***
Год спустя. Рам возвышался в полутьме зала, в ожидании взмаха музыки, который, казалось, медлил нескончаемо. Суета и сплетни, переплетаясь в воздухе, давили на виски. Массовые скопления людей вызывали у него чувство дискомфорта, но мирно принимая реальность, он терпел, посещая каждое представление Деви, потому что хотел видеть, как она исполняла свою мечту. И всё же, среди этой многолюдной толпы, ему было интересно наблюдать за восторгом, сияющим в глазах зрителей. Дубей видел, как искренне они пытались разгадать тайну, скрытую за белой вуалью, окутывающей загадочную фигуру. И это льстило, что только он один обладал ключом к этой загадке. Однако Деви давно хотела раскрыть свою личность, и Рам смиренно отбросил капли ревности, хотя тень этого чувства всё же мерцала внутри, когда он принял решение Дивии. Сегодня, после выступления, девушка решила, что настал момент осуществить свою давнюю мечту. Наконец, последние гости вошли, и музыка оживила зал, едва её звуки проникли сквозь пространство. Мужчина повернул голову, стремясь разглядеть лицо того, кого так долго ожидала толпа. Глаза Дубея расширились, когда он узнал фигуру из своего прошлого. Кристиан де Клер медленно двигался к своему месту в дальнем ряду, сопровождаемый лордом-канцлером британской короны. Рам мгновенно повернулся в сторону и сдержал дрожь в своих кулаках. В его разуме не укладывалось, каким образом Кристиан оказался в Лондоне, ведь обычно он не покидал пределы Бенгалии. Зал наполнился громкими аплодисментами, и на сцену вышла Деви. Её взгляд сразу же нашёл Рама, и с ловким подмигиванием она улыбнулась ему, прежде чем погрузиться в пленительный танец. Однако в сердце мужчины не исчезала мысль о том, что в этом зале присутствует человек, способный снова повернуть колесо их судьбы. Дивия выздоровела, потому что де Клер считал её мертвой, и для него она перестала быть его женой. От подобных мыслей Рам поморщился, ибо они давно не преследовали его. Шум аплодисментов мешал размышлениям, и на лбу появилась испарина. Он поднял голову, замечая, что Деви уже закончила свой танец и готовилась снять вуаль. Внутри него что-то треснуло, и страх невидимыми щупальцами, распространился по всем сосудам, охватив тело неподдельным ужасом. Без всякого раздумья Рам выбежал на сцену, обвив Деви своими руками и не позволив ей снять вуаль с лица. Он внутренне благодарил себя за то, что всегда предпочитал занимать места в первых рядах. — Стой и не двигайся, — тихо прошептал мужчина, совершая аккуратные шаги в сторону кулис, при этом всё ещё стоя спиной к зрителям. — В зале де Клер. Деви вздрогнула, ощущая прилив тревоги, и сильнее прижалась к Раму. Её рука подчиняясь инстинкту самосохранения, автоматически потянулась к вуали, сжимая её сильнее. По помещению пронеслись недовольные возгласы, но в этот миг они показались лишь далеким эхом, не имеющим значения. Единственное, что мучило Дубея в этот момент, — это желание увести Дивию отсюда как можно быстрее.***
Голова болела, а виски будто налились тяжёлым свинцом, сегодня Раму пришлось работать больше обычного. Проверка документов из Дели всегда вызывала у него отвращение, ведь британские чиновники часто писали о том, что в первую очередь было выгодно им, а переводчики не обременяли себя правильным отображением смысла хинди-текстов на английском языке, предпочитая создавать свои собственные версии событий. С того момента в театре прошла неделя. Рам даже начал склоняться к мысли, что всё произошедшее было лишь произвольной случайностью, но и судьбы как обычно были свои планы. Летнее солнце пробивалось сквозь высокие окна, попадая на страницы документов. Голос служанки и оповещение о том, кто пожаловал в резиденцию нарушили семилетний покой. Дубей зашёл на территорию сада, пристально наблюдая за фигурой Кристиана, стоявшего у берега озера. На нем был утонченный английский наряд, однако синий мундир, когда-то украшавший его плечи, теперь уступил место чёрному. Рам медленно приближался, стремясь не привлекать лишнего внимания, однако тихих шагов было достаточно, чтобы лорд повернулся. Между ними повисла