* * *
— А чего ты ожидала? И было больно слышать эти слова от человека, который когда-то мог стать её другом, прежде чем её ошибки настигли её. — Прошло четырнадцать лет, Лианна, — резковато заметил Артур, разливая им лимонный чай в гостиной покоев, которые он разделял с её сыном. С этим мальчиком, который её не знал. Именно он воспитывал её мальчика, вытирал слёзы, прогонял ночных монстров, подбадривал и поддерживал. Именно он научил её сына быть сильным и добрым. — Без визитов, без писем. Откуда мальчику было знать, что его матери вообще есть до него дело? В словах Артура было столько же объяснения, сколько и обвинения. — Я писала письма! Десятками! В его присутствии слишком легко было почувствовать себя снова той наивной, глупой девчонкой, которая ничего не знала, но всё равно считала себя умнее других. Но она больше не была дочерью Хранителя Севера, сбежавшей из дома. Теперь она была взрослой женщиной, матерью, Королевой. И он тоже давно уже не был смертоносным Королевским гвардейцем и верным другом. У Артура теперь были седые волосы, а вокруг глаз и рта залегли гусиные лапки. В каком-то невероятном стечении обстоятельств: она сбежала, чтобы обрести свободу, но получил её именно он. Тот, кто желал лишь служить и исполнить свой долг. — Ну, они так и не дошли. Возможно, это вопрос тебе следует обсудить с Мейстером Красного Замка, — сказал Артур ужесточённым тоном, и Лианна отшатнулась от его взгляда, который всегда видел слишком много. Роберт уже купил мир с Дорном, но Лианна не была настолько глупа, чтобы поверить, что в Дорне и, возможно, даже в других Королевствах не найдётся достаточного количества людей, которые хотели бы видеть сына Рейгара на троне, а не Роберта. Да и Артур никогда не скрывал, чего желало его сердце. Он просто не действовал в соответствии с этим, считаясь с выбором Эйгона. — То, что письма не дошли, уж точно не вина Дорна. Прошли годы после Восстания, которое закончилось разграблением Королевской Гавани и временным заключением принцессы Элии и её детей. Дорн по-прежнему ненавидел Роберта, а тот никогда не смог бы им доверять. Лоялисты навсегда останутся демонами его правления, и, вероятно, также будет и при правлении её сына. Они никогда не простят бессмысленное убийство королевы Риэллы, принца Визериса и нерожденного принца или принцессы. — Я не могла приехать, хотя много лет так этого хотела! — возразила Лианна, ведь сколько раз она просила об этом, сколько раз умоляла. Она родила Роберту двух сыновей. Двух здоровых крепких сыновей и одну прекрасную дочь. Она обеспечила престолонаследие. И всё же он не позволил ей путешествовать без него, особенно в Дорн — его советники считали это слишком опасным. — И повторюсь, — начал поучать Артур, — это вопрос тебе стоит расследовать дома, потому что я точно знаю, что Доран уже давно дал добро, — Артур опустошил свой кубок. Он больше не притрагивался к алкоголю, ни к вину, ни к элю. Лианна не знала наверняка почему, но могла догадаться. — Джей рос без тебя, Лианна. Он вырос в окружении людей, которые его любят. С братом и сестрой, которые безумно его оберегают, — Лианна уже видела это. Её сын никуда не ходил один: Рейнис, взявшая его под локоть, смеялась над тем, что он ей шептал. Светловолосая бастардка принца Оберина, стоявшая в той же позе, что и Рейнис, лучезарно улыбалась ему. Но чаще всего это был Эйгон. Эйгон, обнимающий за плечи её мальчика. Эйгон, громко смеющийся, пока её мальчик закатывал глаза. Эйгон, бросающий мрачные взгляды, когда замечал, что она за ними наблюдает. — Здесь он обрёл семью, Лианна, тогда как никто другой его не хотел. Эйгон называл его «младшим братом», когда хотел поддразнить её мальчика во время спарринга. Как Стеффон делал это с Рикардом дома. Как никто никогда не делал это со Стеффоном. — Почему он думает, что его мать умерла? Почему ты сказал ему… — Я ему ничего подобного не говорил, — Артур недвусмысленно дал понять, что оскорблен тем, что она вообще могла так подумать о нём. Лианна вздохнула. — Никто, особенно Элия, конечно же, не скрывали своего гнева, — Лианна качнула головой, давая понять, что она не стала бы обвинять принцессу Элию. С тех пор как Лианна прибыла в Водные