LOVE ОтМетки 2024

      Все ненавидят Шраудов. Пятьдесят лет назад глава семьи Аидония Шрауд сошла с ума и развязала войну, цели которой до сих пор весьма смутны. Однако, не запомнив причин, мир зато хранит в памяти последствия. Как Владычица Острова Скорби открыла врата и выпустила на волю самых древних, самых опасных Фантомов. И подчинила их себе. Как стенала земля под каплями чернил. Как пустели города, когда люди покидали отравленную местность. Как плакали дети, пока на улицах свой проклятый парад устраивали Фантомы. Как погибал всякий, кто смел встать на пути у Владыки Острова Скорби. Люли до сих пор с содроганием вспоминают те тёмные времена. А Фейри… Фейри помнят их, будто это случилось вчера. В конце концов для фей пятьдесят лет — это даже не возраст. Для них это такая малая часть отведённого судьбой им срока, словно жизнь бабочки-однодневки по сравнению с людской. Но и в их тысячелетних сердцах свои отравленные корни пустил страх. Страх женщины, что подчинила себе Призраков. И сразу мир вспомнил о восстании Шраудов. Об их изгнании на Остров Скорби. О долге, что стал наказанием за неповиновение. И шептались по углам: правы были предки, верно, что заперли Шраудов подальше в море, там, где даже русалки не живут. Зря дали им свободу, шептались они. Зря дали власть, чтобы защищали мир от Фантомов. Зря вознаградили золотом и позволили создать армию. Зря, зря, зря. Надо было, шептались в тенях, надо было приковать их золотыми цепями. Травить ядом. Надо было отбирать их детей и учить самим, чтобы и мысли о новом бунте не возникли. Надо было вечно напоминать им о грехе их рода, винить и заставлять чувствовать вину. Чтобы наказание стало не долгом, а искуплением: вечным, а от того честным. Надо, надо, надо. Нельзя было, шептали родители детям, давать им права наравне с обычными людьми. Нельзя было признавать их заслуги. Нельзя было давать уйти им с глаз общественности. Нельзя, нельзя, нельзя. А что же думает об этом наследный принц Долины Шипов, их будущий король? Маллеус помнит, как в тронный зал вошла женщина: статная и холодная, с пламенем вместо волос, что струилось шлейфом вслед за ней, как и её тёмный плащ. Долина Шипов — последняя страна, что держала оборону и отказывалась признавать власть Владыки. Они были столь упрямы и раздражающи в своей гордости фейри, что волосы вошедшей женщины изначально имели ярко алый окрас, словно лесной пожар, сжирающий всё на своём пути заживо. Вслед за женщиной в зал вошло… Существо. Оно также имело силуэт смутно похожий на женский, но его конечности были неестественно длинные и чёрные почти наполовину, а ноги заканчивались словно кончики иголок, не имея стоп. Когда это существо переставало парить, каждый шаг его сопровождался цоканьем по выложенному камнем полу. Его чёрные волосы двигались за ним, словно развивались в воде: плавно и медленно. Так же странно вело себя и платье существа, сквозь вырезы которого выглядывала белая, словно мел, кожа. — Добрый день, Выше Величество Малефиция, — поклонилась Владычица. — Что ты здесь делаешь? — поднялась с трона королева, пылая яростью. Аидония холодно улыбнулась, волосы её всё также горели алым, а в зрачках отражалась лишь пустота, словно вместо радужек в глазницах был вставлен застывший тысячелетия назад янтарь. — Мы так и не пришли к соглашению. Точнее, Ваше Величество его не приняло. Что ж, мне это свойственное фейри высокомерие… Разозлило меня до дрожи. У меня были надежды на то, что драконы умнее части крови фейри, текущей в них, но… Кажется, пора вам преподать урок. Словно это была тайная команда, из-за спины Владыки метнулась тень. Маллеус вскрикнул, когда его обхватили чёрные руки. Он попытался ударить существо огнём, но конечности того вдруг расплылись, как чернила, и