Рыжий
— он помнил тебя ещё со времён Смерти. Рыжая привела тебя, как и Кузнечика когда-то потом, из соседней палаты и предложила всем вместе поиграть. Мальчик был крайне рад новой компании. Он наслаждался общением с тобой все те две недели, что ты провела в Могильнике, а потом затосковал. — тебя в Могильник просто так не пускали, поэтому ты передавала ему через Рыжую записки, вкусности и самодельные браслетики. Это значительно скрашивало будни Смерти. Он всегда хотел передать тебе что-нибудь в ответ, но возможности рукодельничать, как и доступа к сладостям, у него не было, а записки состояли бы из У меня всё как всегда. — такое положение дел его расстраивало, но изменить его он был не в силах. В итоге ваше общение мало-помалу прекратилось. Воспоминания о тебе были одной из самых ярких страниц в жизни Смерти, однако Смерти больше нет. — Рыжий увидел тебя в одном из коридоров после принятия Нового Закона. Такая красавица стояла совершенно одна в коридоре мальчишеского крыла, непорядок. С твёрдым намерением ситуацию изменить (и желательно в свою пользу) он подошёл к тебе, выкрикивая на ходу придуманный дурацкий подкат. И впал в ступор, когда ты посмотрела на него. — Тебя ведь теперь Рыжий зовут, да? Не узнала тебя в этих очках. Он тоже не узнал тебя, пока ты не посмотрела на него. Совершенно. В последний раз, когда он видел тебя, ты была в больничной рубашке и на пару голов ниже. И вообще, не выглядела так сногсшибательно. Ты на эти замечания только рассмеялась. — Я ведь сюда ради тебя пришла. Решила проверить, как ты тут жил все эти годы. Ему стоило нечеловеческих усилий сохранить лицо после такого заявления. Подружка из детства и обворожительная красавица из настоящего смешались в одном флаконе и пришли именно к нему, ну не счастливый ли день? — сразу же вызвался прогуляться с тобой по их крылу, показать тут тебе всё, провести экскурсию по самым опасным и прекрасным местам мужского корпуса. Всю дорогу заваливал тебя подкатами и комплиментами, рассказывал дурацкие истории и пошло шутил. Не зря же они Новый Закон приняли. — ты не обижалась, только рассказывала ему в ответ о своей жизни. Вы не видели друг друга столько лет — вам нужно было много нагнать. Проходя мимо Кофейника, Рыжий подумал, что неплохо бы зайти выпить чего-нибудь, но неожиданно для себя смутился от мысли идти туда с тобой. — он же вроде среди всего прочего топил за Новый Закон, как раз чтобы красивых девчонок по Кофейникам водить со всем вытекающим, чего засмущался-то?! Молился, чтобы ты сама его туда не позвала, потому что именно сейчас ему надо разобраться какого хрена. — быстро попрощался и позвал тебя обязательно зайти в его сторону ещё разочек, он с радостью сводит тебя в крысиные апартаменты во Второй. А после твоего ухода пошёл в учительский туалет, закурил, усевшись на раковину, и задумался. Почему он тебя застеснялся-то вдруг? Ты, конечно, симпотуля, но он вроде и получше видал. Ведёшь себя мило? Да вроде как и все. Воспоминания из детства нахлынули? Ну, может, ему тогда ещё и Сфинкса начать стесняться, в конце-то концов?! — просидел в этом туалете до самой ночи, злился и отказывался признаваться себе, что влюбился на раз-два, как мальчишка какой-нибудь. Он Вожак Крыс, ему надо поддерживать имидж! А ты всё испортила. — ты действительно приходила к нему ещё. Он таскал тебя по коридорам и комнатам других групп, знакомил со всеми подряд, глупо подкатывал и подкалывал, влетал вместе с тобой на чужие пьянки и запрещал себе думать, зачем он всё это делает. — ну влюбился и влюбился, разлюбит, куда он денется-то, верно? Но разлюбить не получалось. Ты была такой… идеальной. Ему стало сложно говорить тебе комплименты, потому что они начали звучать как что-то, что он действительно хотел тебе сказать. Начали походить на правду, а Рыжий искренности избегал. — ты не сильно замечала изменений в его поведении. В конце концов, ты его столько лет не видела, не тебе судить, как он обычно ведёт себя. Но остальные заметили: многозначительные и лукавые взгляды Сфинкса и Рыжей преследовали его по коридорам и во снах. Да и Крысы заинтересовались тем, что Вожак давно уже себе девчонку не менял, всё таскается с одной и той же и никого к ней не подпускает. — по итогу он не собирался ни признаваться тебе в своих чувствах, ни отпускать тебя из своей жизни. И что делать во всей этой ситуации, он тоже не представлял. — статус кво изменился, когда ты, как обычно счастливая в его присутствии, решила рассказать забавную историю о том, что он тебе приснился. В качестве реакции ты ожидала чего-нибудь вроде пошлой шутки про влажные сны или глупого подката о том, что он готов сниться только тебе одной. Но вместо этого Рыжий замер. — он лихорадочно пытался понять, как такое могло произойти. Ты не могла умереть! Не. Мог-ла. Оставить его вот так просто?! Ну почему он проклят приносить смерть?.. — он