I'll say that I'm fine. Will you believe me?

Мысли Эндрю резко притормаживают. Пазл. Что там насчет пазла было? — Его сейчас, к сожалению, нет дома, но он скоро должен приехать… — Натаниэль что-то лепечет ещё, а протянутая рука начинает немного потряхивать. Супруг? Рико Морияма довольно известный киноактер. Эндрю, конечно, почти ничего о нем не знает, так как никогда не работал с киноактерами до встречи с Дэем. Кевину посчастливилось стать его первой жертвой в этой сфере, до этого Эндрю был рад устраивать фотосессии лишь малоизвестным моделям. Работа с Кевином Дэем принесла свои плоды и известность Эндрю, однако она же и принесла минусы. Первый, самый главный и неисправимый минус: дружба с Кевином Дэем. Это всё ещё минус. Серьезно кивнув своим мыслям, Эндрю в третий раз воспроизвел в голове последний телефонный разговор с ним, который прошел неделю назад, чтобы наверняка убедиться в отсутствии несостыковок. Дэй восторженно лепетал, что познакомит Эндрю со своим хорошим другом, которому как раз нужен личный фотограф. Его волей-неволей пришлось выслушать, поэтому он узнал, что вокруг таинственной личности Рико много слухов и сплетен, а сам он не даёт почти никаких комментариев. СМИ, в свою очередь, перегрызут глотки кому угодно за щепотку информации о личной жизни Рико. То есть Морияма не раскрывает о себе почти ничего, а парень напротив так легко говорит о том, что он супруг Рико Мориямы? Не то чтобы Эндрю волнует это. Но ситуация чертовски интересная для любопытной задницы Миньярда. Его глаза немного прищурились, вперившись в рыжего парня напротив, пока он размышлял об этом. Натаниэль вдруг захлопывает рот, заметив, что Эндрю молчит и не двигается. — Вы… — он прокашливается и продолжает чуть громче, — не фанат рукопожатий? — Не фанат, — только и отвечает Эндрю, всё ещё плавая в детективных болотах. Веснински кивнул и, не опуская руки, изящно направил её влево. Взгляд Эндрю зацепился за аккуратные браслеты на тонком запястье. Красная нитка была небрежно завязана на несколько узлов, будто Натаниэль не расставался с ней ни на секунду, такая же тонкая оранжевая нитка была завязана на два узла, и небольшой брелок болтался на ней. Маленькая лисичка звякнула еле слышно от движения рукой. Последний серебряный браслет с маленькими блестящими камнями казался совсем новым и неправильным среди двух ниток. — Пройдемте в гостиную. Сейчас Зоя накроет на стол. Надеюсь, вы не против морепродуктов. Вообще-то Эндрю против морепродуктов, но он чертовски голоден, поэтому кивает. День близился к вечеру, и он планирует закончить эту встречу побыстрее, чтобы встретиться с братом и провести отпуск в тишине снятой квартиры. Скрипя зубами, Миньярд мысленно признается, что Дэй прав: эта сделка обернется для него лишь одним жирным плюсом, если все пройдет хорошо и его примут на работу. В Нью-Йорке моделей жопой жуй, но все же работать с популярными актерами куда прибыльнее и лучше. И Эндрю вылезет в окно, но не согласится работать раньше, чем закончится его время отдыха. Пока Эндрю размышлял обо всём со скоростью света, он медленно шел за рыжим парнем и вдруг уловил скрипящий по мраморному полу звук резиновых тапочек. Он опускает глаза вниз и почти фыркает от увиденного: у Натаниэля на ногах голубые носки с утками в солнцезащитных очках и светло-желтые резиновые тапочки, которые периодически смешно скрипели. Эндрю думает, что утки оправданно в очках от количества света в этом доме. Они доходят до гостевой комнаты. Справа от входа стоял массивный бежевый стол, в центре которого стояла очередная ваза с цветами. Вокруг стола десять таких же светло-бежевых стульев: по четыре друг против друга с широкой стороны и два у боковых сторон. Слева же находился молочный кожаный диван