За глазами Лары

Константин нашел деревню туземцев. Лара почти ожидала этого. В конце концов, с его-то возможностями и всем этим оборудованием, трудно было не найти свидетельство жизни в этой глуши целой маленькой цивилизации. Поэтому прекрасно понимала порыв Якова убить их в тот же миг, как он услышал, что Анна советует отправить людей в деревню, чей визит явно кончится бойней. Она и сама не прочь убить их двоих, чьи отношения явно были даже ближе, чем Лара даже смела подумать. Но это было самоубийством. Его убьют, едва он высунет нос из их укрытия, а сама с трудом стояла на ногах, потратив остатки сил, чтобы почти бесшумно и без поднятия тревоги убить охрану прямо за дверью того здания, где окопалась Анна, Константин и окружающие их бойцы, чье количество здесь, казалось бы, совсем не уменьшалось, скольких бы она не убила, каким-то чудом не заметившие и не услышавшие короткую перестрелку во дворе. Вероятно, Лара должна была поблагодарить шум вертолета, пролетевший низко над базой как раз в тот момент, когда она открыла огонь. Зря старалась, как вышло, ведь вместо того, чтобы бежать, когда она сообщила Якову о том, что двор чист, он пошел искать своих обидчиков!.. «Что толку злиться, если бы я сама бы поступила точно так же?» — со вздохом подумала Лара, все еще продолжая касаться плеча Якова, которого коснулась, пытаясь его остановить от опрометчивого шага. — …ох, вот только не начинай, — тем временем сказала Анна этажом ниже, закурив сигарету, что явно было не лучшим решением, если учесть приступ кашля, только что раздирающий ее на части. Лара и не знала, что она больна. Да, Анна в последнее время выглядела не очень: белки ее глаза были все время воспаленными, цвет лица бледен, а губы сухими, но Лара не знала о том, что это могло быть чем-то серьезным. Но, судя по реакции Константина, так и было. Но едва ли она могла найти в себе силы, чтобы ей посочувствовать. Как странно, да? Узнай о том, что Анна больна еще пару дней назад, Лара бы сделала все, чтобы ей помочь. А теперь — ничего. Всего лишь одно знание о ее предательстве и работе на Троицу, и все добрые чувства в ее душе по отношению к этой женщине смело как высокой приливной волной. В конце концов, заболела Анна точно уже после того, как проникла в их семью, делая вид, что любит ее отца. — Скоро все это будет не важно, — проникновенно произнесла Анна, положив руку на плечо Константина, чей неодобрительные взгляд все еще сверлил сигарету, зажатую между ее пальцев. — Когда мы достигнем нашей цели, все будет по-другому. Ее прервал звон рации. Кажется, их отсутствие в тюремном блоке наконец заметили. Лара понимала, что не пройдет много времени прежде, чем найдут во дворе все эти трупы. А потом она на миг обо всем забыла, когда Константин назвал Анну сестрой. Это могло быть просто обращение к тому, с кем у тебя было общее дело, свойственное всем тем, кто не был шестеркой в ордене, но… Лара не могла не заметить между ними сходство теперь, когда знала, что искать. На самом деле, они были очень похожи между собой! Цвет волос, глаз, скулы, разлет бровей… Они были явно либо погодками, либо даже вовсе разнояйцевыми близнецами. Константин, Анна и их охрана покинула помещение. Не через ту дверь, которая вела на улицу и всем тем мертвецам, что там лежали, а через другую, кажется, ведущую в смежный коридор, ведущий в тюремный блок, откуда они сбежали. Лара досчитала до трех, и, убедившись, что шаги стихли, покинула их временное укрытие, вновь оставляя позади окликнувшего ее Якова. Константин оставил карту, где была отмечена найденная его людьми деревня туземцев. Она хотела ее увидеть. Вдруг они нашли не только деревню, но и подсказки, где искать Святой Источник? Лара лихорадочно обвела взглядом бумаги на столе и наткнулась на какую-то пожелтевший кусок пергамента, некогда бывший страницей некой старинной книги. Там была изображена фреска, где, кажется, был изображен Пророк и коленопреклоненные фигуры вокруг него. — И свершиться суд над людьми… — тихо прочла Лара, пытаясь приспособиться к мути в левом глазу, которая хоть и стала не такой сильной, но все еще присутствовала и очень мешала. — …и обраться неверный в прах. И развеется прах тот по ветру. Восстанут те, чья вера была чиста и оберут жизнь… вечные. Лара непроизвольно затаила дыхание. Кроме Пророка были еще некие бессмертные? Или это просто какая-то аллегория? Об очищении души после смерти, которая, якобы, может переродиться вновь?.. Ох, как бы Лара хотела увидеть всю книгу! Ее голова непроизвольно дернулась вверх, когда раздался сигнал тревоги. Виски Лары пронзила боль, а предметы по краям ее зрения начали плыть. Ее пришлось судорожно схватиться за край стола, чтобы позорно не упасть на пол. Точнее, она попыталась схватиться за край, но не рассчитала длину стола, и ее пальцы нащупали лишь воздух. Она приготовилась к новой порции боли. А