схватил тебя за руку и сорвался с места. Привёл в учительский туалет, резко развернул к себе лицом и схватил за плечи. Ты не понимала, что происходит, но угрозы от него не чувствовала, только отчаяние. Он приблизился к твоему лицу и нервным шёпотом потребовал рассказать Что именно тебе приснилось. — ты была слишком обескуражена ситуаций, чтобы быстро ответить, а Рыжий ждать не мог. Твёрдыми руками он снял с себя очки, взглянул в твои глаза и повторил свой вопрос ещё раз, только в этот раз тише. И грустнее. — ты видела глаза Смерти в первый раз со времён ваших игр в Могильнике. Сейчас тебе было одинаково трудно и вынести этот взгляд, и оторваться от него. Смерть (или всё-таки Рыжий?) ждал твоего ответа, не моргая. — Ты уверена, что это был я? — Да. Сердце его от страха забилось быстрее. — И что? Что я делал? — Сел ко мне на кровать. Он чувствовал, что готов потерять сознание от отчаяния. Закрыл глаза и вцепился мёртвой хваткой в очки. Что ему теперь делать? Убежать? Соврать тебе, что всё в порядке? — решил, что ты заслуживаешь знать правду, даже если возненавидишь его после этого. — Все, к кому я приходил во снах, умирали. — А их всех ты во сне тоже целовал? Он подскочил, как от пощёчины. Такого он не припоминал, если честно. Стоял и пялился на тебя, а потом, чертыхнувшись, полез целоваться уже наяву. — прижал к кафельной стенке туалета, одарил парой глубоких поцелуев и прошептал на ушко Не смей меня оставлять, слышишь? — (и ты его не оставила)Седой
— Седой редко выходил из комнаты, но нелюдимостью не страдал. Человеческое общение он в глубине души любил, даже если быстро уставал от него. Да и от одиночества сильного он тоже не страдал: соседи по комнате у него были хорошие, даже если часто куда-то без него уходили, а просящих амулетов меньше не становилось (и откуда их столько?). Но всё же каких-то близких отношений ему не хватало, и от этого он тосковал. — твоё появление этот факт изменило. Ты пришла в его жизнь неожиданно: просто одним вечером зашла в комнату в компании его соседей. Седой во мраке комнаты смотрел на тебя, окружённую сигаретным дымом и бардаком их обители. Ты была как будто не к месту, как картинка из модного журнала, вырезанная и приклеенная на помятый чёрно-белый газетный лист. — соседи быстро тебя представили, и вы продолжили диалог, который не успели завершить во время просмотра фильма. Седой видел тебя до этого в коридорах и в столовой, но не знал по имени. Впервые у него была возможность рассмотреть тебя поближе. Он наблюдал за твоими движениями и слушал твои слова. Милая. — заметив его взгляд, ты вопросительно посмотрела на него в ответ. Чтобы оправдать как-то своё бесстыдное разглядывание, он предложил тебе сигарету и присоединился к разговору. Ушла ты, оставив на нём приятное впечатление. — Седой особо и не ожидал увидеть тебя вновь, но ты заглянула, чтобы осведомиться, на месте ли кто-то из его соседей. Когда он шикнул на тебя, мол, читай табличку на двери, ты только смущённо улыбнулась — ты не стучала и в комнату не заходила, только приоткрыла дверь и засунула голову. Седой сжалился над тобой и сказал, что не знает, где его сосед. Но, он удивился собственным словам, ты могла бы подождать его здесь. — на твой вопрос о причине такой смены гнева на милость он лишь махнул на шахматную доску перед собой. Правила правилами, а оппонент нужен. Ты его приглашение приняла. — (шахматы были лишь предлогом. Если не умеешь играть — он научит, не волнуйся) — вы просидели на шахматной доской, чашками чая и пепельницей целый вечер, увлечённые беседой. Вначале вы бросались вежливыми светскими фразами о событиях в Доме, об убранстве их комнаты, о чае и сигаретах, а потом перешли к историям из жизни. Седому очень не хотелось, чтобы его сосед вернулся и отвлёк тебя. Беседа с тобой была такой лёгкой, ему с первых же секунд начало казаться, что он может излить тебе душу. Если не сейчас, то когда-нибудь потом. Потом… Ты должна будешь обязательно прийти к нему ещё! — когда сосед всё-таки вернулся, ты лишь махнула рукой и продолжила партию, не отвлекаясь. Седой по этому поводу чувствовал намного больше гордости, чем следовало. После завершения игры ты всё-таки обсудила с соседом интересующие тебя вопросы и собралась уходить. Поблагодарив Седого за компанию, в ответ ты получила лишь краткое Заходи как-нибудь. — к его радости ты действительно заходила. Старалась заглядывать, когда никого больше не было. Иногда ты, правда, сталкивалась с просителями амулетов, среди которых даже нашёлся один малолетка, но в таких случаях просто вежливо ждала за дверью. Ты приносила ему сладости к чаю, а он думал про себя, что твоя компания для него — самый дорогой подарок. — твои визиты оказались как раз тем, чего в его жизни не хватало. Ты стала его личным солнышком, верным другом и тайной возлюбленной. У него даже был замечательный план по