и таких же несколько кресел по бокам. Маленький стеклянный столик стоял напротив дивана, наполовину поглощенный мягким ворсом белоснежного ковра. Стену слева украшал плазменный телевизор. А напротив входа в комнате ярко светил искусственный камин. Натаниэль сцепил ладони за спиной, остановившись в центре этой роскоши. Он разворачивается лицом к Эндрю. — Вы знаете, обычно я никогда не встречаю гостей один. Рико бывает дома либо приводит их с собой, — он дергает плечами и указывает рукой на стол, безмолвно приглашая сесть. — Так что извините за неудобства. Ах, вот к чему это шло. Он так распинался и волновался, потому что никогда не встречал гостей один? Эндрю теперь понял, почему слухи про мужа Рико еще не расползлись. Поженились недавно? Миньярд попытался рассмотреть, если ли у Натаниэля на пальце кольцо, но тот вновь спрятал руки за спиной. Эндрю мысленно яростно встряхивает голову, говоря самому себе, что это его не волнует и это не его дело, пока не касается работы. Его не волнует загадочный рыжий парень, которого Рико прячет в особняке в Чикаго, напичканном охранниками. Эндрю топчет разгорающееся любопытство в груди, отрицая, что оно вообще появилось. Он не смотрит Натаниэлю прямо в его голубые глаза. — Меня не волнует твое гостеприимство. Я здесь для работы. Эндрю не отрывал взгляда от его лица, ожидая, что лицо Натаниэля скривится в отвращении, как это бывает у большинства людей, которые любезно ведут светские беседы, вылизывая друг друга, однако чего Эндрю не ожидал, так это того, что с его лица исчезнет всякое напряжение и Веснински облегченно вздохнет, по-настоящему робко улыбаясь. — Спасибо за честность, — только и всего, отвечает он, первым садясь за стол. Миньярд проходит следом, кладёт папки с бумагами справа от себя и садится напротив Натаниэля. Как только они устраиваются, Зоя заходит с переполненным чёрной посудой подносом. Большая тарелка свежего салата с креветками, легшая первой на стол, сразу вызвала легкое отвращение у Миньярда. Следующим была посуда в виде угловатых лодочек с… Эндрю едва ли мог назвать что-то, кроме мидий и осьминога. Несколько средних тарелок с различными видами суши следом. Перед Веснински появилась миска с оранжевым супом, а затем и перед ним такая же, однако, в отличие от него, Эндрю еще получил тарелку со стейком лосося в соусе и рисом в виде гарнира, рядом лежала одинокая долька лимона и крошечная миска с какой-то сомнительной жижей. Несколько таких же маленьких чашек с соевыми соусами и васаби Зоя разложила под конец, как и приборы для двух персон. Чёрные тонкие палочки легли в самом конце. Она слегка поклонилась. — Я принесу десерт и чай в конце трапезы, — её голос звучал уважительно и негромко. Он бросил на нее секундный взгляд, оценивая её вид сейчас. Волосы были аккуратно заплетены в новый пучок, а фартук был кристально чист. Натаниэль будто не видел ничего и не слышал никого вокруг себя, уткнувшись взглядом в колени, быстро печатая по телефону. Его лицо было напряжено, а губы поджаты. — Господин, — она обратилась к Эндрю, поднимая глаза, — какой чай вы предпочтете? — Я буду воду. Зоя кивнула и незаметно удалилась, так же, как и появилась до этого, прижав поднос к груди. Натаниэль отрывается от своего увлекательного занятия, засовывая телефон обратно в карман джинс. — Рико будет здесь через час. — Эндрю кивнул, принимаясь запихивать в рот теплый рис и рыбу вилкой, угрюмо игнорируя палочки. Несколько минут прошли в тишине, которая периодически нарушалась звяканьем посуды. Натаниэль не съел абсолютно ничего, ковыряясь в супе. Эндрю тактично не спрашивал почему, потому что он до невозможности приличный, знаете ли. И вежливый. Веснински тихонько кашляет, привлекая к себе внимание гостя. — А кем вы