***
Холодно. Чонвон давненько не посещал ледовый дворец, ведь в последние месяцы старательно избегал встреч с парнем Сону из-за одной очень неожиданной и одновременно приятной проблемы. Кто же знал, что в лучших друзьях фигуриста затиснется одна знакомая фигура, образ которой не дает спать по ночам и вечно выбивает из колеи. Людей столпилось приличное количество, но Сону с Чонвоном по праву знакомых участника соревнований могли быстро пройти в вип зону и не теряться в толпе, дожидаясь своей очереди. Пробираясь по отдельно отведенному коридору к своим местам, Ян, кажется, чувствует знакомый шлейф. Он нечитаемым взглядом окидывает спину впереди идущего Сону, который вряд ли поймет то, что произойдёт через несколько мгновений, ведь Чонвон не друг — он не считает нужным посвящать Кима в свои самые потаенные стороны. Слабые стороны. Ким тянет стеклянную дверь на себя, пропуская Чонвона вперед. Знакомая спина, словно он видит эту картину ежедневно. — Джей-хён! А вот и мы. — светится Сону, улыбаясь во все тридцать два. парень оборачивается с приветливой улыбкой и ямочкой на правой щеке, машет рукой и подмигивает. — Это Чонвон, — указывает он на стоящего рядом Яна. — Он… — Чонсон, я давно хотел спросить, какими духами ты пользуешься? В последнее время Чонвон заметил за собой привычку перебивать собеседника, что делало из него еще более нетактичного и асоциального придурка. Чонсон на вопрос улыбается, раскрывая руки для объятий. Этот жест Ян нагло игнорирует, усаживаясь на мягкое кресло, вопросительно смотря на двух парней, что по-прежнему стояли. — Мог спросить уже столько раз, например, два месяца назад, когда мы ходили в океанариум, или после вечером у меня в квартире. — язвит Джей, на что младший лишь закатывает глаза и хлопает на сидение рядом. — Прекращай. — А мог уже третий год пользоваться ими на правах моего бойфренда, но кое-кто просто продолжает быть недотрогой. — Сдался ты мне, Чонсон, это палка о двух концах. Я перечислял все минусы, поэтому садись уже рядом и смотри на своего лучшего друга. Джей решает не действовать на шаткие нервы старого знакомого и молча заваливается рядом, укладывая голову на чужое плечо. Ян на удивление сегодня очень снисходителен и ничего с этим не делает. Держать лицо оказывается очень тяжело, хотя Чонвон практикует это уже полжизни, но перед Джеем он почти бессилен. Кажется, что его равнодушный и независимый лик вот-вот треснет, и парень превратится в зверя. От Джея привычно доносится аромат хвойного парфюма, который хочется вдыхать неимоверно. Черт, Чонвон хочет вгрызться в его шею и вкусить свою несбыточную вечную мечту. — Вы знакомы? — Сону, пытавшийся все это время переварить увиденное, плюхается по другую руку Чонвона, не сводя с обоих заинтересованный взгляд. — Как видишь. — Чонвон вновь принимает свою излюбленную и избитую временем позицию — говори загадками и вопросов к тебе будет меньше, потому что в ступор введешь. — Встречались? Или с Сону эта позиция не работает? — Статусы и ярлыки не в его стиле, ты же знаешь, Сону-я. — Джей говорит это так незамысловато легко, будто его устраивает положение дел и ничего внутри не завывает после редких встреч с Яном раз в несколько месяцев, когда они после недолгих прогулок или посиделок хорошенько так трахаются, а потом Чонвон идет на учебу, а Джей по своим делам, затем улетая обратно в Сиэтл уже на свою учебу. Или он просто смирился с тем, что ближе ему уже не стать? — Окей, не буду лезть. — парирует Сону, укладывая свою несносную головушку на свободное плечо Чонвона, который лишь цыкает и продолжает смотреть куда-то