тому, как признаться тебе в своих чувствах. План, конечно же, был завязан на амулетах. — ты никогда у него амулетов не просила, но живо интересовалась процессом их создания. Он позволял тебе сидеть рядом и наблюдать, как он их делает. Что-то в этом безмолвном процессе делало его счастливым. Так что, готовясь к твоему приходу, он достал две тряпочки и все необходимые для создания амулетов ингредиенты. — когда ты пришла, Седой поманил тебя рукой, показал на разложенные на столе материалы и попросил о помощи. Ты, (не)много удивившись, согласилась. Седой попросил тебя выбрать несколько ингредиентов для наполнения амулетов. На все твои вопросы о том, для кого и для чего этот амулет, он настойчиво молчал и продолжал смотреть на стол перед собой. Ты вытянула пару мелочей из кучи. Седой уточнил, уверена ли ты. После твоего кивка он тоже выбрал свою часть ингредиентов. Затем начал их перемешивать. — его белые пальцы медленно двигались в темноте, раскладывая выбранные вами мелочи в равных количествах по двум мешочкам. После Седой дыхнул на один из мешочков, присыпал его неизвестной для тебя субстанцией и завязал. Указал на второй мешочек и попросил тебя повторить всё то, что сделал он. — когда ты завершила свой амулет — спросила ещё раз, что это и для кого. Седой поменял местами ваши готовые амулеты, приделал им шнурки и наконец-то ответил. Эти амулеты соединяют души влюблённых. Они для нас. — он надел себе на шею тот мешочек, который хранил в себе твоё дыхание, и протянул второй перед тобой. Седой с облегчением выдохнул, когда ты улыбнулась и наклонилась, чтобы он смог надеть на тебя амулет. А потом задержал руки на твоём подбородке, а взгляд — на твоих губах. Впервые подумал, стоит ли на всякий случай закрыть дверь в комнату.Слепой
— Слепой встретил тебя на Изнанке. Где-то там, на окраине Леса, он однажды заметил кого-то нового. Тебя. Ты не казалась ни опасной, ни дружелюбной. Сколько он не бежал к тебе, всё никак не мог приблизиться. Сколько не бежал от тебя, всё никак не мог отдалиться. В итоге твоё существование на Изнанке стало для него привычным. — иногда он не замечал тебя во время своих визитов в Лес, но всегда помнил и знал, что ты существуешь где-то там, на границе его ощущений. Твоё существование интриговало его и настораживало. Ему нужно было найти тебя в Доме. Понять, кто ты и чего от него хочешь. — такие мысли посещали его во время обсуждения Нового Закона. Он знал, что ты из девчонок, как знал и то, что именно нужно сделать, чтобы найти тебя. — когда он в следующий раз встретил тебя в Лесу после принятия Нового Закона, ему показалось, что ты стала ближе. Он всё ещё не мог сам ни сократить расстояние между вами, ни увеличить его. В следующий раз ты была ещё ближе. Ещё и ещё. — он вновь рискнул подойти к тебе. Расстояние между вами впервые начало сокращаться соразмерно его шагам в твою сторону. От тебя веяло новыми запахами и новыми снами. Бледного будто обдало волной тёплого и сладкого воздуха. Ему захотелось ещё. Подойдя максимально близко и уже стоя в обшарпанных коридорах Дома, он обронил Приходи в Четвёртую и ушёл, попутно отколупывая штукатурку со стен. — ты действительно пришла, но в компании. Среди всех пришедших ты говорила меньше всех, но твоё присутствие Слепой ощущал ярче, чем чьё-либо ещё. Вы сидели по разные стороны комнаты, изредка кто-то из вас добавлял что-то к общему разговору, но друг с другом вы не взаимодействовали. Он был уверен, что ты на него даже не посмотрела ни разу. Вновь ты была где-то на границе его мира, такая близкая и недосягаемая. — когда в следующий раз он встретил тебя в Лесу, ты вновь стояла где-то вдалеке, но в этот раз он смог подойти к тебе. Наслаждался воздухом вокруг тебя под тихий шёпот Леса. Ты впервые сказала ему Здравствуй. Слепой ответил. — вы молча шли по Лесу бок о бок. Вам не нужно было говорить: вы понимали друг друга без слов. Ваши разумы тоже будто шли рядом: вы меняли направление движения и скорость перемещения, не сговариваясь, а затем разошлись, не попрощавшись. — когда ты вновь пришла в Четвёртую — села ближе к нему. Следующая встреча в Лесу была дольше, следующая встреча в Доме была физически ближе. И так до тех пор, пока вы не оказались в одном из коридоров Дома после отключения света. Сидели на корточках у стены, соприкасаясь плечами и ощущая ночной сквозняк ступнями. Некоторое время сидели молча, а потом впервые полноценно заговорили. — ваш диалог походил на пародию нормального человеческого общения: вы по очереди шептали обрывистые фразы, которые иногда вовсе не имели отношения к тому, что было сказано до этого. Но вам этого хватило. Вы вкратце поделились тем, что происходит в вашей домовской жизни, и почувствовали невероятное родство душ. Слепой впервые задумался о тебе на том месте, где когда-то была Габи. — из этого и состояло ваше общение: бессловесные прогулки