Междумирье

В мире много чувств, хороших и плохих — люди привыкли к ним, научились переживать горе утраты и не лопаться от счастья. Судьба подарила им эмоции, но никто не знает зачем. Вот радость — она делает человека мягким, чересчур доверчивым и легкомысленным, однако она может и спасти его. А печаль — это же совершенно ненужное, то, что можно отбросить, но Судьба неизменно дарит каждому хоть один миг этой болезни. Так рассуждал Уайлен, когда сидел на своей кровати, насквозь прожигаемый ревностью. В его голове роились тысячи планов, отнюдь не из тех, о которых мог бы размышлять юный ангел, слишком уж коварны и злы они были. Но Ван Эк не мог их укротить, его голова кипела от негодования, а сердце превратилось в действующий вулкан, извергающий литры магмы. И всему виной была Нина Зенник. Девушка сама по себе отличная, Уайлен даже проникся к ней симпатией, когда она первой из ангелов подала ему руку помощи. Нина всегда добра, порой ласкова, но строга в обучении, Ван Эк до поры до времени думал, что ему очень повезло с кураторшей. Наставников выдавали каждому новому ангелу и демону, чтобы они смогли научиться использовать свои силы и перейти на второй уровень, но не все из кураторов были столь же понимающими, как Зеннек. Однако потом Нина стала подозрительно часто появляться рядом с Джеспером. Все началось невинно, девушка плавно вошла в круг общения Уайлена, заполучила доверие своего подопечного, а потом, зная о его отношениях с Джеспером, начала ухлестывать за демоном. Нина лапала Фахи, звонко смеялась с его шуток, даже когда они были не самыми смешными, приносила забытые вещи и хвалила за успехи. Уайлен был рад, что у его парня есть такая замечательная подруга, однако поведение Нины по скромному мнению Ван Эка стало переходить все границы. А терпение окончательно лопнуло сегодня, когда девушка чмокнула Джеспера в щеку. У Уайлена чуть пар из ушей не повалил, и парню пришлось срочно ретироваться из общей гостиной, чтобы остудить пыл. Но, как видно, это ему слабо удавалось. Ван Эк раскачивался на кровати, жуя нижнюю губу. Потом из неё пойдёт кровь, но это потом. Сейчас же Уайлен был поглощен своими мыслями, в которых мстил Нине, возомнившей себя всемирной красавицей. Этакий эталон красоты, насквозь прогнивший. Все доброе расположение к Нине медленно, но верно шло ко дну. — Это я первый поцеловал Джеспера, узнал его мечты и страхи, заставил биться его демоническое сердце! — в сердцах выкрикнул Уайлен, резко поднимаясь с кровати, чтобы начать громко топать. Благо соседей снизу нет, в целом понятия «низ» не существует в Междумирье, ровно как и понятия «верх». Тогда, на тропе забвения, Уайлен не смог забыть не только Джеспера, но и почти всю свою жизнь. Он никому об этом не сказал, боясь, что его заставят ещё раз пройти забвение, поэтому притворялся дурачком, который не помнит, как родной отец над ним издевался и в последний день на Земле избил до смерти. Зато так Уайлен помнил тёплые руки Джеспера холодной зимой, его неуклюжие попытки флирта и робкие прогулки за ручку. Парнишка помнил бессонные ночи рядом с любимым, горячие круассаны утром и неожиданные подарки у двери дома. Однако теперь, в присутствии Нины, все стало сложнее, казалось, Джеспера уводят у него из-под носа. — Иди ты к черту, Нина Зенник! — вновь крикнул Уайлен, делая резкий поворот и натыкаясь на незваную гостью. Явилась виновница гнева юного ангела. Ван Эк похолодел от страха, его бледное лицо стало почти таким же, как первый снег. Он понимал, что девушка все слышала, и надежда прожить долгую жизнь после смерти таяла на глазах. Пусть судьба и Бог простят его, ибо он поддался искушению, какое дозволено только демонам. Пока Нина, сведя брови, смотрела прямо в глаза Уайлену, парнишка мысленно прочитал все молитвы, какие знал, чувствуя, как пальцы и на руках, и на ногах немеют. В целом он был хорошим человеком, так что его вторая смерть должна быть лёгкой и безболезненной. Уайлен надеялся на такой исход. Наконец Нина подала голос, немного сдавленный, но твердый: — Я только что от черта и жду объяснений твоим гадким словам, Ван Эк, — всегда улыбающееся лицо девушки стало холодным, словно лёд. Она не ожидала столь дерзких слов от своего подопечного, и Уайлен её не винил, он напрочь забылся, позволив себе лишнее. — Я… я… я просто тут это… ну… говорил и… — мямлил Ван Эк, у которого язык не поворачивался что-то сказать, зато было чёткое осознание, что несёт он полную чушь. Уайлен бы с радостью провалился от стыда под землю, если бы она была в Междумирье. — Уайлен, почему я должна идти к черту? — Нина вскинула брови, ожидая от юного ангела ответа. Одного единственного, это же так просто, но Уайлен не мог. Признать, что он ревнует? Хочет, чтобы Нина скорее рассыпалась пеплом? Ни один из вариантов не был хорошим решением для Ван Эка, да и от этих правд веяло чем-то демоническим. — Уайлен, я жду. Ангелы не утаивают правду, — напомнила Нина, голос её чуть смягчился при виде напуганного парнишки. — Я… не знаю, как тебе