Наказание за грехи

Церковь идеальное место для дьявола, по крайней мере так считал Воланд. Куча лицемеров, которые из раза в раз совершают одни и те же проступки и наивно считающие, что молитва способна спасти их грешные души, наблюдение за такими было тем ещё развлечением. Воланд не относился к людям с презрением, просто считал их греховность занимательной, и где же наблюдать за этим как ни в церкви. Временами его всё же утомляло выслушивать, что из-за него какой-то мужчина, которого он видел первый раз в жизни, обокрал своего друга, но он относился к этому как к издержке профессии. С другой стороны временами ему казалось, что богу в этом плане бывает хуже, ведь одно дело, когда тебя используют в качестве оправдания плохих поступков, а другое, когда тобой обеляют свои греховные поступки и используют для устрашения несогласных. Воланда особенно забавляло то, какой разменной монетой стал бог. Весьма забавными он считал и местных священников. Частенько это были люди, которые выросли в религиозной среде запретов и правил и говорили про вещи, о которых знали лишь по наслышке, так как редко взаимодействовали с реальным миром. Были среди них и преступники, которые ушли в церковь не столько ради искупления, сколько из-за страха наказания. С другой стороны он тоже в каком-то смысле преступник, так что вполне вписывался. В день когда Воланд встретил его, дьявол проводил очередную вечернюю службу. Ему уже начинала наскучивать роль священника, он уже увидел, что спустя года человечество никак не изменилось, так что смысл находиться тут терялся всё сильнее. По началу Воланд его даже не приметил. Мужчина, которому только предстояло завладеть вниманием священника, отсидел молитвенную часть, но в исповеди не участвовал, однако принимал участие в причащении. Воланд знал, что подходя к чаше он не думал о молитве или о боге, он поклонился и назвал имя, данное ему при крещении. Сделал он это куда более волнительно, чем называют прихожане обычно. Момент поглощения человеком "святых даров" ощущался весьма интимно, как будто для прихожанина это ощущалось более глубоко, и речь не о чувстве одухотворения. Дьявол прекрасно понимал, что за чувство испытывает человек. Воланд явно не делал ситуацию лучше тем, что не сводил с человека взгляда в процессе. Каждый раз посещая землю, он старался делать свою оболочку привлекательной, и этот раз не был исключением. Он прекрасно знал, что периодически прибавляет грешных мыслей посетительницам церкви, но будучи и так обласканным вниманием, обычно не замечал этого. Мужчина перед ним как-будто бы только впервые столкнулся с похотью по отношению к другому мужчине. В конце, когда Воланд промакивал губы человеку, он задержался на них больше нужного, потому что из него был бы ужасный дьявол, если бы он не попытался усугубить возникший сексуальный диссонанс у прихожанина. После служения, когда все уже разошлись, Воланд обходил церковь и вновь наткнулся на него. Прихожанин курил у входа в церковь, что вообще-то было запрещено, но Воланд уже начитался проповедей на сегодня. Он был бы не против даже если бы мужчина прямо в церкви прикурил от свечи. В конце концов ему выпала возможность пообщаться с таким необычным посетителем и священник не хотел отказываться от такого подарка судьбы. — Редко бываете в церкви? — спросил Воланд, подойдя к мужчине. Тот в свою очередь слегка вздрогнул от неожиданности и обернулся к дьяволу. — Да, не поймите неправильно, но я скорее агностик чем верующий, так что обычно не вижу необходимости в посещение церкви, — ответил мужчина затягиваясь сигаретой. — Всё в порядке, мы рады любым посетителям, — правило, которое Воланду всегда казалось одновременно правильным и вредящим репутации церкви, но на что не пойдешь ради завлечения народа.