бок о бок на Изнанке и понимаемые только вами двумя разговоры в пределах Дома. Ты приходила в Четвёртую, прижималась к Слепому и рассказывала, как прошёл твой день. Иногда он встречал тебя в коридоре и, не поздоровавшись, начинал рассказывать про что-то из своей жизни. — сначала он стал класть свою голову на твоё плечо во время разговоров, потом на твои колени. Он позволял тебе перебирать его волосы и гладить его по лицу. Разрешал умывать его губы от штукатурки и переодевался в чистое, если ты требовала. — а ещё он помнил, как ты вела себя во время его драки с Черным. Как ты кричала на Белобрысого, как прижимала к себе избитого Слепого, гладила его плечи дрожащими руками и торопилась обработать его раны. Его лицо расплывалось в кривой улыбке, когда ты после истерики в сторону Чёрного тихонечко шептала ему какие-то ласковые слова. Он смотрел невидящими глазами в потолок и ощущал, как всё внутри него переворачивается. Бледный мечтал заснуть в твоих объятиях и ежесекундно вспоминал о тебе в Могильнике. А когда его выпустили — первым же делом пошёл к тебе. — пока ты рассказывала, как сильно волновалась за него, он попросил потрогать твоё лицо. Ледяными руками он медленно погладил щёки в следах от слёз, легонько провёл пальцами по векам зрячих глаз, очертил брови, положил ладони на твой подбородок и замер. Слепой вдыхал твой запах и ощущал себя там, где ему суждено быть. Ему захотелось вечно стоять где-то на границе Дома и Леса, быть окружённым твоим запахом и твоим теплом. Любил ли он тебя? Да. — на секунду тебе показалось, что он смотрит прямо тебе в глаза: таким непривычным в этот момент тебе казалось выражение его лица. Он наклонился к тебе и прошептал Поцелуй меня в самые губы. И ты поцеловала.Стервятник
— из всех твоих знакомых принятию Нового Закона больше всего радовалась Кукла. Она по секрету уже рассказывала тебе о своём возлюбленном — Красавице — и теперь не могла нарадоваться тому, что у них будет возможность наконец-то по-человечески общаться. — тебе нравились её рассказы о Красавице и о его группе. Птицы. Что за люди могли вечно ходить в трауре и жить в подобии ботанического сада? Интерес к Третьей стал одной из причин твоего согласия проводить Куклу к её возлюбленному. Она очень хотела навестить его, но стеснялась, да и рассказы о страшном Папе Стервятнике ей смелости не прибавляли. Так что, вооружившись гостинцами к чаю, вы отправились знакомиться с Третьей. — ни Папы, ни Красавицы в Третьей не оказалось, как и доброй половины группы. Но, помня его наказ водить в группу девушек, птенчики вас впустили и бросились наливать чай. Птицы толкались и шептались о чём-то между собой, поглядывали на вас украдкой и считали секунды до чьего-нибудь прихода. Словом, абсолютно не представляли, как общаться с девушками. — тишину Гнезда нарушил Конь — самый, пожалуй, словоохотливый и жадный до женского внимания (что среди Птиц является не то чтобы высокой планкой). Он занял вас рассказами о свирепых Бандерлогах мужского крыла и откровенным хвастовством вплоть до прихода остальной части группы. — наличие не одной, а целых двух девушек в пределах Гнезда откровенно ошарашило Стервятника. Могут ведь его подопечные, если захотят! Красавица смущённо поглядывал на Куклу из-за плеча Папы и всё не решался подойти. — Куклу Вожак уже видел: про секрет Красавицы он всегда был в курсе. А вот тебя видел в первый раз. Заметив откровенную растерянность своей группы, он со вздохом начал руководить адекватным приёмом гостей. Вам, наконец-то, налили этот несчастный чай, подали сладости и втянули в разговор. — разговаривать, в общем-то, собирались Кукла и Красавица, но, несмотря на желание Куклы навестить своего возлюбленного именно в стенах Третьей, разговора они откровенно стеснялись. Конь ускакал разносить новость о том, что и в Гнезде теперь тоже водятся дамы, разговорчивых в комнате не осталось. Поэтому диалог завели в первую очередь ты и Стервятник. — ты извинилась за вторжение и начала расспрашивать Большую Птицу о Третьей. Он охотно отвечал, представлял тебе своих Птенчиков, подливал ещё чаю и рассказывал, что там за травы заварены. Кукла с Красавицей всё это время тихо шептались между собой. Ваш с Папой разговор был той необходимой для них завесой от неловкости двух влюблённых людей в большой компании. Поэтому вы двое продолжали разговаривать, чтобы дать голубкам поворковать. — вы обсудили коллекцию цветов: Стервятник был готов как обсудить тонкости растениеводства с экспертом, так и объяснить основы новичку; обсудили вышивку: он просил птенчиков показать тебе, над чем они все сейчас работают; обсудили, как тебе самой живётся в женском крыле — вопросы Стервятника выдавали заинтересованность. — когда темы для разговора стали иссякать, ты сообщила, что вам с Куклой пора идти. Та спорить не стала: и так понимала, в какую ситуацию тебя втянула. Красавица