Всё растворится в молчании

      Если вы думаете, что похитители — это всегда ужасные люди, которые стремятся навредить и держат тебя в клетке, то… Вы ошибаетесь. Однажды, когда я гуляла по столице Монийской Империи, меня украли. Похитили. Своровали. Как хотите, дело же не в том! В общем, когда я очнулась, то увидела молодого красавчика с золотыми длинными волосами, словно переливающимися солнечным светом. И, по его объяснениям, на меня до этого готовилось похищение, от которого он решил меня спасти, похитив. Информация была настолько запутанной, что у меня немного закружилась голова, но парень любезно отвечал на все мои вопросы — какими глупыми они ни были — и в итоге я пришла к тому, к чему пришла: меня похитили, чтобы спасти.        Хм… А! Я это всё вела к тому, что похититель мой оказался человеком довольно милым. Ни разу мне не нагрубил, не обижал, даже наоборот: рассказывал про обстановку снаружи, хоть выпускать лишний раз боялся до определённого момента.       В тот вечер он пришёл с красивой пышной розой в руках: я уж было подумала, что у него есть возлюбленная, и в тот миг сердце почему-то неприятно кольнуло, но, отогнав навязчивые мысли, я отвернулась к стене. — Одетта, я принёс тебе кое-что, — протянул тогда он мне цветок, смотря прямо в глаза, — когда увидел его, то сразу вспомнил твою неотразимость.       Сказать, что я удивилась — значит, ничего не сказать, но цветочек приняла: красивый ведь, да и приятно. А после того вечера… Он болтал со мной ночами, пока мои глаза не слипались от усталости, намереваясь открыться лишь к утру. А затем, недели через две, Ланселот пригласил меня на свидание, разве не прелесть?       Наверное, вас интересует, куда же делись мои родные, которые должны обо мне волноваться, верно? Оказалось — я узнала на ночной прогулке — моя семья попросила сохранить меня. Попросила у него. Серьёзно? Да он же хиленький, кто вообще мог додуматься его в охранники ставить? Но гулять мне с ним, в любом случае, нравилось, так что я не спорил. Сколько это могло продлиться мне, в общем-то, было не очень интересно, ведь я давно хотела сбежать из замка.       И, право, самая ничтожная ситуация, которая могла произойти, случилась: меня похитили из плена, пока Ланселот отошёл купить что-то в лавке. А похитили меня… Мои родители. Да что, о, боги, здесь вообще происходит? Кто же мог подумать, что Ланселот не хотел отдавать меня обратно семье, зная, что мне уже ничего не угрожает? Тем временем, моя жизнь вернулась в своё прежнее русло, не оставляя и шанса на то, что я уже начала считать обыденным. — Одетта, ну выйди же ты прогуляйся, что ты сидишь, как затворница, в своей комнате? — послышался знакомый голос мамы. — Как же там он… Может, я ему не нужна? Иначе почему не пишет? Неужели совсем меня забыл? — словно не услышав родительницу, вслух рассуждаал я. В самом деле, я, безусловно, слышала каждое её слово, но, как только хотела было ответить, мысли вновь и вновь уносили меня на паруснике прочь из замка: к тому, о ком думать я не переставала ни секунды, к Ланселоту. — Эх, Одетта, прекрати думать об этом хулиган! Ты могла и не вернуться в свой родной замок, если бы мы не узнали вашего местоположения, — начала причитать мама, — в конце концов, что вы вообще делали ночью на улице? — Не ночью, а вечером. И вообще, там у всех праздник был, а у меня св… — но, вовремя одумавшись, я замолкаю, смотря на маму с надеждой в глазах, — Просто… Неважно. — Это зависит вовсе не от меня, и ты это знаешь, так что постарайся забыть его: найдём тебе партию получше. — Но, мама, я не хочу другого. Я люблю только Ланселота! Позволь мне, — я мгновенно падаю на колени перед матерью, что уже собиралась уходить, — я хочу лишь… Мама, позволь хот написать ему!       Но, видимо, мои слова не достигают цели, разбивая надежду о скалы: матушка грустно вздыхает, выходя из комнаты и прикрывая за собой дверь. А с наступлением ночи я старательно взвешиваю все «за» и «против» того, что могу сбежать. Почему-то именно в этот момент (матушка рассчитывала время?) служанка передаёт мне в руки свёрток бумаги, где родным почерком написано чёрными чернилами «Твой отец сейчас уже спит. Если что — я скажу, что ты отправилась в Мерцающие Топи, чтобы узнать, как живут леонины» — Мамочка, я люблю тебя, — шепчу я, прижимая записку к груди, а после быстро скинув серебристую тиару с головы и подмигнув служанке на выходе из комнаты.       Скажу честно: по тёмному коридору идти тихо очень сложно. Благо, что слуги этого замка усердно игнорируют как звуки скрипящего пола и цоканье каблуков, так и мой силуэт, поспешно отводя взгляд и насвистывая самые разные песенки. Выбравшись за пределы знакомой местности, я оказываюсь в лесу. К сожалению, не одна. Неужели меня за что-то карают сами небеса? Иначе как объяснить, что после покушения, похищений и отделения от возлюбленного, я встречаю ночью в лесной чаще троих разбойников?! — Смотри-ка, какой улов! — выкрикивает рыженький мужчина с протез вместо одной ноги и шрамом на лице. — Сразу видно, что богатенькая. Только что это она без охраны? Неужели ничего при себе нет? — размышляет второй, лысый, мужчина, приближаясь ко мне каждую секунду всё больше и больше. — Да плевать! Они же не сокровища, а её защищать должны, так что не обращайте внимания. Она, небось, с дома сбежала. Глупая и наивная, раз не взяла какого-нибудь близкого человека с собой, что и не расскажет, и защитить сможет.       Третий разбойник лишь кивал и мычал: то ли молчаливый, то ли немой. Их портреты чётко и не составить: темно, хоть глаз выколи, но… Стоп, я не о том думаю! Только вот, по классике жанра, сейчас, конечно же, должен был появиться герой и всех сразить, как, впрочем, и произошло. Ну, правда, пока что «герой» сразил лишь меня своим суровым взглядом со слабой улыбкой. — Ошибаетесь, парни. Охранник у неё есть. Готовы сражаться или передумаете? — спрашивает Ланселот, как никогда серьёзно. (Хэй, неужели он умеет драться?) — Да что мелит этот дохлик, — заливается смехом рыженький разбойник, но тут же возле его лица проносится меч, и мужчина затыкается. — У вас есть пять секунд, чтобы сбежать. Раз, пять, — без обыкновенной улыбки золотоволосый легко взмахивает мечом, но Марат руки не приходится: негодяи в спешке убегают, крича извинения, — Одетта… — Как ты здесь оказался? — запинаясь, всё-таки спрашиваю я. — Пришёл похитить тебя, — улыбнувшись и подходя ближе, заявляет Ланселот.       Его тёплые объятия поглощают меня, и я мигом забываю о тех месяцах, проведённых без него, растворяясь в ранее недостижимом счастье.