Сталь и бархат

Вельветт чертовски скучно. Очередное, глупое собрание Оверлордов, уже пятое за последние две недели. До зачистки осталось всего ничего, и как будто эти бестолковые собрания смогли бы что-то изменить. Абсолютно нет. Она даже не пытается делать вид, что ей интересно слушать инициатора всех этих собраний, эту старую стерву Кармайн. В последнее время её слишком много в жизни модной иконы Ада. А ей бы очень не хотелось опуститься до уровня Вокса и Валентино, которые в какой-то степени были словно одержимы двумя всеми известными на круг Гордыни личностями: Радио-демоном Аластором и порноактером Энджелом Дастом. Кармайн для Вельветт не более, чем занятный объект наблюдений. Было приятно наблюдать, как выступают морщинки на лице у разъярённой грешницы, а её большие ладони до треска сжимают край отполированного стола. Чертовски возбуждающе. Кстати, про отполированный стол. Младшая из Оверлордов, без зазрения совести (конечно, если таковая имеется), ставит на него свои ноги в красивых, кожаных красных ботильонах, блаженно откидываясь на спинку стула. И конечно, Кармилла замечает это. Кидает раздраженный взгляд, но этого ещё недостаточно. Но ничего, это едва ли начало. Собрание лишь стартовало. Остальные Оверлорды явно ловили чувство дежавю. Вельветт прекрасно умела строить свои хищные глазки, заигрывая с Кармайн. Понятное дело, своими изощренными способами, которые едва ли старшая женщина воспринимала за флирт. Во всяком случае, внимание к своей не скромной персоне привлекала уж точно. Она накручивает пушистую прядь на палец, ухмыляется, изредка посмеивается и постоянно перебивает. Это тоже выводит из себя одну из влиятельнейших Оверлордов, но очевидно, все ещё недостаточно. Вельветт желает увидеть искры в её глазах. Желает, чтобы женщина разожгла тот скрытый интерес, похороненный за ядовитой язвительностью. До дрожи в коленках желает оказаться в сильных руках Кармайн, изнывая от опьяняющей неги. Сколько бы не старалась одна из Ви, собрание медленно подходило к концу. Как жаль, что у неё в руках больше нет триггера в виде отсеченной ангельской головы. У Кармайн прямо таки выработался иммунитет, но ничего. Это не последний козырь, что остался в рукаве ярко-розовой облегающей кофточки. — Вам не кажется, что мы не обсудили самое главное? — не без ехидной ухмылки, обращается к расходящимся Оверлордам Вельветт. Вот тут то плечи Кармиллы напрягаются. — Ведь как можно так просто игнорировать физическую неудовлетворенность "госпожи" Кармайн? — ядовитый смех пронзает практически идеальную тишину. Колкая фраза попадает прямо в цель. Лицо женщины краснеет от гнева, искажаясь гримасой. Она бы точно могла придушить маленькую негодницу, если бы та не имела таких влиятельных союзников. Хотя, в мыслях это было сделано уже не менее ста раз. Остальные Оверлорды явно спешат поскорее уйти с будущего места преступления, оставляя двух грешниц наедине. В любом случае, вряд-ли кто-либо будет грустить, если на одного Оверлорда станет меньше. Так не считает только Кармайн, прикидывая в голове последствия. Горячая кровь барабанит по вискам раскаленным железом, абсолютно таким же, из которого под её руководством изготавливают убийственное оружие. Вельветт не остановится, пока не получит желаемое. Словно капризный ребенок, которого с малых лет баловали, сдували пылинки и абсолютно не чаяли души богатые родители. Вельветт практически всегда знает, чего она хочет. Но впредь и сейчас, она ни за что не признается даже самой себе, что хочет Кармайн — доселе самую диковинную игрушку из всех остальных. Смуглая кукла очаровательно и невинно хлопает длинными ресницами, а правой рукой плавно проводит по впалому животу, совсем слегка приподнимая пурпурную ткань, тем самым оголяя нежную кожу. Все это было несомненно хорошо, но Кармилла и глазом не моргнула, стоически сохраняя выражение своего лица. А выражало оно вопиющее негодование, ведь девчушка совсем и беспросветно потеряла всякий стыд. Та лишь дует пухлые губки, понимая, что действовать нужно немного иначе. Вряд ли хладнокровная мадам изголодалась по нежной девичьей ласке. Несомненно, что-то горячее у неё и было, ведь доказательством этого служили двое почти взрослых дочерей, но далеко не каждый мужчина сможет почувствовать и сделать все так, как это делает женщина. — Неужели, я попала в цель? У тебя действительно так давно ничего не было, что твоё тело в буквальном смысле задеревянело? — и снова этот едкий смех. У Кармиллы начинает дёргаться глаз. Желание придушить персону напротив становится просто неконтролируемым, и она уже на грани. Еле-еле как сдерживается, сжимая руки в кулаки. — Да брось, не нужно так стесняться собственных желаний! Даже если эти желания спрятаны где-то глубоко, такие