всё хотел подарить ей что-нибудь на память, но горшки с цветами упорно падали из его рук. Стервятник лишь добавил, что вы обе можете быть уверены, что в Гнезде вам всегда будут рады. — Кукла просила тебя ещё пару раз сопровождать её в Третью, а ты была только за. Затем стала приходить и без неё. Если Стервятника не было — ты болтала с птенцами, хвалила их вышивку, расспрашивала про цветы и пила вкусный травяной чай. Если он был — проделывала всё то же самое, но только в компании Папы. — в первый раз он, конечно, общался с тобой ради своего несчастного Красавицы, но потом оценил твоё общество. Ему даже стало казаться, что ты всегда была частью Третьей: так хорошо ты вписывалась. Он наблюдал за тобой в полумраке Гнезда, смотрел, как ты гладишь цветочные листья, трогаешь подушечками пальцев чью-то вышивку гладью. Стервятник сильнее сжал свою трость. Ты ему понравилась! — мысль была неожиданной, и он пока не знал, приятной ли. Говоря своим птенцам приводить в Третью девушек, он как-то даже не подумал о самом себе. Траур по брату занимал в его душе всё возможное пространство, а ты так беспардонно в это пространство вторглась. Ты, конечно, очень приятная в общении и понимающая, но может ли он позволить себе что-то подобное? Может ли позволить своей душе быть заполненной чем-то, кроме Тени? — но Господи, как же ты вписывалась в Третью. Гнездо стало казаться пустым без тебя. Цветы пахли недостаточно ярко, если к ним не примешивался запах твоих духов, вышивка выглядела тусклой, если её не созерцал твой обворожительный взгляд, чай казался невкусным, если к кружкам не припадали твои желанные губы. При мыслях о тебе Папа лишь тяжело вздыхал. Эта симпатия легла на его душу тяжёлым грузом. Что бы сказал брат? — и очень скоро он это узнал. Идя по коридорам Дома, он чувствовал, как Тень настойчиво тянет его куда-то. Стервятник последовал. Нутром он понимал цель их пути, но всё равно удивился, когда Тень привёл его к тебе. Ты была такой же красивой, как всегда, и улыбалась ему так же обворожительно, как обычно. Стервятник как никогда остро ощутил тоску по твоим объятиям и поцелуям, которых никогда не испытывал. — наверное, он тоже заслуживает быть счастливым. Раз брат привёл его сюда, значит, он не против? Значит, траур по одному человеку не запрещает любить другого? Мысли его были тяжёлыми и тягучими, как мёд, а ответы на вопросы формировались в его голове не сразу. Он поддерживал беседу с тобой на автомате, будто в полудрёме. А потом, сбросив с себя оцепенение, предложил пройтись с ним до Гнезда. — Стервятник и до этого приглашал тебя, встретив в коридорах, но в этот раз всё было по-другому. В этот раз он начал с того, что взял твою ладошку и поднёс её к своим губам. Лёгкий поклон, улыбка и протянутый локоть. Не составишь компанию Старой Птице? В Гнезде сейчас никого не должно быть, а мне жуть как хочется насладиться твоей компанией. Наедине, если позволишь. — ты взяла его под руку и уточнила, свидание ли это. Разумеется, моя дорогая. Давно пора, не находишь?Сфинкс
— принятию Нового Закона в глубине души Сфинкс был рад. Его жизнь, конечно, была далеко не самой ужасной по меркам Дома, но какого-то завершающего штриха ему не хватало. Каких-нибудь заботы и тепла, может, даже любви. — этим завершающим штрихом оказалась ты. Вас представила Рыжая, как будто догадывалась, что вы сойдётесь характерами. Вначале Сфинкс долго оценивал тебя, следил, как ты общаешься с его стаей и может ли он тебе доверять. — «смотрины» ты прошла на высший балл. Ты не просто поладила с его стаей, но и вообще прекрасно вписалась в Четвёртую и в жизнь Сфинкса в частности. — в его глазах, в первую очередь, ты была заботливой. Будучи «мамочкой» группы ему часто не хватало кого-то, кто бы мог в ответ позаботиться о нём. Конечно, все в стае помогали друг другу при необходимости, но тепло и забота любимой девушки были совершенно иной природы. — от разговоров с тобой всегда веяло заботой. Неважно, скрывала ли ты своё беспокойство обо всех за краткими вопросами об их самочувствии или в красках расписывала, как волновалась за кого-нибудь, Сфинкс всегда видел в тебе заботливого человека. — ты болтала с ним в Четвёртой и всегда интересовалась, как прошёл его день. Не доставлял ли сегодня проблем Слепой? А Чёрный? Никто не подрался? Лорд не слишком капризный сегодня? С Толстым есть кому посидеть? Курильщик не сильно его достаёт? Если тебе не нравились его ответы — ты умыкала его погулять по коридорам или во двор, за что он был безгранично благодарен. — а ещё он находил тебя умной и интересной. Когда запас вопросов о настроении и самочувствии друг друга иссякал, вы без труда находили другие темы для разговора. Ты всегда так внимательно слушала его слова и с таким интересом рассказывала свои истории, что за диалогом с тобой он мог засиживаться часами (что стал делать всё чаще). — в конце