Сквозь столетия

Хуа Чэн представлял Наследного принца немного… …другим. Будучи ребенком (три тысячи с хвостиком лет назад), Хуа Чэн видел перед собой бесконечно доброго и милосердного принца. Не знающий забот Се Лянь тогда действительно был мягким и великодушным. Но кто знает, каким он стал после всех пройденных испытаний? Сломанный Безликим Баем Се Лянь, который предстал перед Хуа Чэном после, когда он надел маску Умина, был совершенно другим – жестоким и равнодушным. Но и он поднялся, приоткрыв ледяную завесу и обнажив хрупкую натуру. Увы, застать ее Хуа Чэн уже не смог, вновь возродившись через несколько лет и отправившись прямиком на Тунлу. Потом, разыскивая принца, Князь Демонов часто размышлял, каким же стал Се Лянь. Захлопнулись ли створки его раковины, вновь сделав отрешенным и холодным, или же наоборот, открылись, позволив сиять? Конечно, думал Хуа Чэн, остаться полностью прежним Наследный принц просто не мог. Безликий Бай и его мерзкие выходки в любом случае наложили бы отпечаток. Но какой, Хуа Чэн не знал. Скорее всего Се Лянь был бы спокоен, и мог бы (во всяком случае, хотелось надеяться) за себя постоять. Хуа Чэн думал как-то так. Но… …Се Лянь словно стал еще более уязвимым, чем был до этого, и это было даже нормально. Сейчас Наследный принц смущенно улыбается, безмолвно извиняясь за вторжение. — Ваше Высочество? Что-то случилось? Хуа Чэн подходит ближе, игнорируя Хэ Сюаня и Ши Цинсюаня, наблюдающих за происходящим. Се Лянь удивленно поднимает брови и показывает на себя: — Вы знаете кто я? — Хуа Чэн в курсе обо всем и обо всех, — встревает Черновод, собирая свои растрепавшиеся волосы в хвост – даже еще более высокий и тугой чем он был до этого. — Правда? — Се Лянь оборачивается на Хэ Сюаня и улыбается ему тоже. Милашка. — Правда-правда, — Ши Цинсюань кивает так энергично, что его голова, кажется, сейчас оторвется. — Но Кровавый Дождь знает об этом больше нашего. Нам уйти или вы уединитесь где-нибудь? — Лучше оставим вас, — фыркает Хуа Чэн и откидывает назад шелковистые волосы – скоро их опять придется стричь, потому что ниже талии – уже перебор. — Вы ведь разнесете тут все, так что лучше мы с Его Высочеством забаррикадируемся где-нибудь. Ши Цинсюань обиженно надувается, но не протестует. — Мы можем пройти ко мне, — пожимает плечами Наследный принц. — Правда, там спит Бань Юэ, так что придется быть потише. — Без проблем, — Хуа Чэн тоже пожимает плечами. Хэ Сюань буквально молится Се Ляню – лишь бы он забрал, наконец, этого несносного Хуа Чэна. И Се Лянь, судя по всему, слышит его молитву, потому что уже через мгновение они с Хуа Чэном исчезают, чтобы появиться в квартире выше. Наследный принц в совершенстве овладел искусством телепортации. — Может, будем говорить на «ты»? Се Лянь предлагает это первым, проходя к чайнику и ставя его кипятиться. Хуа Чэн кивает, пряча сияющий взгляд за черной челкой: — Конечно, Ваше Высочество. Се Лянь театрально закатывает глаза и прикладывает руку к груди: — Я ведь просил! — Хорошо, хорошо, — смеется Хуа Чэн. — Гэгэ? Принц недоуменно хлопает длинными ресницами: — А? Хуа Чэн повторяет, специально растягивая гласные и внимательно следя за выражением лица принца: — Гэ-эгэ-э… — Ах ты!.. — Се Лянь в шутку замахивается полотенцем. — Тогда придумай и себе прозвище! — Эм, Сяо Хуа? Нет? — Нет! Кажется, Се Лянь решил капризничать специально, чтобы помучать Хуа Чэна немного. Не то чтобы Князь Демонов был против. — Сань Лан? К его удивлению (и даже небольшому разочарованию) Се Лянь кивает: — Вот именно. Будешь Сань Ланом. Хуа Чэн медленно отступает, пока Се Лянь надвигается на него с полотенцем. Картина могла бы быть угрожающей (в руках двухтысячелетнего Бога Войны даже полотенце может быть грозным оружием), если бы не счастливая улыбка Се Ляня и насмешливо прищуренный глаз Хуа Чэна. А потом Се Лянь просто… …гоняется за Князем Демонов, пытаясь достать полотенцем. Хуа Чэн, опять-таки, не против. Если это делает Наследного принца хоть немного радостнее, то и он тоже доволен. Чайник закипает и Се Лянь отвлекается на заваривание чая. Хуа Чэн с легкой улыбкой наблюдает за его быстрыми и ловкими действиями, изящным изгибом спины, каскадом русых, блестящих в свете солнца волос… Ему бы мольберт… И мольберт находится прямо здесь, в квартире у Се Ляня. Там, на мольберте, незаконченная картина морской глади, выполненная довольно искусно, с толикой небрежности. Хуа Чэн уже знает, кто это рисовал и любуется этой картиной также, как и ее создателем. Се Лянь оборачивается к Князю Демонов и молчаливо смотрит на него, чуть склонив голову к плечу. Они оба наслаждаются этими мгновениями. А потом вдалеке слышится одиночный выстрел и Се Лянь падает как подкошенный.