Regenstürme bringen Erkältungen

Ноябрьская пора выдалась необычайно мрачной и холодной. Москва хмуро куталась в пальто и скорее спешила домой — где камин греет ноги и сушит зонт. В эту пору Мастер никогда не тушил огня в печке и старался заткнуть все щели в доме — он предпочитал тепло больше, чем мороз. Воланд же напротив — мало боялся открытых окон, что несколько нервировало. — Ты заболеешь... —немного скептично произносил Мастер, смотря на то, как Воланд без рубашки стоял под ледяным ливнем и смеялся. — Ты не понимаешь, mein lieber Freund! —отвечал тот, смотря на него сверху вниз - Мастер предпочитал наблюдать за полуголыми похождениями Люцифера из-под балки низкой крыши неказистого крыльца, — Я впервые за множество лет чувствую себя живым! Мастер лишь тепло усмехался в ответ, отпивая чай из кружки. Воланду было сложно возражать, особенно, когда тому что-то нравилось. В чём-то он напоминал ребёнка, а Мастер никогда не умел ругать детей. Но душа всё равно всеми фибрами подсказывала, что ничем хорошим всё это веселье не кончится. И душа не обманула. Воланд, безусловно, был всесильным Люцифером, да только не учёл он обстоятельства, что тело его, пока он ходит по грешной земле — человеческое. И то, что оно слабое и падкое на болезни тоже не учёл... А посему утро началось с глухого кашля и звуков шмыганья. Мастер в ответ лишь сострадательно улыбнулся — он прекрасно знал, что это случится. — Plagen dich irdische Leiden, mein Luzifer? —мягко рассмеялся Мастер, присев на край узкой кровати и смотря на изображающего смерть Воланда. В ответ дьявол предпочёл отвернуться от него и смешно насупиться. Мастер ласково огладил его по затылку, растрепав волосы и склонился, целуя в висок. — Ну, meine Freude, ich habe dich gewarnt... —тихо произнёс он почти мурлыкающим тоном. —Regenstürme bringen Erkältungen. — Regenstürme bringen Freude, — недовольным и хриплым голосом послышалось в ответ, а за ним последовал кашель. — Сейчас тебе очень весело? —поднял бровь Мастер, снова немного смеясь, а после заботливо притягивая Воланда к себе и положив руку на его лоб. Всё было чуть хуже, чем предполагалось. Воланда немного мучила повышенная температура, кашель и жуткий насморк — постель очень быстро окружилась кучкой всего, во что можно было вытереть сопли — платочки, смятые и расправленные несколько раз бумажные листы... Мастер впервые проклял себя за то, что редко покупал салфетки. Но даже всё это не спасало от носа Воланда, который внезапно решил превратиться в Москва реку — текло так, что можно было подставлять ведро. Сейчас на Люцифера смотреть было смешно и грустно одновременно — шмыгающий носом, с немного расфокусированным взглядом и с абсолютно беспомощным видом он был похож на ребёнка. — Die von der Hölle verliehenen Kräfte dich nicht heilen können? —интересовался Мастер, занимаясь чаем на плите в неудобной и маленькой передней. — Die Kraft für die große... — Воланд зашуршал одеялом, заворачиваясь плотнее, — Niemand dachte, der Teufel könne sich erkälten, — слегка улыбнулся он, подняв на него взгляд. Мастер лишь улыбнулся в ответ. А после принёс ему желанную сейчас чашку горячего чая с мятой — где-то и когда-то Мастер слышал, что мята лечит простуду и на кой-то она лежала, засушенная, в шкафчике. Мастер рылся среди вещей — он отчётливо помнил, что у него есть свитер, который он не носит. Сейчас он проклинал несметное количество фолиантов, лежащих на полу и в шкафах. Было пыльно и хотелось под воздействием лёгкой злости выбросить вон каждую из книжных связок. Воланд наблюдал за всем этим, медленно попивая чай и шмыгая носом — сопли продолжали течь не хуже водопада. Наконец, спустя несколько чисто русских матов Мастер вытащил откуда-то из глубин стеллажа свитер — простенький, связанный кем-то давным-давно. Мастер помнил, что носил его когда ещё был студентом. Вещь торжественно вручается Воланду, а тот слегка непонимающе смотрит в ответ. — Ist das..? — Ist, damit du nicht stirbst. — Das kommt nicht in Frage, — расплылся в самодовольной улыбке Воланд, —Ich bin der Teufel. — Das einzige, was heute ausgeschlossen ist, ist Ihre Gesundheit. Zieh es an, — несколько недовольно произнёс в ответ Мастер, понимая, что сейчас не время для любования собой. Воланд в ответ понимал, что спорить бесполезно — из носа всё ещё текло. Поэтому без ругательств надел на себя свитер, стабильно шмыгая. Люцифер лежал у Мастера на груди, свернувшись комком под одеялом, медленно засыпая — голова немного болела и соображать было очень сложно. Мастер дышал ему в макушку, перебирая длинные пряди волос и изредка целуя в лоб — проверить температуру или подарить ласку? Не знал даже он сам. — Воланд. — Мм?.. —тот слегка приподнял голову, сонно разлепляя глаза. А в ответ его мягко поцеловали в губы и укрыли одеялом плотнее. — Спи, — в милые моменты Мастер едва ли мог думать и говорить на немецком, да и в конце концов - Воланд знает все языки мира! — Мне говорили, что сон лечит любые болезни. Ответа не было. Голова мягко опустилась обратно на знакомую и слишком уютную сейчас грудь, почти моментально засыпая. Воланд не учёл обстоятельства. А Мастер, снова целуя его в макушку, думал, что может быть это и к лучшему. Ливни приносят простуду, а вместе с ними — Воланда с насморком и в его старом свитере. И такие ливни Мастеру нравились куда больше, чем те, что грозились залить его последний приют. В печке мирно трещали дрова. Сегодня ноябрь радовал холодом.