Я тебя..люблю?

Лиза мычала в губы напротив, которые заткнули её неожиданным поцелуем. Тепло разливалось по всему телу, будоража сознание. Алисия прокладывала дорожку из поцелуев вниз направляясь к шее, вернулась к губам. Дурманящий запах желанного тела щекотал ноздри, ещё больше разжигая желание. Влажный язык вторгся на территорию чужой полости рта, коснулся нёба. Руки Алисии блуждали по телу Романовской изучая, раздевая. Руки зеленоглазой снимали с плеч преподавателя халат. Старшая только что вернулась из душа и решила разбудить свою соню самым действенный способом. Поцелуй закончился только тогда, когда лёгкие болезненно заныли от нехватки кислорода. Узел внизу живота стал ещё туже, ждать становилось невыносимее с каждой секундой. Учительница слегка прикрыла глаза, наслаждаясь сладостной негой. Воспользовавшись тем, что Голубская ослабила свою бдительность, младшая повалила её на кровать. Теперь она доминант. Уста девушки проложили дорожку из поцелуев до открытых участков груди, поцеловали ложбинку. Алиса свою руку в волосы Лизы и направила её голову к сокровенному месту. Они были на пределе, времени тратить на прелюдия совсем не хотелось. Как музыканты обе знали, что прелюдия должна быть короткой, но чувственной. В их случае ещё и порывистой, страстной, нетерпеливой. — Лиза, ну прикоснись ты уже к. Ахм. — её предложение нагло оборвали, исполняя её так и не прозвучавшую до конца просьбу. Пальчики Романовской практически невесомо прикоснулись к её клитору, совершая круговые движения. В глазах преподавательницы потемнело, зрачки расширились, а блеск стал ярким, маниакальным. — Чего же ты медлишь. — Алисия с тем же нажимом направила голову молчавшей девушки в своей вагине. — Душа моя, я хочу полностью насладиться тобой — Лиза берёт её клитор в рот, посасывая, продолжая свои движения пальчиками у самого входа, играясь с её важными складочками. — Ах. — правая рука сероглазой прикоснулась к своей груди, пока левая направляла чужую голову в нужном для неё направлении. Эти хриплые стоны сводил её сума. Обожаемая, желанная, любимая, сексуальная, открытая женщина сейчас стонет от её умелых рук и шаловливого языка, всем видом показывая, как ей хорошо. — Войди в меня — приказ слетает с губ, пока Лиза раздвигала её набрякшие от смазки складки. Она не любила приказы, ещё больше не любила им подчиняться. Особенно тогда, когда командовал она своим холодным и железным тоном. Старшая не терпела возражений, младшая хотела к себе уважения. Сколько ссор было из-за этого, что в школьные годы Романовской, что в их совместной жизни. Два пальца младшей нежно входят в преподавательницу, а язык дразнит набухший от возбуждения клитор. Ужасно доставучая трель будильника оборвала момент её наслаждения. Блять! Это был сон, что бесило и подогревало желание еще больше. Её разбудил звонок от брата. — Чёртовы звонки, чтоб они в аду горели — пробубнила зеленоглазая, сонно потирая глаза — чё надо, чел. — О, я тебя разбудил? — удивлённо вопрошал братец. — Пашка, давай без глупых вопросов, что у тебя? — ряфкнула девчонка. Да, она была злая, да она была возбуждена и возмущена до предела. Её бесило, когда ей задавали такого рода глупые вопросы. — Я тебе сейчас пришлю материал, над ним надо поработать. Срок сдачи: до 12:00 завтрашнего дня. — Окей. — Прости, что разбудил. Мне просто важно твоё мнение по поводу данного сценария — с братской любовью проговорил Павел. — Рада, что моё мнение для тебя что-то да значит — смягчившись ответила Елизавета и улыбнулась —Ладно, пока, Музыка, встретимся когда-нибудь. — А когда же ты выйдешь с удалёнки? — Не знаю Паш, посмотрим. Сбросив звонок, Романовская обнаружила, что в комнате