Приходи, если понадобится помощь

Изначально все кажется более красочным, даже та самая трава и небо, но с каждой неделей, месяцем, годом розовые очки начинают трескаться, со временем ломаясь в клочья. И начинает рушиться всё — начиная с взаимоотношений с людьми и заканчивая нервной системой. Антон всегда был против перехода в новую школу, он понимал, что будет тяжело, но родителей никогда не волновало мнение столь юного парня. Пару ссор, криков, истерик — и сын делает так, как им этого хотелось изначально. На памяти Антона так было всегда, он не имел права на свое мнение. Но именно эта школа оказалась сущим адом, все намного хуже, чем парень мог себе представить. — Антон, давай же, я хочу видеть твоё пидорское лицо! — смех парней приводит в чувство. Главное сейчас — это попытаться держать себя в руках, хоть это и абсолютно невозможно. Нет, не смей поднимать голову, ты сделаешь только хуже. Эта ситуация зашла дальше, чем парень ожидал. Из-за худобы он кажется совсем хрупким, будто совсем немного надавить и сломается, из-за чего чувствует себя совсем слабым. Десятиклассник зажат тремя довольно сильными парнями в углу мужского туалета. Первый прижимает Антона к стене, держа его руки над головой, второй давит на горло и сдирает рубашку, выдирая пуговицы. Третий в то время подстраивает его под себя, широко раздвигая парнишке ноги, успев снять с него джинсы и нижнее бельё, крепко хватается в бедра, после чего, очевидно, останутся синяки. — Перед ним ты бы с удовольствием раздвинул ноги, чем мы хуже? — Усмехаясь и схватив парня за подбородок, произносит блондин, издевательски близко придвинувшись к лицу испуганного парня. Антона бросает в дрожь. Силы окончательно покинули, оставив лишь слабость и подступающую к горлу рвоту. Голова перестала соображать, лишь бы это все скорее закончилось. Размах и удар по лицу. Щеки начали гореть, а из глаз полились слёзы. Антон зажмурился до звёздочек перед глазами. «Может это просто мой кошмар?» — но нет, к сожалению, вся боль чувствуется вполне реально и очень отчётливо. Резкое проникновение приносит столько боли, что юноша вскрикивает и царапает ногтями плитки грязной стены. В глазах темнеет, а сознание начинает понемногу отключаться, горькие слёзы продолжают скатываться по покрасневшим от ударов щекам, сопровождаемые воем, криками о помощи и мольбами оставить его в покое. «Это», кажется, все в учебном здании игнорируют. Начиная с учеников и заканчивая учителями. Слова классного руководителя «это всего лишь игры, ты просто не вливаешься в коллектив» дали понять, что всем на самом деле наплевать, никто не станет тратить свое время и нервы на ругань со старшеклассниками, мол, они все равно скоро выпускаются. Но до этого дня буллинг не заходил настолько далеко: обходилось словесными унижениями и избиениями, порой могли выбрасывать или ломать вещи. Но кто знал, что игнорирование ситуации совсем не помогает, а в некоторых случаях и вовсе все ухудшает. — Пожалуйста! Не надо! Помогите! — Между всхлипами постоянно повторяет Антон, вжимаясь в стену, стараясь слиться с нею воедино, но парней это только забавляет, будто спусковой крючок. Парень с татуировкой на шее переворачивает его, ставя раком, блондин трахает его зад, а третий затыкает рот юноше ещё одним ударом. Имени ни одного из парней Антон не знает и не хочет знать. Кончив, они поочередно вымыли руки и, энергично что-то обсуждая, со смехом вышли из туалета, будто это абсолютно обыденная ситуация, оставив полуголого мальчика одного в луже спермы и крови, стекающей по бедрам. Он медленно опустился на пол, стараясь сесть боком, потому что боль просто невыносимая, и начал беззвучно плакать. Нет сил, чтоб подняться или хотя бы пошевелиться, он пытается немного прикрыться, но все тело будто экстренно выключилось, не давая парню сделать ни единого движения. Боль, мешающая ему двигаться, кажется становится лишь сильнее с каждым вздохом и всхлипом. Одежда порвана. Всё испорчено. Антон сжал в кулаке валентинку, сделанную без какой-либо надежды. С улыбкой на лице вчера вечером он приклеивал пайетки на вырезанное из красного картона сердечко, написав в углу «Егору». Спустя некоторое время, набрав немного сил, парень всё-таки попытался встать. Медленно надел нижнее бельё, грязные штаны и кое-как запахнул рубашку, чтобы дойти хотя бы до раздевалки, а там надеть свой серый свитер, который он быстро накинул перед выходом. Прихрамывая, Антон подошёл к умывальнику. Несколько раз брызнув по лицу ледяной водой, он оперся о раковину, рассматривая в зеркале своё отражение: зеленые глаза опухли и покраснели, губы дрожат, а кудрявые волосы похожи на гнездо и перепачканы в сперме. От одного вида появляется рвотный рефлекс, и, не имея сил с ним бороться, он выблевал свой завтрак. Ноги дрожат от бессилия, а руки крепко хватаются за раковину, стараясь удержаться на ногах. — Да, я просто хочу побыть сегодня один. Нет. Нет я не одинок. Юля! Не нужна мне другая девушка. Не брошу я тебя. — чей-то знакомый голос приближается к туалету. Антон скрывается в одной из кабинок, прикрыв за собой дверь, во избежание ещё большего стресса. Почти не дыша, Антон аккуратно скатывается по стене, сев на холодный и грязный пол, так как ноги не держат, а от волнения можно потерять сознание. — Нет, не разлюбил. Нет никаких шлюх. Давай перестанем ссориться на пустом месте. Я не кричу на тебя. Нет. — Видимо Егор включил кран с водой, так как некоторое время его слова перебивает струя воды. — Да-да. Да, я купил. Нет. Я не миллионер. — Тишина. Кажется, что парень просто исчез, но через полминуты снова раздался его голос, но уже намного тише. — Подожди минутку… Еле слышные шаги и скрип открывающейся двери кабинки туалета, второй, третьей. Четвертая кабинка занята Антоном, но не заперта. Парень вспоминает об этом слишком поздно — Егор уже стоит за дверью. Антон лишь надеется на то, что если он не будет сейчас шевелиться и вообще дышать — Егор сам уйдет. Но нет. Скрип. Последняя дверца открыта. Антон прижал голову к коленям, стараясь скрыть своё заплаканное лицо, сжимая в руке валентинку и стараясь не выглядеть ещё более жалко. Господи, какой же позор. Всхлипы, которые он не может контролировать, всё же срываются с его уст. — Юль, я тебе перезвоню. — короткие гудки доходят до слуха старающегося не двигаться Антона.