напряжённая тишина, и никто не осмеливался нарушить её первым. Они просто смотрели друг на друга, погружаясь в вихрь прошлого взглядами, которые, подобно огню, пронизывали души, точно так же, как и много лет назад. — Я недооценил упорство младшего наследника, — произнёс Кристиан, усмехаясь, и протянул раскрытую ладонь. — Полагаю, это ваше? Рам нахмурил брови, увидев в руках де Клера серебряное кольцо с изображением тигра — единственное, что осталось у него, как напоминание о прошлом. Мужчина сжал кулаки, лишь сейчас осознав, что всё, над чем он и Деви трудились семь лет, мгновенно рассыпалось как песчинки в воде, оставляя после себя чувство потери и разочарования. — Признаюсь, если бы не это кольцо, которое вы, господин Дубей, случайно уронили, когда пытались скрыть личность Дивии, — медленно и размеренно говорил Кристиан, выделяя каждое слово. Рам заметил, что в его голосе угас прошлый пыл, огонь, который когда-то обжигал губернатора Бенгалии. — Я бы не догадался. Найти вас было несложно, особенно в Лондоне. Его слова прозвучали громом в голове мужчины. Малейшая невнимательность обернулась горькой ценой. Дубей закрыл глаза, и перед ним всплыли слова богини из снов, только сейчас он осознал их истинный смысл: судьба возвращалась, как ненасытный хищник, заставляла падать, наступала на ноги. — Почему вы не в Калькутте? — Рам, наконец, осмелился задать вопрос, ощущая нестерпимую сухость в горле. Спокойствие, к которому он стремился, ускользало, но Дубей продолжал бороться с волнением. Взяв фамильное кольцо и надев его на безымянный палец правой руки, он оглянулся в сторону, помолившись, чтобы Дивия не решила прогуляться по саду и не услышала их разговора. — Я покинул пост губернатора полгода назад, — ответил Кристиан, странно оглядывая Рама, и сжал губы. — Ваша дюжина порядком подорвала мои нервы. А тут ещё и вскрылся такой обман. Чувствую себя униженным. — Дюжина не имеет никакого отношения к нашему с Деви побегу, — мгновенно ответил мужчина, чувствуя, что слова как будто отдаляются от него, становясь чужими и непонятными. Ему не было ясно, зачем он начал защищать тех, кто, фактически, сыграл свою роль в ужасной судьбе Деви. Но в его сердце всё ещё жили несколько человек, которых он уважал. Сара и Эрит — в течение семи лет писали письма, переживали и всегда интересовались их жизнью. Или Радха с её маленькой дочкой — их история всегда трогала его сердце. Узнав, что отцом Индиры является Радж, Рам окончательно разочаровался в старшем брате. Тхакуры писали, что у него появился сын, и Дубей искренне надеялся, что маленький мальчик унаследует как можно меньше качеств своего отца. — Да уж, бросить такую мысль в воздух, как камень, и ждать, что она упадет на землю правдой, — усмехнулся де Клер. Его смех звучал искусственно, напоминая звон разбитого стекла. — Вы в самом деле думаете, что я поверю, будто Видия Басу могла остаться в неведении? Или её стерва-дочь? Рам медленно втянул воздух, пытаясь понять, о какой именно двойняшке Басу шла речь. Однако впечатления и эмоции, которые пронизывали каждое слово бывшего лорда, явно указывали на Сарасвати. Напряжение в воздухе становилось ощутимым, словно электрический заряд, который накапливался в ожидании своего выхода. Дубей, чувствуя приближение неприятностей, мгновенно понял, что Кристиан просто так не оставит это дело. Уголки его губ дрогнули, образуя хитрую улыбку, полную скрытых намерений. Он собирался что-то сказать, но внезапно в эту атмосферу вмешался детский голос. — Папа! Папа! — маленькая Шарма-Дубей, заметив неизвестного мужчину, остановилась. Она прильнула к Раму, будто искала в нём поддержки и защиты. — Кто это? — Ила спросила тихо, её шепот был едва слышен. Голова девочки высунулась из-за укрытия, а глаза осторожно скользили по лицу де Клера. Казалось, в этот момент Кристиан лишился дара речи, его удивление было очевидно. Он никак не ожидал увидеть здесь ребёнка. — Ила, — Рам подтолкнул дочь вперёд, взглядом указывая в сторону дома, — иди к маме, я скоро вернусь. Скажи ей, что к папе пришёл друг с работы. Она ещё раз оглянулась на незнакомца, словно