удлинились, связав принца, словно жгуты. Магия наследника фейри куда-то испарялась, словно существо высасывало её, будто бабочки-вампиры — кровь. Тварь перегнулась через него и свесила голову, тогда-то Маллеус и увидел её странные глаза — словно стеклянная баночка с чернилами: в какую сторону наклонишь, туда жидкость и потечёт. Так же и у этого человекоподобного монстра: он наклонял голову, и тьма за его глазами стекала в другую сторону. Что-то кричала бабушка, снова говорила эта женщина. Маллеус уже ничего не слышал, потеряв сознание. Сильная магия это ещё не всё. С того самого дня у Маллеуса техномантический ошейник на шее, ограничивающий его волю, и обязанность служить роду Шрауд. Фейри пытались вернуть своего принца, но даже им не удалось найти сокрытый от чужих глаз Остров Скорби. Война длилась десять лет, за которые Владыка Аидония сделала Шраудов главной семьёй конгломерата Юпитер и в честь былых обид захватила власть в Стране Героев, построив в ней новый штаб S.T.Y.X. Маллеус всё время был при Аидонии. Она обучала его, тренировала и рассказывала о той стороне магии и истории, о которой невозможно узнать в Долине. О людях, что сильнее богов, и о магии, что могла переписать память всех существ в мире. Так было до тех пор, пока Маллеус наконец-то не сравнялся ростом с сыном Аидонии, а его черты лица не стали острее… И пока не родились новые наследники семьи Шрауд. Аидония уже не могла, как в молодости, вести дела, войну и попутно воспитывать и растить потомков. Поэтому наконец-то «служение семье Шрауд» у Маллеуса приобрело форму. С тех пор Маллеус охранял и сопровождал юных наследников. Шраудов ненавидит весь мир, но будучи под защитой самого принца Долины Шипов, опасность им не грозит. Именно поэтому Аидония без капли страха отправляет своего старшего внука в школу магии Ночного Ворона после того, как ему с Маллеусом приходят приглашения. Год поступления, который все ждали из-за всемирно известной модели Вила Шенхайта просто взрывается, из-за появления наследника всеми ненавистных Шраудов под ручку с самим принцем Долины Шипов! Ещё больший хаос вносит Тёмное Зеркало, которое распределяет потомка самой Ведьмы Шипов в Игнихайд. Поражённую тишину в Зеркальном Зале прерывает только смех наследника Шрауд. Все оборачиваются на него со злобой из-за оскорбления своего эго потехой над их шокированными лицами. Но Идии не впервой выдерживать чужие ненавистные взгляды. Они сопровождают его с детства. И только чувствительный слух второго принца Закатной Саванны ловит тихий комментарий Шрауда: «Правильный выбор, я доволен». Леона бросает косой взгляд и видит острую ухмылку синих губ. Драконий слух, конечно же, тоже не может пропустить эти слова. И пока все сосредоточенно прожигают Идию взглядами, Маллеус незаметно для всех касается ошейника на своём горле. Непонятная эмоция мелькает в его глазах. «Аидония тоже будет довольна». Спустя неделю после обучения в Ночной Ворон неожиданно поступает фейри с именем Лилия Ванруж. Судачат, что его пригласительное письмо четыре сотни лет пролежало в чемодане в пыльном углу, и это первый такой претендент в истории, когда ученик предоставляет для зачисление приглашениея подписанное ещё несколько поколений директоров школы назад! Лилию распределяют в Диасомнию, как же иначе. На церемонии он прожигает новоиспечённого лидера Игнихайда взглядом. И жалеет, что только им. Идия отвечает на взгляд холодной ухмылкой, точь-в-точь, как у его бабушки. И шепчет: «У вас не получится вернуть его». Скрип зубов Лилии лишь веселит наследника Шрауд. Он то знает, что Маллеус не позволит причинить ему вред даже своему народу. Потому что больно Идии может сделать только… — Не. Хо. Чу. Капризничает Идия, кидая в стену тарелку с едой. Маллеус останавливает