Сады, женщина избегала её, стараясь не попадаться ей на глаза. — То, что Джей сам придумывает ответы на мучившие его вопросы — это его личное дело. Я всегда честно отвечал на них. Он счастлив, Лианна. Он и Эйгон были неразлучны с тех пор, как научились ходить. Лианна не сомневалась в этом. Она видела то же самое между Стеффоном и Рикардом. Причём у её мальчиков была большая разница в возрасте, чем между Эйгоном и Джоном. — Чем… чем он планирует заниматься, когда вырастет? — спросила она, поколебавшись. Ведь до тех пор, пока Эйгон не достигнет совершеннолетия и не откажется от претензий на трон, корону и возрождение династии, он будет представлять угрозу будущему её сыновей. И она не могла представить, как один сын будет противостоять другому. Она не хотела видеть сражение между братьями, даже если они никогда не знали друг друга, как в случае со Стеффоном и Рикардом. Однажды, когда Кассана достаточно порастёт, Лианне придётся рассказать младшим детям о мальчике, которого ей пришлось оставить. — Увидеть мир, — Артур быстро рассеял все её опасения, улыбаясь мягко и гордо. Конечно, у него были на то причины. Он был тем отцом, каким Рейгар должен был стать для Джона. — Они с Эйгоном планируют отправиться в Эссос. Они хотят увидеть земли и великие города. Их кровь взывает узнать, откуда пришли их предки. Они с Эйгоном. Эйгон и он. С тех пор как она прибыла, ни разу никто не заговорил с ней о её сыне без того, чтобы хотя бы раз не сказать это. Он и Эйгон. Рейнис и мальчики. Наши маленькие драконы. Разве её сын не является отдельной личностью? — В венах Джона течёт и кровь Севера, — беспомощно заметила она, пытаясь отчаянно найти в этом незнакомце с её глазами что-то от себя. Что-то Старковское. Что-то, что не было бы Таргариенским по крови. Что-то, что не было бы Дейновским. Что-то, что не было бы Дорнским по воспитанию. Она хотела найти в нём что-то Северное. — Место, где ему не будут рады, — Артур без труда дал ей ответ, которого она не хотела слышать. На Севере знали только троих детей Лианны Старк. Они видели двух Принцев и одну прекрасную Принцессу. Возглавляемый её братом Север никогда не увидит в Джоне кого-то большего, чем просто бастарда Рейгара. Он никогда не станет ребёнком Севера, ребёнком льда и холода. Для всех, кроме неё, этот мальчик был Джейхейрисом Сэндом. — Лианна, хочешь совет? — Конечно. — Возвращайся домой, — кратко сказал Артур, и было больно это слышать от одного из двух оставшихся людей, которые, казалось, когда-то знали её настоящую и всё ещё дышали. Бенджена она потеряла из-за чувства вины и Стены. Больше они не общались. И Артур тоже уже никогда не станет её настоящим другом в этой жизни. — Возвращайся домой и позаботься о своих детях. Люби их, лелей, смотри, как они растут и учатся. Джон уже почти взрослый мужчина. Он вырос без тебя в своей жизни. Сейчас он бы не знал, как вписать в неё тебя. — Я не могу просто бросить его. — Ты уже это сделала, — к её ужасу, произнёс голос за спиной, и Лианна резко обернулась, встретившись взглядом с холодными серыми глазами своего сына. Джон стоял в дверях, одетый в чёрно-красную одежду. — Четырнадцать лет назад ты бросила меня, когда всучила меня в руки Артуру и ускакала в новую жизнь. Я не могу приказать тебе уйти, у меня нет такой власти. Но я могу попросить тебя больше не приближаться ко мне, пока ты находишься в Дорне. И я бы также попросил тебя не приближаться к моему брату и сестре. Отец, ты просил сообщить, когда корабли будут замечены. — Иди пока без меня, — сказал Артур, и в его глазах было что-то, чего Лианна не могла разобрать. Это не было предупреждением вести себя прилично. — Я последую за тобой через некоторое время. — Он будет спрашивать, где ты, — сразу же возразил Джон, так больше и не взглянув на неё. Ещё меньше внимания он уделил рыцарям в белых плащах, стоящим в коридоре, хотя Артур точно знал, что они там. Лианна не обманывала себя: единственное маленькое условие, изложенное в письме перед её отъездом из Королевской Гавани, было добавлено по желанию Артура и, без сомнения, по настоянию сира Освелла и принцессы Элии.«Никто из старой Королевской гвардии не должен сопровождать Её Светлость в Дорн.»
