Это была любовь, но тогда никто не знал об этом, Что не вернётся к ним никогда Восьмое чудо Света...
Филипп приехал на выступление с огромным букетом цветов. Первым делом он разыскал Аллу и вручил ей цветы, вставая на одно колено как настоящий рыцарь. Улыбка тронула губы Пугачевой. Она держала эмоции под контролем, но счастье прорывалось сквозь маску артистки. Между ними уже искрило. Но никто не замечал перемены. Друзья Аллы Борисовны по-прежнему подшучивали над Филиппом. Сам Киркоров надменно смотрел вокруг себя, не замечая никого, кроме Аллы. – Не понимаю, что происходит? – сказала Алла, кладя букет Киркорова в сторону. Цветы лежали перед ней, и запах роз наполнил маленькое помещение, отведенное под гримёрную. Накладывая на лицо "боевой раскрас", Пугачева готовилась к выступлению. Глаза сияли, и отражение в зеркале радовало Аллу. – Чудо как хороша. Надо будет спеть что-нибудь веселое. А то все трагедия, слезы. Рано я себя записала в страдалицы. Взбивая пышные локоны, Алла вспоминала свой репертуар. Странно было бы петь о том, как чудесно ей живётся. Хотя душа просила именно эту песню. Забыть о невзгодах, пуститься впляс. Но никто не поверит. И потом, с чего вдруг? Алла опять посмотрела на розы. Ох, ну какая же красота! Филипп сумел удивить и попасть в самое сердце. А какой наглец? Влюбился в нее и не скрывает своих чувств. Ну надо же было так влюбиться! В дверь вошел Буйнов, Алла улыбнулась ему и указала рукой на букет. – Надо же было так влюбиться! – засмеялась она. Смех звучал легко и свободно. – Настроение что надо! Так держать, Алла Борисовна, – ответил Буйнов и, усмехнувшись, покосился на букет. – Я что пришел сказать-то. Александр уселся в свободное кресло. – Порядок выступления меняется. Нанайцы не успевают. Пугачева равнодушно пожал плечами. Порядок выступления ее не волновал. Группа Барри Алибасова "На-На" была сейчас в зените своей славы и ничего удивительного, что они выступали на нескольких площадках в один день. Приедут как смогут, и сразу пойдут петь. Подумаешь, и не такое бывает. – Ладно, пусть хотя бы на сцену меня выпустят. Мои зрители дождутся, – ответила Алла Борисовна. – Алла, да на тебя тут все и собрались. Я просто предупредил. Там знаешь, что Киркоров устроил? Рвет и мечет. – А что такое? – поинтересовалась Пугачева, продолжая рисовать кисточкой очередную маску на своем лице. – Хотел, чтобы ты после него сразу пела. А теперь все смешалось. Вот он в растроенных чувствах. – Боже мой, какая ерунда! Не отвлекай, Саш. Иди, я готовлюсь. Пугачева прогнала гостя из гримёрной. И начала все заново. Ей хотелось лёгкости и свежести. Пусть все видят ее красоту. Не надо прятаться за тоннами грима. Как же надоело притворяться. Почему бы не позволить себе быть настоящей? Когда певица пошла за кулисы, основная масса артистов уже выступила. Вдалеке промелькнула фигура Киркорова. Алла Борисовна постаралась остаться незамеченной. Но это не удалось. Вскоре она почувствовала на себе взгляд карих глаз Киркорова. "А вот это уже лишнее", – подумала Пугачева и пошла к своим музыкантам. – В самом начале поем "Надо же". Не забыли ещё? – Мы-то не забыли. А вы даже не репетировали. – Да меня ночью разбуди, я её спою. Это же как "Миллион алых роз". Так, хватит болтовни. Поняли меня? Поем "Надо же". – Поняли, начинаем с Кузьмина. – Очень смешно! Вот не даёт он вам покоя. Музыканты усмехались, переглядываясь. Раз Пугачева объявила об окончании контракта с Челобановым, то можно ожидать возвращения на сцену гитариста Кузьмина. Тем более, что он как раз был свободен от обязательств в США. Выходя на сцену, Алла улыбалась и пританцовывала. Звуки музыки горячили кровь. Гитара наполняла воздух надеждой, любовью и желанием жить. Микрофон Алле вручили, становясь на одно колено. Она уже стала к этому привыкать. Эмоции взлетели на самые небеса. Алла подняла руки вверх и стала махать ими в такт музыке, юбка плавно покачивалась на бедрах. В этом наряде певица была невероятно сексуальной и соблазнительной. И Пугачева знала, кого она соблазняла. Филипп стоял в кулисах и не сводил глаз со сцены. Красный пояс подчеркивал талию Аллы Борисовны, стройные ножки отплясывали на высоких каблуках. Короткая юбка взлетала вверх, когда Пугачева кружилась в танце.Надо бы остановиться, Но не могу, не могу, не могу, не могу. Не могу и не хочу!
