О любви

      Это было второе посещение клиники Марка Курцера, после которого я возвращалась с новым членом семьи. Я знала, что встречусь со своим сыном, и от этого замирало сердце. Как вихрь, я влетела в приемный покой. Марк уже ждал меня. - Алла Борисовна, пойдемте.       Он накинул мне на плечи халат. Я, улыбаясь, запахнулась, как следует - детям не нужна инфекция с улицы. Не прошло и пяти минут, как у меня на руках засопело крошечное чудо. Наш сын спал.       Я смотрела на его кругленькое личико. Густые чёрные волосы выбивались из чепчика, и я со смехом обнаружила у Мартина бакенбарды, как у папы. - Боже мой, что это? - провожу я пальцем по щеке ребёнка. - Скорее всего, эти волосики скоро выпадут, - успокоил меня доктор.       Малыш морщит носик во сне и становится невероятно похож на Киркорова. - Ну, надо же, копия Филипп, - произносит Марк.       Я слышу это имя и вспоминаю о том, где сейчас находится мой муж. Наверняка, его уже засыпали вопросами по поводу моего отсутствия. Бедняжка, выкручивается, как может. - Он же Филиппович. А зовут его Мартин Киркоров, - говорю я.       Мне нравится, как звучит это имя. От наших голосов, а может, и от голода, малыш просыпается. Его лицо сморщивается, а потом ротик открывается в жалобном плаче. - Ох ты мой хороший, не плачь. Скоро домой поедем.       Мне протягивают бутылочку со смесью, и я даю ее сыну. Он с удовольствием начинает причмокивать, и на лице появляется выражение блаженства. Где-то я такое уже видела. Вылитый папа Филипп. Небось, Киркоров-старший стоит на сцене точно с таким же лицом и премиями в обеих руках.       Я слушаю консультацию педиатра, подписываю бумаги. Затем в коридоре раздается шум. "Наверное, Филипп уже освободился," - мелькает шальная мысль. Но вместо Киркорова я вижу своих ближайших друзей. Алина и Валя Юдашкин с Мариной подходят ко мне с шариками и букетами цветов. Нас провожают в палату. Мартин в отдельной комнате с медсестрой, мы сидим рядом, ожидая, когда приедет Филипп.       Я смеюсь от счастья. - Не верили, друзья мои, что я смогу это сделать? А вот, смотрите. Теперь мой Филиппчик - отец-молодец. И куда нам с ним столько счастья? - Алла, вы заслужили. Да и дети же просто так не рождаются. Вам их Бог дал.       В такой милой беседе мы проводим пару часов. Когда Филипп появляется на пороге комнаты, мы встречаем его дружным смехом. Ещё бы, в руках едва умещаются призы. - Ты сразу решил продемонстрировать ребёнку, насколько ему повезло с отцом? - С родителями! - отвечает Филипп. - Тут половина призов твои, Аллочка.       Вот уж не ожидала. Но все равно приятно. Хорошо, что Филипп всё-таки приехал туда и все забрал. Зрители не любят неуважения со стороны артистов. - Спасибо, родной. А вот мой главный приз, - я открываю дверь и веду Филиппа к Мартину.       Восторгам нет конца. - Надеюсь, талант он унаследовал от матери, - говорит Филя.       Я знаю, он надеялся, что малыш будет рыжий, как Никита. Но мне лично безумно нравятся чёрные локоны. - Вот уж этот молодой человек не будет портить свою прическу, - говорю я.       Друзья падают от смеха. Они тоже еще не привыкли к новому имиджу Киркорова.       