Мелодии и слова через миры

Киарин никогда не понимала, почему люди злятся. Пока Ноэрон плёл ей косы и следил за окружением, девочка успевала узнать все новости от собаки, погоду от облаков и домашнее задание по истории от мертвецов. Пламя её волос было чуть более ярким и светлым, чем у брата, а чёрные глаза почему-то не отражали свет. Голубые глаза блестели ярче алмазов, когда брат слышал то, что было в её голове. Она знала, что это редкость. Киарин не любила людей, но Ноэрон был исключением. Он не пытался отвести её к психиатру или психологу, не делал больно. Он познакомил её ещё с двумя людьми, которые не пытались увеличить количество шрамов. Брат понимал её. Акрон занял её мысли наравне с Экором. Они помогали собрать карандаши, ответить на уроке... Только не сразу поняли, что для неё рассказать стихотворение наизусть невозможно - только написать. Но не отвернулись. Напротив, они, казалось, крепче привязались к ней. Слушали любую эмоцию и выучили треклятый язык, который окружающие не желали понимать. Экор показывал ей свои рисунки - Киарин чётко выражала своё восхищение талантом будущего юриста, удивительно рано выбравшего свою профессию, не комментируя количество изображений Ноэрона. Акрон показал ей звёзды, и они проводили вечера за наблюдением, рисованием, выдумками о различных мирах и жизнях. Какое-то время спустя близнецам не нужно было смотреть, чтобы знать, что она хочет сказать. Киарин действительно умела ценить людей. Киарин действительно знала, чего это стоит. Она старалась не замечать холодность родителей по отношению друг к другу, всё больше времени посвящая друзьям и ненавидя летние лагеря, куда уезжали мальчики. Киарин не имела права шуметь или вставать со стула, а потому всё больше зацикливалась на тех, кем дорожила. Она была подобна чрезмерно яркому призраку: отец всё время говорил, как много из-за неё страдает, всё время все ей что-то говорили - лишь потому, что она молчала. Лишь потому, что её можно было после ударить или задрать юбку. Лишь потому, что Киарин даже после сотни тренировок не становилась сильнее, а обязательно попадала в больницу. Киарин действительно извинялась перед ними, но никто этого не замечал. Глаза не блестели, но переставали быть пустыми, когда Ноэрон звал её к чертежам. Два техника, среди которых она была программистом, а он - изобретателем. Вечно цепкий взгляд подмечал всё: то, как устаёт мать, заботясь о доме после работы, то, как устало она выглядит... Но Киарин не могла её понять. Ноэрон мазал синяки сестры сам, никого не подпуская и не рассказывая об этом близнецам. (- Ты любишь? - Полагаю. Не уверен, что это нормально. К тому же, мы будем работать в разных областях и не сможем зачать ребёнка... - Если потребуется, я готова понести четверых, чтобы вдвое превысить норму. Отдам двоих вам. - Спасибо.) Самостоятельное поступление в ВУЗ всех направлений было поводом для гордости. Вещи уместились в наволочку - рюкзаки двойняшек давно были порваны. Пришлось действительно много на себя надеть, но они ушли, мысленно попрощавшись. Близнецы ждали их на машине. Киарин знала, что её слышат. Знала, но не могла поверить. Она подмечала действительно многое: то, как часто хвалят Ноэрина и Экора, то, как отстранился от неё Акрон. И последнее буквально убивало. Количество наград и внезапный прогресс в работе позволили двоим из них выпуститься досрочно. Киарин знала, что они живут в одном доме. Она чувствовала себя сломанной без брата, но не могла того же сказать о том, кто был ей очень дорог. Кажется, это называется романтическое влечение? Она не знала. Девушка шла по коридору, прижимая к груди ноутбук. Тридцать первое мая, завтра надо сдать готовую программу. Брат прислал очередного сложного робота очень поздно - правда, как будто младше не на пять минут, а на пару лет. На повороте в неё врезалась девочка с радужными кончиками белых волос. Вспышка ослепила безмолвную, чья коса чуть не взлетела вверх - Прости! Я тороплюсь, но тебе, наверное, стоит быть внимательнее! Как же. Рыжая проводила блондинку взглядом, а