вместо этого ощутила сильную горячую руку, которая прижала ее к такому же пылающему телу. Дыхание Лары сбилось, а мутный взгляд метнулся к своему спасителю. Ей пришлось напрячься, чтобы сфокусироваться на прозрачно-голубых глазах, смотрящих на нее сверху. В них мелькнуло беспокойство, и что-то такое, что Лара не смогла расшифроваться, если честно слишком занята тем, чтобы выровнять свое сбившиеся дыхание, собраться с мыслями, так и стремившимся разбежаться в рассыпную, и игнорированием того, как ее тело покалывало будто бы от сотни электрических зарядов в тех местах, где они соприкасались. Опять же, Лара очень не привыкла, чтобы мужчина прикасались к ней не для того, чтобы сцепиться в смертельной схватке. Отец слишком давно умер, да и после смерти матери, он не был особенно щедр на объятия, Ротт был не особо тактильным типом сам по себе, а Иона… Он был достаточно тактичен и чаще всего не инициировал объятия сам, зная, что Лара от неожиданности может и хуком справа ответить. А она сама редко была первой, кто могла сделать шаг вперед для такого жеста, даже несмотря на то, что глубоко внутри порой ощущала некий тактильный голод. Желание, чтобы ее просто обняли и сказал, что все будет хорошо. Чтобы она могла прижаться к тому, кто был сильнее ее и просто позволила себе хоть миг побыть слабой. Сигнализация вновь резанула по ее чувствительным ушам. Лара понимала, что нет времени на очередной приступ самокопания и им нужно было бежать. Немедленно. Она со скрытым сожалением отпрянула от Якова, чье лицо вновь пересекла странная гримаса, словно сам не знал, зачем поймал ее, или даже пожалел, что вообще коснулся ее. Это немного ранило ее и без того побитое эго. Лара поджала губы и огляделась, чтобы хотя бы сделать вид, что на ищет выход из этой ситуации. И, как ни странно, она его нашла. Люк. В углу комнаты, в полу, были решетки, ведущие то ли в подвал, то ли в какой-то узел коммуникации. Не суть важно. Чтобы спрятаться пойдет любое убежище. — Давай сюда, — шепотом сказала она, краем уха слышала, как в коридоре зазвучал топот ног. — Помоги мне… Еще до того, как последний звук сорвался с ее губ, Яков проследил за ее взглядом, и сам решительно направился к люку. Он присел перед решеткой и отодвинул единственный шпингалет, который скреплялся ее. Яков без труда поднял одну из ставен и, бросив взгляд на нее, кивнул вниз. Лара быстро подошла ближе и без колебаний спрыгнула в темноту, даже не зная точно, что ее может там ждать. Глубокая яма, подвал, канализация, или шипы. Оказалось, что там было что-то вроде третьего. Здесь были трубы, и стоячая чертовски холодная вода с неприятным запахом. Лара ощущала, что еще немного и ее зубы застучат от холода, быстро проникающего сквозь намокшую теперь одежду. Она услышала за спиной тихий всплеск и скрип закрывшейся решетки, а спустя секунду над ее головой раздался топот ворвавшихся внутрь наемников Троицы. — Идем, — выдохнул шепотом ей в ухо Яков, отчего у нее по коже пробежались мурашки уже совсем не от холода. Он прошел мимо нее, стараясь не сильно плескать водой, и Лара последовала следом за ним, зная, что у них нет такой роскоши, как время. Ее взгляд то и дело поднимался вверх, когда голоса агентов Троицы были слышны особенно громко. Они искали их, и уже обнаружили, что случилось с их товарищами по ремеслу во дворе. В их голосах скользила ярость, и несколько раз Лара слышала, как в ее сторону летело пару крепких слов, среди которых «бешенная сука» было самое невинное. На миг ей показалось, что она услышала скрип зубов. Впрочем, Ларе могло это и показаться. Довольно скоро впереди показалась приличная такая дыра в полу, ведущая в какую-то заброшенную комнату, похожу на архив, без следов прибывания здесь Троицы. — Нам нужно добраться до севера базы, до депо, и как можно скорее, — шепотом произнес Яков, помогая ей выбраться и почти сразу отдергивая руку, будто он обжегся. Лара поджала губы. — Это тебе надо попасть туда, чтобы добраться до своей деревни и предупредить свой народ о приходе Троицы, — жестковато сказала она, ощущая, вспышку злости, и, сложив руки на груди, застыла на месте. — А мне нужно найти Святой Источник до них. И ты обещал, что поможешь мне. Яков сначала застыл, а потом медленно обернулся к ней. В его слегка мерцающих в полутьме глазах мелькнуло разочарование и нотка недовольства. Вероятно, он не ожидал, что она начнет вести себя столь строптиво еще до того, как они покинули вражеский лагерь и успели предупредить его народ. — Я сказал, что я знаю, что ты ищешь, — мрачно произнес Яков, и в душу Лары закралось неприятное предчувствие, что ее просто провели. — Я не сказал, что помогу найти тебе, что ты так неистово ищешь. — Я так и знала, — со злостью и ноткой боли выдохнула Лара, отшатнувшись назад. — Мне не следовало тебя слушать и выпускать!.. — Лара… — терпеливо начал Яков. Но она не хотела