Домой мы возвращаемся в самом радужном настроении. Малыш в надежных руках Филиппа. Водитель помогает занести в дом кубки за музыкальные достижения. Мне кажется, это хороший знак. Судьба не пожалеет добра этому ребёнку. Он ещё займет своё место на музыкальном Олимпе. - Люся, встречай ещё одного Киркорова! - Добро пожаловать, - говорит Люся. - А мы уже вас заждались. Несколько лет спустя... - Наконец, ты прилетишь домой! Я уже устала отвечать детям, что папа скоро вернётся. - Разве они уже не достаточно большие, чтобы понять, что их папа артист? Аллочка, я думаю, ты знаешь, что делать. У Кристины никогда не возникало вопросов, - растерянно бормочет Киркоров. - Нет, Филечка. Ты ошибаешься! Кристя ужасно переживала. Это она сейчас большая девочка и все понимает, а наши с тобой дети...       Я умолкаю. Одного сочетания "наши с тобой дети" достаточно, чтобы я превратилась в доброго ангела. Никогда такой не была. Понимаю, что уже и так избаловала Филиппа больше некуда, но ничего сделать с собой не могу. - Прилетай поскорее, я так соскучилась, - шепчу я ему в трубку. - Алла, я сильнее соскучился, - отвечает Филипп.       Ох уж этот его голос. До мурашек по коже. Чистый секс в его тембре и бархат интонаций сводят меня с ума. - Люблю тебя, моя мышка. Увидимся дома, - обещает Филипп и вешает трубку.       Вот же сделал своё дело и улыбается теперь довольный. А у меня всё в горле пересохло. Даже хрипнуть не смогла. Как девчонка слушала его сладкие речи. Боже мой, ну когда-нибудь я поумнею? Кто бы рассказал, что я буду так зависеть от Киркорова. Подумаешь, болгарин с русской душой.       Я долго смотрю в окно. В голове мысли о том, что все могло сложиться иначе. Если бы только не любовь Филиппа, которая спасла меня. Заставила жить дальше, дала жизнь нашим детям.       А если бы я ушла от него тогда? Кем бы я была сейчас, спустя три года? Одинокой женщиной, плачущей у окна, и сильной, уж этого у меня не отнять. Ну, нашла бы себе кавалера. Это легко. Любой готов составить пару Пугачёвой. Может быть, даже считала бы себя счастливой. Но разве любила бы я кого-нибудь так, как Филиппа? Нет, никогда. Я не представляю своей жизни без него. Пусть бы мы даже и не женились в том 94-ом году, все равно мы должны были жить вместе и любить друг друга. Я знаю это и теперь ни в чем не сомневаюсь.       В комнату вбежали Мартин с Аллой-Викторией. - Мама! Это папа звонил? - звонко крикнул Мартин. - Мамочка, мама! Когда он прилетит? - вдогонку брату спросила Алла-Виктория.       Её голос был похож на звон колокольчика, такой нежный и мелодичный. - Когда он придёт? - упрямо повторял Мартин.       Копия отец, такой же упорный. Никогда не отступит от своего. - Когда накопит вам на подарки, - отшутилась я.       Я поймала себя на мысли, что жду своего мужа с неизменным букетом в руках и уже прикидываю в уме, как бы отвлечь детей, чтобы остаться с ним наедине. Подарки придутся кстати - они займут Мартина и Аллу-Викторию на какое-то время.       Время пролетело довольно скоро. Вот и звонкий сигнал машины Киркорова. Мы с Аллой-Викторией только-только успели закончить сногсшибательную прическу, специально к папиному приезду. Я просто профи в плетении косичек у маленьких девочек.       Услышав папину машину, Алла даже подпрыгнула и поспешила вниз. Она тянула меня за руку. - Мамочка, скорее. Папа приехал.       Мы пошли к лестнице и остановились на балюстраде, потому что дверь открылась, и в дом вошёл Филипп. Он помахал нам рукой и улыбнулся. В руках охапка роз. Как тогда, на Тверской. Как я успела полюбить эти колючие цветы!       Наши глаза встречаются, и я смахиваю слёзы радости в уголках глаз. Что-то слишком я сентиментальна. Филипп все понимает, и я читаю в его глазах такую безграничную любовь и преданность, что чувствую себя виноватой.       