Кафе на углу улицы

О том, что Не Хуайсан был безнадёжным геем, Цзян Ваньинь знал ещё со времён универа. Вообще, об этом знали абсолютно все, кроме Не Минцзюэ — грозного старшего брата Хуайсана. Но то, что сам Цзян Чэн не совсем по девушкам, явилось для него полной неожиданностью. Это произошло на четвёртом курсе, во время очередного похода в клуб. Вэй Усянь тогда уже вовсю миловался с Лань Ванцзи, его дядя утешал себя тем, что хотя-бы старший племянник — натурал, сам Лань Сичэнь, тем временем, даже не думал, что однажды расстанется с Мэн Яо, а Не Хуайсана опять бросил какой-то очередной придурок. Переборщив с алкоголем, тот повис на шее Цзян Чэна, жалуясь на жизнь и бывших. И Ваньиню искренне хотелось сбросить друга на Вэй Ина или Мэн Яо, но рядом в тот момент почему-то не оказалось никого. И это предопределило всю судьбу Цзян Чэна на три года вперёд. Хуайсан довольно долго не успокаивался, то ударяясь в слёзы, то злясь и неуклюже ругаясь… В какой-то момент Цзян Чэн, уже не в силах давать ему подзатыльники и беззлобно, но крайне раздражённо называть «ноющей девчонкой», сдуру похлопал его по плечу и согласился с тем, что все его бывшие мужики — козлы. Хуайсан мгновенно приободрился, рьяно закивал и полез обниматься, едва не столкнувшись с Цзян Чэном носами. Заодно Хуайсан нёс какую-то чепуху о том, что Ваньинь — единственный нормальный парень в Китае, да, к тому же, свободный, о том, как его достало то, что у всех друзей уже есть нормальные отношения, что он не успокоится, пока не найдёт себе такого же крутого, сильного и красивого парня, как Ваньинь… Цзян Чэн сам не понял, как через пару подобных фраз они вдруг поцеловались. Этот недолгий, но неожиданно страстный и влажный поцелуй точно случился по инициативе Хуайсана. По крайней мере, Цзян Чэн верил, что так оно и было. Но в том, что второй поцелуй, — точнее поцелуи, долгие, глубокие и жаркие, после которых у обоих юношей на шеях ещё два дня виднелись засосы — случились уже из-за него, Цзян Чэн врать себе не мог. Итак, какого-то чёрта… Они с Не Хуайсаном внезапно начали встречаться. Первое время Цзян Чэн думал, что всё закончится через пару недель. Однако, вопреки всем загонам и сомнениям, они встречались уже третий год. И уже третий год Цзян Чэн с Хуайсаном ничего не говорили своим старшим братьям. — …и тогда дагэ заметил в моей сумке тональный крем! А я даже оправдаться не успел! — Не Хуайсан горестно всплеснул руками. — Он так ругался, мне едва удалось его убедить, что это просто, чтобы замазать синяк! Но он всё равно… — Какой ещё синяк? — Цзян Чэн поднял голову, уставившись на Хуайсана. Не помнил он у него никаких синяков! Неужто Хуайсан снова приложился об угол очередного шкафа?.. Однако тот лишь хихикнул. — Дагэ очень наивный, когда дело касается чего-то интимного… — он с улыбочкой поправил водолазку, как-бы нечаянно задев рукой шею. Мочки ушей Цзян Чэна вспыхнули, стоило понять, что Хуайсан выдал за «синяк» здоровенный засос. — Но он всё равно злился! Представляешь, снова обвинил в дурном влиянии Вэй-сюна! А ещё он сказал, что шрамы украшают мужчин, и что синяки нужно не замазывать, а носить с гордостью! — Только попробуй делать так, — буркнул Цзян Чэн, сверля взглядом тарелку. Не хватало ему, чтобы пол-Китая любовалось на такие «синяки»! Этот засос его! — А Вэй Усянь тут опять при чём? Ты же наврал Не Минцзюэ, что вы не общаетесь, нет? — Ещё год назад, — Хуайсан поник. — Но дагэ так и продолжает обвинять Вэй-сюна в том, что он тогда плохо на меня влиял! — Это кто на кого влияет… — закатил глаза Цзян Чэн. Хоть Хуайсану было уже двадцать пять, он всё ещё безумно боялся своего авторитарного старшего брата. А о том, как сильно тот не любил геев и как рьяно пытался искоренить женственные замашки младшего брата, давно знали все друзья Не Хуайсана. «Бабские причуды, гейское поведение, переоденься, пока с девчонкой не спутали» — наверное, это было самым мягким из того, что Хуайсан слышал от Не Минцзюэ. Поэтому было вполне очевидно, что Хуайсан всеми силами скрывал от него свою ориентацию и первого нормального парня… У Цзян Чэна же для подобных тайн были несколько иные причины. — Не влияю я на Вэй-сюна! — Не Хуайсан замахал руками. — Честно не влияю… — и вдруг, улыбнувшись, добавил: — Не ревнуй. Цзян Чэн вспыхнул и тут же уставился обратно в тарелку, поспешно набив рот лапшой. — Ох, я так устал… — Хуайсан тем временем надул губы и почти лёг на стол, глядя на Ваньиня снизу вверх. — Я приехал к брату всего на пару дней, а намучался так, словно был с ним месяц! Хочу просто скорее полежать в ванне… Цзян Чэн наклонился ещё ниже, пытаясь скрыться за тянущейся с палочек лапшой. «Это провокация, это