— Он увидит королевские корабли в гавани и поймёт. Ступай. И Джон ушёл, не глядя на неё. Разве что поклонившись на прощание.* * *
Когда Лианна прибыла в гавань вслед за Артуром, в сопровождении своей Королевской гвардии, она сбилась с шага, увидев корабль с переливающимися белыми парусами, самый большой из которых украшал золотой трёхглавый дракон с огненным хвостом. — Я не помню такого герба, — обратилась она с невысказанным вопросом к двум рыцарям в белых плащах и трём стражам дома Баратеон. Она остановилась, в то время как Артур продолжил путь, спускаясь по лестнице к пристани. Ответил ей сир Адриан из Королевской гвардии, урождённый Селтигар и кузен Веларионов, с валирийской кровью в венах. Его добавили в Королевскую гвардию для умиротворения Краунлендов. — Это герб одной из ветвей Дома Рогаре из Лиса, Ваша Светлость. Он был создан, когда лорд Мейгор Таргариен женился на дочери Магистра и взял её имя. Сын Яркого пламени. Линию наследования которого, Великий Совет отверг. Ну разве это не вызывает дискомфорт? Мужчина обнимал её сына и Эйгона, раскатисто смеясь, так, что даже ей здесь, наверху, было слышно. Оба мальчика ярко улыбались, внезапно показавшись немного моложе. Рядом с ними Рейнис обнимала высокого юношу её возраста, который смеялся над чем-то, что сказал ему принц Оберин. Принцесса Арианна и принц Тристан разговаривали с женщиной в бледно-голубом платье. — Не думаю, что он захочет видеть Вас, Ваша Светлость, — вдруг раздался голос, и Лианна вздрогнула, не услышав приближения кого-то. Она обернулась и увидела лорда Гаргалена, этого закалённого в боях мужчину, отца принцев Дорна и принцессы Элии. Он не на шутку пугал её, хотя она видела, как этот суровый человек смягчался в присутствии своих внуков, к которым он причислял и её Джона. — И после разговора с Джеем, я вынужден настоять на том, чтобы Вы вернулись в Солнечное Копьё на оставшееся время Вашего визита. Ваше присутствие вызвало слишком много потрясений в Водных Садах. И, конечно, именно в этот момент сир Освелл и принц Оберин прошли по боковой тропинке и, миновав их, тоже направились к гавани. Принц Оберин проигнорировал её, а сир Освелл не сдержался и окинул её мрачным взглядом. — Лорд Гаргален… — Если Джей передумает, я пошлю за Вами, — лорд Гаргален ясно дал понять, где лежит его преданность, и какая-то скрытая часть её души оценила это. Он ставил счастье её сына выше умиротворения короны. Но Лианна хотела узнать своего сына, и это желание слишком сильно омрачало её рассудок, чтобы просто с этим смириться. — Я лишь хотела узнать поближе своего ребёнка. — Разве не забавно, что иногда мы не можем получить то, чего хотим? — язвительно спросил лорд Гаргален и затем поставил свою трость на верхнюю ступеньку длинной лестницы. — А теперь прошу меня простить, я должен поприветствовать гостей.* * *
— В будущее всё может измениться. Эти слова, произнесённые тихим голосом, остановили Лианну на следующее утро, когда она собиралась покинуть Водные Сады на лошади и отправиться обратно в Солнечное Копьё. С тяжёлым сердцем, уставшая после бессонной ночи. Передав поводья сиру Адриану, она медленно обернулась в своём простом платье для верховой езды. В этот момент Лианна не выглядела королевой, да и она слишком устала, чтобы беспокоиться об этом. На фоне женщины, спускающейся по лестнице во двор, Лианна всегда будет выглядеть как кухарка в тряпье. Даже в своих лучших платьях. Принцесса Элия теперь была совсем другой женщиной по сравнению с той хрупкой кронпринцессой, которую Лианна видела в Харренхолле. Поцелованная солнцем, с пышными волосами, слегка тронутыми сединой. Это лишь добавляло ей изящества и горделивости. Её оранжевое платье было простым, но подходящее даже королеве. Её улыбка была доброй, но в то же время немного настороженной. И наверху лестницы, словно страж, застыл сир Освелл, готовый вмешаться в любой момент. — Мальчики есть мальчики, — продолжила принцесса Элия, когда убедилась, что полностью завладела вниманием Лианны, — и я боюсь, что Эйгон и Джей оба унаследовали упрямство от