Любовь — как голуби...

Ваня Евстигнеев лежал на кровати и смотрел в потолок. Он делал это всю последнюю неделю. Надо было хотя бы встать, поесть, но есть не хотелось. Вставать тоже. И ходить, и вообще жить. В голове до сих пор звучал голос Фаллена, и столько разочарования и обиды в нем Ваня не слышал никогда. А ведь Мирон предупреждал, что идиотская афера добром не кончится, уговаривал не мудрить, поговорить честно, признаться, но Ваня скорее бы умер. Три грёбаных года он сходил с ума, но просто так взять и подкатить к Фаллену было немыслимо. Ваня так бы и не решился, если бы не случай. Как иронично, что началось у них всё с надписи на асфальте и ей же и закончилось. Сглотнув горький комок в горле, Ваня отвернулся к стене. Его точно бес попутал, хоть и не верил он ни в каких бесов. Он в ту ночь действительно не спал, доделывал домашку допоздна, а потом случайно выглянул в окно. И сразу узнал Фаллена, несмотря на темноту, безразмерный худос и накинутый на голову глубокий капюшон. По росту, жестам, силуэту, облику — для Вани это было несложно, он бы Фаллена в любой толпе вычислил. Сначала не понял, чего это тот по асфальту ползает, а утром увидел послание, встал, как вкопанный, сверля взглядом кривоватые буквы. И вот тогда его будто подбросило, злость, иррациональная обида, ревность — всё так замутило рассудок, что он сделал то, что сделал. Сначала просто из неприязни к идиотке-Аньке, которую он на правах несчастливого соперника закономерно не переваривал, но сразу пришла мысль, что ситуацию можно использовать по-другому. Свалить всё на «чужую шутку» — так хотя бы появится повод заобщаться. Чем чёрт не шутит? Конечно, поначалу ничего не вышло, шокированный Фаллен был в полном ужасе, но Ваня терпеливо ждал, маячил за его спиной тенью отца Гамлета и таки вывел на разговор, пусть они и подрались, став чуть не врагами. Ваня уже подумал, что всё, конец, но, столкнувшись с Фалленом случайно в магазине, не смог удержаться и снова попытался законтачить. И всё у них в конце концов сложилось. Не без помощи Мирона — он его здорово выручил с билетами. — Вано, ну что ты паришься, — вздохнул тот, когда Ваня в очередной раз делился с ним печалями. — Сходи с ним на концерт, ты же сам говорил, что он тоже фанат этой группы. А там, на адреналине, под бухлом, может, что-то получится. — Мирон, ты спятил? — Ваня выгнул брови. — Во-первых, это же ты билеты достал! Если бы не твой дядя, который подогнал нам контрамарки, мы бы хуй получили, а не концерт. Я не могу так с тобой поступить. Во-вторых, не собираюсь специально спаивать Фаллена и пользоваться ситуацией. Начинать отношения с обмана хуёво, меня совесть сожрёт. — А за надпись не жрёт? — усмехнулся Мирон. — Ты уже попытался начать с обмана, так чего теперь кочевряжишься. — Жрёт, — мрачно отрезал Ваня. — Вот именно — пытался с обмана, и вышла херня. Мы только чудом смогли снова наладить контакт. Больше не хочу вранья. Хочу, чтобы он сам захотел. — Ну, и как, по-твоему, натурал тебя захочет? — Он не натурал, — убеждённо сказал Ваня. — Я не слепой, вижу, как он иногда смотрит, как реагирует, я, блядь, жопой чувствую. Мирон покачал головой. — Вано! Ты же умный! Неужели веришь в мифы про пресловутый «гей-радар»? — Я своим ощущениям верю, — насупился Ваня. — Не натурал Фаллен, максимум — бисексуал. И вообще, однозначной ориентации не существует в природе, никто не гей и не гетеро на сто процентов. — Эй, а я? — возмутился Мирон. — И ты тоже, — поддразнил Ваня. — Просто тебе ещё не встретился тот самый человек. А если встретится, тебе будет похер, девушка или парень. Закатив глаза, Мирон кинул в него диванной подушкой. — Пошёл ты! Друг, называется! — негодованию его не было предела. — Не сдались мне никакие парни, я девочек люблю. Ваня сник, грустно улыбаясь. — Повезло тебе, — констатировал он. — А я — Фаллена. И, походу, вообще без шансов. Мирон сразу посерьёзнел, посмотрел сочувственно. — Да ладно, Вано, что ты стух? Будет у тебя ещё взаимность, бля буду. Сходите на концерт! На хуй интриги, если не хочешь, не делай. Просто сходи, хоть время с ним проведёшь, развеешься. А то на твою кислую рожу смотреть больно. Задумавшись, Ваня неуверенно почесал затылок. — А ты? — А у меня — подготовка к иностранному университету. Там знаешь, какой бешеный конкурс? Я бы так и так не смог, надо