никого нет. Алисия Евгеньевна уже встала, хотя часы показывали пол пятого утра. Выйдя из комнаты, Лиза пошла в ванную. Никого не нашла. Пошла на кухню и опять мимо. Прошла в гостиную, где и сидела Алиса. — Доброе утро, вы почему так рано встали? — садясь рядом, осторожно спросила девушка. Вид у Алисии был не слегка ужасен, а её самочувствие всё же было получше, чем в остальные дни. — Выглядите не очень — печально заявила ученица, наблюдая над тем, как старшая пытается выровнять сбивчивое дыхание. — Скоро пройдёт, у меня такое бывает — заявила учительница, сжимая руку Романовской в своей. — Что-то по типу панических атак? — Угу. — Если это скоро пройдёт, то может быть, тогда ещё немного поспим? Сегодня суббота, никуда не надо. Если я вам мешаю, то могу к себе пойти. Как я понимаю, я уже не нужна — спокойно сказала Лиза, не смотря на Голубскую. — Честно? Ты не мешаешь, Лиз. Я наконец-то проспала ночь, не просыпаясь ни разу. Сейчас у меня просто повысилось давление и слегка ухудшилось самочувствие. Останься, пожалуйста. После этих слов, зеленоглазая никак не могла ей отказать. Зайдя в спальню, теперь каждая лежала на своей половине кровати. Но спустя время, Лиза почувствовала, что со спины её кто-то обнимает. Приятные мысли посетили её голову, опасаясь того, когда преподавательница вновь установит между ними дистанцию. Утро на удивление выдалось спокойным, даже выходить курить на балкон не хотелось. Алисия сидела в зале за чёрным фортепьяно (Не рояль конечно, но тоже очень хороший инструмент) и играла песню «Сольвейг» из оперы Грига «Пер Гюнт». — Лиз, не послушаешь? — спросила женщина, заходя в комнату зеленоглазой. — Да уж слышала Алисия Евгеньевна, хотите знать моё мнение? — не отрываясь от экрана компьютера спросила девушка. — Да. — Не хватает вокала, и, кстати, слушая вашу игру я бы не сказала, что у вас была травма. Джазовым пианистом нам не стать, но и Вы к этому не стремитесь. — Петь некому, хоть сама выходи да пой. А по поводу руки, — взгляд погрустневших серых глаз упал на правое запястье — всё равно уже техника не та, понимаешь, для того, чтобы добиться нужного мне результата технически, (особенно в этой песне) мне нужно прикладывать в три раза больше сил, учитывая тот факт, что устаёт у меня рука в два раза быстрее вашего. Повисло молчание. Не давящее, но и вместе с этим не уютное и спокойное, а обречённое. Закрыв ноутбук, Романовская подпёрла руками подбородок и ждала, сама не понимая чего. — Лиз, если мне не изменяет память, то ты получила аттестат об окончании не только фортепианного отделения, но и вокального, — остановила поток своих слов и подождала, пока спина напротив неё напряжётся — споёшь? — прикусила губу, зная, что реакция на это предложение может быть любая. Развернувшись лицом к преподавателю, бывшая ученица внимательно посмотрела на её водолазку с высоким горлом. Все они прекрасно знали, что там находится. Лучше не видеть и не вспоминать об этом ни той, ни другой. Руки напряжённо сомкнулись в замок мёртвой хваткой, ноги стояли уверенно, но коленки слегка подрагивали, выдавая волнение их обладательницы. На чёрных штанах оказалось белое пятно. И когда она успела пошоркаться о стены? Встав со своего места, зеленоглазая медленно подошла к учительнице, стоявшей на пороге в её комнату. Теперь пришла её очередь напрягаться. Губы были прикусаны с такой силой, что когда Лиза прикоснулась к брюкам, чтобы оттряхнуть грязь, из нижней губы учителя побежала струйка крови. После того, как Романовская оттряхнула штанину и встала, она увидела эту картину и поднесла свою руку к лицу преподавателя. Она зажмурилась, думая, что бывшая ученица сейчас её ударит или же покусает, как