Ты (не) ревнуешь

— Ты ревнуешь. — не вопрос, а утверждение. Авантюрин довольно улыбается, скрещивая руки на груди и хитро посматривает в сторону учёного. Рацио только сел за проверку контрольных работ студентов. Из его груди вырывается отчаянный вздох. Авантюрин хочет внимание, и он его получит, неважно каким способом. Но пока учёный в состоянии не обращать внимание. — Не молчи. — Авантюрин наклоняется так близко, что загораживает бумаги, лежавшие на столе. — Ну что ты хочешь? — доктор окидывает надоедливую личность холодным взглядом, про себя усмехаясь. Авантюрину пришлось перегнуться через стол, что разделял их, но из-за роста ему пришлось полностью на него лечь. — Скажи, что ревнуешь! — сотрудник КММ нисколько не смущается своего положения, он удобно устраивается на жёсткой поверхности. — Твои домыслы не подкреплены никакими фактами. Для начала приведи аргументы в пользу этого высказывания. — монотонно проговаривает Рацио, по его лицу можно понять, что его не интересует разговор. Но когда Авантюрина это интересовало? — То есть если я пойду прогуляюсь с Сандеем или Робин и не вернусь в свой номер тебе будет всё равно? — задаёт риторический, по мнению учёного вопрос, блондин. — Фактически ты всё время будешь в номере. — безразлично подмечает Рацио, устало откидываясь на кресло. — Если все дела окончены, не вижу смысла отказывать себе в развлечениях. Пенакония для этого и создана. Разумеется, доктор знал, что ничего ещё незакончено. Именно поэтому двое мужчин ещё не покинули отель Грёз. Но даже выполняя миссию, Рацио считал, что его ученики не должны оставаться без нагрузки и получения знаний. Это было бы кощунственно с его стороны, поэтому учёный в свободное время записывал небольшие семинары, после которых давал задания на размышления. Авантюрина в корне не устраивал такой исход. Ведь учёный безвылазно торчал в своём номере, и раз этот язвительный гений не отвечает на сообщения и звонки, остаётся только прийти лично. Только вот доктора это совсем не устраивает, он просто холодно взирает на него, никакой иронии или подколов, что обычно присутствуют в их общении. Блондин чувствует себя от этого неуютно, он знал, что не нравится учёному, но в последнее время доктор очень яро выказывает своё пренебрежение по отношению к Авантюрину. — Вы слишком практичны, доктор. Где же ваше воображение? — сотрудник КММ хихикает, но смех звучит ужасно наигранно. От этого передёргивает даже Авантюрина. — Фантазия — способ недалёких заполнить пробел в своих знаниях и пустоту в своей бессмысленной жизни. — резко заявляет Рацио, раздражённо смотря на собеседника. — Ну что вы! Если бы мы не умели мечтать, разве прогресс зашёл так далеко? — на самом деле Авантюрину плевать на суть спора, ему не хочется доказывать свою точку зрения. Но это один из немногих способ разговорить учёного. — Прогресс зашёл так далеко из-за жажды знаний и тяги к исследованию неизвестного, об этом свидетельствуют работы учёных прошлого. Это не мечты, это теории и исследования, изучение нового. Глупец, мечтая о полёте, не изобретёт космический корабль. — вот чего не отнять у учёного, так это любовь к дебатам. Авантюрин про себя улыбается, наслаждаясь заинтересованностью доктора. Но нельзя давать ему расходиться, иначе он не получит то, что хочет. — Доктор, мы отвлеклись. — блондин вскакивает со стола и обходит кресло Рацио, становясь у него за спиной. — Так вы не будете возражать, если я пойду развлекусь с Сандеем? Авантюрин специально выбирает столь броское выражение «развлекусь». Рацио замечает это, но не акцентирует внимание. Он никак не может понять, чего добивается этот прохвост. Какая ему выгода от этого разговора? Чего он хочет? Рацио не понимает, но обязательно разберётся в этом. Так же, как и дебаты, он любит