Алла посмотрела в кулису на словах "надо бы остановиться" и улыбнулась Киркорову. Эти слова были спеты ему. А вот все остальное это уже для души. Алла Борисовна не чувствовала себя виноватой, не она все это затеяла.Жить без тебя невыносимо, Прогони печали прочь!
Следующая песня, наверняка, тоже пришлась по душе влюблённому артисту.Придумай что-нибудь, чтоб мы вместе были!!!
Филипп следил за фигуркой рыжей бестии, которая лихо отплясывала на палубе корабля. Комок к горлу подступил, когда Алла запела "Озеро надежды". Филипп смотрел на Пугачеву и вспоминал, как он был с ней рядом этой ночью. Звёздное небо, звуки музыки, и ее глаза напротив.За собой закрою двери и однажды в полнолуние Я приду на озеро надежды
Песня закончилась, но Филипп не думал уходить. Артистов пригласили продолжить праздник. Древний город Херсонес располагался в живописном месте. Атмосфера была самая что ни на есть волшебная. Костер, луна, море. Филипп подошёл к Пугачевой, и она не мешала ему. – И скажи, куда мне деться от твоей любви? – пропела Алла Филиппу. – Да уже никуда, Алла Борисовна. Я что-нибудь придумаю, обещаю. – Ох, Киркоров. Ну зачем это всё? Я все равно верность хранить не умею. Слышал, наверно, про моих фаворитов, – произнесла Алла, надменно глядя на Филиппа. – А вы тоже тогда должны были слышать, что я дебошир, пьяница и бабник. За границей такое устроил! Алла засмеялась, глядя в честные глаза Филиппа. – Ой, насмешил. Что я, тебя не знаю? Ты такой хороший мальчик, мухи не обидишь. – Вот и я вас знаю, Алла Борисовна. Вы самая чистая и верная женщина на свете. А остальное просто сплетни. Про меня в газетах написали, про вас тоже. Но никто же не знает, что было на самом деле. Фавориты. Да какое мне дело до них! Алла больше не смеялась. – Посмотрите, какая луна на небе! Когда вы пели про полнолуние, я почувствовал, как что-то изменилось, – трепетал Филипп, раскрывая свое сердце такой желанной для него женщине, – Вы тоже это почувствовали? Пугачева покачала головой. – Нет, Филипп. Ну что ты? Я столько раз уже это пела. Но я верю тебе, мои выступления часто так действуют на зрителей. Это хорошо. Алла думала, что уже закончила разговор, и собиралась уйти. Но Киркоров неожиданно продолжил: – Я понимаю, у вас муж. Но я ваш самый преданный друг. – Не надо. Другом себя называть не спеши, – тут же возразила Пугачева. Алла ушла, не оборачиваясь. Остаток ночи прошел в безудержном веселье. – Какая прелесть. Этот запах костра. Самое лучшее, что может быть на свете. – Хорошо, что Филя не включает свое "ты, ты, ты", – снова начали вспоминать музыканты, – Наконец-то успокоился. Как такое можно слушать? Есть же нормальные песни, рокерские. – Рокерские? Это те, которые поют пьяные бородатые мужики? – уточнила Пугачева. – Ну почему сразу пьяные? Может, наоборот, романтики. Настоящие. – Да, вы точно знаете, как соблазнить любимую, – слова Аллы прозвучали грустно. Пугачева села у костра и взяла гитару из рук своего музыканта.Потом она в руки гитару берет, Потом она песню про верность поет. Как будто бы верит, как будто бы ждёт. Но то, во что верит, никак не найдет
Строки песни звучали как исповедь. Но вокруг костра были чужие глаза. Все смотрели на Аллу, восхищались, угощали выпивкой. Но такого слияния душ, как у нее было с Киркоровым, когда они стояли и курили под ночным небом Севастополя, не возникало. "Да может Киркоров один из всех и заслуживает любви", – думала Пугачева понимая, что молодой артист настоящий романтик, искренний и верный. Ведь он рядом с ней уже много лет. Успел вкусить славы, но все ещё верит в любовь. "И ведь только Филипп сумел понять и услышать то, что я столько лет вам пою", – думала Алла, перебирая гитарные струны. Столько слов было сказано за все эти годы. Но разве хоть раз она слышала в ответ то, что хотела? Вернулись на дачу под утро и сразу легли спать. Проснувшись, Алла сразу же бросилась к окну и долго курила, всматриваясь вдаль. Приняв решение поговорить с Филиппом наедине ещё раз, Пугачева спустилась вниз. Музыканты ещё спали. Алла вышла из особняка на улицу и пошла к воротам. К ней тут же подбежал дежурный и поспешил открыть дверь. – А что там, на соседней даче, тоже ещё все спят? – спросила Алла Борисовна. – А они уехали, – отрапортовал