она и обещала. О, младшая любила говорить это учительнице, когда та делала противоречивые поступки. Женщина не почувствовала удара и приоткрыла глаза. Собрав большим пальцем уползающую жидкость, подошла к Алисе. Невольно она попятилась назад, а зеленоглазая всё наступала. Вжалась в стену и испуганно посмотрела на собеседницу. Добравшись до лица Голубской, девушка буквально прошипела: — Не смей думать о том, что я способна поднять на тебя руку по таким мелочам — её ужасно бесило, что даже ей эта женщина не могла довериться и чувствовать себя в безопасности. — А ты не смей мне тыкать — с присущим только ей холодом в голосе произнесла сероглазая. — А то что? — с издёвкой произнесла младшая, услышав хрипоту в её голосе. — Покусаю. Губы находились непозволительно близко слишком долго, а электричество в воздухе лишь усиливалось. Не выдержав, Лиза первой прильнула к губам напротив. Это сладостное чувство с металлическим привкусом она долго не забудет. Этот поцелуй очень сильно отличался от первого. Тот был невинным, робким, а этот пусть и был столь же желанным, но от части был ядовитым. Только тогда, когда чужие губы соприкоснулись с её, женщина поняла, что прокусила губу и почувствовала жгучую боль. — Ммм… — женщина замычала и хотела отпрянуть от запретного плода, но её голова упиралась в стену, а любые пути отступления загораживались руками бывшей ученицы. Девушка начала потихоньку попивать кровь из раны, зализывая место укуса. — Ааах. Лиза — разорвав поцелуй, женщина прикрыла глаза и положила руки на плечи Романовской. Младшая губами приблизилась к уху женщины. — Ну, что же Вы мне ничего не скажите? Даже не будете мне читать никаких нотаций? — опять резкий переход на ты. Вместо ответа, она почувствовала поцелуй в область шеи. Ещё один, ещё. Романовская прикрыла глаза и прижала голову старшей ближе к себе. — Алисия Ев. Аахх.чёрт — губы преподавательницы плавно двигались по шее зеленоглазой, обцеловывая каждый миллиметр столь желанного участка тела. — Всё, хватит — Алиса отстранилась от девушки. — Ах, Алисия Евгеньевна — разум был затуманен после пылкого поцелуя. — Споёшь мне и я подумаю — сказала сероглазая, увидев, как в глазах напротив промелькнула грусть. — О чём подумаете? —Может поцелую, а может и покусаю — взгляд женщины был на столько страстным и решительным, что Лиза отступила, пропуская преподавателя ко входу в гостиную. — Ты идёшь? — Я подумаю. Алисия ушла в гостиную, а за ней пришла и Лиза. Усевшись на угловое кресло, младшая наблюдала за женщиной из-за спины. Она послушала мелодичное звучание норвежской музыки и после того, как учительница закончила, спросила: — Почему вы сами не споёте? — Голос не тот — сказала Алисия, убирая руки с инструмента. — Ладно, давай распоёмся. Не будем же без распевки петь. Девушка улыбнулась, увидев задорные искорки в глазах собеседницы. Когда-нибудь эта женщина заставит её совершить преступление. И она согласится. Уже при распевке было видно, как дрожали руки учителя, слушая переливающийся голос бывшей ученицы. — Ну что, начнём? — зеленоглазая посмотрела на старшую. — Сейчас — Алисия ушла на кухню для того, чтобы попить воды. — Можем продолжать. Вступление. Прекрасное вступление, описывающее красоту Норвегии и тех лет. Песня, которую исполняет женщина, прождавшая любимого целых 40 лет и ослепла от своих же слёз, которые она поливала ежедневно, оплакивая любимого. Она не знала где он, что с ним, жив ли он, также ли он верен ей, как верна ему она? Столько много вопросов, но так мало ответов. Лишь доводы, которые являются плодом фантазии слегка обезумевшей от любви и горя юной девушки, которая пронесла свою любовь и верность через всю