сквозь лёд, в надежде отыскать ответы под изрезанными, извилистыми линиями от тонких лезвий коньков. Вот бы и по нему кто-нибудь так проехался, авось прояснится сознание. Лед наверняка очень приятный, если к нему прикоснуться. В последнее время невыносимая жара, не типичная летняя (хотя она тоже изрядно досаждает), а взявшаяся откуда-то из недр его внутреннего я, которое прогнивает и сгорает от всей этой бренной жизни. Хочется прилечь ничком на эту ледяную гладь, а лучше под нее. Так куда эффективнее, он уверен. — А вот и Эльза выходит, — Джей выводит из транса, заставляя глазам невольно сфокусироваться на внезапном урагане на люду. Никто не передавал изменение и окончание ясной погода. Видать синоптики не учитывали Пак Сонхуна, составляя сегодняшний прогноз. — Ну павлин, сейчас еще прыгать свои аксели начнет. — Сонхуни такой нереальный, не верится что мы встречаемся на самом деле! — Ну да, для этого тугодума ты слишком хорош, я сам в шоке как ты решился. — ехидно комментирует Чонсон, намеренно заостряя взгляд на нахмурившихся бровях Чонвона, который на высказывание его отреагировал не так, словно никто никому не должен. «Ревнует, кот» проносится у Пака в голове, когда рукой касается колена младшего, слегка сжимая, пытаясь успокоить пыл. — Не говори глупостей, сам вон вообще ни с кем не встречаешься, а Сонхуну просто завидуешь, вы же лучшие друзья. — Сону кажется понимает какую игру затеял Чонсон, посматривая на его загребущую руку, покоящуюся на колене у друга (для Сону все друзья, он не переборчивый, а Чонвон так вообще пробрался на пьедестал, захапав себе звание лучшего). Чонвон не мог точно утверждать, что эти двое не пытаются вывести его на эмоции. Но внутренний жар все никак не сходит, скорее наоборот разрастается все сильнее, распространяясь по всему телу. Может все из-за большой ладони Чонсона на его острой коленке. А может из-за непонятно откуда взявшегося, жгущего чувства ревности. Постойте. Ревность? Такие слова не то, чтобы табу в его смысле, но Чонвон старается не ассоциировать себя с подобными людскими грехами. Возможно он просто отбитый на голову нарцисс, считающий всех вокруг жалкими глупцами, которые мыслят поверхностно и не пытаются доказать что-то миру, живя в своё удовольствие, встречаясь с кем-то, ходя на свидания, ревнуя. Пожалуй лечь ничком на лед действительно дельная идея, но для начала нужно выпросить у Джея флакончик его карманного леса. Сонхун занимает-таки свое первое место, что неудивительно. Остальные участники будто и не пытались с ним бороться, ведь исход и дураку ясен. Сону одаривает своего победителя звонким поцелуем в щеку. Слащаво, так еще и Джей рядом. У Чонвона губы критично сильно пересохли, еще чуть-чуть и потрескаются. Пак кажется мысль уловил, поэтому домой Чонвон возвращается не один.***
— Ничего не изменилось. — констатирует факт Чонсон, проходя в небольшую кухню. — Ты был тут сравнительно недавно, кажется, месяца два прошло. — хозяин квартиры заходит следом с расслабленным видом. — Ты ведь знал, что я знаком с Сону? — Чонвон без стеснения усаживается на барную стойку, свесив ноги, слегка покачивая ими. — Ты тоже знал про меня и Сонхуна, поэтому, не долго думая, можно прийти к выводу, что ты этой встречи хотел, раз уж пришел. — он подходит вплотную, смотря на Чонвона как-то обреченно и повержено. Джею еще ни разу не удавалось победить в их игре, но за столько лет он все еще не сдался, и не посмеет, если Ян позволит вот так появляться в его жизни время от времени, давая Чонсону то, чего он хочет по мнению младшего. А хочет ли он просто секса? Конечно