О любви

      О том, что мои предчувствия всегда оправдываются, люди уже слагают легенды. Я изводила себя всю ночь, ломая голову над причиной своего беспокойства. Под утро я уснула и встала ближе к обеду. Дома все было спокойно. Няня занималась с Аллусей, Люся была на хозяйстве.       Проснувшись, я сразу набрала номер Киркорова. - У тебя все в порядке? - Да, родная. Мы едем в поезде. Уже очень жарко, - сообщает Филипп. - Это потому, что ты на юг едешь, а не на север, - пошутила я и быстро добавила: - Филь, не делай глупостей. Я прошу. - Алла, о чем ты говоришь?! Кстати, как дела у моей доченьки? - У Аллуси хорошо, а у старшей не очень. Что-то она грустная в последнее время...       Я переживаю за Кристину. Нелегко складывается её личная жизнь. Но ни мне её упрекать. Сама ошибалась неоднократно. - Алла, Кристина умница. Вся в маму. Она справится, вот увидишь. - Умеешь успокоить, - смеюсь я, и тут поезд трогается, и связь пропадает.       Мне вообще повезло, что Филипп снял трубку. Наверное, стоянка была в крупном городе. Может, в Ростове. А так, кругом поля бескрайние нашей необъятной Родины, и дозвониться даже по новинке нашего времени - мобильному телефону - ещё не так-то просто.       Я раньше за счастье считала обычную телефонную будку. Искала телефон-автомат в незнакомых городах и первым делом звонила домой, узнать, как Кристина. Вот и Филипп не забыл о нашей Аллочке. Это так меня радует. Я опять ловлю себя на мысли, что Киркоров поменялся к лучшему. И с чего бы мне беспокоиться?       В моей жизни все, наконец-то, сложилось. Лучше не придумаешь. Вот оно, счастье! Дочка - мой маленький ангелочек. Она так прекрасна. - Аллуся, скоро у тебя будет братик, - говорю я малышке.       Она так похожа на меня. Только глаза и улыбка Филиппа, а в остальном я узнаю себя в детстве. - Ты моя ненаглядная. Будете с братиком вдвоём играть, расти себе потихоньку, жизни радоваться.       Вечером я еду в клинику Марка. Он с серьёзным лицом предупреждает о значительных переменах: - Алла Борисовна, ваш сын скоро появится на свет. Мы не можем назвать точную дату. Возникли некоторое осложнения. Возможно, это случится в ближайшие дни.       Я боюсь даже представить, что могло произойти. Сердце сжимается. С другой стороны, Филипп все равно должен был прилететь через три дня в Москву. У него премия музыкальная. Даже меня пригласили, но это уже просто из вежливости. Я тысячу лет нигде не выступаю, вряд ли мне что-то дадут...       Да это меня и не волнует уже давно. Главное, мои дети. - С ним все хорошо? - спрашиваю я, с тревогой глядя на Марка. - Все в порядке. Но роды могут начаться в любой момент. Малышу не терпится присоединиться к вашей дружной семье. - Филипп на гастролях. Вот он обрадуется!       Марк начинает рассказывать о контракте, о наших правах на ребёнка. В прошлый раз этим занимался Киркоров. Я начинаю понимать, от чего он спас меня несколько месяцев назад. В голове совсем другие мысли, не до контрактов: "Может, малыш дождётся папу?" - Филипп приедет скоро, - говорю я Марку. - Нужна Ваша подпись. Все остальное уже решили. - Хорошо. Где подписать?       Я ставлю свой автограф и мчусь домой. Там уже все готово для нового члена семьи. - Алло, Филипп! Ты уже доехал? - Да, Алла. Мы в гостинице. Все прекрасно.       Мне не понравился его тон. Наигранная лёгкость и торопливость. - Что-то не так? - быстро произношу я, надеясь застать мужа врасплох.       Но Филипп не так прост. - Почему ты спрашиваешь? - говорит он абсолютно спокойным голосом, и я понимаю, что он сейчас улыбается.       Я чувствую, что он что-то скрывает. Ладно, я тоже готовлю сюрприз. - Алла Борисовна, Филипп прилетел. - Спасибо. Он уже мне звонил.       Я выхожу на улицу, и свежий ветер обдувает моё разрумянившееся лицо. Сердце стучит, как всегда, быстро, и я чувствую лёгкое головокружение. Киркоров действует на меня как стихийное бедствие на мирный город. Он должен скоро приехать домой, и я уже не нахожу себе места.       "Надо будет ему рассказать о Мартине. Неужели и сын родится во время официальной церемонии? Это злой рок", - думаю я с улыбкой на лице.       Вот раздается шум двигателя. Машина подъезжает к дому, и Филечка выходит из распахнутой двери. На голове чёрная шляпа, плащ развевается, как у римских императоров. Я бросаюсь мужу на шею: - Филиппчик, наконец-то! - Я так соскучился, Аллочка!       