провокация, это провокация…» — повторял он про себя, словно какую-то мантру. — В тёплой ванне с пеной и морской солью… — продолжал тем временем мечтательно вздыхать Хуайсан. — Жаль только, что до дома так далеко… От готового сорваться с губ «Ну так хватит ныть, едем ко мне!» Цзян Чэна спас внезапно раздавшийся звонок телефона. Схватившись за мобильник, как утопающий за соломинку, Ваньинь, всё ещё красный, взглянул на экран… И сердце тут же неприятно кольнуло, стоило увидеть, что это Вэй Усянь. Громко шикнув на Хуайсана, он взял трубку: — Чего тебе, придурок? — Ай-яй, а-Чэн, разве так здороваются со своим гэгэ? — тотчас радостно донеслось из трубки. — Я вот по тебе скучал! Или ты снова с кем-то, а-а?.. Цзян Чэн тяжело вздохнул. Это и была причина, по которой он бы ни за что и никому не рассказал о своих отношениях с Хуайсаном. Вэй Ин встречался с Лань Ванцзи с третьего курса, и, в отличие от Не Минцзюэ, был бы последним, кто стал бы осуждать их. Однако Цзян Чэн всю жизнь твердил, что он натурал! У него никогда не было девушки, Вэй Усянь частенько подтрунивал над братом из-за того, что тот никогда не целовался, Ваньиню даже было неприятно смотреть порнушку или читать высокорейтинговую писанину — но он всё равно продолжал уверенно убеждать друзей и брата в своей гетеросексуальности. Как-то на четвёртом курсе Вэнь Цин пошутила, что он, должно быть, просто асексуал — и эта перспектива как никак была реалистичнее… А буквально через пару недель они пошли в тот проклятый клуб. Вэй Усянь тоже долгое время считал себя натуралом. Но Цзян Чэн знал: признайся он — и старший брат проходу им не даст, подкалывая каждую чёртову секунду! Да он бы предпочёл умереть, чем выслушивать это!.. — Эй, диди, ты там? — вновь раздался голос Вэй Усяня. — Отвлёкся на свою подружку, господин натурал? — Гори в Диюе, — мрачно пожелал Ваньинь. Это тоже была долгая история. Как-то раз Хуайсан с Цзян Чэном столкнулись с Вэй Усянем, когда ходили на очередное тайное свидание — Хуайсан в тот момент как назло положил голову Цзян Чэну на плечо, а тот матерился сквозь стиснутые зубы, но всё же не отталкивал. Вэй Усяню этого было достаточно, чтобы с тех пор шутить про них гейские шутки каждый божий день, однако, к счастью, брат не выглядел серьёзно что-то заподозрившим. — Один я. Что звонишь? — Да просто никак вспомнить не могу, куда я, после того, как мы собирались на Чуньцзе у родителей, дел свою… Разговор вышел недолгим, однако и этого хватило, чтобы нервы Цзян Чэна накалились до предела. Голос Вэй Усяня постоянно казался каким-то слишком хитрым, а сидящий рядом Не Хуайсан — слишком громким, Ваньинь несколько раз сбивался с мысли, отвлекаясь на свою тревогу… Когда он наконец отложил телефон на стол, Хуайсан тяжело вздохнул. — Было бы проще, знай они всё… — С ума сошёл? — Ваньинь покачал головой. — Да Вэй Усянь мне проходу не даст, как и Вэнь Цин, павлин Цзысюань точно начнёт коситься, как на гэгэ поначалу, а про то, с какой улыбочкой на него и Лань Ванцзи всё ещё смотрит Лань Сичэнь, я даже думать не хочу! — Знаю, — Хуайсан подпёр голову рукой, опустив глаза. — Но я и так вру дагэ всю жизнь, а эти три года — ещё и Вэй-сюну и остальным! Я хочу, чтобы ты целовал меня при всех, как Лань Ванцзи Вэй-сюна! — Заткнись, тут куча людей! — слишком громко выпалил Цзян Чэн, шумно пододвигая к себе чашку. Хуайсан надул губы. — А разве ты так не хочешь? Цзян Чэн хмуро сделал несколько больших глотков. Твою мать, Хуайсан мог хотя-бы подождать до дома?! — Не хочешь?.. — снова протянул тот. — Ещё одно слово, и я тебе ноги переломаю за такие вопросы! — лицо Цзян Чэна снова покраснело. Однако вот парадокс: Хуайсан, самый пугливый из всех его знакомых, был в то же время единственным, кто как раз последние три года совершенно не боялся угроз про сломанные ноги! — Ты не отвечаешь, значит, правда не хотел бы поцеловать меня? — Да ты!.. — Расслабься, Не-сюн, — Не Хуайсан и Цзян Чэн резко вздрогнули, услышав голос… Вэй Усяня. — Раз а-Чэн так отпирается, значит, он хочет тебя поцеловать прямо сейчас! Цзян Чэн и Хуайсан побледнели, уставившись на лежащий на столе телефон. — В-в-вэй-сюн?.. — выдавил Хуайсан. В трубке засмеялись. — Ещё раз, горе-любовники, сколько вы встречаетесь? Цзян Чэн, я так и знал, что ты не натурал! Не-сюн, мой диди не самый нормальный парень, но всё же поздравляю! Лицо Цзян Чэна сперва побледнело, потом нездорово позеленело, а затем снова густо покраснело, словно у него начался жар. — Вэй Усянь… — Не волнуйтесь, никому не скажу. Сами им расскажете, ха-ха! И ещё, а-Чэн. Знаешь, советую в следующий раз сбрасывать звонок перед тем, как обсуждать с кем-то свою личную жизнь! — ВЭЙ УСЯНЬ!..