нет, он ведь не идиот. Но пока Чонвон позволяет ему хотя бы так быть ближе к нему — пускай. — Будто ты не хотел. — Чонвон тяжело дышит, закидывая руки на плечи Чонсона, обвивая шею. Жарко. — Я и не скрываю в общем-то. Все происходит как обычно. Чонвон, признаться, соскучился по нежной стороне Джея, хотя нежным он был всегда. Лучше сказать, что тосковал он по самому Чонсону: его голосу, прикосновениям и просто по присутствию. Но так он сказать не мог — проиграет. Сам себе проиграет, своим принципам и правилам. До спальни добираются как в тумане, не разрывая объятия. Хотелось поглотить оппонента, слиться с ним воедино и присвоить себе всего Джея, с его едким хвойным ароматом, дурманящий не хуже любых наркотиков. Градус повышается с каждым прикосновением, тела сплетаются и, становится не понятно где чьё дыхание, возможно, они уже превратились в одно целое, в единый жгучий сгусток эмоций и возбуждения, который вот-вот дойдет до пика, а там того и гляди — бах! Конец и успокоение. — Ты сегодня особенно нетерпелив, так скучал? — руки нарушителя порядка в лице Джея блуждают по грудной клетке, пересчитывая слегка выступающие, от постоянных вдохов-выдохов, ребра. Чонвон, подобно семейству кошачьих обладал схожей способностью превращаться во что-то перетекающее и изворотливое, таял прямо под крепкими руками человека, которого по своей глупости заполучить уже будет невозможно, отвратительный поступок в прошлом и все последующие Чонвоновы выходки не позволят. Наверное, это его проклятие, но пока он может наслаждаться Джеем и его присутствие так — больше ничего не нужно. У них всегда все было не как у людей. Или дело лишь в эгоизме Чонвона? — Сделай уже что-нибудь, долой прелюдия, я вдоволь сыт всем этим, но можно уже подать десерт, Чонсон! Закончиться, не успев даже начаться, хотелось сейчас меньше всего на свете, Чонвон взвывает с понятной просьбой, хныча что-то невнятное после того, как руки Пака наконец поменяли свой курс на более чувствительные зоны. — Я тоже скучал, знаешь же. Чонвон ответил на этот вопрос даже раньше, чем он прозвучал в первый раз. Скорее он задал его в своей головушке еще раньше. Это слишком очевидно, как дважды два. По такому человеку только и остается, что бесконечно скучать и пытаться заполнить ту перманентную дыру, которая образовалась со временем от собственного чувства невесть откуда взявшейся гордости и эгоизма, которые мешают функционировать и вырывают крылья. Это ведь Чонвон виноват, что не сделал ничего раньше, отпустил и остался ни с чем. В комнате становится все более невыносимо дышать, жара за окном и разгоряченные тела создают убийственную смесь. Джей что-то нежно шепчет на уже, мало соображавшему Чонвону, который-таки своего дождался, наслаждаясь невыносимыми, но такими нужными прикосновениями, глухо стонет на все нежные глупости старшего, цепляясь то за его спину, то за взмокшие и смятые простыни. После невыносимо долгой по мнению Чонвона растяжки, Джей наконец вынимает из него пальцы, пристально наблюдая за изменениями в лице парня. Недоволен и хочет продолжения. Кто Джей такой, чтобы отказать коту в его желании? Член входит до основания и Джей останавливается, давая Чонвону выдохнуть и привыкнуть. Тот терпеливостью никогда не отличался, поэтому первым начинает дергаться, в попытках задать темп. По соседству кажется жила женщина средних лет, которая вечно ругалась с Чонвоном за любую мелочь, поэтому сдерживать свое наслаждение парень не стал, давая и Джею погрузиться во все безумие целиком. Это точно не просто секс, никто ведь не будет проделывать такой путь ради простого