Так нельзя. На сцене я никогда не переигрывала. Все должно быть в меру. Я спокойно спускаюсь по лестнице, держа за руку дочку. Киркоров ставит чемоданы и сумки на пол. Мы прекрасно держим паузу.       Самым первым Филиппа встречает Мартин. Ему не надо было заплетать косички, и поэтому, в ожидании папы, наш мальчик бродил по прихожей с гитарой в руках. - Что это за песня? - спросил Филипп у сына. - А это твоя песня, папа! - просиял улыбкой наш малыш. - Моя? Очень приятно, - ответил Филипп, подхватил сына на руки и закружил.       Мартин любил летать в папиных крепких руках.       Сумки стояли на полу, и из пакетов выглядывали разноцветные коробки. Алла-Виктория вприпрыжку подбежала к папе. Он поставил Мартина и обнял дочку.       Я подхожу и целую мужа в щеку. Пока дети рядом, нельзя поддаваться эмоциям. Если наши губы соприкоснутся, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. - А вот и подарки! - провозглашает Филипп, и дети получают в свои руки разные потрясающие игрушки.       Но это же мои дети. Я вижу по их глазам, что красивые фантики их не интересуют. Живой папа гораздо интереснее. Но у меня тоже большие планы на этого папу. - Давайте будем распаковывать, кто быстрее, тот молодец. И не забудьте потом все собрать и отнести в свою комнату.       Я смотрю, как игрушки рассыпаются по полу. Работы будет много. Филипп лукаво улыбается, он разгадал мою хитрость.       Пока Люся помогает Киркоровым-младшим разобраться с подарками, мы быстро смываемся наверх. Я прижимаюсь к Филиппу и шепчу, растягивая удовольствие: - Я тебя ждала, как ты просил. - Лишь бы ты всегда меня ждала, - напевает мне на ушко Филипп.       Эта песня очень красивая. Он с удовольствием исполняет её и всегда срывает аплодисменты уже на вступлении. Ох уж эти его поклонницы, они буквально тают от его песен. Я ревную немного. Совсем чуть-чуть, потому что знаю, как сильно Филипп любит меня. Он уже столько раз это доказывал.       Ласково дотрагиваюсь до его губ. Ласкаю его языком, это так сладко. Мы растворяемся в этом долгожданное поцелуе. Руки Филиппа уверенно и сильно поддерживают меня. Вскоре его терпение заканчивается. Обхватив руками мои бедра, одним мощным толчком Киркоров входит в меня и чувствует сладкую дрожь, охватившую моё тело. - Не спеши, - прошу я, но понимаю, что требую невозможного.       Филипп останавливается на секунду, а потом продолжает. Я чувствую его страсть. Волосы на его груди выбиваются сквозь распахнутую рубашку. Он такой красивый. Даже, можно сказать, прекрасный.       Когда Филипп стонет от наслаждения, я чувствую, как меня накрывает волна удовольствия. Удивительно слаженный механизм. Мы добились такой синхронности, что можно позавидовать. Всегда попадаем в заданный хронометраж. - Филя, надо вернуться к детям, - напоминаю я мужу. - Да, я в душ и через пять минут буду.       Он вскакивает с кровати и, чмокнув меня в щеку, скрывается в ванной. Позже, вечером, нам опять удалось остаться вдвоём. Дети уже спали, а мы сидели в гостиной. Я спокойно курила, а Киркоров раздраженно болтал ногой. - Ну, говори, что не так? - говорю я. - Вот не хотел при детях, - начинает Филипп. - И слава Богу, что сдержался, - прерываю его я. - Алла, в конце-концов, меня столько времени не было дома! И что я вижу? Ни моего Наполеона, ни курочки. Вообще ни-че-го из того, что я так люблю. - Ой, переживешь, - смеюсь я. Филипп смотрит недовольно. Но я продолжаю: - Ты заметил, как я выгляжу?       