слушать. Гнев, боль, усталость и предательство — это все все же слишком много, чтобы уместить их просто в пару дней, не говоря уже о том, чтобы уместит все это в пару последних часов. Лара хотела что-нибудь разрушить, закричать, или заплакать. Все что угодно, лишь бы выплеснуть все то, что скопилось внутри и не хотело больше ждать, когда у нее будет момент покоя, чтобы справиться с этим. Но ей просто не дали. Раздались крики, и в следующий момент им уже пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь. Для Лары превратилось все в одну смазанное пятно: стрельба, бег, кровь, крики. Лара снова и снова просто считала от одного до четырех, чтобы дыхание не сбилось, а ее истощенное избитое тело не рухнуло рядом с трупами, которая она оставляла позади. Она, кажется, даже чувствовала боль, обжегшую ее плечо, но в общем потоке пульсирующей агонии в ее каждой клетке, это была просто легкая щепотка. Лара знала, что позже, когда адреналин схлынет, это может оказать куда серьезнее. Понимала, что может просто истечь кровью, даже не понимая, в чем тут дело, но как было остановится, когда агенты Троицы все прибывали и прибывали, и конца им не было?.. Впрочем, кое-что в этом кровавом тумане Лара ярко запомнила. Яков не использовал пистолет. Ни тот, что ему дала она, ни те, что можно было подобрать у павших, как делала Лара, когда кончался магазин очередной винтовки. Он орудовал исключительно охотничьи ножом. Его движения были грациозными и отточенными, шаги быстры, а глаз меток. Некоторые наемники, даром что были вооружены, даже не понимали, откуда пришла их смерть. Лара не могла не восхититься этим, и какая-то темная маленькая часть нее отмечала, что этот туземец с этими глазами, сияющими подобно луне, был очень… притягательным. Вот такой, в танце смерти, с холодным оружием в ловких сильных мозолистых руках и кровью на лице и ладонях. «О, боже, Лара Крофт, наконец-то, наконец-то! Ты все же нашла мужчину, который тебе по-настоящему привлекает, и просто признай, хотя бы себе, что он горяч, как ад», — восторженно запищал ее внутренний голос. И она так был похожий на Сэмми, ту, до Яматая, любящую дорогие вещи, смешную девчонку, которая обожала рассматривать красивых мальчиков, что на глазах Лары едва не навернулись слезы. Она была уверена, будь та впрямь здесь, то также бы сказала, что всегда знала, что ей нужен мужчина постарше, и что совсем не удивлена, что Лара нашла его у черта на куличиках, во время поисков какой-то древности или мертвеца, куда бы ни одна нормальная девушка бы даже не попала и не стала искать. А потом они оказались в ловушке. Их нагнали в том депо, куда ее вел Яков. Они пытались уйти, пробежав сквозь старые вагоны, но тут пути, построенные над рекой, были разрушены, повернуть назад было нельзя, ибо там ждали бойцы Троицы, а перед ними был вертолет, готовый выпустить по них очередь из пуль. Оставался только один путь. Лара инстинктивно повернула голову к Якову, и в момент необычного единения, они без слова поняли друг друга. Она набрала в легкие воздуха и почти одновременно со своим товарищем по несчастью спрыгнула вниз, в ледяную воду, частично скованную сибирскими морозами, с надеждой в сердце, что эта река не станет ее могилой. И, о боже, как же было холодно! Даже оказавшись под лавиной, Ларе не было настолько пронзительно-холодно. Казалось, что она прыгнула не в реку ниже, а прямо в закись азота. Ее плоть задеревенела, а кровь застыла. Лара знала, что ей нужно дышать, нужно шевелиться, но не могла. Кажется, откуда-то сверху доносились вспышки и приглушенные выстрелы. Может быть, пилот вертолета решил сделать пару контрольных выстрелов в воду, надеясь все же попасть в беглецов. Вот только это было неважно. При попытке вдохнуть, Лара случайно хватанула этой воды, казалось бы, состоящей из маленьких льдинок. Она несколько раз все попыталась дернуть конечностями. Но они не слушались. Ее зрение стало темнеть, уши заложило, а ее тело камнем пошло вниз, и Лара не могла не подумать о том, как же это было несправедливо. Она еще столько всего не сделала, — столько открытий будет сделано не ею! — много не увидела — еще есть сотни мест, где она хотела побывать! — и не создала. Она ведь может! Может не только разрушать и убивать! Более того, Лара не смогла очистить память отца, не смогла доделать дело его жизни, и не смогла остановить Троицу. Наследие Крофтов умрет вместе с ней, и дядя Атлас все-таки получит то, что хотел. Полное уничтожение семьи, из-за которой, как он считал, умерла его сестра. «Папа, прости меня, я не сумела найти Святой Источник, который ты так искал…» — мелькнула мысль в ее затухающем сознание, но, как ни странно, это было не последнее, что Лара подумала перед тем, как окончательно отключиться. Последним была мысль о том, о чем она мимоходом, неохотно и почти против воли, уже думала днем. А именно стоило ли все это того?...