концов, он считал тебя красивой. Ни одна из девушек в Доме, включая Рыжую и Русалку, не могли бы с тобой сравниться. — в одну из ваших совместных прогулок по этажам вы решили зайти в Кофейник. Пригласил тебя Сфинкс туда чуть ли не на автомате: момент казался правильным. И уже после того, как вы заняли столик и заказали у Кролика свои напитки, он осознал, что забыл надеть протезы. Он последовал за тобой из комнаты по секундному наитию: ты позвала — он без раздумий пошёл. Даже и не вспомнил ни разу, что протезы остались в Четвертой. — как назло, ему ещё и курить захотелось. Сигареты то у него в кармане были, а вот возможности их достать — нет. Что ему делать-то, когда кофе нальют? — видя перемену в его настроении, ты спросила о причине. Сфинкс пожал безрукими плечами и сказал, что ему, наверное, следует вернуться за протезами. Поход до Четвёртой и закрепление культей заняли бы времени явно больше, чем терпит горячий кофе, поэтому ты предложила ему помочь. — Сфинкс моргнул. Ты повторила свою просьбу, мол, поможешь ему выпить кофе, если для него такое не будет обидным или оскорбительным. Обидным или оскорбительным? Да он на седьмом небе был. Грань между помощью и жалостью в Доме всегда была несколько зыбкой, так что подобное предложение от кого-нибудь другого (кроме, разве что, Слепого) действительно могло бы быть засчитано за оскорбление. Но от тебя?.. — вы обменялись обязательными любезностями вроде Только если тебя это не затруднит и Что ты, что ты, мне не сложно и наконец-то дождались свой кофе. Ты видела разок, как Слепой поил Сфинкса, и старалась повторять всё то, что делал он. Сначала, держа чашку обеими руками, поднесла её к губам лысого и медленно начала наклонять. — первый глоток кофе из твоих рук показался Сфинксу настоящей амброзией. Конечно, губы ему обожгло, да и шею пришлось неприятно согнуть, но что влюблённому зажимы шейных позвонков, верно? После нескольких глотков ты поставила кружку Сфинкса и отхлебнула из своей. Пара тройка любопытных глаз наблюдала за вами с разных частей Кофейника. — ты вспомнила, что Слепой обычно ещё помогал Сфинксу курить. Твоё предложение повторить эту процедуру было встречено им с энтузиазмом. Ты достала из его кармана пачку сигарет и зажигалку, свистнула с соседнего стола пепельницу и помогла ему прикурить. Он потягивал сигаретный дым, иногда специально стараясь коснуться губами твоих пальцев, держащих сигарету. К такому можно и привыкнуть. — вы продолжали начатый ранее диалог, иногда прерываясь на кофе и сигареты. Потом заказали ещё по кружечке, так как не хотели расходиться. И всё это время Сфинкс чувствовал себя невероятно счастливым и окружённым твоей заботой. — где-то на середине второй кружки ты спросила, не хочет ли он ещё одну сигарету. Но вместо «да» или «нет» ты в качестве ответа получила Вот за это я тебя и люблю. — видя твоё удивление, Сфинкс сразу же начал сомневаться в том, стоило ли ему это говорить. Но через момент на твоём лице расплылась улыбка, и ты повторила свой вопрос про сигарету. Он согласился на вторую. — когда ты поднесла к его губам сигарету, он перед затяжкой поцеловал твоё запястье. Быстрый поцелуй, который заставил твою улыбку расцвести ещё больше. Тебе необязательно было говорить, что ты любишь его в ответ: твои улыбки говорили за тебя. — а перед уходом из Кофейника он предложил тебе на следующий день посидеть с ним ещё разок, только в этот раз вы официально будете считать это свиданием. — (кто знает, возможно, он снова забудет протезы. Только в этот раз специально)Чёрный
— Чёрного раздражали толпы новых лиц, что стали посещать Четвёртую с введением Нового Закона. Они приносили с собой шум и бардак сверх тех, что уже существовали в их комнате. К гостям (чаще всего, конечно, гостьям) он старался относиться вежливо, но, как обычно, держался в стороне. Либо уходил из комнаты, либо утыкался носом в книгу. — обычно его не беспокоили, но кто-то всё-таки осмелился — ты. На его прикроватной тумбочке ты заметила книгу, которую давно уже не могла выцепить в библиотеке. Она вечно за кем-то значилась, так как существовала здесь в единственном экземпляре. Так что ты осмелилась спросить, когда Чёрный собирается возвращать книгу, чтобы сразу успеть взять её следующей. — он лежал на кровати, закинув ногу на ногу, и смотрел на тебя снизу вверх. Ты показалась ему ангелом. Пару секунд он наслаждался твоей красотой, а потом сел, снял очки и взял в руки интересующую тебя книгу. Делал он всё медленно, чтобы скрыть смущение и попытаться собраться с мыслями. А ещё ему не хотелось спугнуть тебя. — повертев книгу в руках, он протянул её тебе. Бери, мол, вернёшь потом. Ты хотела было отказаться, но он настоял. Твои подружки уже расселись на полу и разбирали чашки с чаем, и Чёрный предложил к ним присоединиться. До конца вечера вы просидели рядом, потягивая чай и обсуждая книги. Когда