жизнь. У любого человека от такой истории застынет кровь в жилах. А кто-нибудь когда-нибудь задумывался о том, какого тем, кто пережил похожие истории, находясь вдали друг от друга 5,10,20 лет. Не важно сколько дней, месяцев или лет прошло с момента расставания с любимым человеком. Людям, окунувшимся в любовь с головой и одной минуты покажется много, что уж говорить о целой жизни? Очень больно, когда не можешь быть с любимым. Но спрашивается: " почему же ты не ушла вместе со своим любимым в изгнание, раз так его любила?» — вопросов много, а обстоятельств и действий, вынуждающих оставаться в рамках ещё больше. Ведь когда он украл Ингрид, она же разузнала где он и не смотря ни на что пошла в горы, встретилась с ним, а после ждала целых 40 лет! Всё же ожидание — это самое сложное в жизни человека. «Зима пройдёт и весна промелькнёт и весна промелькнёт Увянут все цветы снегом их занетёт, снегом их занетёт. И ты ко мне вернёшься — мне сердце говорит, мне сердце говорит, Тебе верна останусь, тобой лишь буду жить, тобой лишь буду жить» Первый куплет спет блестяще не только с вокзальной точки зрения. Он спет с душой. После него вокализ. «Возьмёт ли Лиза эту «ля», когда её зажимы в школьные годы не давали ей этого делать стабильно? А остались ли у неё те зажимы? О чём она сейчас думает? Я чувствую, что она смотрит на меня, на мои пальцы, на мой силуэт. Но что она чувствует, когда поёт?» — эти мысли крутились в голове у Алисии ещё в самом начале, но соблазн услышать столь прекрасный по меркам мира искусства тембр голоса и его переливы был слишком высок. «Даже если и не возьмёт эту «ля», и без неё она поёт красиво.» — подумалось Алисии и она не заметила, как они дошли почти до конца вокализа. «Ах, какая же она хитрая. Промолчала. Не взяла, просто не спела последнюю ноту. Н-да, октавы легче петь на октаву ниже. Особенно тем, кто не пел давно» Голубская слегка взгрустнула от того, что так и не услышала возможностей голоса Лизы в полную силу, но виду не подала. Там где первый куплет, там обязательно появится второй. Лиза аккуратно подошла к фортепьяно, чтобы посмотреть начало второго куплета, пока преподаватель играла проигрыш. Рука легла на корпус пианино, а бывшая приблизилась к лицу старшей, так как по её мнению лучший вид на ноты всегда с места пианиста. Концертмейстер Романовской залилась краской. «Ко мне ты вернёшься, полюбишь ты меня, полюбишь ты меня. От бед и от несчастий те я укрою я, тебя укрою я. Если никогда мы не встретимся с тобой, не встретимся с тобой: То всё ж любить я буду тебя, о милый мой, тебя, о милый мой.» В молодости Алисии казалось, что такая любовь, как у Ромео и Джульетты, такая преданность, как у Сольвейг к Перу существует. Сейчас же она в этом очень сильно сомневается. «Ну, а что поделаешь, не всем же быть такими преданным и верными. И твари быть должны» Именно так сказала Лиза после того, как порвала свои первые отношения с парнем. Когда Алисия спросила из-за чего распались отношения, то девушка ответила, что она ему душою изменила с другим человеком. Простыми словами: я люблю другого — имя которого или которой тому мальчишке так и не удалось узнать. Зато знала Голубская, но ничего не говорила. Возьмёт-не возьмёт эту уже слегка надоевшую для Алисии ноту. Тело учителя находилось в напряжённом состоянии, что прекрасно видела Романовская. Она знала, что она ждёт эту ноту, но ей так нравилась её реакция. Она представила то, как её пальцы находятся у неё в вагине и сероглазая точно так же напряжена, потому что Лиза оттягивает момент её наслаждения. Лиза представила эту картину, а краской вновь залилась Голубская. Парадокс или быть может она думала о том же самом? Опять