— Что же всё-таки заставило вас прийти сюда сегодня? — Я писатель и ищу вдохновение для новой работы с религиозным мотивом. Хочется почувствовать местную атмосферу, понять что и как тут происходит в живую, понимаете? — Занимательно, я так понимаю вы к нам ещё придёте? Просто я заметил, что вы не были на исповеди, это не плохо, но если вы хотите более подробно ознакомиться с тем, как всё происходит в церкви, я всегда буду рад вам помочь. — А я буду рад принять вашу помощь, отец...? — Воланд. Предугадывая ваш вопрос, да я не из этих мест. — Оу, вы довольно хорошо говорите на русском для иностранца. Я сделал не все заметки, которые хотел бы, так что скорее всего я действительно ещё к вам вернусь. — Раз мы ещё встретимся, могу я узнать как к вам обращаться? Очевидно, что писатель был весьма одинок и его в целом смущало любое внимание в его сторону. Воланд находил это умилительным. Он также подумывал пригласить мужчину куда-нибудь вне церкви и уже там искусить его, но был свой шарм в том, чтобы сделать всё в месте поклонения богу. — Раз уж мне предстоит исповедоваться перед вами, я бы хотел сохранить анонимность, но вне службы можете называть меня также как и она - Мастером. — скомкано закончил писатель. Он наконец-то потушил сигарету, на которую не обращал внимание с начала разговора, и она просто медленно тлела у него в пальцах. Мастер откинул её недалеко от входа, у которого они стояли. — Могу я взглянуть на ваши заметки? Мастер вытащил небольшой блокнот из внутреннего кармана пиджака, раскрыл на нужной странице и протянул Воланду, который его охотно принял. Это были всего лишь заметки, которые только должны были перерасти в полноценную работу, но священнику уже нравилось как они написаны, ведь у мужчины явно был талант. Талант, который только подогревал интерес к Мастеру. — Вы просто обязаны написать это, — с восторгом в голосе проговорил Воланд. — Я бы очень хотел прочесть полноценное произведение из под вашего пера. — Обязательно принесу вам законченный роман, ваше богослужение очень вдохновило меня. Затем, после нескольких секунд молчания, Воланд предложил: —Знаете, после службы я могу уделить время для частной исповеди. Мастер смутился, как будто Воланд предложил ему что-то неприличное и ужасное. Дьявол действительно планировал сделать с ним кое-что неприличное, но писателю пока было рано смущаться. — Давайте в следующий раз, не хочу вас задерживать. —Я никуда не спешу. Можете не волноваться, для вас я готов найти хоть всё время мира, — причем в самом буквальном смысле. — Пойдёмте. И дьявол повёл его за собой к аналое. — Так что ты желаешь исповедать перед Богом? Мастер задумался на какое-то время. В этот момент в его голове пробежали различные воспоминания, о которых можно было исповедоваться, начиная от мелочей из детства и заканчивая его образом жизни на данный момент, но в конце концов он нашел, что можно было рассказать священнику. — Сейчас у меня роман с замужней женщиной. Мы любим друг друга и она несчастна в браке, но не может так просто уйти от мужа, и уж тем более ко мне, потому что мне абсолютно нечего ей дать. Мне нравится проводить с ней время, но периодически мучает тот факт, что ей приходится обманывать своего мужа из-за меня, — Так вот, что за женщина называет его Мастером. Вот и предлог для того, чтобы переманить эту душу и привязать к себе, но это было не всё. Хоть Мастер сгорал от стыда и ему явно тяжело дались следующие слова, он всё же решил их произнести. — Также недавно я, кажется, почувствовал влечение к другому мужчине, что делает ситуацию только хуже... Воланд не пожалел, что решил заговорить с писателем после службы. Всё, шло как нельзя лучше, и дьявол решил действовать. — Вы совершили довольно серьезный проступок, нарушив десятую и седьмую заповеди,— начал Воланд. — и за это я должен назначить вам епитимью. Мастер старался не смотреть в пожирающие его глаза Воланда и отводил взгляд в