Междумирье

Этот мир слишком жесток к людям. Они живут, смеются, любят, но все равно рано или поздно всему настает конец. Приходит забвение, которое унесит тысячи воспоминаний и оставляет после себя лишь белый лист. Люди называют это смертью. Кто-то боится её, кто-то судорожно ищет бессмертия, но никому пока не удавалось отодвинуть свою кончину. Иногда случается чудо, и человек не умирает в аварии, где все остальные свернули себе шеи, но это лишь иллюзия. Судьба играется с людьми, давая им второй шанс, которого никогда не предполагалось. Любое чудо — это изощренный замысел, ложная надежда на искупление грехов. На самом деле все умирают в свое время, дата никогда не меняется и от действий человека не зависит. Но люди не разумеют, что смерть не последний вагон поезда, после неё бессмертную душу ждёт куда более удивительное, неземное. Джеспер Фахи знает это не понаслышке, потому что в итоге оказался здесь, в Междумирье, которое являет собой или наказание, или благословение, в зависимости от того, каким человеком тебя воспитали при жизни. Как только душа парня покинула физическое тело, то отправилась вверх, а может — вниз. Это как посмотреть — никому не ведома работа жнецов смерти. Они смотрят в свои блокноты, что-то считают, а потом душа летит в свою очередь, где ей дают новое предназначение — быть ангелом или демоном, искушать или наставлять. Джеспер уже прошёл этот этап новой жизни, его полностью очистили, избавили ото всех воспоминаний прошлого, оставили только имя и чувство полного опустошения. Фахи стал демоном, он не знал почему, но, вероятно, в наказание за деяния прошлого. Парень не жаловался, теперь он искушал смертных, а заодно проводил нескончаемые часы бесконечного существования за игрой в карты, в которые неизменно проигрывал. Ну и пусть, у него теперь нет ни денег, ни имущества, совсем ничего, что можно было бы заложить, так что игра по сути — ничтожное ощущение чего-то давно забытого. — Джес, тебя вызывает босс! — крикнул парень, должно быть Кювей, совсем ещё мальчишка, ему едва исполнилось пятнадцать. — Ага, какой именно? — отозвался Джеспер, вставая из-за игрального стола и отряхивая брюки. У них есть три босса — справедливый Бог, лукавый Дьявол и злодейка Судьба. На самом деле их никто и никогда не видел, своих настоящих имен они не называли, однако люди нарекли высших именно так, поэтому бессмертные решили не заморачиваться и использовать данные людьми имена. — Дьявол, конечно, Бог тебя даже на порог не пустит, а до Судьбы тебе далеко, — усмехнулся Кювей, а потом упорхнул к бару. Хотя это и не бар вовсе, потому как тут никто не есть и не пьет. За стойкой стоит демон и жонглирует бутылками, с ним можно поболтать или пожаловаться ему на жалкое существование. Джеспер раздраженно вздохнул, но все же пошёл на встречу к боссу. Раз ему так надо, сам бы хоть разок снизошел до простых бессмертных, но нет же, сидит у себя в Аду, или где там Дьявол проживает. Вопреки распространенному заблуждению ангелы не живут на облаках, а демоны под землёй. И те, и другие бок о бок проживают в Междумирье, пока не получат финальное повышение, после которого обратятся в прах и наконец обретут покой. У каждого свои обязанности, свои грехи, которые надо искупить, и свой путь, понятный только Судьбе, так что никто не задаёт лишних вопросов, существуя сотни лет в междумирье и наставляя или искушая людей. Джеспер должен соблазнять подопечных на разные гадости, но как бы он ни старался, нынешний человечек, к которому он приставлен, очень упрям и чист душой. — Я пришёл, — Джеспер остановился у вертикальной плиты, отливающей серебром, засунул руки в карманы и, покачиваясь с пятки на носок, стал ожидать ответ. — Фахи, твой подопечный перешёл в Междумирье, — Дьявол никогда не отличался тактичностью, к этому следовало привыкнуть, однако Джеспер все равно оцепенел. Уайлен мёртв? Этот маленький светлый лучик действительно перешёл в иной мир? Фахи сначала раздражал подопечный, но с каждым днем привязанность к нему все росла и росла в геометрической прогрессии, а со временем любовь к смертному уже нельзя было игнорировать. Джеспер пренебрегал правилами безопасности и общался с парнишкой в мире живых, используя силы создания видимой для смертных оболочки. После он долго восстанавливался, но никогда не жалел, в конце концов сущность демона дана не просто так. И Уайлену похоже тоже нравился Джеспер, судя по его розовым щекам, следующим за комплиментами и учащенному сердцебиению в моменты, когда Фахи зажимал его в переулках, флиртуя, но никогда не переходя грань дозволенного. Джеспер не мог поцеловать его. Если демон или ангел подарит знак любви смертному, то душа того распадется на мелкие кусочки и никогда не вернётся в мир. Джеспер не мог так поступить с Уайленом, поэтому терпел, хотя ему до одури хотелось коснуться этих тонких губ. — Он ожидает тебя в очереди для последних наставлений, — сказал Дьявол и затих, а серебряное свечении исчезло, превращая плиту в обыкновенный кусок камня. Нет никаких последних наставлений, Уайлен станет ангелом и помощь Джеспера не понадобится, однако Фахи все равно пойдёт к нему, ведомый неизвестной силой. Джеспер