её магией в мгновении от безрадостной кончины и возвращает на стол. В комнате старосты Игнихайда свет исходит лишь от включённых мониторов и брокколи под сыром выглядят в синем освещении ещё неаппетитнее. — Ты с утра ничего не ел, — хмурится Маллеус, бросая строгий взгляд на валяющегося с телефоном в руках на кровати наследника Шрауд. — Ел, — возражает Идия. — Ведро мороженого и чай с печеньем не считается. Да и по правде там была даже на половина ведра, потому что большую часть съел сам Маллеус, запав на новый вкус «Грильяж». — Мэх, — показывает язык Идия и отворачивается, продолжая тыкать пальцами по экрану своего телефона. Маллеус подходит ближе и вырывает раздражающую электронную игрушку из рук Шрауда. — В отличие от моего, твоё хрупкое человеческое тело не выживет без своевременных приёмов пищи, Шрауд, — рычит Маллеус и бросает телефон в стену. От силы этого броска кусок стены рассыпается в пыль. Дела телефона идут не лучше — его практически полностью сплющило и раздавило. Разбившиеся части падают на пол. Идия злится. Он хватает Маллеуса за ограничивающий ошейник и шипит ему в лицо: — Вот именно, Шрауд, помни, кому ты подчиняешься, Маллеус Дракония. Металл на шее фейри нагревается, чувствуя рядом магию, которой подвластен. Маллеус скалится в ответ. Если он только посмеет причинить вред кому-то с проклятой кровью Владык, ошейник тотчас отделит ему голову от шеи. Это помимо того, что чернила в крови заставляют его подчиняться любому приказу наследника. А Идия специально бесит и выводит его из себя, выплёскивая раздражение за то, что ему пришлось покинуть любимого брата, чтобы поступить в эту школу. Он был против настояния бабушки, но всё-таки поехал, когда Аидония пообещала, что Орто поступит в Ночной Ворон на следующий год. Однако всё равно злился и скучал, отыгрываясь за это на своём верном телохранителе. Поэтому если бы у вас всё-таки хватит духу задать вопрос Маллеусу, что он думает о семье Шрауд, то он бы, конечно, ответил: Все ненавидят Шраудов. И я не исключение. В конце концов, у него есть серьёзные причины для этого. Но всё-таки есть кое-что, что отличает его от других. Да и глуп будет тот, кто посчитает, что Маллеус находится в беспрекословном подчинении у Шраудов. Никто не угнетёт его гордость фейри. И даже проклятым Шраудам не подавить его сущность дракона. Маллеус перехватывает руки Идии, заводит их ему за голову и наваливается сверху, целуя злобно поджатые губы. Идия поначалу пытается брыкаться и отпираться по чистой вредности, но под напором успокаивается и отвечает на поцелуй. Рука Маллеуса пролезает под полосатую кофту, стискивает тело под ним и оставляет новые синяки поверх старых. Идия шипит от боли, но выгибается ближе. Однако стоит Маллеусу потерять бдительность, как его валят на спину и усаживаются сверху. Идия стягивает кофту через голову, обнажая царапины, укусы и синяки по всему телу, а затем склоняется за ещё одним поцелуем. Маллеус кусает его за губу, снова получая приглушённое шипение в ответ. Но Идия не отстраняется, а наоборот притирается ближе, получая взамен очередную глубокую царапину острыми драконьими когтями. Он стонет и в отместку кусает Маллеуса за шею, прямо над ошейником. Фейри рычит и дёргает Идию за волосы, запрокидывая его голову и проводит языком по тому же месту, где у него сейчас остался отпечаток зубов. Но не кусает, нет, ему нельзя оставлять следов на видном месте. К сожалению, у Идии не заживают раны так быстро, как на нём самом. Или к счастью — Маллеус давит на вчерашний порез и получает стон в ответ. Идия тянется к его рубашке. Так вот, от остальных ненавистников семьи Шрауд Маллеус отличается от остальных тем, что любит, когда её наследник под его руками стонет от боли. Ну и самого Идию, конечно.