разные углы комнаты. В какой-то момент попыток избежать зрительного контакта, он обратил внимание на тень, что отбрасывал священник. Первые секунды писатель отказывался верить своим глазам, но после моргания наваждение не исчезло. У тени были рога. Воланд заметил внимание Мастера к его тени и поспешил отвлечь его. — Встаньте на колени передо мной. Хоть Мастер и находился в недоумении из-за увиденного, но просьбу всё же выполнил. Ухудшало ситуацию только то, что он не знал какую епитимью ему назначит Воланд. Он хотел снова посмотреть на тень, но священник остановил его, взявшись за подбородок, и обратил его внимание на себя. Взгляд Воланда был одновременно озорным и гипнотизирующим. Он только подтверждал, что Мастеру не показалось, но обсуждать рогатую тень с ним не планируют. Священника явно забавляла растерянность писателя и он даже не пытался скрыть полуулыбки на своих губах. Дьявол всем своим видом старался показать, что всё в порядке и ему можно и нужно доверять. Сознательная часть Мастера понимала, что оно того не стоит, и как только писатель собрался с силами, чтобы задать хотя бы один из множества роющихся в его голове вопросов, Воланд прервал его. — Вы когда-нибудь спали с другим мужчиной? — Это было довольно неожиданно, Мастер даже сначала подумал, что речь об обычном сне с кем-то в одной кровати, но его компрометирующая поза явно указывала на нужный контекст. Тем более Воланд до сих пор держал его голову. Мастер отрицательно помотал головой. — Ничего страшного. Вы упомянули влечение к мужчине, вот с него и начнем. Попробуем выбить клин клином, догадываетесь каким будет ваше доказательство? Конечно Мастер догадался, но как и в случае с тенью не хотел принимать это за действительность. Ему не хотелось признавать, что перед ним стоит явно не обычный священник. Одно дело, когда ты чувствуешь влечение к священнику и совсем другое, когда оказывается, что этот священник не человек вовсе. Хотя он всё ещё был не уверен, может всё происходящее прямо сейчас всего-лишь игры его больного разума. Мастер слишком часто за сегодня испытывал противоречивые чувства и все они были связаны с Воландом. Рукой, ранее державшей Мастера за подбородок, Воланд огладил его щеку и, несмотря на все переполняющие чувства, писатель не отказал себе в желании прильнуть к руке дьявола. Воланд улыбнулся такой отзывчивости и начал поглаживать губы мужчины. — Твоим наказанием за нечистые мысли будет доставление мне удовольствия, можешь приступать. У тебя же уже была связь с женщиной? Близость с мужчиной происходит немного похоже, если ты будешь делать что-то не так, я тебя направляю. Если бы в этот момент Мастер возмутился, Воланд стёр бы этот момент из его памяти и отпустил восвояси, но он прекрасно знал, что писатель так не поступит. И он не ошибся. Мастер, хоть и дрожащими руками, но приподнял рясу и приспустил штаны Воланда, чтобы достать его полувялый член. Конечно дьявол предпочел бы взять его более традиционно, но запретность секса в церкви делала обстановку более интимной. Мастер взялся за член священника и начал двигать рукой вверх-вниз, распределяя предэякулят по всему члену. Воланд старался показывать, что Мастер действует правильно, поглаживая его по голове и лицу. Так продолжалось, пока писатель не начал чувствовать себя более уверенно и не вошёл во вкус. Воланду было ужасно мало рук Мастера, поэтому он решил подтолкнуть его к дальнейшим действиям. — Высуньте язык и полижите мой член. И Мастер в который раз за этот вечер повиновался дьяволу. Его первые движения языком были неловкими и неаккуратными, но Воланда это как будто заводило лишь сильнее, и с его стороны начало слышатся тяжёлое дыхание. Самого Мастера ситуация возбудила не меньше. Когда он только пришёл на службу, его зачаровал голос священника. В какой-то момент богослужения писатель решил отвлечься