Междумирье

Время. В нашем мире множество вещей измеряется секундами, минутами, часами, неделями, годами… Время подобно реке, оно то медленно и почти недвижимо течёт, то разгоняется до невероятных скоростей, горячим водопадом обрушиваясь на человека. И нет пощады от него, не убежать, не спрятаться, только смиренно ждать своего часа.       А ещё время лечит, по крайней мере так говорят, стараются убедить сами себя, но это совершенно не так. Время притупляет боль, тонкой корочкой покрывая кровоточащую рану, но никогда не лечит до конца, хотя бы до бледного белого шрама. Уайлен убедился на собственном опыте, сколь жестока Судьба в этом вопросе. Он множество раз молился о своей скорой кончине, потому что боль утраты разъедала его изнутри, сжирала все хорошее, что было. Кого ни спроси в Междумирье, каждый ответит — Уайлен почти не улыбался с того момента, как Джеспер покинул его, что уж говорить о смехе. Маленькое солнышко погасло. Однажды Каз подошёл к Уайлену, который сидел в гостиной и бесцельно листал толстую книгу. Ван Эк множество раз задавался вопросом, почему тот не ушел раньше Джеспера, ведь, очевидно, ему больше лет, однако демон лишь отмалчивался, приговаривая, что на то воля Судьбы. Однако он страдал, почти так же сильно, ведь Фахи был его другом больше пятиста лет. — Уайлен, я должен кое-что тебе сказать, — Каз сел рядом, молча прося убрать младшего свои крылья. Было в Бреккере что-то необычное, но Ван Эк предпочел не задумываться над этим, оставляя право поделится своим состоянием. Уайлен сложил белоснежные словно снег крылья. Лебедь — птица, символизирующая любовь, вечную и единственную в жизни. А еще она означает смерть. Ангел достиг второй ступени вскоре после кончины Джеспера, тогда боль резала его изнутри острыми ножами, поэтому Уайлен, руководствующийся мучительными чувствами, выбрал лебедя. Грациозный, красивый и такой печальный. Жаль только, парень не сможет полетать с Фахи, как всегда мечтал. — Что ты хочешь, Каз? — Уайлен давно устал существовать, хоть прошло чуть больше ста лет. Загробная жизнь тяготила, казалась скучной, даже вечно улыбающаяся Нина не красила дни. — Хочешь, расскажу, какая жизнь была у Джеспера? — Каз тоже звучал устало, но на лице его, когда Уайлен обернулся, была блаженная улыбка. Демон потерял не только друга, но и любимую, поэтому странно видеть на лице нечто подобное. Инеж последовала за Джеспером с разницей в пару лет, и до самого конца девушка улыбалась, пока в глазах Каза медленно тлел огонёк жизни. Казалось, счастливыми были лишь Нина и Матиас, наконец обретя гармонию в своих отношениях. — Почему именно сейчас? Было много времени, чтобы поделиться, — Уайлену не хотелось слушать про Джеспера, хватало воспоминаний о его карих глазах. — Потому что твоя боль не такая громкая, ты готов слушать, — пояснил Каз. — Тогда я слушаю, — все еще не хотелось, но Уайлен заставил себя сидеть на диване. — Джеспер был весельчаком в своей деревне, любимчиком всех и каждого, одно только не нравилось людям — любовные похождения, — начал Каз, а сам, казалось, погрузился в дела давно минувших дней. — И именно за свою похоть Джеспер поплатился жизнью, когда его вызвал на дуэль один достопочтенный господин, репутацию жены которого запятнала выходка твоего парня. Джеспер стрелял всегда метко, но в тот раз солнце на мгновение ослепило его, и он промазал. Уайлен вполне мог поверить в столь распутное прошлое демона, как и в то, что Судьба наказала Джеспера, отняв у него на время талант. Стало ещё чуточку лучше, когда Ван Эк узнал о прошлом любимого. — Думаю, Джес должен был жить в Междумирье, пока не познает любовь, какая была у того господина. Это объясняет, почему он исчез, как только обрел истинное счастье в другом человеке, потому что при жизни был ветреным, — рассуждал Каз. — Почему говоришь это? Ты никогда не делился со