отвернувшись, чуть не уткнулась носом в медика. Тот смотрел на неё с каким-то непонятным чувством - вероятно, тоже был разочарован тем, как долго пришлось ждать несчастного автоматического ассистента. Теперь оставалось только проверить его на практике, так что девушка приветливо улыбнулась. Румянец на щеках любимого стал неожиданностью. На что он злится? Но кричать или бить не стал - Всемирный, как она это ценила! - а просто повёл её за собой. Разумеется, ошибок не было. Киарин встала с кровати и удивлённо осмотрелась. Разве она уснула не на диване, когда отмечала удачное завершение проекта с Акроном? Цифры календаря заставили немую замереть. Тридцать первое мая. Сон? Но они не бывали столь реалистичны. Странно. На этот раз в неё никто не врезался, но друг выглядел как-то иначе. Киарин наклонила голову, спрашивая. - Мы с Катериной вчера расстались. Акрон выглядел уставшим, но не грустным. Странно. Насколько Киарин знала, кудрявая голубоглазая рыжая служительница искусства была ему действительно дорога - они встречались года три. Ноутбук перекочевал на стол, подключаясь к маленькому, похожему на собаку ААМР - автономному ассистенту медицинских работников. Огненный пучок был безупречно гладок. - "Тогда почему ты выглядишь так, словно выполнял работу погрузочной трассы вручную?" - Она вломилась ко мне в комнату в истерике. Причины я так и не понял, поскольку зачать ребёнка ей не мог физически, а она орала про испорченную жизнь. Такое ощущение, что это уже было, но ведь такое невозможно? - "Дежавю. Так и забей в комм. Но потом, сейчас надо проверить распознавание." Результаты были те же, что и во сне. Они сидели, но на этот раз не пили - рассматривали карту звёздного неба, их общее хобби. Белая и тёмная шоколадки закончились очень быстро. Киарин достаёт лекарства, когда в третий раз видит ту же дату. Кладёт ноутбук в рюкзак, чтобы оставить руки свободными. Собирает волосы в хвост - тот достаёт почти до талии. Надевает нарядное платье и встаёт на каблуки. К чёрту всё, в программе нет ошибок, и она это знает. Учитывая, что тридцатого вечером она мыла голову, а спала с косой, недолговечные лёгкие кудри выглядят великолепно. Каблуки негромко стучат. Акрон выглядит испуганным, но берёт себя в руки. Проверка столь же идеальна. - Сегодня праздник? - "Захотелось почувствовать себя красивой." - Ты всегда красивая. Она верит, всегда верит. В глазах снова темнеет, а голову сжимают тиски. В третий раз. Снова обморок? Но она не пила, не рассматривала карту в темноте... Тридцать первое мая горит насмешкой. Киарин переворачивает вверх дном идеальный порядок, наконец находит старый блокнот и смотрит на часы. Не обуваясь, распускает волосы, надевает синее форменное платье. Кажется сама себе пустой в зеркале. Акрон смотрит на неё всё так же странно. Щёки краснеют - разве есть причины злиться? Она точно знает, что других причин прилива крови у него не бывает: даже физическая нагрузка не помогает, хотя ей кажется, что после подобного вообще не живут. - Ты в порядке? Кажется, снова заболела. - "Нет, здорова, только ноги мёрзнут. В программе нет ошибок, я это уже просто знаю." - Уже? Кивок. - Чем заканчивается твой день? - "Сон или обморок, не уверена." - Ты умираешь каждый раз, Киарин. Что? - Каждый день для тебя последний. - "Вот как. Тогда я всё же смогу это сказать, раз всё равно умру." - О чём ты? - "Я тебя люблю." Киарин откидывается назад, зная, что окно не заперто - и бьётся об стекло. Лицо Акрона красное, но уже белое, когда он накидывает на неё плед. - Я тебя тоже. Первый поцелуй пьянит. Утром дата наконец меняется, а после сдачи проекта Киарин набирает на коммуникаторе всего одно слово. Акрон без вопросов следует за ней и послушно надевает шлем. Экор стоит рядом с Ноэроном, и оба рады видеть их. Близнецы обнимаются, но взгляды поверх золотистых кудрей подобны клинкам. Они подходят к заброшенному кораблю, и двойняшки кровью пишут одну фразу на двоих. "Мы нашли того, кто слышит слова, известные только нам." Атлантида, безмолвный город меж миров, раскрывает свои объятия.