Когда мир уходит из-под ног ...

      Прошёл месяц...       Юнги уверенно стоял на ногах, но ходить ещё получалось с трудом, только опираясь на подставку. Какое же это было счастье — чувствовать свои ноги!       Намджун сиял, как начищенный самовар, глядя на омегу. Улыбка не сходила с лица, и ямочки на щеках были словно приклеенные. Он никогда не думал, что так можно радоваться успехам другого человека.       — Мелкий, я скоро заберу тебя домой, обещаю. Ты же поедешь ко мне? Будем вместе жить. — Намджун решил, что хватит тянуть, пора уже расставить все точки над «i». Он подошёл к Юнги и потрепал по волосам.              — Я так рад тебя видеть, не мог работать, совсем. — Все мысли Намджуна были в больнице, какая тут работа... — Вот увидел тебя, и сразу легче стало.       Джун хотел поцеловать Юнги, но тот отвернул голову.       Мин давно понял, что стоит сказать правду о своих чувствах, что как бы он ни старался разобраться, в конце концов, осознал, что их и нет совсем. Нечестно давать Намджуну больше поводов думать о них, как о паре, они просто друзья. Только это было не так легко сделать, особенно, когда кто-то тебе так дорог и сделал так много. Страшно в один момент потерять дружбу и человека, единственного, кто смотрел на него с восхищением, а самое важное — без жалости, пока Юнги был на коляске.       — Нет, мы не будем жить вместе.       Омега начал с малого, опустив взгляд. Он чувствовал себя паршиво, на душе было гадко, внутри словно рвались тонкие ниточки уверенности, от чего голос становился ломким. Юнги старался говорить мягче, но получалось только с запинками.       — Ты давишь на меня, Хён... Ты уже называешь меня своим парнем, но это ведь не так.       Юнги через силу поднял взгляд на друга, у самого глаза на мокром месте, но если заплачет, то Намджун окажется рядом и вытрет его слёзы, как всегда это делал. Сегодня был явно не тот случай, когда он позволит себя успокоить, обнять и дать раствориться в заботе.       — Я хочу, чтобы ты знал: я благодарен тебе за операцию, за всё время и силы, что ты тратил на меня, но не считай нас парой, пожалуйста, я не смогу притворяться, что люблю тебя.       Сказав это, он почувствовал, что внутри словно что-то порвалось, разбилось в дребезги и отдалось острой болью в груди, вызывая желание завыть.       Юнги страшно от осознания всего: использовал друга, чтобы встать на ноги; впервые пожалел о том, что не умеет контролировать чувства, так бы приказал себе любить Намджуна и быть с ним вместе, но не пооличится, к сожалению. Врать о чувствах он не мог, не мог говорить, что любит, когда испытывал только благодарность за всё, а спутать это с любовью невозможно.       — Прости… — только и удалось прошептать, пока Мин подтягивал одеяло ближе к своему лицу. Хотелось спрятаться от чужих глаз, чтобы те не смотрели на него, заставляя испытывал боль и отвращение к самому себе.       Намджуна словно ударили под дых. Он понял, что ему не хватает воздуха. Наверное, так чувствует себя рыба, которую выкинули на берег. Вроде ртом хватаешь воздух, а внутрь он не попадает, застревает где-то в горле.       Он отвернулся, подошёл к окну, опёрся о подоконник и сделал вид, что рассматривает что-то интересное. Прошло не меньше минуты, пока альфа вспомнил, как дышать.       — Ну что ты, Юн, за что мне тебя прощать? Ты прав. Я как танк давлю. Это ты меня прости.       Джун постарался взять себя в руки и выдавить улыбку.       — Главное сейчас — поставить тебя на ноги. Остальное не важно.       Юнги всё прекрасно понял, явно не вид за окном привлёк внимание Джуна, он всегда умел прятать свои негативные эмоции, хоть и пытался доказать обратное. Мин почувствовал ноющую боль и стыд внутри — сам виноват, сам позволил подойти к себе близко, а страдает из-за этого Намджун.       — Спасибо, что ты рядом, Джун-и.       Тошно от себя до невозможности: сейчас отшил Намджуна прямым текстом, а отпустить его не может. Юнги хотел видеть его рядом с собой, как поддержу и опору, которой тот всегда был, но каждый взгляд на Намджуна напоминал ему о помощи и любви, которую Ким хотел от него получить, но не может из-за тупости омеги.       — Я же обещал, что буду рядом. Что мы пройдём вместе и через операцию, и через реабилитацию. Поэтому я от тебя не отстану, пока ты бегать не начнёшь. К тому же ты ещё обещал сыграть со мной в баскетбол, так что не надейся отвертеться. — Джун подошёл и положил руку Юнги на плечо. Тот через силу улыбнулся и захотел немного подняться, принять удобное положение, но боль в теле начала нарастать. Он лёг обратно и больше не шевелился.       — Я уже представляю момент, когда приду на работу, а не приеду на этой чёртовой коляске. Или в ресторанчик, где мы обычно едим. Они же все офигеют!              Делать хуже не хотелось, поэтому принял решение просто говорить о чём-то повседневном, чтобы не думали о произошедшем пару минут назад. Только давалось это с трудом, и Юнги чувствовал эту атмосферу, словно напряжение только нарастало.       — И поедем в путешествие, будем кататься на великах, — подхватил Намджун. — Давай я помассирую тебе плечи, сложно же так лежать, — он был сама забота.       — Всё хорошо, хён, не переживай.       Сейчас он бы не отказался от массажа, но не от Джуна. Принимать его заботу становилось тяжелее, появилось чувство обязанности, мол, Ким помог тебе, и ты должен помочь ему и ответить ему взаимностью.       В палату зашла медсестра и сообщила, что посещение подходит к концу.       — А ты завтра приедешь? Только не срывайся с работы, проблем ещё заработаешь! — напоследок проговорил Юнги.       Намджун нехотя вышел. Омега остался в палате наедине с медсестрой. Она улыбалась, глядя на Юнги: — Это ваш парень? Вы так мило смотритесь вместе!       Как ножом по сердцу прошлись эти слова, и Юнги выдавил: «Спасибо». Над ним явно издеваются свыше.