перепихона. Они нужны друг другу и это аксиома. Тянутся, словно магниты, но загвоздка в том, что Чонвон о своих потребностях вечно умалчивает, а Джей тот еще терпила со стажем, вот и маются как идиоты не первый год. Ближе к кульминации толчки становятся все резче, а дыхание сбивается вусмерть, мокро, жарко и невыносимо. Так приятно, что слов просто не остается, все понятно и без них. Хотя в их ситуации поговорить стоило бы, может это все решило бы и дело с концом. Чонвон кончает громко, чуть раньше Пака, изливаясь себе на живот, пачкая и без того мокрые простыни и руку Джея. Проходит всего пару минут, а по ощущениям целая вечность, Чонвон притих и пытается прийти в себя после резкого чувства опустошенности. — Тебя отнести в душ? — шепчет ему в затылок Джей, приобнимая за плечи. — Помоешь меня? Я щас такой овощ. — следует такой же тихий голос в ответ, но что парень сзади расплывается теплой улыбке. Встает с кровати и аккуратно подхватывает Чонвона на руки. — Пообещай мне кое-что? — стоя под прохладными струями спрашивает Пак. — Сначала скажи что, а потом уже проси всякое, а то, зная тебя, я могу и в загсе оказаться, а я пока выходить замуж не намерен. — Приубавь пыл, пока тебя замуж звать никто не собирается, особенно я. — закатывает глаза Чонсон, но в голосе проскальзывают нотки досады, которые Чонвон мимо ушей не пропускает. — Откроешь коробку, которую я принес с собой утром? — Почему не сейчас? — разворачивается наконец лицом и сталкивается с Джеем лицом к лицу. — Позавтракаешь и примешь решение. — Ты стал таким серьезным, что ж там лежит такое? — утром и узнаешь. Шум воды стихает и Джей, как самый воспитанный парень в комнате, обматывает Чонвона махровым полотенцем и медленно плетется с ним обратно в комнату, где сталкивается с убитыми простынями, которые впопыхах меняет на чистые. Сон настигает их быстро.***
Просыпаясь утром в гордом одиночестве, Чонвон думает, что присниться происходящее накануне ему не могло — тело ломит, а такие красивые картинки от первого лица его мозг уж точно не воссоздаст. Становится отчего-то холодно, хотя сквозь слегка проглядывающий просвет меж шторами уже лезет летнее солнце. Немного полежав, тупо уставившись в потолок, подняться все-таки вынуждает естественная нужда в уборной и еде. Тяжело быть человеком. В квартире Джея не оказалось, как Чонвон и предполагал, поэтому спешить ему было некуда. В зеркале в ванной комнате на него уставился обиженный и вновь наступивший на старые грабли осел. О черт, это же он сам! Какая досада. Но, что посеешь, то и пожмешь, как говорится, так что Жаловаться тут должен уж точно не Ян Чонвон. Нацепив на себя широкие шорты и легкую белую майку, он наконец доходит до кухни, сразу замечая небольшую коробку, перемотанную упаковочной бумагой пестрого цвета с небольшим бантиком и запиской рядом.«Если решишь оставить себе, то твоему эго придется потесниться. Сделай выбор с умом, котенок»
Бумага клочьями разлетается по полу, оголяя коробку, которая не была слишком легкой. Открыв крышку, первое, что бросилось в глаза была кучка пенопласта, который полетел к бумаге и ленте. Кружки. Целых две. Нежного пастельного оттенка с выпуклыми клубничками по бокам. Керамические, непривычно для местное посуды имеющие вес. — Пак Чонсон, а ты ведь умудряешься придать смысл всему, сентиментальный черт, — говорит он в пустоту, держа обе кружки в руках. — Поэтому ты мне и нравишься. me позавтракаем? у меня как раз обновилась посуда милые клубнички, но теперь мне придется пользоваться моющим средством JPark уборку я могу взять на себя, так уж и быть ставь чайник