Мы целуемся минут пять. Потом я открываю глаза и смотрю на его лицо. - Нет! О, Боже, что ты наделал? Филипп, я же просила не делать глупостей... - А что такое, Алла? Ты же сама хотела! - Я? Когда я такое говорила?       К нам выходит Люся с Аллочкой на руках. Я слышу, что дочка недовольно хныкает. - Не надо сырость разводить, - успокаивает её Люся. - Смотри, Аллусенька, папа твой приехал.       Ребёнок поворачивает голову и смотрит на Филиппа. Тот движением фокусника быстро снимает свою шляпу... и остаётся с короткими стоящими дыбом белыми волосами. - Аааааа... ааааа! - Что такое? Она испугалась? - лепечет Филипп. - А ты что думал? Конечно, испугалась.       Филипп пробует успокоить Аллочку. Он протягивает к ней руки, но от этого крик усиливается и переходит в истерический плач.       Люся неодобрительно косится на Киркорова. Наша дочка рыдает от ужаса, а я пытаюсь не выражаться при ребенке. - Люсь, ну, чего ты стоишь?! Уноси её в дом. Хватит стрессов.       Филипп хмуро переминается с ноги на ногу. - Алла! Что это было? Мне даже ребёнка на руки взять нельзя? - А ты что думал? Хотя о чем это я! Думать мы не приучены. - Я просто сменил имидж. Пусть привыкает, что у нее папа артист. - Да, конееечно! Пусть все привыкают, что у папы пустая голова.       Я даю выход своему негодованию. И ещё, мне до слез жаль его чёрные кудри. Я так любила к ним прикасаться, они так ему шли. Но Филипп ничего этого не понимает. - Алла, это обидно, в конце-концов. - А щас будет ещё и больно!       Я хватаю журналы, которые лежат на скамейке, и бью ими по лбу Филиппа. - Ай, за что? - За все хорошее!       Толстые глянцевые журналы, которые помогали мне коротать время в ожидании мужа, пришлись кстати и после его возвращения. У нас в семье ничего не пропадает. Лицо на обложке улыбается мне так же сладко, как и пару дней назад, а вот его оригинал морщится и закрывается руками. - Хватит, Аллуся! Я не железный. - Я-то уж выбью из тебя дурь, Киркоров! Раз папа с мамой не сумели, жена тебя научит уму-разуму. - Ай! - Что такое?       Лицо Филиппа становится бледным, я вижу, что он не шутит. - Нога! - вскрикивает Филипп и неуклюже сгибает колено.       Я подставляю своё плечо. Мне безумно жаль его. - Немедленно садись.       Киркоров осторожно усаживается на скамейку и вытягивает больную ногу вперёд. - Подвернул на концерте, - стонет Филипп.       Я бросаюсь в дом. "Надо же поставить ему что-нибудь под ногу, чтобы повыше была," - быстро соображаю я. - Люся, неси табурет. Филе плохо.       В дверях я сталкиваюсь с пострадавшим нос к носу. - Куда ты? Сидел бы там во дворе. - Я лучше на своей кроватке. У меня и спина...       Филипп страдальчески морщится. Мы направляемся в спальню. Табуретка падает из моих рук, и я внезапно оказываюсь в руках Филиппа. - Что ты делаешь? Брось. - Ни за что! - хохочет Киркоров.       На кровать мы падаем, не разрывая объятий. Видимо, нога не так уж и болела. Я предвкушаю сладкие минуты, но все портит телефон. - Не бери! - Надо ответить, - произносит Филипп таким тоном, что я понимаю - надо. - Что? Когда? Марк, Вы даже не представляете, как я Вам благодарен.       Филя отключает телефон и смотрит на меня: - Алла, я тебя поздравляю с сыном. - Филечка, как же так? Почему тебе звонят, а не мне? - У тебя сердце, тебе нельзя волноваться.       От возмущения у меня даже нет слов. Но радость переполняет меня, и я не хочу тратить время на пустые перебранки. Единственное желание - увидеть своего сына. - Немедленно едем туда, - говорю я и трясу Филю за руку.       Он, к моему удивлению, чересчур хладнокровен: - Алла, а как же церемония? Я не успею. Давай после поедем?!       Боже мой! Он смотрит на меня своими чёрными глазами, белые волосы на голове упрямо завиваются в кудряшки. Ангел. Но говорит такую чушь! - Ты как хочешь, а я еду сейчас же! - А твои призы? - удивляется Филипп. - Вот ты и заберешь.       Я уже успела побросать в сумочку всё самое необходимое. В моём случае, это лишняя пачка сигарет и пудреница. Киркоров кисло улыбается и начинает собираться на церемонию. Я не трачу время на ожидание. - Встретимся в клинике, - говорю я на прощание и выхожу из дома.