разгадывать загадки. А Авантюрин — одна из самых интересных загадок. Учёный оглядывается на блондина, он анализирует вопрос, стараясь найти двойное дно. И ожидаемо находит. Губы растягиваются в довольной усмешке. — Если рассматривать ваш вопрос с точки социальных отношений, нет причин вас ревновать. Между нами нет никаких взаимосвязей, помимо рабочих моментов. — учёный отворачивается от собеседника. — Теперь не тратьте моё время. — Ахах, как холодно. — Авантюрин натягивает на лицо притворную улыбку. Всё верно, именно такие у них отношения. Поэтому Рацио так пренебрежителен с ним и уходит при первой возможности. Блондин знал это, однако в груди почему-то больно. В глубине души сотрудник КММ надеялся на что-то большее. Учёный хоть и относился холодно, но всегда поддерживал перепалку, язвительно подначивал и, казалось, с наслаждением получал ответ. Может относился грубо, но часто прикрывал, хотя в этом не было логики. Авантюрин хотел надеяться, что это из-за личного интереса доктора. Однако, Рацио всегда обосновывал свои поступки неоспоримыми фактами и холодным расчётом, руша надежду на что-то большее. Блондин просто хотел верить в свои мечты, утешая уязвлённое самолюбие, а также болезненную тягу к учёному. Он отрицал свою заинтересованность, запрещал себе думать об этом. В итоге это переросло в желание, а потом… Какая разница, что потом. Рацио чётко высказал свою позицию. — Что ж, не буду мешать. Всего хорошего. — Авантюрин обиженно поджимает губы, но тут же возвращает на лицо притворную улыбку. Пусть учёный на него не смотрит, он всё равно не может позволить треснуть маске. Краем глаза Рацио наблюдал, как блондин выходит из его номера. Что-то в изгибе плеч сотрудника КММ не давало покоя учёному. Он напряжённо хмурится, брови сдвигаются к переносице, демонстрируя активную мозговую деятельность. Доктор не мог ошибиться в намерениях блондина, двойное дно было. Однако мог ли он неправильно понять посыл? В таком случае неучтённая переменная меняет ход событий. Учёный хватается за маркер, начиная выписывать какие-то формулы на пустом листке. Но вдруг останавливается. Может ли быть сам подход к решению быть неправильным?

<center>***

</center> Авантюрин скучающе сидит в баре, попивая какой-то слабоалкогольный напиток. Он особо не заморачивался насчёт выбора. Настроения было ни к чёрту, но работать нужно. Именно поэтому блондин улыбается, напуская участливый вид, ведь ему надо быть добрым другом. Поэтому он внимательно слушает очередную историю Сандея. Хотя на самом деле пропускает большую часть мимо ушей, выуживая только полезную информацию или то, чем можно потом будет воспользоваться позже. Была бы его воля, он давно бы плюнул на этого птенчика и ушёл к себе. Но пепельноволосый был членом «семьи». А значит Авантюрин снова наступит себе на горло и будет внимать словам «друга». Перепалка с Рацио немного вымотала его, видимо, поэтому он не сразу замечает горячую ладонь, опустившуюся на его колено. Блондин удивлённо переводит взгляд со своего напитка на лицо собеседника. Он вскидывает бровь, в ответ получая невинный взгляд и милую улыбку, с лёгким прищуром. Сандей изначально сидел так близко? — Что-то не так? — сладкий, словно мёд, голос наполнен участливостью, но в глазах пугающий холод. И лишь одна эмоция — похоть. Так вот какого рода дружба ему нужна. Даже иронично. — Нет, что ты! — Авантюрин улыбается, заставляя своё тело расслабиться. Это требует некоторых усилий. Рука скользит выше. — Я не думаю, что стоит это делать! Здесь. Блондин сразу поправляется, он зол на себя. Не смог держать язык за зубами. Но делать нечего, он лишь слегка ускорил события. В любом случае, что бы Авантюрин ни сказал или ни сделал, исход один. Либо его номер, либо спальня Сандея. Во втором варианте можно