в последний раз проверяя его на опасность, а затем послушно кивнула, медленно удаляясь обратно к особняку. — Она копия Деви, — произнёс Кристиан, вглядываясь в след, оставленный убегающей от них Илы, его голос звучал с оттенком тяжелого вздоха, — сколько ей? Рам заметил перемену в тонах бывшего губернатора; надменность уступила место принятию, а высокомерие и злость сменились мягкостью. — Шесть, — коротко отозвался Дубей, его взгляд был устремлен в озеро. — Жизнь без дюжины пошла вам на пользу, — усмехнулся Кристиан, доставая сигару, — кто знает, быть может, если бы вы и Дивия родились в других семьях и другой стране, ваша судьба была бы куда более счастливой, и не пришлось бы вам скрываться. Всего доброго, господин Дубей. Больше я вас не потревожу. Рам мгновенно развернулся, его сердце отзывалось на каждое слово, произнесенное Кристианом. В этом моменте он осознал, что бывший губернатор Бенгалии поступил куда более благородно, чем он мог себе представить. Но вопрос остался витать в воздухе, какой смысл во всем этом, если чаша весов вновь склонилась в сторону боли и разочарования?***
Так и произошло, Дивия снова заболела. На этот раз девушка совсем отказалась от помощи врачей, Раму пришлось рассказать ей о том, что приходил Кристиан, хотя она и сама догадалась. Понадобилось каких-то пару месяцев, чтобы кожа, которая ещё совсем недавно сияла стала серой, в этот раз болезнь прогрессировала сильнее. Дивия совсем не ела, не выходила из дома. История повторялась, как злобная сансара, заставляла проходить через этот ад снова. — Рам, — тихий и дрожащий шепот доносился из комнаты. Слышать его было больно; Рам привык к звонкому звучанию голоса девушки, и теперь это безмолвие вызывало неприятное жжение. Дубей вошел в их спальню и заметил Деви, стоявшую у окна, держащую в руках письмо с бенгальскими буквами. — Я написала Саре, — произнесла девушка, развернувшись и положив ладони на грудь Рама, — давай вернемся в Индию. Хочу умереть там. Мужчина моментально откинул ладони Деви, отходя назад. Он не желал даже допускать подобные мысли, продолжая жить в своих иллюзиях, обманывая себя, что все будет хорошо. — Не говори так, — довольно грубо сказал Рам, отчего девушка лишь покачала головой. — Дивия, не смей так говорить. Ты не умрёшь. Оба они знали, что слова Рама — лишь пустая оболочка, закрывающая от него самого болезненную правду. Неизбежное приближалось, и оттянуть его было невозможно. — Прошу тебя, — шепнула она, и на её щеке блеснула слеза, — будь рядом с дочерью, помоги ей. Иле предстоит продолжить род Шарма. Найди ей верных союзников, одна она с дюжиной не справится.***
Колеса кареты скрипели по камням, сопровождая каждое их движение трясущимся качанием повозки. Рам то и дело проверял дыхание Деви, чувствуя, как приближалось неизбежное. Несколько дней они были в пути, и за это время состояние девушки ухудшилось до предела. Она умирала, быстро и мучительно, на глазах человека, который любил её больше собственной жизни. — Господин, — родной бенгали отдавался неприятным отголоском, особенно в Индии, — мы въехали на территорию Калькутты. Дальше куда? — В резиденцию Шарма, — без каких либо эмоций ответил Дубей. Он выглянул в окно, замечая знакомые пейзажи. За эти годы ничего не изменилось: те же здания, люди в ярких нарядах, шум и пыль. Аккуратно накрывая ладонь девушки, Рам хотел было сказать, что они приехали, но обнаружил, что кожа была холодной. — Деви! Мужчина дернул плечом, после чего Дивия упала головой на его колени. Закрытые глаза, улыбка на лице и все тот же беззаботный вид. Она больше не дышала, её сердце перестало биться. Всё вокруг померкло: цвета стали чёрно-белыми, кислорода не хватало, и воздух казался разреженным. Рам тяжело вздохнул, погружаясь в тишину, которая окутала его. Не было ничего. Мир остановился, и в этом вакууме он остался один, со своим бесконечным горем. Осознание этого было мучительным, его разум до сих пор отвергал этот факт. Он не мог поверить, что больше никогда не сможет прикоснуться к её губам, не услышит звонкого смеха, не увидит плавных движений в танце. Она