Правда любит тишину

Парня мигом переложили на диван, Урарака ринулась за водой, Мина же убежала за кем-нибудь из старших. Как женщина в столь преклонном возрасте так быстро оказалась в эпицентре событий предположить тяжело, скорее всего техника телепортации является одной из тех самых врачебных тайн. — И почему я не удивлена, что именно из-за вашего класса я должна перерабатывать? – беззлобно рассердилась исцеляющая девочка. – Показывайте больного. Женщину подвели к дивану, она провела базовый осмотр при обмороке. Поднося смоченную в нашатырном спирте ватку, она объявила о напрасном беспокойстве одноклассников. Реакция на раствор гидроксида аммония не заставила себя ждать, Мидория вскочил и начал забавно морщить нос от ударившего в него резкого запаха. — Как ты себя чувствуешь, дорогуша? – спросила Шузенджи, улыбнувшись потерянному взгляду мальчишки. — Я не привыкла видеть твое тело без сознания с полным набором костей без трещин. — Я… — Так, а вы брысь отсюда, видите, мальчику нужно успокоится, ваши любопытные носы явно помешают этому процессу. – поглаживая зеленые волосы Мидории, Шузенджи шикнула на студентов. Эту милую женщину уважали, поэтому ждать ее никто не заставил, покидая гостиную поочереди, лишь пара одноклассников Изуку попросили отписаться о его самочувствии. — Не хочешь пройтись? Вижу тебя что-то беспокоит, а я в свое время обожала изучать психологию, может смогу чем-то помочь твоему юному уму, - мило улыбнулась исцеляющая девочка, указывая на выход из общежития. Юноша лишь кивнул, покидая помезение. Солнце уже не грело, но все еще освещало дорогу и окружающие красоты города. Но пройдя всего пару метров, старушка указала на скамью, что располагалась под парой деревьев. — Знаете… У вас было такое, что человек, который всю жизнь насмехается над вами и по ощущениям всеми фибрами души желает вам скорейшей смерти на самом деле оказывается совсем не тем, за кого себя выдает? – мнясь, пытается разъяснить свои переживания Мидория. — Все люди рано или поздно сталкиваются с недопониманием. Казалось бы, придумали язык, который все понимают, - усмехнулась Чуё. — Но пойми, не все умеют пользоваться таким легкодоступным способом донесения своих мыслей. Возьмем к примеру учителя Айзаву, сколько бы он не пытался казаться жёстким и бесчувственным, все его действия кричат об обратном, уверяю, он любит каждого из вас и не побоюсь предположить, что пожертвовал бы жизнью ради спасения каждого. Такой он человек, на словах сухарь непробиваемый, на действиях, как ты понял, любящий чудак, неспособный и пары слов о своих чувствах связать. – старушка забавно жестикулировала во время своего разговора, но при этом оставалась абсолютно серьезной. — Вы хотите сказать, что Каччан на самом деле вовсе не злой? - недоуменно вопросил ученик. — Дорогуша, я не могу знать наверняка, но я уверена, что люди без доброго сердца на геройском курсе не задерживаются. С Кацуки я общалась лишь в те разы, когда лечила его и отчитывала за глупо полученные травмы и могу лишь указать на очевидную несговорчивость и скверность характера этого ребенка. Но по секрету все же скажу, он каждый раз спрашивал о твоем состояние, когда приходил в себя. В те разы, когда вы бились бок о бок он вообще вскакивал с койки и первый вопрос был о тебе, - женщина тепло улыбнулась и потрепала Изуку по волосам. — Возможно он пытается казаться таким отстраненным, потому что считает проявлением слабости какие-либо чувства кроме агрессии, а может он просто злобный малец, уж это я точно сказать не смогу. Но знаешь, кто сможет? — Кто? – глупо поморгав, спросил парень. — Он сам, глупышка. В общежитие Мидория возвращался уже один, голова все еще отказывалась воспринимать произошедшее за последний час, мышечная память взяла верх над ногами и как парень оказался перед дверью в комнату Бакуго, он так и не понял. На четвертый раз у Изуку все-таки получилось постучать в дверь, остальные три раза он все же пытался удрать в свое безопасное место к алтарю всемогущего. Долго ждать не пришлось, весь поход к с обратной стороны двери Кацуки сопровождал бурчанием каких-то проклятий. — Каччан, нам нужн… - дверь захлопнулась прямо перед носом парня. Такую идеальную попытку избежать разговора упускать было бы кощунством, поэтому Мидория уже развернулся на пятках в противоположную от комнаты Бакуго сторону, но не тут-то было, цепкая рука втащила в комнату уже брыкающегося парня. — Какого черта, Деку? — Вообще-то это ты захлопнул передо мной дверь! — Я не об этом, дурень. Зачем ты пришел? — Нам нужно поговорить! - упрямо провозгласил Изуку. — Я уже все сказал, - сказал Бакуго, садясь на кровать, принимая расслабленную позу, не было похоже на то, что разговор был окончен, но поднимать тему произошедшего первым блондин, кажется, не собирался. — Я так не думаю, знаешь, иногда стоит делиться всем тем, что у тебя в голове. — Хорошо, что конкретно тебя интересует? – Кацуки сложил руки и поднес их к переносице. — Я не прошу тебя говорить о многом… Мне важно знать, как ты относишься ко мне? Столько лет я пытался принять и осознать, что ты просто-напросто перестал воспринимать меня как себе достойного, но это ведь не так, это не правда. Но что тогда правда? – выдавил из себя Мидория, неравно теребя подол своей футболки. — Ты всегда был таким понимающим, добрым, жаждущим справедливости. Ты был моим другом. Но когда я узнал о твоей беспречудности, то испытал такой укол несправедливости и ничего лучше, чем перебросить этот груз обиды на тебя не смог. Да, это глупо и спустя столько лет я осознал, каким дураком был, что это тебе было плохо, ты был разбит, не я. Прости меня, Изуку, я должен был быть рядом, - все это время Бакуго не поднимал взгляда, прятал глаза, ему еще не приходилось так долго говорить о своих переживаниях с кем-то вроде Деку. По правде говоря, он и с любым другим человеком не стал бы обсуждать свои столь личные проблемы, гордость не позволяла. Наконец обратив внимания на собеседника, блондина сковала ледяной ужас, как будто ему снова пять лет, а Изуку расшиб колено и плачет, прося Каччана помочь, но дом так далеко, а листков подорожника в округе нет. Не отдавая отчет своим действиям, Бакуго подошел к старому другу и обхватив лицо ладонями, начал утирать слезинки большим пальцем, ему было физически больно от плачущего Изуку, что-то глубоко в груди сжималось, кажется, сердце давало о себе знать. — Ты… Почему ты не сказал мне ничего раньше? – Мидория начал тыкать дрожащим пальцем в грудь Бакуго. – Я столько лет страдал, ты должен был быть рядом, - кажется, попахивало истерикой. Кацуки прильнул к Изуку, обняв, он аккуратно поглаживал зеленые кудри, в детстве это помогало избежать много эмоциональных всплесков его друга. Как ни странно, это помогло, Мидория уже через пару минут успокоился, перестав подрагивать. Успокоить парня оказалось не сильно сложной задачей, ну или Бакуго действует на его, как ни странно, положительно, кто знает. — Я знатно проебался, Деку, - так они и стояли, сил отстранится совсем не было. Два дурака не умеющих говорить о своих слабостях и проблемах нашли друг друга.