грязные, как и уже давно прогнивший Ад... — томный шепот соблазняет, обволакивает. Кармайн не замечает, как приглушенные слова звучат прямо у её уха. Зрачки расширяются, а шаловливые руки Вельветт, что поглаживали бледные запястья, оказываются прижаты к уже много чего повидавшему темному столу. Ей удалось заманить её в свою ловушку, но надолго ли? Чертовка даже не вырывается, облизывая слегка пересохшие губы, с превеликим удовольствием демонстрируя свой длинный розовый язык. Извивается, будто строптивая гадюка, задевая своим горячим телом ледяную сталь плоти Кармайн. Дурманит, раззадоривает, завлекает. Несомненно, она прекрасно отдает себе отчет, прекрасно понимания, что собирается сделать. В этот раз Кармилла изумляется вовсе не тому, что вытворяет бесстыдная кукла, а своей ответной реакции. Она поддалась. Всего лишь немного не уследила за собой, и уже безвозвратно угодила в капкан с острыми зубцами, разрывающий её на части. Оставляя кровавыми ошмётками валяться на пропитанной дурью земле. Капкан её хитёр; все также продолжает скалится своими белыми зубами, алчно выцеловывая миллиметры бледной кожи, оставляя за собой разводы графитовой помады. Женщина застывает, нависая над ни на сколечко не раскаявшейся грешницей. Кажется, остатками здравого рассудка пытается осмыслить, какого черта сейчас происходит. К сожалению, ответом ей остаётся только эхо в нынче пустой голове. Вельветт это вряд-ли интересует. Она лишь продолжает попытки достучаться до Оверлорда своими способами, то покусывая, то целуя тонкую, изящную, словно лебединую шейку. В ответ на это Кармилла только шипит, откидывает голову назад и лишь слегка сжимает руки в кулаки, что лежали по обе стороны от туловища Вельветт. Гламурной красотке реакция не кажется удовлетворительной — она решает слегка изменить тактику. Худенькими ручонками та тянет застывшую на себя, обнимает за голые плечи и что-то шепчет. Шепчет что-то не очень лестное, судя по хмурому выражению лица Кармайн, но забавное для неё. Кармилла пытается отстранится, отталкивает от себя младшую Ви, но та держит, впивается в неё своими ногтями до безумия. Хочет, как угоревшая. Заставляет поддаться, опаляя теплым, липким дыханием. В воздухе застывает аромат ягодной жевачки. Ногами обвивает крепкие икры бывшей прима-балерины, а пальчиками обводит контур бюста. По телу Кармайн пробегают мурашки, а белоснежные волосы на затылке встают дыбом. Она сглатывает вязкую слюну в горле, все еще раздумывая. Однако, расслабляется, бросив попытки вырваться из удушающих объятий. Вельветт уже принимает это за победу, ехидно ухмыляясь. На линии подбородка в тот час остаётся вожделенный поцелуй, а после ещё один, что вьется чередой других. Поцеловать себя в губы Кармилла не даётся, но и Вельветт не шибко расстроена. Тянет за волосы, желая испортить замудренную прическу, высвобождая шелковистые пряди из плена черных лент. Те ниспадают молочным каскадом на оба тела, а девушка впервые бросает неприкрытый восхищенный взгляд. Накручивает прядки на смуглые тоненькие пальцы, всевозможно играется и даже оттягивает, вынуждая Кармайн зашипеть. Терпение Кармиллы сейчас действительно висит на волоске, она шипит, снова хватая Вельветт за запястья одной рукой, убирая от волос. Она недовольно дует пухлые губы со смазанной помадой, но ненадолго. Поддевает пальцами ног подол необычной, монохромной юбки похожей на пачку балерины, скользя по бедрам вверх. Приятная дрожь пробивает женщину, и та отпускает руки Вельветт, чуть-чуть расслабляясь. Странно, но они и словом не обмолвились за последние несколько минут, будто происходящее сейчас — абсолютно нормально. И Вельветт пытается переубедить Кармайн, задирая свою кофточку и обнажив грудь. Лифчика на ней не было, но больше всего в глаза бросался пирсинг, что так хорошо подчеркивал небольшой бюст. Теперь Кармилла действительно ошеломлена. Она неловко отводит взгляд в сторону, словно боясь показаться неприличной. Младшей из Оверлордов эта реакция кажется немного забавной, и чтобы расслабить свою партнершу та слегка приподнимается, поглаживая её спину и скользя поцелуями по плечам. Дрожь пробивает тело непоколебимой грешницы, но признаться, дрожь довольно приятная. Теперь она хотя бы не чувствует себя заледенелой статуей, да и провалиться куда-то в глубины Ада больше не хочется. Где-то внутри неё разрастается непонятный трепет, забытый уже много лет. Вельветт знает, что делает все правильно. А как иначе, ведь икона моды всегда должна быть неотразимой. Опыт тоже играл свою роль, ведь Вельветт никогда и не скрывала заинтересованность своим полом. Вряд-ли Кармайн может похвастаться таким. — Ну же, расслабься, старушка, — она почти что мурлыкнула, довольная собой. Женщина слегка сморщила лицо от неприятного к