с любовью

      Боже, как же сложно одновременно любить и ненавидеть человека! Такая смесь вызывает настолько бурные чувства, что ты даже определиться не можешь, чего хочешь больше: убить его или поцеловать. И то, и то. Причем, желательно, одновременно.       Кавех каждый день пытался анализировать свои чувства к соседу. Кажется, он заставлял его испытывать весь спектр эмоций, как положительных, так и отрицательных, практически одновременно. Но, естевственно, любые теплые чувства быстро испарялись, ведь аль-Хайтам его жутко раздражал, постоянно выводя из себя.        Они полные противоположности, но когда-то даже были друзьями. Сейчас такого сказать о них уж точно нельзя... Видимо, здесь работал закон физики о том, что противоположные частицы вначале притягиваются друг к другу, но затем, словно встретив невидимую границу, яростно отталкиваются.       Их взгляды на жизнь полностью различны, мнения никогда не сходятся, а любые разговоры почти всегда перерастают в споры или ссоры. И как только они умудряются уживаться под одной крышей? Ответ прост. Плохо.        Кавех мечтал съехать, но не мог. Был слишком добр, доверчив и беспечен к деньгам. Понимал это, но действовать по-другому не мог. А аль-Хайтам не упускал случая напомнить ему об этом, как и о многом другом, чего Кавех был не в силах изменить в себе. Кажется, будто они видели друг в друге лишь недостатки, закрывая глаза на хорошие черты, хотя обычно все бывает совсем наоборот.       Настроение с утра у Кавеха было не очень хорошим -- проект, с такой тщательностью и трудом сделанный архитектором, жестоко отверг привередливый заказчик, сделав кучу замечаний и потребовав все изменить в кратчайшие сроки. Скандалить с такими -- плохая идея, и потому все недовольство осталось в нем самом, превратившись в скверное настроение.        Но, кажется, сегодня он будет таким не один. Пообедав в одном ресторанчике, Кавех случайно услышал, что аль-Хайтам уже через полчаса участвует в собрании огромного количества перспективных ученых и должен выступить перед ними с познавательной речью, ответив на все их вопросы в непосредственном диалоге. Ха! А он ведь так не любит людей.       На пару минут настроение Кавеха улучшилось, но потом стало чуть ли не хуже прежнего. К нему пришло осознание, что вечером им вдвоем придется переносить присутствие друг друга в ужасном настроении. И даже если ему, Кавеху, к этому времени станет легче, аль-Хайтам обязательно выведет его из себя или унизит.       Бесцельно погуляв по городу весь оставшийся день в поисках вдохновения или хотя бы сил на переделку проекта, Кавех наконец понял бесполезность сего действия и решил отправится домой, по пути зайдя в лавку и купив несколько бутылок (хотя хотелось ящиков) алкоголя.       Он пришел домой первым уже ближе к вечеру. Поразмыслив, как же можно прогнать все еще скверное настроение, попробовал приготовить ужин. Красивая на вид еда вышла такой же вкусной, и Кавех оставил половину блюда соседу. Правда, изначальной цели успокоиться он так и не достиг.       Еда уже успела остыть, а Кавех -- заняться работой, когда раздался щелчок открывающейся двери, а затем более сильный, чем обычно, хлопок. Да уж, такого раздраженного аль-Хайтама Кавех не видел уже давно, и сомневался, видел ли вообще.       Лезть к нему с разговорами прямо с порога наверняка было плохой идеей, и потому Кавех решил немного подождать. Понадеялся, что аль-Хайтаму хватит ума зайти на кухню и съесть приготовленную еду без его вмешательства.       Услышав характерный стук поставленной в раковину посуды, Кавех неспешно поднялся, все еще сомневаясь, готов ли он к встрече с соседом. С кухни аль-Хайтам не уходил, поэтому выбора не осталось.       