охранник. – Как? – не могла поверить в услышанное Пугачева. Сразу все вокруг потускнело. На солнце набежали облака, и захотелось спрятаться от ветра, который дул с берега моря. – Утром, сели на машины и уехали. Там никого нет, – повторил паренёк, удивляясь такой настойчивости Пугачевой. – Давно? – Часа два назад. Теперь далеко, не догонишь. Утром дороги свободные. – Я поняла, спасибо. Алла чуть не плакала от досады. Ну как такое могло случиться? Почему Филипп не дождался ее и уехал? Сбежал, как нашкодивший подросток. Вернувшись на дачу, Алла попросила кофе. Горький напиток пришелся как нельзя кстати. – Поедем домой. Я хочу домой, – заявила она первому, кто проснулся и вышел в столовую. – Домой? Куда спешить? Искупались бы. – Хватит, накупались. Домой. Вон, Киркоров зря время не теряет, уже смотал свои удочки. – Так у него же гастроли. Ему надо было ехать. А мы вольные птицы. – Не хочу. "Без него не хочу", – чуть было не сказала Алла, но вовремя спохватилась. Высказалась она позже. Когда решила поставить точку в отношениях с мужем. В тот декабрьский день Пугачевой казалось, что в ее жизни наступила самая настоящая зима. Вызвав Болдина в ресторан, Алла не сдерживала эмоций. – Устала я. Хватит. Все, Женечка, подавай на развод. – Не понимаю, чего тебе не хватает? – пряча глаза спросил Болдин. – Так, и что ещё ты мне скажешь? И как только совести хватает! Ну, чего сник? Говори! Глаза метали молнии. Алла Борисовна, не смущаясь тем, что вокруг много людей, не сдерживала голос и не выбирала слова. Как кипящая лава вулкана на незадачливого мужа выплескивалось все, что Алла ставила ему в вину, считая Болдина причиной всех своих несчастий. – Аллочка, это же никому не надо. Ни мне, ни тебе. Зачем создавать скандал на ровном месте? Ты живёшь, как твоей душе угодно, и я абсолютно не вмешиваюсь. – Это ты так живёшь! А я работаю, пашу как вол. Я уже забыла, что я женщина. Вокруг пустота. Я одна постоянно. – А как же твой Сергей? – Что? Да как ты можешь! Это ты сплетни распускаешь, чтобы самому чистеньким быть? И это после стольких лет! – горько произнесла Алла, – Родной человек. Я думала, что ты хотя бы меня понимаешь. Пусть остальные. Но ты должен был меня узнать. – Алла, зачем это? Ну к чему этот скандал? – Нет, как вам это нравится? Киркоров и тот понял, что я играю, а ты, Женя, всех судишь по себе. – Этот Киркоров, как бы вам сказать, – подбирал слова Болдин, решив перейти на «вы» и тем самым увеличить дистанцию в разговоре, – он не совсем понимает жизнь в силу своего возраста. – Зато ты много понимаешь. А я давно все поняла. И мне достаточно! Хватит! Во, как эта жизнь достала! Алла провела ребром ладони по горлу. Болдин отлично узнал этот жест, Пугачева недавно вставила его в свою песню "Чао, дорогой". Ну что же, теперь не надо было гадать, кто был адресатом этого хита. – Всё? Я могу идти? – холодно произнес Евгений. – Куда это ты собрался? Посиди ещё, послушай. Я не могу больше жить в браке с человеком, который мне изменяет. Это подло по отношению ко мне. Ты подлец, Женя. – Я не хотел тебя обидеть. Никогда. Клянусь. – Но ты это сделал. Ты здесь сидишь и одним своим видом меня оскорбляешь. Чего же ты молчишь? Неужели совсем нечего сказать? Я даже такой малости не заслуживаю? И не смей просить меня остаться. Ты не имеешь на это права! У Болдина было серое лицо. Он молча выслушивал все, что говорила ему его жена. – Ты будешь жалеть об этом. Локти будешь кусать. Но я не вернусь. Все, лавочка закрылась. Видеть тебя не могу! – уничтожающе произнесла Пугачева. Евгений встал, собираясь покинуть ресторан, но перед тем, как сбежать остановился и посмотрел Алле прямо в глаза. –У вас концерт... Договорить мужчина не успел. Пугачева резко оборвала его на полуслове. – Я помню! Сама справлюсь, без тебя. – Это моя обязанность как директора, – пробормотал Болдин. – Я избавляю тебя от этой обязанности, – торжественно подытожила Алла. Сильная женщина опять оставалась одна. Развод, третий по счету, вскоре украсил паспорт Аллы Пугачевой очередным штампом. Филипп Киркоров затаил дыхание, чтобы не спугнуть свою Жар-птицу. Но в декабре 93-го ни он сам, ни Алла и подумать не могли, что ровно через год они вернутся на гостеприимную землю Севастополя и будут встречать рассвет вместе.