своего отца. Однажды, ступив на путь их, трудно сбить с него. Оба они целеустремлённые, непоколебимые и очень преданные друг другу. Так было с того момента, как я взяла Джея из рук Артура и положила его в колыбель к Эйгону. Возможно, однажды Джей передумает и захочет снова встретиться с тобой. — Я приехала сюда в надежде наладить с ним связь. В надежде, что в нём найдётся что-то от меня. Что-то Старковское, — призналась Лианна, и ей не казалось это слабостью. Когда-то она обидела принцессу Элию, став «другой» женщиной, и никакие извинения в мире не смогли бы это исправить. Но теперь она могла быть честной. Принцесса Элия заслуживала хотя бы этого. Теперь они обе были замужем за другими мужчинами. И их роли поменялись. Лианна вышла замуж по долгу. Принцесса Элия — по любви. Но обе они любили своих детей превыше всего. — Иногда мне хочется найти в Эйгоне что-то от меня. Что-то от Мартелла или Гаргалена, — сказала принцесса Элия с искренней улыбкой. — Но, как и Джей, он сын своего отца в той же мере, что и сам по себе личность. С Джеем всё будет хорошо, Лианна. Он счастлив, его окружает семья и впереди у него светлое будущее. И я обещаю, что если что-то случится или мальчик передумает, я лично напишу тебе. Она так и не написала. Потому что у неё не было на то причин.* * *
Вскоре после её возвращения в Королевскую Гавань Эйгон достиг совершеннолетия и официально заявил своими словами и письмом, что не желает короны своих предков. И вот так просто правление Таргариенов в Вестеросе подошло к концу, когда единственный признанный наследник Рейгара отказался от своих прав на трон. Это также ознаменовало последнее письмо, которое корона потребовала от Дорна о детях Таргариенов. В том числе и Джона. Добрых две недели спустя Артур написал ей, что Эйгон и Джон отправились в Эссос и что он не ожидает их возвращения в Вестерос в ближайшее время, а сам он в обозримом будущем также уезжает в Лис. И что бы она себе ни навоображала, Лианна поняла, что Джон никогда на самом деле не был её сыном. Он был младшим братом Рейнис и Эйгона. Он был мальчиком Артура, он был внуком лорда Гаргалена. Он даже был третьим маленьким сокровищем принцессы Элии. Он принадлежал Рейгару, а не ей. Несмотря на его смерть. Тот факт, что Рейгар так и не встретился с Джоном и даже не узнал о его существовании, ничего не менял. Джон был сыном Рейгара. Вместе с Рейнис и Эйгоном. Наследие их отца жило в них. Лианна навсегда останется для него никем. И никогда не станет для него кем-то. Женщина, родившая четверых детей. Но мать только троих.* * *
Она больше никогда не видела Джона. Старея и наблюдая за тем, как стареет Роберта, за тем, как растут её дети, женятся и обзаводятся собственными детьми, она часто задумывалась о судьбе Джона. В Дорне у неё не осталось друзей, никто уже не получал и не отвечал на её письма с добротой. Артур так и не вернулся из Лиса, написав ей лишь одно письмо после своего отъезда, в котором сообщил, что он не вернётся в Вестерос, потому что нашёл любовь и своё предназначение в далёком Лисе. Принцесса Элия и сир Освелл последовали за Рейнис в Тирош, где эта красивая молодая девушка, которую Лианна видела так давно, вышла замуж за достойного дворянина. Вернулись ли Джон и Эйгон из своих странствий, чтобы жить в Дорне, или решили обосноваться где-нибудь в Эссосе. Лианна не знала. Иногда она представляла, что они всё ещё путешествуют: не укоренившись, без обязательств, просто изучая мир, в который они были рождены. Рейгару бы это понравилось. Иногда она содрогалась от мысли, что эти молодые юноши могли бы вступить в компанию наёмников, доблестно сражаться, как их отец, и так же пасть в бою. А это уже понравилось бы Роберту. Даже на смертном одре он по-прежнему питал жгучую ненависть ко всем драконам. Однако чаще всего Лианна представляла себе Джона с семьёй, с женой под боком, детьми, которых он мог бы назвать своими. Она желала ему ту семью, которую сама никогда не могла бы ему дать ни при каких обстоятельствах. Она представляла его счастливым. Этого незнакомца — её сына.