплывает на какую-то свою планету. — Можешь подарить мне труп, — уже проваливаясь в сон, предлагает Накику. — Ако-имото будет рада. — Ты о себе подумай, — советует Сай. — Спи давай, обойдёмся без трупов. Ты сама же первая стремишься им стать. Утром она просыпается одна, чувствуя запах кофе и запах Сая на подушке. Скорее всего, он встал совсем недавно, чтобы опять попробовать сварить какую-то бурду, заботушка. Хорошо, что бутылок было немного, и чувствует она себя вполне бодренько. Наверное, не утро даже, а обед уже. Она ощущает на шее непривычное давление: это серебряная цепочка, и снимая её, она видит чёрный глянцевый камешек в подвеске, на поверхности которого бегает крошечная звёздочка. Почти даже похоже на инка. Ну, хоть догадался не дарить ей кольцо. То, что они за последние два месяца ненароком успели обсудить уже все свадьбы, имевшие место и только планирующиеся, конечно, не ускользнуло от её внимания. Она же не Акеми, в самом деле. — Пс! — Кику подпрыгивает на кровати и резко свешивается, глядя в фиолетовые глаза, торчащие из лужи. — Я тут подумал… может, всё-таки оставишь мне один свиток с киниро? Просто, как сувенир? — Иди у Ако проси, извращенец! Эта — моя. — Она против воли улыбается. — И спасибо за подарок. Если Сай догадался не дарить ей камасутру, то Суйгетсу догадался подарить записную книжку с иллюстрациями из Ича-ича.