ней обращения, покачав головой. Кармилла отступает от Вельветт на шаг. Что-то так и не дало ей расслабиться окончательно, а терпения у модницы больше не становилось. — Помимо уважения к старшим, тебе бы не помешало научиться не выходить за рамки дозволенного, — пытаясь вернуть своему голосу строгий тон промолвила Кармайн, но разве её послушали? — Ах, вот как мы заговорили? Тогда попробуй научить меня, — звонкий, ехидный смех обволакивает пустое помещение. В панорамные окна пробиваются бордовые лучи заходящего, кровавого заката. Они обволакивают худосочную фигуру гламурной куклы, не скупясь с тщательным рвением изучить каждый дюйм. В отличие от строптивой Кармайн. Открывая рот, чтобы что-то возразить, она замирает, с настороженностью наблюдая за тем, как Вельветт обнимает её за талию. Было немного забавно наблюдать за их разницей в росте, но вовсе не стоит забывать о хитрых глазах и нахальном языке. Девушка поглаживает низ живота своими теплыми ладонями, слегка ощупывая напряженные мышцы. Руки у неё небольшие, но пальцы были длинными и тонкими, с аккуратным, глянцевым черными маникюром. Кармилла перехватывает её руку, но достаточно мягко. Подталкивает к краю стола, пока в чужих зрачках горит азарт. Для Вельветт это не более, чем игра, но Кармилла не была игрушкой. Даже той самой фарфоровой балериной в музыкальной шкатулке. В Кармайн Вельветт нравилось всего две вещи: стойкие амбциии и тяжёлые руки. Одна ладонь этой женщины при желании может обхватить её тонкую шею полностью, а если сильно приспичит — одним точеным движением и вовсе свернуть. Да, пусть бестия не умрет от этого насовсем, но будет достаточно неприятно. Это странное, коварное вожделение зудело под кожей у нее уже достаточно долго. Кажется, с того самого собрания, куда она пронесла ангельскую голову — дело рук непосредственно самой Кармиллы. Оно не давало покоя и нормального сна, из-за чего становилось до жути не смешно. Кто же знал, что высыпаться и после смерти не получится? Вельветт содрогается, тяжело дышит, впивается ногтями в спину Кармайн. Чертовски хорошо. Даже более чем. Её руки — вот что самое настоящее оружие. Холодные, словно сама сталь. Но ничего, может быть, именно они и снимут раскаленную агонию между дрожащих бедер. Кармилла всегда старается делать идеально все то, за чтобы не бралась. Даже если это, черт возьми, её первый секс с девушкой. До Преисподней ей ни разу в голову не проходила мысль, что подобные, интимные вещи могут происходить между двумя женщинами. Хотя, думать о таком при жизни просто не доводилось. Хлопот хватало. Удивительно, но как же было легко понимать чего желает бестия под ней. Каждый её стон, мычание или шипение сами направляли действия в нужное русло; Надавить там, погладить здесь, ускорить темп либо замедлиться. Чего не скажи, но податливой и спокойной Вельветт казалась куда симпатичнее. А Вельветт в свою очередь тянется, до дрожи в коленках хватается за изящное тело, продолжая впиваться острыми когтями прямо в напряженную плоть. Вряд-ли Кармайн взглянет на свою спину в ближайшее несколько дней. Многострадальный стол пошатывался из-за того, насколько сильно выгибалась младшая Оверлорд. Пыталась максимально обеспечить себе наслаждение, забывая, что сейчас главенствовала вовсе не она. Кармилла не сдержала усмешки, согнув свои пальцы внутри. Взвизгнув, Вельветт выругалась, но слова были пропущены мимо. Ей пришлось откинуть голову назад, чувствуя, как липли к мокрому лбу пряди. Казалось, будто в комнате невыносимо жарко, а воздух резко стал осязаемым. И наплевать, что она сейчас лежала полуобнажённая, с задранной кофтой и кожаной юбкой, а нижнее белье в виде симпатичных красных стрингов болталось где-то на лодыжке. Вельветт притягивает Кармайн к себе за затылок, потянув за волосы. Впивается в губы, заглушая свои стоны. Кусается и считает своим языком белоснежные зубы, чувствуя, что больше не выдержит. Кармилла все понимает, не смело отвечает на поцелуй. Ей это до сих пор немного в новинку. Ощущения новые и немного странные. Рука уже начинает побаливать, но терпимо. Поясница тоже ноет из-за согнутого положения, однако и её она игнорирует. Удовольствие гуляет по телу волнами, рассекая рубежи. Дрожь пробивает, но Вельветт чувствует себя в отвергнутом для них Раю. Она обмякает, жмурясь от стекающей по внутренней стороне бедра влаги. Черт возьми, даже не хочется выпалить что-то резкое. Дав время отдышаться, Кармилла приводит в порядок себя, не надолго покидая зал для собраний. Вернувшись, та с удивлением отмечает, как быстро сбежала одна из Ви. Видимо, ей не нашлось что ответить по возвращению своей партнёрше. Однако, оставленная на столе губной помадой записка говорит куда громче слов: «До встречи на следующем собрании, Кармайн.»