крики Шакала становились слишком громкими, чтобы их игнорировать, вы включались в общий разговор, но потом вновь увлекались друг другом. — после очередной глупости (в глазах Чёрного), слетевшей с губ Сфинкса, он шёпотом выругался. Тебе его комментарий относительно Четвёртой показался скорее забавным, чем злым; ты приняла слова Чёрного за дружескую шутку и посмеялась. Уже полностью за вечер обворожённый тобой, он принял твой смех за музыку и остаток посиделок старался также шёпотом бросать колкие, но не слишком грубые замечания о присутствующих, чтобы услышать твой смех ещё раз. — с твоим уходом почувствовал холод и пустоту. Комната вновь стала чужой. Ему оставалось только вернуться к себе на кровать и ждать, когда ты придёшь снова, чтобы вернуть ему одолженную книгу. — (Сфинксу и Табаки хватило ума его не дразнить, хотя все видели, как он вился вокруг тебя целый вечер. Одной дракой меньше) — ты пришла через несколько дней: принесла одолженную книжку и благодарственные конфеты. Но Четвёртая была в полном составе, что астрономически уменьшало шансы на возможность Чёрного нормально пообщаться с тобой. Поэтому он пригласил тебя прогуляться. — вы медленно прогуливались по этажам, наслаждаясь обществом друг друга. Ты рассказывала свои впечатления от книжки, которую одалживала у него, вы обсудили, какие похожие произведения знаете, какие книги вообще любите (оба старались делать вид, будто уже не обсуждали это в вашу прошлую встречу), а потом, слово за слово, начали обсуждать свою жизнь вне книг. — Чёрный осмелился пожаловаться тебе на своих состайников: нутром чуял, что не осудишь. Ты в ответ рассказывала о своих проблемах с учёбой и соседками. А оторвались вы друг от друга только когда заметили мигание ламп, оповещавших о скором отключении света. Разошлись вы с обещанием встретиться ещё. — ваши встречи стали чуть ли не ежедневными. Иногда вы ходили во двор, чтобы поваляться в снегу, иногда заглядывали в Кофейник, чтобы выпить чего-то безалкогольного (Чёрный не хотел, чтобы ты видела его пьяным), но чаще всего вы засиживались в библиотеке. Сидели в тишине где-нибудь в укромном уголке и читали каждый свою книгу, а иногда шёпотом обсуждали прочитанное. — с каждым днём влюблённость Чёрного только крепла, так что он начал планировать своё признание. Как нельзя кстати пришлись Летуны. Ты чуть ли ни с первой вашей встречи пожаловалась Чёрному, что нигде в Доме нет книги, которую тебе очень хотелось бы прочитать — ни в библиотеке, ни у других воспитанников. Так что парень решил раскошелиться и заказать её у Летунов. — те дни, что он ждал доставки, чуть ли не заставили его поседеть он нервов. Настолько сильно ему не терпелось всё тебе высказать. — в очередную вашу встречу он извинился, что не сможет тебя сегодня сопровождать. Передал в твои руки свёрток в пергаментной бумаге, попросил открыть у себя в комнате и удалился. Только в конце коридора обернулся, как-то по-особенному посмотрел на тебя, кивнул сам себе и свернул за угол. — ты вернулась к себе и аккуратно вскрыла свёрток. Такая желанная книжка лежала перед тобой, сверкая глянцевой обложкой, а под ней нашлось запечатанное письмо. Ты развернула его и бросилась жадно читать. — Чёрный был человеком немногословным, и это отразилось и в его письме. Ровным почерком (почти что чертёжный шрифт) были выведены строки о том, что он нашёл в тебе родственную душу, что с тобой он чувствует себя не таким одиноким в этом сборище безумцев, что ты — самое красивое создание на свете и что он не хочет быть просто друзьями. А снизу время и место. — (на обратной стороне письма ты после увидела наспех дописанную просьбу никогда с ним это письмо не обсуждать, если чувства окажутся невзаимными) — когда ты пришла в назначенное время на следующий день — застала его нервно меряющим комнату шагами. Руки его были заложены за спину, а брови нахмурены. Из-за балбеса Табаки он даже не мог проверить время, пока сидел в Четвёртой. Ему пришлось прийти сюда заранее и надеяться, что ты действительно придёшь, не заставив его просидеть тут вплоть до отключения света. — увидев тебя — близоруко прищурился, а потом не смог сдержать улыбки. Ты пришла. Тебе оставалось только утонуть в его объятиях и ещё раз выслушать текст письма, только в этот раз в исполнении слегка дрожащего голоса Черного. — твой ответ он выслушал, улыбаясь, а потом поцеловал в лоб и прижал ещё ближе к себе. Он наконец-то нашёл свою родственную душу в этом безумном мире и отпускать её никуда не собирался.Шакал Табаки