сказать, — Уайлен наконец набрался смелости и поднял глаза, встречаясь со взглядом Нины, уже более приветливым, но до сих пор отдающим укоризной за недавно произнесенные слова. Теперь Ван Эк, кажется, понял, почему все вокруг, даже демоны, любят эту девушку. Даже в ситуации, где она должна гневаться или сердится, на её лице только немой вопрос и подбадривающая улыбка. Уайлен обливался стыдом вновь и вновь под испытывающим взглядом наставницы, кусая нижнюю губу все сильнее, чувствуя, как горит заживо. Он всегда был чистым и невинным, даже когда отец рвал его волосы и бил головой о стену, но терять Джеспера не хотелось, и в душе зародился дьявольский огонёк, толкающий на плохие мысли. — Скажи как есть, — тупая фраза, она никогда не помогает людям в чем-то признаться, но Уайлен все же сдался, силой поворачивая язык, чтобы сказать пять многострадальных слов. О, они были наполнены горечью, самой сильной, на какую только было способно это маленькое солнышко. — Я ревную к тебе Джеспера, — слова произнесены сквозь зубы, вытащены из самых глубин полыхающей ревностью души. — Чего?! — удивлённо отступила от парнишки Нина, а следом за ней из-за угла выглянул Джеспер с выразительным возгласом. Ну конечно, он не остался в гостиной, а пошёл за подругой, чтобы узнать, что произошло с его парнем. Наверное думал, что тот решил расстаться с ним и предвкушал новую для себя пару. — Вот видите, вы даже говорите одно и тоже! Проводите много времени вместе, пихаете друг друга в шутку, обнимаете и целуете в щеки, — начал перечислять Уайлен, вновь опуская глаза, но голос его почти дрожал, а слезы вот-вот должны были политься ручьем. — Стоп-стоп-стоп, — Джеспер зашёл в комнату, наплевав, что демонам нельзя пересекать порог ангельских покоев, как и ангелам демонических, а потом вплотную подошёл к Уайлену и взял того за лицо. — Я никогда не был заинтересован в Нине. Подумать только, я и эта недо-ангел! Уай, ты меня удивляешь. Уайлен непонимающе уставился на Джеспера. Он же не думает, что ему так просто поверят? В горле ком от невыплаканных слез, а тело мелко дрожит, потому что Ван Эк сдерживается изо всех сил, чтобы позорно не разрыдаться. — Да, я и Фахи? Он же конченый идиот, скорее как глупый маленький братик, — Нина оправилась от шока, подходя к парням. — Эй, я вообще-то старше тебя на сто с лишним лет! — воскликнул Джеспер, смотря на подругу сверху вниз и все ещё держа лицо Уайлена в ладонях. — Но ведёшь себя как новорождённый, вот, даже своему парню дал поводы для ревности. Сразу бы прояснил все, — причитала Нина, складывая руки на груди. Казалось, эти двое позабыли об Уайлене, который все ещё еле стоял на ватных ногах, поэтому парнишка решил дать о себе знать дрожащим после эмоционального взрыва, которому не суждено было вылится в мир, голосом: — Так, значит, ты не заинтересована в Джеспере? –Тьфу ты, Уайлен, да он же дурак дураком, мне такие не нужны, — Нина вернула улыбку превосходства другу, который на это лишь показал язык. — Тем более у меня уже есть возлюбленный, и он праведный ангел. — Оу… — Уайлен полностью осознал масштаб своей ошибки, из-за которой чуть не поплатился своей репутацией. Похоже, теперь в комнате два дурака. — Ладно, мальчики, я пойду, дела сами себя не сделают, — Нина махнула парням рукой, а потом вприпрыжку вышла из комнаты, как будто не она только что стала свидетельницей сцены ревности. Уайлен и Джеспер долго стояли в тишине, то смотря друг на друга, то оглядывая скудный интерьер: кровать, тумбочка, комод и пушистый коврик. Ван Эк не знал, как начать разговор после случившегося, вроде он был виноват, что не так подумал, а с другой стороны подобные мысли были бы у каждого в ответ на поведение Нины и Джеспера. Юный ангел зашёл в тупик в рассуждения и с надеждой посмотрел на своего парня. Фахи первым нарушил молчание. — Слушай, Уай, тебе не стоит меня ревновать, я уже много раз говорил, что ты первый и единственный, кто вызывает во мне сразу кучу чувств, — Джеспер прикоснулся к рыжим кудряшкам своего парня, пропуская их между пальцев, отчего Уайлен хотел блаженно прикрыть глаза, но не сделал этого в силу обстоятельств. — А Нина… она мне как сестра, я дружу с ней уже триста с лишним лет, и за это время не возникло ни одного романтического чувства. — Я уже понял, — буркнул Уайлен, все ещё сжигаемый изнутри, но уже не от ревности, а от стыда. — Иди сюда, мой глупенький, — Джеспер наконец вернул себе самообладание, возвращая миру задорного беспечного демона. Он притянул к себе Уайлена, поглаживая того по спине, шепча всякие нежности, и это заставляло юного ангела трепетать. Ван Эк испробовал уже множество радостей в междумирье, но больше всего ему нравились объятия и поцелуи Джеспера. Они всегда разные, нежные и страстные, но неизменно приносящие вихри чувств, меняющихся со скоростью света. Прикосновения Фахи каждый раз заживляли одну кровоточащую рану, оставшуюся после отца, и за это Уайлен был благодарен. — Я люблю только тебя, — шепнул на ухо Джеспер, пуская по телу табун мурашек.