от заметок и обратил внимание на гипнотический голос и больше не смог оторваться от Воланда. Скажи ему три часа назад, что он будет стоять перед обладателем голоса на коленях в такой интимной обстановке, он бы не за что не поверил. Ему было мало прикосновений Воланда к лицу и волосам, ему было мало прикосновений к самому Воланду, но он не решался прощупывать границы дозволенного. Может ли он сейчас встать и наброситься на губы священнослужителя или суть наказания как раз в том, чтобы он изнемогал от желания сделать это? Вскоре Мастер уже сам двинулся дальше и обхватил головку члена губами, после чего со стороны Воланда послышался стон. Писатель положил руки на его бедра, чтобы было удобнее. После этого поглаживания по голове прекратились, но только потому, что Воланд сжал в руке волосы мужчины. Мастер посмотрел вверх на священника, чтобы убедиться, что он все делает правильно и попытаться заглотить глубже. Из своего опыта с женщинами он знал, как неприятно, когда члена касаются зубами, так что старался спрятать их. Хоть ему и показалось, что пару раз он все таки задел ими член Воланда, священник не подал виду. Когда Мастер понял, что дальше принимать не может, он подключил руку и начал надрачивать, покачивая головой. — Втяните щеки, — хриплым голосом подсказал Мастеру Воланд и он последовал совету. Писатель продолжал сосать священнику, обхватив его бёдра. Возбуждение Мастера всё больше давало о себе знать. Член ужасно болезненно упирался в брюки и ему начинало казаться, что он позорно кончит в штаны от минета, который делают даже не ему. Тихие, хриплые стоны со стороны Воланда побуждали его действовать активнее, лишь бы услышать их побольше и погромче. Он поднял затуманенный взгляд на Воланда, что в каком-то смысле было его ошибкой, потому что после этого дьявол обхватил его голову и принялся беспорядочно вбиваться в его рот. Это уже заставило Мастера начать стонать, и эти стоны посылали вибрации в член священника. У писателя начали слезиться глаза и заканчиваться дыхание, он попытался отстраниться, чтобы отдышаться, но ему не позволили, так что ему пришлось начать дышать через нос. Мастер уже представлял как на следующий день у него будет болеть горло, но это даже было приятной болью. После ещё нескольких движений Воланд излился ему в рот. Конечно же писатель не смог поглотить всё, так что часть спермы осталась около рта. Дьяволу весьма польстило, что мужчина без каких-либо просьб сам решил проглотить его семя. Он вытащил член изо рта писателя и убрал его в штаны. Было огромное желание заставить Мастера очистить его, но он оставит это для следующих встреч, а пока надо дать писателю отдышаться. Священник опустился к сидящему на дрожащих коленях Мастеру, позволил ему опереться на себя и принялся слизывать свою сперму с уголков губ писателя. Воланд примкнул к расслабленному и влажному рту Мастера. Он целовал его нежно и неторопливо, прекрасно понимая, что писателю нужно отдохнуть после такого. Воланд прижал Мастера к себе и перешёл с губ на открытые участки шеи. Ему очень хотелось пометить мужчину, но он не знал как отреагирует любовница писателя, так что он решил не рисковать. Рука Воланда пробралась под штаны Мастера. Он схватился за влажный и перевозбужденный член, из-за чего со стороны писателя послышался блаженный стон. Мастер так долго терпел, что ему хватило лишь пару движений, чтобы излиться в руку Воланда. Пока Мастер отходил от оргазма, священник очистил руку с помощью магии. Когда писатель пришел в себя и собрался уходить, Воланд остановил его и прошептал на ухо: — Вы же помните, что это наказание только за нечистые мысли о мужчинах? В следующий раз епитимья будет за ваши греховные отношения с замужней женщиной. Я буду ждать вас тут в следующий раз, и не смейте больше избегать исповедь. Мастер обязательно ещё вернётся в церковь.