никогда больше не откроет глаза. Деви умерла. Умерла в тот момент, когда карета пересекла границу Калькутты. Рам прижал тело девушки к себе, и из его губ вырвался истошный крик. Это был крик полный боли и обиды на судьбу. Крик, лишенный всего и наполненный всем одновременно. Когда близкие люди умирали, они всегда забирали с собой кусочек. Но Деви унесла с собой не просто кусочек — она унесла его сердце, радость и смысл всего существования. Карета остановилась, и Рам выбежал на свежий воздух, падая у подножия реки Хугли. Через ткань брюк он чувствовал, как грубые камни царапают кожу, но это было неважно. Даже жужжание насекомых, что раньше доводило его до безумия, перестало иметь какое-либо значение. В этот момент всё вокруг померкло, кроме его боли и потери. Дубей ударил кулаком по камням, снова и снова, пока кровавое пятно не достигло приличных размеров. Он кричал, сильно и много. Через крик хотелось унять боль, отпустить её, но она не уходила. Рам не представлял себя без Деви, она так сильно въелась в него, пустила корни, вырывать которые было мучительно и ужасно. Яркое солнце пекло, отражая блики на водной глади. Он задумался, что если закроет глаза, то всё вернётся на свои места. Он, Деви и маленькая Ила вновь окажутся в уютном домике на окраине Лондона. Но реальность была неумолима. Вокруг него была лишь жара, индийская природа, и даже маленькое озеро сменилось беспокойной рекой. Хотелось слиться с этой рекой, почувствовать жжение в лёгких, ощутить как кислород мучительно и быстро заканчивается, а после погрузиться в темноту. За ней. Неосознанно сделав шаг вперёд, он почувствовал, как детский голос окликнул его. К нему бежала Ила, а в её маленьких руках трепетали три белых лилии. — Смотри, что я нашла, — радостно воскликнула девочка, ткнув цветами в лицо мужчины. — Почему ты сидишь тут? Где мама? Гувернантка сказала, не уходить далеко от повозки, надеюсь, мама не будет ругаться. Не будет. Рам обнял дочь, прижимая к себе. Теплые руки обвили шею Дубея, заставляя прийти в себя. Он заметил, как из соседней кареты вышла дама, оглядываясь по сторонам. В голове промелькнула мысль о том, что Иле действительно стоило поехать вместе с воспитательницей в отдельной повозке, было лучшим решением. Идея была Деви, и как всегда она оказалась права, словно чувствуя приближающуюся смерть. Рам поднялся, аккуратно целуя дочь в лоб, кивнув гувернантке, отводя взгляд. Затем закрыл дверь своей кареты, прижимая к себе мертвое и холодное тело. Как только повозка подъехала к резиденции Шарма, мужчина тут же увидел членов дюжины. Эрит с Сарой совсем не изменились, у Камала появились седые пряди волос, а Радха с опаской смотрела на вторую повозку, крепко держа за руку маленькую Индиру. Радж стоял позади. Они вместе с Видией Басу были не особо рады возвращению младших наследников, ведь это сильно изменит порядок в дюжине. Остальные члены культа не имели какого-либо значения. Дубей тяжело вздохнул, ожидая, пока гувернантка приведёт Илу. Про их с Деви ребёнка знали лишь двое — Эрит и Сарасвати. Когда маленькая девочка подошла к отцу, лица окружающих людей мгновенно изменились: кто-то округлил глаза, а кто-то, стиснув кулаки, отвернулся в сторону. — Ила Шарма-Дубей, — коротко ответил Рам, не желая приветствий. Он точно не соскучился по этим лицам. — Законная и единственная наследница третьей по значимости семьи Бенгалии. Не выдержав, Сара подошла ближе, опускаясь на корточки перед девочкой, после чего обняла её. — Вы тётя Сара? — бывшая Басу кивнула, рассматривая лицо Илы, которая до безумия была похожа на Деви. — Мама много рассказывала про вас, особенно про то, что вы любили вплетать в её волосы цветы. — И тебе сделаем, — Сарасвати посмотрела на Рама, но тот лишь тяжело вздохнул. По этому вздоху всё стало понятно. Глаза девушки мгновенно намокли, и она сильнее обняла маленькую девочку. Хотелось остаться наедине. Абстрагироваться хотя бы на время, принять и ощутить потерю в полной мере. Рам посмотрел в сторону слуг, и сквозь зубы проговорил: — Подготовьте всё необходимое для кремации, нужно проводить госпожу Шарма.