Он кивает, и глаза становятся, как у кота. - Это все диета, мой дорогой! - подвожу я Филиппа к правильному выводу. - Но я же не сижу на диете! Алла, это не честно!!! - А по-моему, нечестно есть колбасу, когда жена пытается вернуть себе форму и выйти на эстраду. - Какие глупости! - фыркает Филипп. - Тебя и так все любят. И ты можешь петь с любым весом. Аллуся, балахон - это же твоя фишка.       Я надуваю губы. Мне не нравится то, что он говорит. - Филечка, я не хочу быть толстой тёткой на твоём фоне. Всё-таки, молодой муж обязывает следить за собой. - Ни к чему я тебя не обязываю. - Будешь спорить, побью. Хватит! Сказала - садимся на диету, значит, садимся на диету. Надо уважать чужое мнение. Ну, из любви ко мне, Филипп, ты можешь пойти на такую жертву? - Из любви? Ну, и где она, эта любовь?       С этими словами Киркоров кладет свою руку на мою правую грудь, а левую начинает целовать. "Совсем с ума сошёл! А если кто-то войдёт?" - Пойдём наверх, - предлагаю я. - Может, лучше выйдем в сад? - соблазняет Киркоров. - Там прохладно.       Уже вечер, и на улице довольно свежо. Но Филипп совсем не чувствует холода. - Обещаю, ты не замерзнешь, - говорит он и, подняв меня на руки, выносит за порог дома.       Я прижимаюсь к его тёплому плечу. От сильного ветра деревья шумят и заглушают все звуки. Довольно быстро мы оказываемся в круглой беседке-ротонде. Вокруг ночная тьма. Надеюсь, что все спят. - Ты боялась, что нам помешают? - смеётся Филипп. - Так вот, здесь мы в полной безопасности. - У всех на виду. Здесь даже стен нет. - Вас, женщин, не поймешь!       Я стою напротив Филиппа, с оголенными плечами, ветер волнует мои рыжие локоны. Подол подлетает, и ледяной воздух проникает мне под юбку. Даже не знаю, чего я больше хочу: отдаться мужу прямо здесь и сейчас или вернуться к тёплому камину. Филипп пожирает меня глазами. - Маленькая моя, ты вся дрожишь.       Он обнимает меня, затем накидывает свою рубашку мне на плечи, и мы возвращаемся в дом. Несколько недель спустя...       Я сижу за столом в кабинете Филиппа. На часах три ночи. Или три утра, кому как нравится. Дома тихо, все спят. А я жду мужа.       На вечеринке было слишком шумно. Мне так захотелось домой, что я сбежала. Шепнула Киркорову, что жду его дома, и ушла. И вот теперь сижу тут уже третий час, а его все нет. - Где тебя черти носят, Филиппчик? - задаюсь я вопросом.       Телефон лежит в углу. Ну, уж нет, звонить я ему не буду, много чести. Пачка сигарет опять опустела. Я машинально сминаю её и тянусь за чашкой чая. Там тоже пусто.       В темноте, чтобы никого не разбудить, я крадусь на кухню. За окном шумит подъехавшая машина. Ну, наконец-то, явился!       Я выхожу в прихожую и вижу абсолютно невменяемого Филиппа. - Тише! Не разбуди детей! - предупреждаю я и прикладываю палец к губам.       Он смотрит на меня каким-то чужим взглядом. Слишком колючим и пошлым. Нет, это не мой Киркоров. Не терплю его в таком состоянии. - Филипп, а ты где был? - Там же, где и ты. В чем дело? Зачем ты ушла? - Иди спать, Киркоров! - я отстраняю его рукой от своего лица. - Алла!       Он пытается поцеловать меня, но я успешно избегаю этого. - Ну, не хочешь, как хочешь, - говорит Филипп и уходит наверх.       "И где, интересно, его носило? - думаю я. - Ну да ладно, завтра все спрошу".       Филипп отправляется в постель, а я возвращаюсь на кухню. Спать сегодня точно не получится...