получить больше информации, попытаться оценить обстановку и воспользоваться невнимательностью противника. А ещё… А ещё Авантюрин не хотел делать это в месте, где он спит. Это слишком, даже для него. Из своего номера не уйдешь. Поэтому сотрудник КММ ничего не делает, позволяя блондину править балом. Тот времени не теряет, берёт его за руку и уводит куда-то на второй этаж. Авантюрину плевать на чужое мнение и взгляды. Но от того, как показательно Сандей держит его за руку, хочется блевать. Никакой нежности или осторожности. Его тащат в номер грубо, не церемонясь, будто блондин какая-то развязная девица, которой заплатили достаточно, чтобы обращаться, как с вещью. А есть ли отличие? Он ведь тоже продаёт себя, только не за деньги, этого у него достаточно. Вот только толку от них нет, если душа медленно умирает. — Здесь никого нет. — Авантюрин не понимает смысла фразы, пока его не прижимают к стене, остервенело целуя в шею. Они что сделают это прямо в коридоре?! — Хей, я бы не хотел, чтобы нам помешали случайные зрители. — как можно игривее шепчет блондин, не желая мириться с мыслью, что его трахнут в коридоре. — Здесь никто не ходит. Не волнуйся. — фраза звучит до смешного безразлично. Всё понятно, Авантюрин здесь всего лишь вещь, мнение предмета не учитывается. Хотя на Пенаконии даже у предмета больше достоинства. Ничего не остаётся кроме простого смирения. Всё нормально, он умеет терпеть. Всегда терпит, закрыв глаза и наплевав на горечь во рту. Сандей ласкает его тело, целует в шею, кусает за ушко и сердце сжимается. От отвращения. Банальные ласки, что должны возбуждать и подогревать интерес, сейчас провоцирует тошноту. Авантюрин покрепче сжимает зубы, зажмуривает глаза и запрокидывает голову вверх. Со стороны, кажется будто он просит продолжения, больше поцелуев, но реальность совсем другая. Так его лица не увидят, ему не придётся корчить гримасу удовольствия. Он может отпустить себя, позволяя себе скривить губы в отвращение. Всего лишь небольшая слабость. Сандей не заботится о сохранности его одежды, резко дёргает рубашку, и блондин слышит треск. Да, этому эгоистичному ублюдку совершенно плевать, как потом будет изворачиваться Авантюрин, возвращаясь к себе в порванной одежде по оживлённым коридорам. Ведь даже не в мире грёз полно посетителей. Из мыслей его вырывает резкая боль в районе груди. Сандей укусил его, до крови. — Ты какой-то тихий, расслабься. Никто не увидит. — он усмехается, гаденько поглядывая на Авантюрина. Тот в свою очередь выдавливает милую улыбочку, послушно кивая. И на следующие действия активно отвечает, имитируя стон наслаждения. Так не вовремя в голове всплывают слова той девчонки из Недотёп. Искорка, кажется. Что ж, она может порадоваться своей прозорливости. Он действительно просто шлюха. — Кхм. — осознание, что это не голос Сандея и не его, приходит не сразу. Только после очередного учтивого покашливания. Авантюрин тут же распахивает глаза, собираясь оттолкнуть пепельноволосого, но тот отстраняется сам. — Не хотел прерывать сей занимательный процесс. Однако, рекомендую заниматься этим в закрытом от чужих глаз помещении. В целях удобства и моральной этике. Блондин чувствует, как сердце ухает куда-то вниз. Почему именно он? Рацио смотрит как всегда холодно, а его губы искажены презрительной усмешкой. Очевидно, что ему не понравилось это зрелище, даже вызвало отвращение. Можно ли пасть в глазах человека ещё ниже, если изначально тому плевать на тебя? — Просим прощения, мы воспользуемся вашим советом. — Сандей зол, ему не нравится, когда прерывают его веселье. Но связываться с этой личностью он не желает. Учёный не угроза, однако может стать назойливой головной болью. — Вынужден вас разочаровать. Вам придётся поменять свои планы, мне нужно поговорить