с любовью

      Привязываться к людям легко, а вот отпускать... отпускать -- больно, страшно, сложно.       Кадзуха испытал это на собственном опыте. За короткое время друг стал самым близким ему человеком на тот момент. Да, они часто находились подолгу порознь, выполняя различные задания сопротивления, но, возвращаясь, всегда могли найти друг в друге опору и поддержку.       Его смерть сильно подкосила Кадзуху. Это был выбор друга, но чувство вины просочилось в голову Каэдехары и прочно там обосновалось. Он не успел -- прийти раньше, попрощаться, поговорить, останрвить его... он не успел сделать буквально ничего, придя слишком поздно. И забрав все, что осталось -- глаз бога погибшего. Единственное напоминание о нем сейчас.       Сбегая с потухшим Электро глазом бога, все больше сжигавшим руку, с путотой в груди, с умершей вместе с ним частью себя, с бесконечным ручьем слез на щеках, Кадзуха даже не задумывался о том, чтобы когда-нибудь вернуться в Инадзуму. Слишком много напоминаний о прошлом, вызывавшем слишком большую боль.       Обжегшись один раз, больше он ошибок повторять не собирался. На следующий же день, оказавшись на корабле, он поклялся себе больше не сближаться с людьми. Никогда.       С того момента близких у него на свете не осталось. Он общался со многими, но всегда держал дистанцию, не позволяя никому проникнуть в свое сердце. Потому что боялся. Боялся испытать те ужасные чувства вновь.       Странствия по миру и постоянная смена обстановки облегчали задачу -- нигде надолго он не задерживался.       Вот только время шло, боль потери притуплялась, рана затягивалась, а юное сердце жаждало чувств, в особенности любви.       Кадзуха скучал по родине, и, наконец, спустя долгое время решился отправиться туда вновь.       Прекрасные инадзумские пейзажи радовали и успокаивали душу. Прошлое больше не терзало ее огромной беспросветной дырой, а становилось все менее безнадежным в глазах Каэдехары. В голове все чаще всплывали счастливые воспоминания из детства.       Прогуливаясь однажды по безлюдному, но волшебному, особенно тогда, ночью, будто подсвеченному изнутри лесу Тиндзю, Кадзуха рассматривал удивительные растения и от всей души восхищался ими. Вдруг со стороны дорожки послышались шаги, и парень обернулся, застыв на несколько мгновений от изумления.       По тропе шла девушка примерно его возраста, с собранными в высокий хвост длинными сиреневатыми волосами и яркими большими серо-голубыми глазами, в которых можно было утонуть. За прошедшие года она определенно стала краше.       Кадзуха мгновенно узнал ее, хотя с их последней встречи прошло больше семи лет.       Камисато Аяка.       Его подруга детства, в которую он тогда был сильно влюблен. Несмотря на прошедшее время, воспоминания о ней оставались яркими и наполненными радостью, а также совершенно не тускнели.       Кадзуха как сейчас помнил их первую встречу. Летнее утро, песчаный пляж, греющее солнце, несильный ветер, легкие волны на обычно бущующем море. И девочка, маленькая, миловидная, еще по-детски круглолицая, и скромная даже по виду. Свет падал на ее необычного цвета волосы, делая их заметно светлее, а ветер постоянно растрепывал пряди, как бы девочка ни старалась аккуратно их пригладить.       Тогда, заметив меня, она мило улыбнулась краешком губ, внимательно осматривая меня своими серо-голубыми внимательными глазками, похожими то ли на застывший лед, то ли на сумеречное небо, все еще серое, но уже с первыми робко появляющииися звездочками.       В тот момент он подумал о том, что готов сделать все, чтобы она вновь улыбнулась ему также приветливо и искренне.       Из воспоминаний его выдернул радостный, но неожиданный даже для нее самой, окрик тоже узнавшей его девушки.       -- Кадзуха! -- она быстрым шагом, граничащим с бегом, направилась к нему, улыбаясь даже более широкой, чем в дестве, улыбкой.       Она протянула руки, словно желая обнять, но одернула себя, вспоминая про правила этикета, на которые Каэдехаре в тот момент было все равно. Наплевав на приличия, он крепко обнял ее, прижимая к себе.       -- Аяка... -- тихий шепот на выдохе, раздавшийся у самого уха заставил девушку мгновенно покраснеть.       Спустя несколько запоминающихся секунд они отстраняются друг от друга, решив продолжить путь в сторону имения Камисато. По дороге парень и девушка болтали без умолку, расказывая новости своей жизни и с интересом слушая истории друг друга.       Дойдя до дома, поужинали на террасе с видом на бескрайнее море, посреди которого была яркая лунная дорожка.       На несколько дней Кадзуха остался в имении Камисато по настоянию Аяки. Почти все время они проводили вместе просто прекрасно, будто не было этих годов разлуки. Общались они как друзья, хоть и были влюблены. А потому иногда забывались, смущая друг друга.       С ней Кадзуха забывал обо всем на свете. О трагичном прошлом, клятве никогда больше не сближаться с людьми... Очнулся он слишком поздно, когда любовь к ней уже возродилась в его сердце, а Аяка уже прочно засела в его мыслях.       Уже спустя неделю Каэдехара решил, что нужно прекратить. Или хотя бы сделать перерыв. Он уже начал бояться, что потеряет ее так же, как его.       В последний день Кадзуха решил прочитать девушке написанные для нее стихи и попытаться объяснить ситуацию.       -- Аяка... -- она тут же подняла голову, вопросительно глядя на парня. -- я написал про нас стих. Хочешь послушать? -- продолжил тихо Кадзуха.       -- Конечно! -- обрадовалась девушка. Ее глаза загорелись, идея ей жутко понравилась.       -- Я не мастер, не суди строго. -- предупредил на всякий случай парень. Она серьезно кивнула.       Он прокашлялся. Нервничал, жуть просто. Но все же начал: Луч солнца у моря Играл в твоих волосах. И не было в жизни горя У мальчишки в слезах.       В первых четырех строках описывалось их знакомство в далеком детстве. Кадзуха с теплым чувством вспоминал, что тогда плакал лишь от радости. Многое изменилось, Но неизменная ты. Многое забылось, простилось, Но вновь встретились мы.       Встреча неделю назад спустя столько лет... стала лучшим событием его жизни за последние пару лет уж точно. А Аяка... действительно осталась практически такой же, какой он ее запомнил: робкой, изящной, милой. Красота твоя лишь прекрасней В глазах моих стала теперь. А чувства гораздо страстней, Как ураган, поверь.       Аяка выросла и действительно стала красивее, что было не удивительно. И чувства у повзрослевшего Кадзухи вызывала гораздо более сильные. Влюбленность из детства осталась: Пронесена сквозь года. Но клятва не нарушалась, Хоть на сердце сомнений гора.       И, наконец, финал стихотворения... на нем в ее глазах вспыхнуло непонимание.       Кадзуха рассказал ей. О войне, друге, его смерти и влиянии на него самого. О клятве, которую он дал себе после этого.       Камисато внимательно слушала его, взяв за руку и молчаливо поддерживая.       В конце повествования она просто крепко обняла его, почувствовав ту боль.       -- Ты еще не готов, да? -- тихо спросила Аяка. В ее голосе слышалась неприкрытая грусть.       -- Да. Прошу, дай мне время. -- также тихо ответил Кадзуха. -- И, пожалуйста, прости.       Она простила. Поняла и приняла его страхи. И за это Каэдехара был безумно ей благодарен.