немецкий выдрачивать. Враньё было откровенно нелепым и наспех придуманным. Ваня прекрасно знал, что Мирон владеет языком чуть ли не в совершенстве, а сейчас, как самый лучший друг, просто благородно отмазывается. Внутри разлилось тепло, Ваня посмотрел благодарно. — Спасибо, Мир, — сказал тихо. — Я тебя обожаю, знаешь? — Ага, — кивнул тот. — Я тебя тоже, поэтому и хочу, чтобы ты перестал морозиться. За любовь надо бороться. На том и кончился их разговор. Но на концерте получилось по-другому. Фаллен сам притащил бухло — угощал в честь концерта и прошедшей днюхи, и они в результате нехило нарезались. Ваня в последний раз был таким пьяным ещё весной, после ссоры с Фалленом, когда окончательно стало ясно, что ничего не светит: пришёл к Мирону с вискарём, тайком стащенным у предков, и заливал горе, жалуясь другу в жилетку на хуёвую жизнь. Но судьба та ещё сучка. Сначала поманит, побалует, и только ты расслабишься, начиная верить, что повезло и ты счастливчик, как она раз — и поворачивается задом. Чтобы жизнь мёдом не казалась. Ну, какой был шанс, что Фаллен узнает про авантюру с надписью? Практически нулевой. Сука, ну как так! Самое обидное, что Ваня не собирался обманывать вечно, планировал сам скоро признаться, но теперь тот ему ни за что не поверит. Он вообще с ним говорить не хочет и, хотя и не заблокировал, как в прошлый раз, все Ванины сообщения и голосовухи, которые он сотнями слал, убеждая встретиться и поговорить, остались без ответа. На столе завибрировал телефон. В бессмысленной надежде Ваня схватил его и поник, видя номер Мирона. Говорить не хотелось. Не именно с Мироном, вообще ни с кем (кроме Фаллена, конечно), шевелить языком и мозговыми извилинами было почти физически больно. Телефон замолчал, зато телега взорвалась сообщениями. Вано, возьми, твою мать, трубку! Иначе я прямо сейчас приеду к тебе домой и выебу в уши. Или лучше сразу к твоему Фаллену. Объясню ему всё, в чём он не прав, гондон охуевший. Ты меня знаешь! Вань, не игнорь, пожалуйста! Сука, ты живой там вообще?!!!! Я еду Прочитав последнее, Ваня вытаращил глаза, торопливо нажимая на вызов. — Да! — рявкнул недовольный голос на фоне уличного шума. — Мирон, я норм, — поспешил заверить Ваня. — Просто спал. — Пизди больше, — буркнул тот. — Что ли, я тебя не знаю? Загнобил себя совсем, какой ты нехороший, а Фаллен твой замечательный! Убить его мало, сволочь такую. Ваня сел на кровати, смотря через окно в пасмурное небо. — Не говори так о нём, — процедил тихо. — Я же правда виноват. — И что? — фыркнул тот. — Подумаешь, проебался разок, с кем не бывает! Осёл ты, Ваня! Он же ради тебя ориентацию сменил... — Он не менял, он... — Не перебивай! — сурово отрезал Мирон. — Ну, пусть не сменил, а признал, это ведь тоже непросто! Шифровался вместе с тобой, пошёл на риск, лишь бы быть вместе. И чё, ты думаешь, он вот так возьмёт — и на всё хуй положит? Да он по-любому ещё больше переживает. А ты лежишь и ни хуя не делаешь, не пытаешься вернуть. — Я ему сто раз писал! — заорал в ответ Ваня. Кажется, его тихое и спокойное ледяное оцепенение лопнуло, и снова стало очень больно. — Он не отвечает, не хочет меня видеть! Что я могу! — Что угодно, — игнорируя его вопли, хладнокровно ответил Мирон. — Придумаем что-нибудь. Главное, не ссы, Ванька, не из такого дерьма выползали. Слушай, а давай ему тоже под окнами простыню напишем? Признаешься в чувствах, всё такое. — Тогда он мне точно яйца оторвёт, — слабо улыбнувшись, констатировал Ваня. — У нас как бы тайные отношения. Были. — Были да сплыли, — невесело подытожил Мирон. — Тогда иди к нему домой. Прямо сейчас. При родоках он скандал не устроит, а там, может, и сумеете объясниться. Он тебя, такого несчастного, увидит — сам от жалости заплачет и всё простит, отвечаю. Я с тобой пойду, для поддержки. Провожу до квартиры, и если всё будет спокойно, тихонечко свалю. — Спасибо, Мир! — от души выдал Ваня. — Если бы не ты... — Дверь открой, — хмыкнул тот, перебивая, — я уже доехал. * * * Провожать до квартиры Мирону не пришлось: ещё издалека Ваня заметил знакомую фигуру во дворе: Фаллен стоял около пустой детской площадки и отчаянно жестикулировал, что-то доказывая своему другану Славке Карелину. Тот слушал его с невозмутимым видом и отрицательно мотал головой, явно возражая. Потом демонстративно завёл глаза, всплеснув руками. — ...