мной секретами, а тут выложил прошлое Джеспера, — Уайлен заерзал на диване, чувствуя себя немного неуютно рядом с Бреккером. Складывалось впечатление, что это прощальная речь, но только не понятно, кто умрёт — Уайлен или Каз. — Просто мне уже нечего терять, — неожиданно, даже слишком, учитывая скрытность Каза. — А все остальные? Ты знаешь о жизни Матиаса и Нины? — Уайлену стало интересно, как далеко может зайти Каз. — Знаю. Рассказать? — Давай. И Каз выложил все, впервые в своей бессмертной жизни поделился секретами просто так. Наверное, он слишком устал таить их. Он поведал о Нине Зенник, которая была зажиточной крестьянкой невероятной красы. Родители продали её дряхлому богатому старичку, и девушка до последнего вздоха, пока не сразила лихорадка, боролась с ненавистным мужем. Она ни разу не легла с ним в постель, отказывалась от его еды и всех подарков, даримых ей без повода. Клетка, какой бы золотой она ни была, навсегда останется тюрьмой. Матиас Хельвар же погиб на войне, исполняя свой долг — защищать страну. Уайлен был удивлён, узнав, что старший из Германии, и никак не мог понять, что он делает среди англоговорящих ангелов и демонов. Но это объясняло, почему Матиас был молчалив поначалу, а его говор так сильно отличался ото всех известных Ван Эку. Хельвар боролся на стороне зла, и в Междумирье получает за это урок, став ангелом, который должен научится видеть дальше своего носа и приказов сверху. — А ты? Неужели за столько лет не узнал, кем был при жизни? — задал вопрос Уайлен, когда Каз смолк. Тишина заставляла крутиться мысли с новой силой, и этого не хотелось. — А я был бедняком, умер вместе с братом от чумы, ничего за жизнь не сделал, ничем не прославился, — Бреккер говорил легко, да и чего ему бояться, он то не помнит свою жизнь, а эти факты лишь отголоски прошлого, никогда не отзывающиеся в сердце холодом. Уайлен молчал, не зная, стоит ли что-то добавлять. Самый грозный демон Междумирья оказался простофилей. Ужасные повороты Судьбы. — Полетаем? — внезапно предложил Каз, резко встав с дивана. Глядя на демона и не скажешь, что он только что выложил свои секреты. — Давай. Уайлен расправил свои белоснежные крылья и первым оторвался от земли, а следом показались чёрные как смоль казовские. Лебедь и ворон долго летали в пустом пространстве Междумирья, где нет ни закатов, ни рассветов, только бесконечность. А потом в воздухе показались маленькие частички, блестящие будто песок на жарком солнце. Уайлен обернулся, в последний раз посмотрев в лицо Каза. Бреккер рассыпался пеплом, не издав и звука, наконец раскрыв все свои карты.

*** Солнечные лучи золотят листву на деревьях, озеро в парке приобрело множество ярких оттенков, где-то вдали лает собака, а дети на площадке смеются и кричат, придумав очередную игру. Джеспер любил гулять по этому месту, тут сохранился кусочек природы, коих в современных городах почти не осталось. Тут нет выхлопных газов и намного светлее, чем в бетонном лабиринте домов. Вот только почему-то, глядя на оранжевый закат, Фахи становилось грустно, так было всегда. Повернувшись, чтобы выкинуть опустевший стаканчик, Джеспер зацепился взглядом за парнишку с потрясающими голубыми глазами и рыжими, вьющимися волосами почти до плеч. Незнакомец смотрел в ответ, казалось, даже дольше. И было что-то в нем знакомое, родное, давно забытое, но обязательно любимое. Стаканчик так и не долетел до урны. Парнишка подошёл, медленно, плавно, так не ходит никто больше. Джеспер хотел было что-нибудь сказать, но слова застряли в горле, и незнакомец опередил его. — Я же сказал, что не забуду тебя. И все как-будто обрело смысл, и позолота осенних деревьев, и оранжевые закаты, и горечь крепкого кофе. Этот незнакомец отворил какую-то дверь, ещё неизвестную, но манящую парня полоской света. Джеспер обязательно все вспомнит, только дождись, ангелочек.