О любви

Небольшое помещение, заполненное спутавшимися чёрными проводами, похожими на змей, было залито ярким фиолетовым светом, исходившего от мониторов сразу нескольких компьютеров, установленных у самой дальней стены этой комнаты, которая была ничем иным, как кабинетом главы преступной организации «Крысы Мёртвого Дома», а сам он как раз-таки сидел за столом, расположенным напротив этой стены. Фёдор Достоевский, а именно так звали главу этой организации, в данный момент самодовольно ухмылялся: база данных Вооружённое Детективное Агенство была успешно взломана, а сам данные скачаны на несколько компьютеров «Крыс», поэтому Фёдор выглядел довольно уставшим, но в то же время полностью удовлетворённым проделанной работой. — Дос-кун, Дос-кун, время сделать перерыв! — в кабинет ворвался коллега Достоевского, с которым они состояли в террористической организации «Смерть Небожителей», а именно Николай Гоголь. Пожалуй, это был единственный человек, действия которого Фёдор не мог предугадать, слишком уж непредсказуемым был этот молодой альбинос. — Спасибо, Коль, но я уже закончил, — мягко улыбнулся черноволосый, глядя на севшего напротив Гоголя. -Правда? Тогда предлагаю допить чай и пойти погулять, — светло-голубой глаз искрился радостью, и Фёдор не сомневался, что и в изумрудном глазу, закрытом картой были точь-в-точь такие же искорки. — Отличная идея, Коль, — не раздумывая, согласился Достоевский. Рядом с Гоголем ему не хотелось думать о работе или организации, хотелось думать только о Николае, его идеях, его планах и, конечно же, чувствах, которые он ему дарил. Рядом с Николаем становилось спокойно, куда-то вдруг уходили непонятная тревога и страх неудачи, а на их место приходила полная уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне. Именно рядом с ним Фёдор начинал жить в настоящем, а не в будущем, о котором думал постоянно, пытаясь предугадать все последующие шаги детективного агенства.

***

Выйдя на улицу, глава «Крыс» глубоко вдохнул свежий и прохладный ночной воздух. Да, хотя бы ради этого стоило выйти на улицу, ну или ради наблюдения за счастливым Николаем, подкармливающим бродячих котов. Честно говоря, Достоевский даже не знал, что его радует больше. — Дос-кун, а может на набережную пройдём? — вдруг подскочил к нему Гоголь, резко взяв за руки, грея их. — Почему бы и нет, — пожал плечами Фёдор. Вскоре они оказались на набережной у Токийского залива, от которого веяло морским бризом. Ветер гонял волны, а над их гребнями резвились чайки, периодически ныряя в воду, отражающую свет ночного освещения мегаполиса. В общем и в целом, картина была более чем умиротворяющей, а шум океана и крики чаек и присутствие близкого человека лишь усиливали ощущения. — Федь, — тихо позвал его Николай, заставляя оторваться от созерцания Токийского залива и посмотреть в его глаза, в кои-то веки неприкрытые ни чёлкой, ни картой. — Я люблю тебя. — Я знаю, Коль, — так же тихо ответил Достоевский, чуть позже с мягкой улыбкой добавив, — я тоже тебя люблю.