уя себе, съездил на каникулы, — донёсся до ушей привычно гнусавый голос. — Меня всего три месяца не было, приехал — и охуел, до сих пор выхуеть не могу. Я друга теряю, понимаешь? И не из-за какой-то там орие... — Он осёкся, когда Фаллен предупреждающе пнул его по лодыжке, охнул, потирая пострадавшее место. — Фаллен! Мне по хую, я же уже сказал. Мне тебя жалко, ты же мой кореш! Давай я сам с ним погово... Эй, ты меня слушаешь?! Заметив, что его собеседник оторопело таращится в сторону, он обернулся, натыкаясь взглядом на Ваню с Мироном. Расплылся в ехидной ухмылочке. — О-о, вот и он, лёгок на помине, — объявил преувеличенно радостно. — Наш коварный обманщик, точнее, гадёныш, мудак, уёбок и прочие эпитеты от обиженного дяди Фаллена. — Слав! — покраснев, одёрнул его Фаллен, но тот не обратил внимания. Уставился на Мирона: — А ты кто? — Секундант, — не моргнув глазом, выдал тот. Прищурился, мгновенно оценивая обстановку. — Как и ты, судя по всему. Если сейчас случится дуэль, мы хотя бы присмотрим, чтобы никто никого не убил. Лицо у Карелина вытянулось, на нём появилась заинтересованность. Дурашливо фыркнув, он еле заметно кивнул. Ване стало иррационально приятно, как-то легче на душе от того, что Карелин не залупился на Мирона. Вроде ему даже понравился этот отбитый юмор, хотя Ваня сам не всегда выкупал. Ну, если уж их друзья поладили, то и им сам бог велел. Фаллен между тем вскинул на него тяжёлый взгляд. — Чего припёрся? — спросил глухо. Выглядел он, кстати, тоже не очень, бледный, помятый, с сиреневыми тенями под глазами, будто сорокалетний алкаш, а не одиннадцатиклассник. Замявшись, Ваня кинул взгляд на Мирона и Карелина попеременно, стремаясь начинать разговор при посторонних. Карелин сориентировался первым — надо же, сама тактичность! Покосился на Мирона: — Слушай, э-э... секундант Евстигнеева... — Мирон, — подсказал тот, кусая губы, явно сдерживая смех. — Да, я тоже понял, что нам тут не рады. Вано, — обернулся он, наконец перестав глазеть на Карелина, — мы вон туда отойдём пока. Поговорите по-мужски, только умоляю: спокойно. Здесь везде люди. Если что, зовите. — Пэ Пэ Ка э-эС(1), — растягивая гласные, добавил Карелин, одобрительно ухмыляясь. — Ну чё, Мирон, пойдём и мы побазарим. Меня Славкой зовут. — Приятно познакомиться, — как ни в чём не бывало кивнул тот, удаляясь вместе с Карелиным к лавочкам неподалёку, благо в такую погоду они пустовали. Ваня проводил их взглядом, боясь смотреть на Фаллена, но пересилил себя. Вскинул взгляд исподлобья. — Злишься на меня? — брякнул зачем-то и чуть не хлопнул себя по лбу. Почему он такой тупой, господи. Фаллен помолчал, массируя пальцами виски. — О чём ты, дядь, я в восторге, — ответил едко. — Всегда любил лапшу на ушах, она мне, видимо, очень идёт. — Извини, — расстроенно пробубнил Ваня. — Знаю, ты мне не поверишь, но я и сам тебе бы признался. Со временем, — добавил, решив быть предельно откровенным. — Просто я подумал, что это мой практически единственный шанс. Прости, Ванечка. — «Прости, Ванечка», — передразнил тот. Голос звучал не зло, а слегка устало и обреченно, а-ля «как меня заебал мир, в котором живут одни идиоты». — Хули мне от твоих «прости». Ваня приободрился, уловив в тоне знакомые вредные нотки. Значит, есть шанс, что его не пошлют сразу. — Что мне сделать? — неловко спросил он. — В смысле... как это... загладить типа вину? Фаллен поморщился, красноречиво глядя. — Кончай гнать пургу, а? Ощущаю себя, как в дерьмовом ромкоме. Мне уже Славян и так все мозги промыл, сил нет. Просто пообещай больше не врать. Недоверчиво моргнув, Ваня вытаращился на него. И всё? Никаких муторных разборок? Истерик? Вымаливания прощения на коленях? Облегчение затопило с головы до ног, разливаясь внутри острым приступом счастья. — Я никогда тебе не врал, кроме этого раза, — искренне заверил Ваня. — И не буду, даю слово. Фаллен хмыкнул. — И ему можно верить? — уточнил деловито. — Твоему слову? — Могу доказать по-другому. — Поколебавшись, Ваня взял его за руку, сжал прохладные пальцы. — На практике. С сомнением глядя в его честные глаза, Фаллен сделал театральную паузу. Качнул головой и наконец улыбнулся. — Ладно, забились. _______________ (1) ППКС — известный сленг, не думаю, что кто-то не в курсе, но если вдруг: расшифровка «подписываюсь под каждым словом».