Медленно открыв жалобно скрипнувшую дверь, Кавех застыл в проходе, цепким взглядом подмечая странности. Сосед сидел за столом с бутылкой алкоголя, уже наполовину пустой. Нет, выпить они оба любили, но делали это крайне редко. Звукоподавляющих наушников на нем не было, что тоже было крайне необычно. Часто он надевал их, как только вошел в дом, или не снимал весь день вовсе.       Аль-Хайтам перевел на него усталый отрешенный взгляд.       -- Выпьем? -- предложил он, немало удивив Кавеха.       -- Это было мое вино. -- несколько растерянно произнес архитектор, оглядывая бутылки.       -- Молча. Или проваливай. -- недовольно отрезал секретарь Академии, скривившись от необходимости вести разговор и слушать бесполезные ответы.       Потрясенный неожиданной щедростью Кавех сел рядом, не говоря ни слова.       Долгое время они провели в молчании, попивая алкоголь. Необычная тишина не давила, а будто создавала особую атмосферу. Сближала и оберегала, не давая начать конфликт. Даже Кавеху, привыкшему часто говорить без умолку, находится в этой тишине в этот вечер с плохим настроением и бутылкой вина было уютно. А потому заговаривать первым он не спешил.       -- Спасибо. -- неожиданно, наверное, даже для самого себя сказал аль-Хайтам, допив последнюю бутылку купленного Кавехом вина.        -- Что? -- будто очнувшись ото сна и не веря в происходящее, переспросил архитектор. Благодарность от соседа можно было услышать раз в сто лет.       -- Ты все слышал. -- не стал повторять секретарь.        -- За что? -- изменил вопрос светловолосый, особо не надеясь на ответ.       -- Сегодня ты раздражаешь меня меньше, чем обычно. -- объяснение явно было неполным, но все равно удивило Кавеха.        -- Как будто это от меня зависит. -- парировал архитектор, слегка, по-доброму фыркнув и впервые за долгое время не ощущая между ними напряжения той взаимной ненависти.       Это высказывание сосед проигнорировал. Значило ли это, что Кавех прав, или аль-Хайтам просто не стал говорить очевидное для него самого, было непонятно.       -- Вечно ты ничего не объясняешь. -- со вздохом пожаловался архитектор, рассматривая соседа.       Его зеленые глаза недовольно сверкнули.        -- А должен? -- было ответом.        -- Нет. -- отрицательно покачал головой Кавех. Но продолжил. -- Это просто обидно.        -- Только для тебя. -- бесстрастно продолжил ни на чьи чувства не обращающий внимания аль-Хайтам.       -- Не только. Так бы реагировал любой другой человек на моем месте. -- возможно, это звучало как оправдание, но архитектор искренне в это верил.        -- А мне нет дела до других. -- отрезал секретарь, вставая со стула, заканчивая спор и разговор в целом.       Вся особенная атмосфера вечера рассыпалась вдребезги, стоило словам повиснуть в воздухе.       -- Ну да, как и до меня. -- в догонку тихо, будто самому себе, пробормотал Кавех как-то грустно и настольгически, вдруг вспомнив былые времена и их дружбу в Академии.       Иногда он просто ненавидел аль-Хайтама, и одной из главных причин было именно это. Порою жестокое отношение к другим и совершенное пренебрежение к их чувствам.       Для эмоционального Кавеха это каждый раз было действительно сродни ножу в сердце.       Снова полный негодования, искреннего непонимания и обиды на бывшего друга, архитектор попытался заняться работой под теплый свет лампы. Получалось плохо из-за все никак не утихавших чувств, и вскоре Кавех бросил это занятие. Положив голову на руки, он пытался успокоить эмоции и привести в порядок мысли.       В один момент он услышал, как в комнату зашел аль-Хайтам и остановился где-то у него за спиной. И вдрогнул, когда он заговорил, не сразу поняв, о чем идет речь.       -- Нет. Тебя я к другим не причислял.       Кавеху показалось, что сердце пропустило один удар. И вся ненависть куда-то исчезла, хотя недовольство и осталось. В груди появились новые, странные, непривычные теплые чувства.        Обдумывая их, Кавех уснул прямо на рабочем месте. Но на утро проснулся на мягкой кровати.