— с самого первого момента, как ты переступила порог Четвёртой, Табаки сразу же понял, что ты особенная. Может, это была любовь с первого взгляда, а может, воспоминания о тебе с прошлых Кругов. Но он точно знал, что счастье своё нужно хватать за хвост. Причём прямо здесь и сейчас. — он дал тебе пару минут освоиться в их комнате, а потом пошёл в наступление. Заваливал тебя вопросами, на которые сам же и отвечал, хвастался своей коллекцией банок и склянок, музицировал, угощал настойками и покрывал комплиментами. — вышла из Четвёртой ты в полном шоке, а Курильщик только предложил тебе не волноваться, мол, привыкнешь рано или поздно, Табаки всегда такой. — и он был прав, ты действительно привыкла. Он был прав и в том, что Шакал такой всегда. Ты ни разу не видела его в плохом настроении, вялым или грустным. Он был всегда одинаково весел и нахален, а его жизнерадостность стала константой в твоей жизни. — проблема была только в том, что в твоём присутствии он был как раз таки не такой, как всегда, а ты этого не замечала. По Шакалу ведь сразу и не скажешь, что он относится к тебе по-особенному. Забалтывает, подмигивает, придумывает про тебя стихи и песни — всё как со всеми. Не затихает ни на секунду. И чем больше он старался уделять тебе знаков внимания, тем быстрее ты к этому привыкала и приписывала всё его обычному поведению. — иногда, конечно, тебе начинало казаться, что на твоё появление он реагирует больно бурно, но объяснить кому-то разницу между «много шума от Шакала» и «ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ много шума от Шакала» было сложновато, поэтому ты приняла тот факт, что из Четвёртой тебе суждено каждый раз уходить оглохнувшей и завешанной новыми подарками от Табаки. — специально для тебя он сочинял новые песни про прекрасных дев, разбивающих сердца менестрелей, про ведьм, очаровывающих ничего не подозревающих юнцов, про нимф, сирен, фей и так далее. И каждой он приписывал твои черты. Не стеснялся орать эти песни круглосуточно, в твоём присутствии или без него. — вечно спрашивал, нужно ли тебе что-нибудь, а потом бросался искать всё необходимое в своём рюкзаке. Радовался, как ребёнок, когда у него действительно получалось решить твою проблему копанием в своих кучах «очень нужных вещей». — специально для тебя делал браслетики и подвески, таскал бутерброды из столовой и вечно просил задержаться у них подольше. Звал тебя с собой на Менялы, а там начинал спорить, как бабка на базаре. Мол, все эти олухи не понимают, что ты приносишь им настоящие дары (даже если это просто пара твоих самодельных браслетиков), и предлагают тебе в ответ сущую чушь. Потом в Четвёртой предлагал тебе обменяться с ним: он-то уж точно знает цену твоим товарам (на самом деле он просто хотел получить от тебя что-нибудь). — ты же упорно воспринимала все ухаживания Табаки за шутку, и это сводило его с ума. — напившись еловых настоек и напевшись любовных баллад, он вместе с остальными участниками очередного празднования чёрт пойми чего готовился ко сну. Так как большинство спящих на общей кровати в этот раз остались на полу, он стащил все их подушки для постройки гнезда. Ты, полусонная, наблюдала, как он сворачивал и разворачивал одеяла, перекладывал и взбивал подушки, проверял своё детище на мягкость и потом бросался всё переделывать. — когда Шакал оказался удовлетворён проделанной работой, он поманил тебя рукой и похлопал на место рядом с собой. Полуспящая и полутрезвая, ты устроилась рядом с ним, а он бросился укрывать тебя, подтыкать одеяло со всех сторон и проверять ещё раз удобство подушек. А потом лёг рядом с тобой на живот, подперев подбородок руками, и предложил рассказать сказку. — ты кивнула и закрыла глаза. Шакал придвинулся ещё ближе и так тихо, как только мог (не хотел спугнуть твой сон!) начал очередную историю про Спящую красавицу и её верного барда. Ты улыбалась, засыпая, и слышала его историю только отдельными отрывками. — в полумраке комнаты он смотрел на тебя и не мог насмотреться. Такая красивая. Слегка лохматая, с безмятежным выражением лица, улыбающаяся его голосу. И хоть все уже спали, он наклонился ещё ближе к тебе и на самое ухо прошептал Знаешь, а я ведь на самом деле люблю тебя. — ты заворочалась и уткнулась носом в подушку, сказала Угу, и я тебя и уснула. — Табаки понадобилась вся имеющаяся у него сила воли чтобы не завопить на месте, не разбудить тебя и не расцеловать. Он улёгся рядом, борясь с желанием уткнуться носом в твои волосы, и пялился на тебя, пока сон не забрал и его. — утром подскочил, как только почувствовал движение с твоей стороны. Навис над просыпающейся тобой и с хитрой улыбкой сообщил, что ночью ты признавалась ему в любви. А сам боялся, вдруг ты просто в дрёме ответила ему на автомате? Или думала, что это тебе говорит не Табаки, а кто-то другой? — ты хлопала глазами и пыталась проснуться. Упорно не помнила, чтобы признавалась ему в любви, но он ведь не отстанет, верно? Поэтому ты просто кивнула — была не была. Сердце Шакала пропустило удар, и он набросился на тебя с поцелуями. — (разбудил своими визгами всех, кто ещё не проснулся. А когда его начали ругать за шум с самого утра, во всеуслышание заявил, что они просто завидуют вашей любви)