Послезавтра наступит май (если я заслужил любовь)

Влад уже добрался до того возраста, когда организм ценил ортопедические матрасы и подушки с эффектом памяти, но всё равно изогнулся чуть ли не креветкой: он полулежал на их широкой кровати, прижимался щекой к Мишиному боку, обнимал его свободной рукой, а другую, с телефоном, удобно устроил на его бедре, залипая в тикток. Сам Миша, передвинув к себе прикроватную тумбу, корпел на очередным предложенным ему сценарием, так и не определившись со следующей постановкой — в два уже отбракованных Влад успел сунуть нос, так и не найдя для себя ничего интересного, а до этого ещё не добрался, но спрашивать было лень, уж больно уютно он устроился. После девятнадцати смен в живописных локациях где-то под Воркутой, пока они во всех красках ловили фантастическое северное сияние, он не только чертовски соскучился, но и адски замёрз, так что теперь довольно нежился в тепле и заботе, не обращая внимания на нарочито ворчливое «живём как в парилке, ё-моё», будто сам Миша не кутался обычно с головой в одеяло. На некоторых роликах Влад не выдерживал, выводил звук с эйрподсов на внешний динамик и тянул телефон Мише под нос: тот или тяжело вздыхал, или беззвучно смеялся, и Влад мягко покачивался вместе с ним, впитывая в себя гулкую вибрацию. Миша вдруг раздражённо выругался, что-то резко перечеркнул и скинул несколько листов на пол. Влад прищурился и разобрал строчку про умывающего руки Пилата. — Тебя всё-таки развели на «Мастера и Маргариту»? — С чего ты… А, это. Ты ж в курсе, да, что Булгаков не единственный добрался до Библии? Андреев это, блин. Иуда Искариот. Влад с трудом откопал в памяти смутно знакомую ещё со школы книгу про, кажется, влюблённого Иуду, и промычал что-то согласное. — А чего не Булгаков? Он же тебе нравится. — Да блядь, причём тут нравится или не нравится? — Миша резко повернулся, и Влад стёк с него на матрас, разминая затёкшую шею. — Это ж попса, понимаешь, да, этого Мастера, да его ж только ленивый не ставил! — А ты поставь так, как ещё не ставили, — предложил Влад, а Миша, на удивление, не стал дальше распаляться, только отбросил ручку и растянулся рядом. — Да я думал об этом, на самом-то деле. Хотел, понимаешь, да, без Маргариты. — Мастер и Воланд? — игриво протянул Влад и тут же задрал Мишину футболку. — И без этого тоже, — Миша закатил глаза, но поползновения не остановил и даже запрокинул голову, подставляя шею, чем Влад с удовольствием и воспользовался. — А очень зря. «Мой дорогой мастер, я буду рядом, пока весь этот кошмар не закончится!» — «Так ведь из-за тебя вся эта херня и происходит!» Миша сдавленно фыркнул, а потом захохотал в голос, и Влад рассмеялся вместе с ним, распластавшись сверху. — Я ж не об этом, ё-моё, ну. Момент этот, блин, когда они встречаются, с цветами этими её дурацкими, да, оно ведь как будто уже всё предрешено стало, понимаешь, да? И все так упираются, блядь, в эту сцену, будто… Ладно, забей. Ну просто блядь, слушай, вот мы когда встретились впервые, ты же не посмотрел на меня, понимаешь, да, не подумал: о, вот в этого годящегося мне в отцы наркомана я и влюблюсь! Так поражает молния, так поражает финский нож! — спародировал Миша, скривившись. — Да снова я не туда, ё-моё. Чёрт с ней, с Маргаритой, и мастера её туда же, на самом деле, и роман в их честь, а появляются-то они… Вот бы просто про Воланда и этих его всех. И как он Пилата видел, и Гёте, и… Ну в общем ты понимаешь, да? — Да, — машинально кивнул Влад, всё ещё замерев испуганным оленёнком под светом фар. — Воланд и свита. Здорово. — Ты в порядке? — Миша нахмурился и потрогал его лоб. — Бледный какой-то, давай носки достану, которые муся привозила? Влад покачал головой, скатился с Миши и задумчиво уставился в его плечо, собираясь с мыслями. Они ещё на самом берегу договорились учиться разговаривать, потому что у обоих тараканов всех пород хватило бы на извращённый контактный зоопарк. — Ты вот до этого, — Влад осторожно подбирал слова. — Про любовь. Ну, что я тебя люблю. — А ты… — Люблю, — это оказалось даже легче, чем представлялось. — Но я же никогда этого не говорил. — Да как-то сложно оказалось найти другую причину, по которой молодой красивый парень связался бы со старой развалиной, которая и предложить-то может только себя. Роли в театре тебе не нужны, квартира всё равно дочкам останется, так что, — Миша умолк, скрыв неловкость уничижительной улыбкой. Влад ненавидел, когда он так делал и начинал принижать себя, обязательно приплетая к этому свой возраст, но сейчас никак не мог подобрать нужных слов, поэтому смазано поцеловал и сбежал на кухню. Он так долго накручивал себя, как и когда ему, наконец, признаться, а надо ли, а что, а если — в Мише неизвестных было больше, чем в уравнениях на ЕГЭ, только формул к нему не прилагалось. Как вообще так вышло, что они действительно обсуждали проблемы друг друга, обустраивали совместный быт, практически даже съехались — Влад в последние полгода бывал у себя только чтобы поддерживать в квартире порядок, встречаться там с родителями и оставлять Мишу наедине с дочками, — и при этом они так и не проговорили, чем вообще были их отношения? Отношения же, верно? — Я что-то не то сказал? — хмурый Миша пришёл две чашки спустя, плеснул себе остатки заварки и уселся напротив. — Скорее я что-то не то надумал. Боялся, что ты сбежишь, если я признаюсь, — выдохнул свои тревоги Влад, с отчаянием подумав, что в очередной раз выбрал самый неподходящий момент, чтобы бросить курить. Как будто был какой-то подходящий, с его-то бесконечными загонами. — Раньше мог, — понимающе кивнул Миша и протянул ладонь, в которую Влад тут же вцепился, успокаиваясь и заземляясь. — Но я ведь тоже учусь, понимаешь, да. Доверять, не бояться, вся вот эта вот хуйня. — Вот эта вот хуйня, — с лёгкой улыбкой повторил за ним Влад и подавил смешок. Такие они, конечно, оба были романтики. — Ну и ты же знаешь, я всё ещё плохо умею всё это выражать, — Миша снова нахмурился, но упрямо продолжил, — Но я ведь тебе ещё в самом начале сказал, что короткие дурацкие интрижки — это не ко мне. — У нас будет длинная серьёзная интрига, — важно кивнул ему Влад и всё-таки рассмеялся, а потом с необычайной лёгкостью впервые произнёс, не отводя взгляд: — Я тебя люблю. Миша молча перегнулся через стол и поцеловал его, и Влад с лёгкостью считал с его губ невысказанный вслух ответ.