Senior trainee's polymer heart

Джисон вышел из здания завода, закрывая пуговицы джинсовки. Он посмотрел по сторонам, ища взглядом Минхо, но в толпе студентов знакомой фигуры видно не было. Мимо проходили люди, и Джисон отстраненно кивал знакомым, безуспешно пытаясь найти старшего практиканта. Что ж, этого стоило ожидать. На Минхо не действовали ни его любовные письма, ни цветы, ни ухаживания, ни искренние слова, ни даже красивые поступки — в общем, он был тот еще лис в тяжелой броне. Чтобы ее пробить, Джисону явно не доставало навыков. Закрывшись от настырного солнца капюшоном, Джисон зашагал мимо поста охраны, думая о вечном. Да кому вообще нужна эта любовь? Он вполне может прожить жизнь в гордом одиночестве. Сильные мужчины всегда одиноки, они не полагаются на других, они холодны и сдержаны… Стоп. Джисон резко остановился, озаренный пониманием. На удивление все эти качества идеально подходили Минхо. Неужели… неужели ему тоже разбивали сердце?! И теперь оно превратилось в холодную ледышку? — Оно уже тает, — прозвучал знакомый голос поблизости. Джисон, выдернутый из своих мыслей, взглянул на источник голоса. Рядом, опираясь о забор их завода, стоял Минхо. Полы его незапахнутого черного пальто игриво развевались на ветру, словно два хвоста у лисы. — Что? — переспросил Джисон, все ещё не веря в свою удачу. — Эскимо, — напомнил Минхо. — Оно растает, если ты не съешь его. Джисон перевел взгляд ниже, почувствовав, что нечто упирается ему в грудь. Мороженое в протянутой руке Минхо касалось его джинсовки. Медленно подняв руку, Джисон накрыл ладонь старшего практиканта своей. Сердце прыгало под прямоугольной упаковкой мороженого, собираясь разорвать грудную клетку ко всем чертям. — Так оно растает ещё быстрее, — отчего-то нахмурившись, пробормотал Минхо и выдернул руку. Мороженое едва не упало. — Поможете съесть его? — тут же брякнул Джисон, опасаясь, что старший практикант просто уйдет, выполнив легкую миссию. Но парень не собирался отпускать его так просто. Минхо поднял вверх правую бровь, осматривая его с сомнением. — Я не ем мороженое в такую погоду. Мне не оплачивают больничный. Но, понятное дело, Джисон был тем ещё упрямцем. — Хорошо, — сказал он. — Тогда я куплю вам что-нибудь другое. Как насчет кофе? Американо, верно? Минхо ещё раз осмотрел его, будто что-то прикидывая в уме, а потом нехотя кивнул. Чуть не подпрыгнув от радости, Джисон приблизился, хватая его за руку, и повел за собой. — Рядом с парком есть отличная кофейня, вам точно понравится ассортимент. Американо там из чистой арабики, совершенно никакой рабусты… Он вел его за собой, и Минхо смиренно шел. О его неудовольствии свидетельствовали только брови, хмуро сдвинутые на переносице, и дергающиеся на ветру полы плаща, словно хвосты у нервничающего лиса. ~~~ Когда двое парней, купив самый большой стакан кофе и зачем-то хлебный багет, наконец дошли до парка, уже смеркалось. Темные комочки теней, словно маленькие ежики, клубились у скамеек, прятались под кронами деревьев, в расщелинах тротуара. Джисон усадил Минхо на скамейку у озера и протянул ему половину отломанного багета. — Зачем? — посмотрев на хлеб в его руках, спросил Минхо. — Покормим уток? — предложил Джисон. — Я часто кормил их зимой. Целый выводок остался тут зимовать. Должно быть, они голодают. Джисон плюхнулся рядом, наконец снимая с подаренного лакомства упаковку. Подтаявшее мороженое было вкусным, а мороженое от самого Ли Минхо — вкусным вдвойне. — Уткам нельзя хлеб, — наставительно сказал Минхо, глядя на багет в своих руках. — У них от этого несварение. Джисон равнодушно пожал плечами. — У них нет выбора. Или я могу купить таблетки для пищеварения и засунуть в хлеб. Хотите? Они сидели на скамейке, будто двое старых друзей, касаясь друг друга плечами. Свежий ветер трепал уложенные волосы Минхо, пахло последним снегом и весенней капелью. Джисон вгрызался в мороженное, с шумом втягивая в себя подтаявшие капли на обертке. Минхо повернул к нему голову, рассматривая его измазанный в шоколаде профиль. — У тебя доброе сердце, — понизив голос, произнес он. Джисон чувствовал на себе его изучающий взгляд. Но головы не повернул, занятый мороженым. Лис подкрадывался к нему, опасливо принюхиваясь, и Джисон боялся сделать неловкое движение, чтобы не спугнуть его. — Я вообще полон разных