настала пора очередного ожидания для Алисии, вокализ приближается к концу. «Да возьми же ты эту ноту с таким же рвение и желанием, каким ты целовала меня. Ох, боже, прекрати эти мучения» Алисия вздрогнула и мелко задрожала, как после получения долгожданного оргазма. Взяла. Взяла! И ещё как взяла! Этот прекрасный голос, под пение которого хотелось трепетать и сделать всё, что угодно вновь звучит у неё в ушах. Чего ещё она сейчас может желать? Увидев реакцию женщины после взятия долгожданное ноты, Романовская подошла ближе к своей женщине, чтобы она смогла навалиться на неё. — На столько желанной для вас была эта нота? — спросила Лиза, смотря на ноты, в которых был написан недоигранный конец. — Да — преподавательница ухватилась за руку младшей, а своим телом, как к стене, навалилась на стоящую сзади девушку — это не кто-то пел, это ты пела, Лиза. Я столько лет не слышала твоего пения, что готова была сойти сума для того, чтобы его услышать. Ты говоришь, а я уже думаю, как бы это звучало, если бы ты пела. — с предыханием открылась сероглазая, закрыв глаза, как после эйфории. — Можно было просто попросить — произнесла Лиза, проводя свободной рукой от плеча к шее, от шеи к груди женщины. — Чтобы ты меня убила раньше времени, о, нет-нет спасибо. — Ну, и где моя награда? — Лиза села на банкетку рядом с женщиной. — А чего же ты хочешь, друг мой? — Алисия положила голову на её плечо и пододвинулась к девушке, так как места теперь осталось совсем мало. — Ну, как же, я хочу: поцелуев, секса и. наркотиков — Лиза прикусила губу, чтобы не засмеяться раньше времени. — Что?! — Голубская подняла свою голову и с изумлением, нет, скорее даже с гневом посмотрела на бывшую ученицу. — Чего ты хочешь?! — Да, такие мои пожелания. — Лиза, ты сумасшедшая? Какие ещё запрещённые вещества?! Ты сейчас серьёзно?! — Серьёзнее некуда — сказала девушка со взглядом, полным решимости. Чтобы остановить дальнейшую перепалку, зеленоглазая притянула женщину к своему лицу и впилась в её губы. Вкус крови всё ещё остался, но ей показалось, что в этом поцелуе ей уже не просто отвечают, а начинают борьбу с её языком, вторгшемуся в чужую готовую полость. Руки блуждали по телу женщины, пока её руки аккуратным движениями переместились на лицо девушки. Пока они целовались, Романовская убрала ноты и захлопнула крышку пианино, а затем усадила на неё преподавателя. Теперь она точно не уйдёт, не сбежит, потому что надо делать пятое-десятое. Теперь Романовской интересно на сколько далеко они зайдут на этот раз. Языки ходили в понятном только им танце, отвоёвывая главенство над противником. Рука Лизы находилась на брюках женщины, гуляя по внутренней и внешней стороне бедра. Другая рука находилась на спине учительницы. Воздух в лёгких уже начинал заканчиваться, но они всё никак не могли друг от друга отстраниться. Только боль в области рёбер привела их в чувство. — Блять, чёрт тебя дёрнул именно сегодня штаны надеть. — Пора бы тебе запомнить, что я не люблю мат — прикрыв глаза от раздражения сказала старшая. — Да? А что, если я тебе скажу о том, что я хочу оттрахать, как последнюю шлюху и лизать твою пизду до тех пор, пока МНЕ это не надоест? — между ног сероглазой стало значительно мокрее, что могла подтвердить лежащая на брюках рука Лизы, чувствуя возбуждение через плотную ткань штанов. — Мм, всё равно нельзя — преподаватель замотала головой и встала с крышки фортепьяно. — Быть может ты мне подаришь долгожданный поцелуй или ты в таком состоянии, что ни то что стоять, а сделать что-то не можешь? — За то, что ты сматерилась и полезла целоваться первой, тебя бы следовало оставить без награды — Сказала Голубская, садясь на диван. — Но?