расправил темно-коричневые крылья и, терзаемый странными, доселе неведанными чувствами, полетел навстречу Уайлену. Каждый демон и ангел, достигнув второго уровня, мог выбрать свою животную сущность, которая давала определенные преимущества. Фахи выбрал филина, потому как хотел летать. Просто летать. Глупо, но так по-джасперовски. Уайлен стоял в очереди, такой знакомой, но такой далёкой. Джеспер не помнил, как стоял в ней, зато помнил, как смотрел на нее после очищения — первое воспоминание. С того дня прошло четыреста лет, а пейзаж вокруг нисколько не поменялся. Рядом с Уайленом стояла Нина Зенник — ангел, которая смогла удержать парнишку на светлой стороне, и Джеспер был благодарен ей. Он не вынес бы другого Ван Эка — злого, черствого, вруна или воришку. Уайлен — это солнышко, которое не обжигает, а лишь греет, и именно таким он должен был остаться до конца. — Явился — не запылился, — проворчала Нина. Её поведение никогда не было идеально ангельским, но по каким-то причинам она оставалась на стороне добра. — Я уже все ему рассказала. Джеспер посмотрел на Уайлена. Это было странно — видеть парнишку тут, на Тропе Забвения, знать, что тот больше не вспомнит Джеса, их совместных прогулок и катаний на мотоцикле. Фахи любовался плавными чертами любимого лица, его светлыми чистыми глазами и очаровательными рыжими кудряшками. Такой невинный и не принадлежащий Джесперу. — Привет, — на лице Уайлена не было удивления, он был спокойнее всех в очереди, как будто давно ждал именно этого. Жутковато, но прекрасно. — Привет, — Джеспер ощущал себя влюбленным дурачком и не знал, как быть. Было неловко впервые встретится на территории правды, когда все карты раскрылись, а тайны перестали быть таковыми. — Я оставлю вас и сообщу, что Уайлен на месте, — сказала Нина, тактично удалившись. Она знала тайну Джеса, и еще кое-кто знал, но сейчас это уже не имело никакого смысла, ведь Ван Эк все забудет. — А ты все же не человек, и у тебя классные глаза, — Уайлен попытался спрятать смущённо улыбку, но это опять не получилось. Джеспер только сейчас понял, что стоит перед Уайленом с крыльями и жёлтыми глазами — атрибутами его животной сущности. Но теперь уже нет смысла их прятать, так что Фахи лишь усмехнулся, посылая возлюбленному тёплый взгляд. — Я надеялся, что ты будешь жить долго, — поделился Джеспер, ощущая в груди тяжесть. Он никогда не завоюет сердце солнечного парнишки, ни при его жизни, ни после его смерти, и от этого становилось тяжко на душе. Всегда беспечный Фахи и маленький ранимый мальчик Ван Эк. Судьба, как подло. — Зато теперь мы будем вместе, — Уайлен не переставал улыбаться, даже его глаза выражали счастье. Искренний и наивный ребёнок. — Ты все забудешь. И меня забудешь, — Джес не стал соглашаться с Ван Эком, давать ему ложную надежду, хватало и того, что у самого сердце разрывалось. — А я не забуду, — пообещал Уайлен. Глупые слова, они тоже канут в лету, стоит только подойти его очереди. В горле ком, невыносимый и удушающий; на ногах и руках кандалы, которые тащат назад, прочь от Ван Эка; маленький огонёк, разжигаемый рыжим парнишкой постепенно тает. — Я люблю тебя, — сорвалось с губ Джеспера, потому что в глазах его были слезы, а на душе печаль. Он не должен плакать, все же демон, но почему? Хотел бы Фахи быть сейчас на Земле, встретится с Уайленом там, провести всю жизнь вместе и умереть в один день. Но пути Судьбы неисповедимы, у неё на все свои планы и причины. — Я тоже тебя люблю, — слова Уайлена бросили в дрожь. Нет, он не может так просто это сказать, он должен был промолчать и дать Фахи уйти. Это больно, впервые за все существование демоном Джеспер заплакал. Но ведь бессмертные не плачут? Видимо, везде есть свои исключения. — Не надо… — выдавил из себя Джеспер, не обращая внимания на окружающих, которые перестали горевать о своей смерти, наблюдая за развернувшейся картиной — демон плачет перед душой юного парня. — Я не забуду тебя, — вновь пообещал Уайлен, а затем подошёл к Джесперу, старая с его щёк слезы. — И я люблю тебя, — поцелуй обжег Фахи, заставил распахнуть глаза. Слезы все ещё текли, пока влажные губы отвечали на нежное прикосновение. Ну и что, что Джеспер демон, он тоже способен на чувства. Может, в этом его предназначение — быть несчастно влюблённым. Возможно при жизни он разбил кому-то сердце, потому что в мире все случается не просто так. — Я буду ждать тебя, — теперь пришло время Джеспера давать клятву. И он исполнит ее, даже если Уайлен больше не полюбит его. Нина увела Ван Эка, которому суждено было стать ангелом. Джеспер стоял в стороне, наблюдая, как воспоминания покидают любимого, но лицо Уайлена не корчилось от боли, следов слез не было, только умиротворение и какое-то облегчение. Должно быть, этому солнышку пришлось немало пережить на Земле. Джеспер долго стоял на месте, смотрел, как Уайлен верит головой, осознавая произошедшее, как неуверенно поглядывает на Нину и неловко топчется на месте. А потом он обернулся, Джаспер поймал его взгляд, такой новый, но все еще знакомый. Тихий шёпот, почти неслышимый, но Фахи смог прочитать по губам, после чего слезы вновь покатились по лицу: — Я же говорил, что не забуду.