достоинств, — продолжая поедать мороженое, легко сказал он. — Умею заваривать американо и у меня талант в написании любовных писем. А ещё я заботливый, чистоплотный и молодой. В общем, я идеально подхожу вам, сонбэ. Минхо фыркнул, отворачиваясь. Краем глаза Джисон успел заметить легкий румянец на его щеках — то ли от холода, то ли от смущения. — А ещё тебе отлично удается усложнять мне жизнь, — добавил Минхо, впрочем, совершенно беззлобно. Джисон наконец оторвался от трапезы, повернулся к старшему практиканту и улыбнулся в ответ. — Это называется «приключения», сонбэ. Я вношу в вашу жизнь немного разнообразия. В конце концов, это справедливо, потому что вот уже полгода вы не даете мне спокойно спать по ночам. Минхо отломил кусочек хлеба, бросая его в озеро, где как раз нарезали круги по воде утки. — Каким это образом? — проворчал он. — Ну, например, — охотно начал Джисон. — Вчера вы приснились мне в своем кабинете в этой вашей расстегнутой рубашке… Вы выглядели так соблазнительно, когда проходили мимо моей парты, а потом, уронив ручку… — Джисон! — мгновенно вспыхнул Минхо, порывисто повернувшись к нему. Кусочек хлеба прилетел парню прямо в лоб, и тот усмехнулся. — Я даже решил, что стоит снова пролить праймер, только на этот раз вам на рубашку… — безжалостно продолжил он, глядя в сверкающие гневом глаза Минхо. Какое-то время они смотрели друг на друга, сражаясь взглядами. Наконец Минхо отвернулся первым. — Ты перебесишься, — тихо, но уверенно сказал он. — Ты молодой, в тебе бушуют гормоны. Но это пройдет со временем, ты должен это понимать. Страсть всегда проходит. Джисон уставился на упаковку недоеденного мороженого в своих руках. Значит, он был прав. Минхо не верил в любовь и не хотел давать ему шанса. Он вообще не воспринимал Джисона серьезно. — Я не ребенок, — слова выходили глухо, с трудом. — Я могу отличить любовь от страсти. И в отличие от вас, не боюсь доверять другим. Джисон порывисто вскочил со скамейки, едва удерживая остатки мороженого. Волна обиды захлестнула его с такой силой, что стало трудно дышать. Минхо смотрел на него с целую минуту, ничего не предпринимая, и его спокойный взгляд, казалось, шинковал сердце парня на мелкие слайсы, будто в дурацкой мобильной игре. — Понятно, — бесцветным тоном сказал Джисон, едва сдерживая внутри клокочущую обиду. — Вашим сердцем можно заморозить море, потому что оно — одна сплошная ледышка. Все еще сдерживая бессильную ярость, он повернулся, собираясь уйти. Видит бог, он пытался изо всех сил. Он правда готов был сделать для него все, что угодно, но Минхо смотрел на него, как на бестолкового ребенка, увлеченного игрой. Он сам считал себя игрушкой. Которую обязательно выкинут, когда достаточно наиграются. Но для Джисона любовь не была игрой. Она была реальностью. Как раз тогда, когда он развернулся, собираясь убраться ко всем чертям, что-то мягко стукнулось об его затылок и отлетело в сторону. Джисон развернулся, с удивлением глядя на хлебный мякиш, которым был атакован. — Куда ты собрался? — холодно поинтересовался Минхо и кивнул на мороженое в его руках. — Разве ты уже доел то, что я великодушно тебе купил? Глаза Минхо сверкали, полные неясного раздражения. И Джисон мгновенно осознал: он тоже разозлился. Хотя причина могла быть любой, все же это открытие порадовало парня. Значит ли это, что хотя бы одна стрела Купидона наконец настигла этот ледник? — Как скажете, старший практикант, — буркнул Джисон и действительно, осторожно подойдя к скамейке, уселся рядом. Спрятал нос в мороженом, слизывая остатки и стараясь не смотреть на Минхо. Какое-то время они сидели совершенно молча, как двое незнакомцев, случайно оказавшихся на одной скамейке. Джисон чавкал мороженым, Минхо равнодушно дышал в поднятый воротник пальто. Когда на озеро перед ними опустились последние лучи заходящего солнца, золотя тусклую гладь безмолвного озера, Джисон вдруг почувствовал тяжесть на своем плече. Он на секунду замер, боясь пошевелиться, а потом расслабил плечи. Упаковка мороженого вместе с половинкой багета остались на его коленях, рот был липким от шоколадной крошки, а голова Минхо лежала на его плече. Было так тихо, что Джисон слышал биение их сердец — его собственное отчаянно билось в грудь, а сердце Минхо стучало спокойно и безмятежно. Стучало так, будто решило ему довериться.