Обжигающая ясность

Ревность Гараку не была свойственна. Это чувство, эта пагубная эмоция стоила слишком дорого, чтобы он мог себе ее позволить — как будучи внебрачным ребенком на Кардассии Прайм, так и будучи оперативником Обсидианового Ордена. И все же змеей она ютилась в его сердце, отравляя мысли — чего Гарак ни за что не признал бы ни перед кем, и особенно перед самим собой. Доктор Джулиан Башир, заинтересовавший его с первого взгляда, был потенциально ценным активом — наивный и неосмотрительный молодой человек, недавно выпустившийся из академии, мог стать его информатором, сам о том даже не подозревая. Вне всяких сомнений, Гарак не отказался бы и от более жарких встреч под покровом ночи, но плотские желания представали всего лишь мимолетной прихотью, в отличие от блага Кардассии, во имя которого он жил. Юный доктор отчаянно пытался добиться внимания лейтенанта Дакс, хотя постоянство ее незаинтересованности было очевидно абсолютно всем, кто имел возможность наблюдать за неловкими попытками главы медслужбы как-то изменить это положение. Улеченность доктора Башира очаровательной коллегой нимало не трогала Гарака — ведь в этой игре любезного доктора ждал заведомый проигрыш. Однако были и другие. Мимолетные отношения с этими другими касались Гарака не больше, чем личная жизнь доктора Башира в целом, но отчего-то болезненно трогали — проникали длинными холодными пальцами в грудную клетку, будили дремлющую змею, отчего та немедленно выпускала яд. Гарак ни за что не признал бы, что ревнует — ведь ревность не была ему свойственна. Ни когда он видел, как предупредителен и внимателен может быть Тейн с законными своими детьми. Ни когда его успехами в области разведки пренебрегали. Гарак не ревновал — ведь в этом не было никакого смысла, ревность лишь помешала бы ему достичь того, чего он в итоге успел достичь перед своим падением. Гарак не ревновал. Вместо этого он стискивал зубы, сжимал кулаки, улыбался и двигался дальше. — Признаюсь, любезный доктор, я поражен тем, что "Отелло" относят к трагедиям, а не к фарсу. Беседы о литературе во время ленча были призваны скрасить неприглядную повседневность шпиона в изгнании — жаль только, что его собеседник отличался весьма посредственным вкусом. Впрочем, со временем это можно было исправить. Доктор Башир поперхнулся, так что ему потребовалось некоторое время, чтобы откашляться. — Фарс?! Серьезно? — он неверяще покачал головой. — Гарак, как вы вообще пришли к этой мысли? Чуть плотнее сомкнув пальцы на горячей чашке чая из красных листьев, Гарак улыбнулся. — Но ведь это очевидно. Поступки главного героя противоречат сами себе, Отелло генерал, однако не только не видит дальше одного шага, но и оказывается неспособен оценить ситуацию непредвзято, проанализировать полученные сведения перед тем, как приступать к поспешным действиям, — Гарак наклонил голову в невыразимо ироничном изгибе. — Генерал столь доверчивый, столь легко превратившийся в марионетку и в одночасье уничтоживший все, что едва успел обрести — разве же это не фарс? Любезный доктор вспыхнул, позволив Гараку вновь насладиться целой бурей таких искренних эмоций, каждая из которых была направлена на него одного. В конце концов, уставший от одиночества на этой холодной станции, он всего лишь хотел немного приятной компании — и она у Гарака была. Так с чего бы ему ревновать?