Коктейль партнёров

Ей было тошно. До отвратительного плохо сидеть вот так и изображать из себя непринужденность. Ира держалась из последних сил, мысленно считая секунды. Застывшая улыбка на её губах и стеклянный взгляд словно кричали о том, насколько же ужасно она себя чувствует, и любой бы это заметил. Любой, но не он. — Ты точно будешь в порядке? — Кривицкий, быстро одеваясь, задал этот вопрос пятнадцатый раз подряд. — Анна Сергеевна придет через пару минут. — Гена, — Ира вздохнула, но тут же надела на себя маску радушия. — Со мной ничего не случится. Передавай Лёше привет. Он посмотрел на неё каким-то непонятным взглядом, словно предчувствуя беду, но Ира улыбнулась ещё шире, и это наваждение прошло, будто его и не было. Поцеловав её в щёку, он накинул пальто и обувь, и через пару секунд Ира осталась одна. Её муж уехал на несколько дней повидать сына и, как бы сильно он не убеждал Иру в том, что эта поездка не так важна для него, она знала, что это ложь. Знала и то, что Лёша сейчас не в Питере, а в другой стране, и к нему Кривицкий не приедет при всем желании. Знала, что он уезжает отдохнуть. И ничего не желала с этим делать. Потому что жить под одной крышей с инвалидом действительно тяжело. И периодически тебе нужно от этого отвлекаться. Ира заметила электронную бронь в гостинице случайно. Копалась в компьютере, разыскивая один из отчетов, когда пришло письмо об успешной покупке. Номер для одного на несколько ночей — ничего лишнего, чтобы просто побыть вдали от своей личной обузы. Он и раньше задерживался на работе. Стал брать больше смен, оставаться на ночные. Убедил её завести сиделку — ту самую Анну Сергеевну — и день за днем продолжал изображать счастливого мужа. Любящего свою жену любой, терпеливого, заботливого и самого что ни на есть благородного. Ведь Кривицкий не был бы Кривицким, если бы не взял на себя эту ношу и бросил бы жену-инвалида. «Отвратительно», — её лицо перекосилось, и Ира, довольная тем, что больше не нужно участвовать в их взаимном спектакле радостных лиц, перестала скрывать свою злость. Встретила сиделку, открывшую дверь своим ключом, тяжелым взглядом и, не поздоровавшись, тут же отпустила. — Но… Геннадий Ильич сказал, что уедет на несколько дней, — дрожащим голосом попробовала поспорить девушка, застряв на пороге. — Если ты что-то ему расскажешь, то потеряешь работу. Свободна. Ира не тратила силы на вежливость, говорила грубо и резко. А эта идиотка даже не додумалась закрыть за собой дверь, из-за чего женщине пришлось ехать до коридора, чтобы затем вернуться обратно. Она устала от этого. И больше терпеть не могла. Чувств не было. Не было ничего, кроме злости и раздражения. И всё это началось относительно недавно. — Как-то ты с ней грубовато, Ирина Алексеевна, — мужской голос с нотками хрипотцы по обыкновению вызвал стаю мурашек. Она не стала оборачиваться, дожидаясь, пока он сам подойдет. Молча сидела в своем проклятом кресле и слушала приближающиеся шаги. А затем почувствовала на своем плече руку и подняла голову, встречаясь взглядом с безжизненными серыми глазами, в которых плясали огоньки потухшего пламени. — Привет, — произнес он полушепотом и, наклонившись, поцеловал её в губы. Ира, прикрыв глаза, ответила на поцелуй, хватаясь за его пиджак, притягивая к себе ближе. Он был холодным, и ей тут же стало зябко, несмотря на пушистый свитер. Почти сразу Анатолий отпрянул и, смерив её довольным взглядом, присел рядом на кресло. Ира равнодушно разглядывала его лицо, отмечая увиденные уже в сотый раз застывшие капли крови на лбу. Больше они не вызывали чувства вины. Ни они, ни зияющая дыра на затылке. — Я еще нормально с ней разговариваю. Эта стерва приставала к моему мужу, думая, что я сплю. Алеников улыбнулся, пока лицо Павловой искажала гримаса боли. — И как у Гены это получается? — неверяще спросил он. — Что именно? Влюблять в себя молоденьких дурочек или изображать идеального супруга, в тайне мечтая о смерти жены? Толя цыкнул и чуть помотал головой. Посмотрел на неё строго. — Нет, о твоей смерти мечтаешь лишь ты. Он, хоть и идиот, но ни о чем таком не думает. Мне-то уж можешь верить. Ира усмехнулась и спрятала мокрые глаза, устремив взгляд в пол. Они виделись уже больше трех раз, но всякий раз у нее никак не получается его уговорить. Вот и сейчас он явно не был настроен благосклонно. — Я просто не хочу жить вот так, — тихо произнесла она, а затем почувствовала ледяные пальцы на своем подбородке. Подняла голову и позволила ему вытереть слёзы. — Я убила тебя. Почему ты не можешь сделать то же самое для меня? Ира просяще смотрела на него, пока нижняя губа дрожала. Она умоляла его об этом всякий раз, но он оставался глух к ее просьбам. Услышала вибрацию телефона и снова сбросила вызов от Брагина, звонившего ей весь вечер. — Я боюсь сделать это сама, — её признание вызвало новый поток беспрестанных слез. Странно. Ей казалось, что она уже давно не может плакать так много. Только в его присутствии в ней вновь оживали эмоции, но это всегда длилось недолго и не имело никаких последствий. Толя смотрел на нее с сочувствием. Продолжал поглаживать большим пальцем скулу, пока второй рукой крепко сжимал её ладонь. — Ты же знаешь, что я тебя люблю. — И поэтому заставляешь мучиться, живя вот так? — она вырвалась из его хватки и ударила со всей силы по подлокотникам инвалидного кресла. Совсем не почувствовала боли и ударила вновь. А затем ещё. Толя вздохнул. Он был свидетелем каждой её истерики и молча наблюдал за этим, пока она не закончится. — Я не могу тебе помочь. Но не потому, что не хочу, а потому что меня тут нет. И ты сама это знаешь. Он смотрел на неё с неумолимой печалью, словно страдая от собственного бессилия. Ира фыркнула, проклиная свой воспаленный мозг и окончательно утерянное благоразумие. Она кивнула. И отправилась прямиком на кухню. — Ты же врач, — снова начал Алеников, наблюдая за Ирой, перебирающей ножи в ящике. — Знаешь, что всегда есть надежда на чудо. — Чудо у меня в холодильнике, а в жизни его нет, — она остановилась, когда нашла, что хотела. Ира вытащила тот самый нож, который был в наборе, что когда-то подарил ей Толя на восьмое марта. С довольным видом покрутила им перед его лицом, впервые за долгое время испытывая что-то, отдаленно напоминающее радость. — Я не чувствую себя собой. Словно гнию в этом теле каждый день, понимаешь? — смотрела на него, отыскивая в его взгляде хотя бы намек на согласие. Но Алеников оставался непреклонен. — Ты все равно не сможешь мне помешать. Хотя бы просто побудь рядом. — Это без проблем, Ирина Алексеевна, — со вздохом Толя присел за барную стойку. Она нерешительно смотрела на него какое-то время. Хотела спросить, что там будет, но еще понимала, что говорит лишь с собой. Просто надеялась, что они действительно смогут встретиться. Ира закрыла глаза и, замахнувшись, сделала первый надрез. Её тело обнаружили утром. Кривицкий приехал раньше, узнав от Брагина, что возможна ещё одна операция.