с господином Авантюрином. — в глазах ни капли раскаяния, тон холодный и надменный. Рацио раздражён. Нет. Он в бешенстве. — Ох, но разве сейчас уместно работать? Похвально, что вы такой трудолюбивый. Однако сейчас праздник, отдохните. И дайте отдохнуть другим. — Сандей улыбается. Нет сомнений, доктора культурно послали. — Некоторые вопросы не терпят отлагательств. Не волнуйтесь, этот безобидный секрет останется между нами. — в словах нет ничего странного, но интонация. Рацио будто угрожал, лицо Сандея мгновенно меняется. Он долго всматривается в учёного, разворачивается и уходит. Авантюрин всё это время не вмешивается. Ему нужно оценить ситуацию, но это сложно сделать, когда воздух застрял где-то в лёгких, причиняя боль. А поведение учёного не поддаётся аналитике. Блондин просто зависает в прострации, до тех пор, пока учёный не подходит к нему. Рацио запахивает его рубашку, но она тут же снова расползается, обнажая грудь. Ни одна пуговица не пережила атаки Сандея. Но доктору как-то удаётся закрепить её, одной из своих булавок. На удивление выглядит почти приемлемо. — Пошли. — коротко бросает Рацио и быстро удаляется из коридора. Авантюрину приходится поспешить за ним. Его приводят в его же номер. Учёный внимательно на него смотрит. С виду он спокоен. Но едва заметно дёргающийся уголок губ, намекает на его раздражение. Блондин не понимает, что это значит. Поэтому снова надевает улыбку, стараясь выглядеть расслабленно. — Зачем вы прервали меня? — он хочет, чтобы это звучало более раздражённо, не так облегчённо. Не так благодарно. — Твои действия не имеют никакой перспективы. Подобную глупость нужно пресекать сразу. — и снова это холодный тон, Авантюрин начинает злиться. — Вам не стоило вмешиваться, я хотел этого. — он сам удивлён, что звучит так правдоподобно. — По всем признакам это безобразие было тебе по меньшей мере неприятно. Не знал, что у людей бывает такое лицо наслаждения. — а вот и, так любимая блондином, язвительность учёного. — Почему вас волнует столь незначительный фактор? Я думал у нас не такие отношения. — сотрудник КММ хочет откусить себе язык. Он должен был сказать не так. — Да. — Авантюрин разочарованно вздыхает, уже даже не скрывая этого. Как глупо надеяться. — Однако, из доступной мне информации и исходя из анализа поведения, могу заявить, что я ревную, с уверенностью в восемьдесят три целых и две десятых процента. — Что?! — фиолетовые глаза, с голубым отливом, неверующе распахиваются. — Согласен, цифра до ужаса не корректна. Стоит провести опыты и наглядные примеры в различных ситуациях. Но не стоит просить поучаствовать того бесцеремонного тип.мпф. — Рацио поражённо смотрит в глаза, напротив. Авантюрин решил прервать тираду учёного, самым желанным способом — поцелуем. На удивление доктор совсем не против. Рацио обхватывает талию блондина руками, притягивая ближе. Они синхронно закрывают глаза, утопая в нежном и одновременно страстном поцелуе. Авантюрин хватается за шею учёного, крепко стискивая, не позволяя отстраниться. Вот только доктор и не собирался, он только сильнее вжимает блондина в себя. Они целуются долго, настолько, что лёгкие начинают гореть. Им приходится отстраниться, но сделав пару вдохов, Авантюрин снова набрасывается на Рацио, шипя от боли, когда зубы учёного прикусывают его губу. — Иди переоденься, твой стиль не только вызывающ, но и непрактичен. После столь первобытного действия разлетелся на тряпки. — учёный неодобрительно осматривает блондина, особенно долго смотря на чёртов след от укуса. — Может поможешь мне подобрать более практичный наряд? — Авантюрин улыбается, он знает, что Рацио просто ненавистен след на его груди. А ещё он знает, что учёный не откажет, и эта отметина обязательно затеряется среди других, куда более приятных.