работаете? — Он выглядел растерянным, кидая заинтересованные взгляды на папки, лежащие на столе. — То есть я имею в виду, вы сказали, что пришли по поводу работы, вот мне и стало любопытно. Его глаза по-детски загорелись интересом, и Эндрю застыл с приподнятой у рта вилкой, неожиданно для себя завороженный этим. Любезная маска Натаниэля дрогнула, выпуская наружу искренние эмоции. Натаниэль поднимает брови, по-своему интерпретировав молчание, и неловко опускает взгляд, испуская смешок. — То есть… вы не обязаны отвечать. Я… Он слишком резко затыкается и нервно потягивается к вилке, цепляя свободной рукой плоскую тарелку и начиная накладывать салат. Эндрю тем временем запихивает несчастную вилку в рот и прожевывает последний кусок рыбы. Хоть он и не фанат светских бесед и мог отказаться, проведя все оставшееся время в комфортной тишине, но Эндрю всё же решил ответить, ведомый неизвестным зудящим чувством интереса. — Я отвечу, если ты ответишь на мой вопрос, — черта с два он упустит возможность узнать ответы на свои вопросы. Эндрю мысленно хлопает себя по лбу, осознавая, что ни хера не затоптал свое любопытство, стоя в той прихожей. Натаниэль заинтересованно вскидывает голову. Вилка в его руке брякнула об миску с салатом и упала на стол, создавая звонкий шум. В другой руке всё ещё глупо держалась тарелка с салатом, которую он поспешно отложил, пара зеленых листьев всё же упало на стол. Удивительно, как он умудрился устроить вокруг себя столько беспорядка за такой короткий срок времени. Прошло всего ничего, но вокруг стола, где сидел Веснински, образовались хаотичные пятна от супа, который яростно помешивал Натаниэль ложкой, ни разу не попробовав. Вилка, измазанная в соусе салата, испачкала добрую половину стола. Про салат, который по-идиотски чуть ли не падал из тарелки, Эндрю решил не думать. — Звучит весело. Правда за правду? — Он слегка наклонил голову набок. — Да, — Эндрю прищурился, наблюдая за тем, как Натаниэль привстал и, наклонившись над столом, потянулся за салфетками. Из-под его футболки при наклоне вывалилась тонкая цепочка с кольцом. Вот оно. Тот незаметно запихивает цепочку обратно, яростно вытирая руки, комкая салфетки и кидая их на стол, образуя ещё больший беспорядок, чем был до этого. Эндрю почему-то хотелось рассмеяться. — Я фотограф. Если мы договоримся сегодня, то я буду работать с твоим мужем. Я буду продвигать его и отвечать за всё, что будет публиковаться с его лицом. И, — он делает драматичную паузу, потому что может и немного из-за того что это весело, — я буду делать всё, что должен человек с камерой. Для рекламы или нет, волновать меня будет в последнюю очередь, пока мне платят, однако всё это будет под моим руководством до конца контракта, — Эндрю ровно и медленно проговорил эти слова, наблюдая за его реакцией. Натаниэль всё это время максимально серьезно смотрел на Эндрю, в конце концов он деловито кивнул, принимая ответ. — Я понял. Твоя очередь. — Про тебя нет никаких горячих статей. Как давно ты знаком с Рико? Мгновенный бросок. Трехочковый. Эндрю отдаленно слышал восторженные хлопки из зала и свист. Рыжий удивленно округлил глаз, всего на долю секунды, быстро возвращая спокойный вид. Его нервозность выдавало лишь то, как он слегка поерзал на стуле. — Я… — он прокашливается, — с Рико я знаком с детства. Его отец и мой давно знакомы, и, будучи детьми, мы с Рико часто проводили время вместе. Но… Натаниэль осекся. Он опустил взгляд вниз, теребя потёртые джинсы на коленях. Миньярд воспользовался случаем и уперся локтями в стол, наклоняясь ближе, устраивая голову на сцепленных ладонях, он принялся рассматривать Веснински. Опущенные плечи явно указывали на то, как расстроила его эта тема. Эндрю поднял взгляд с плеч повыше и… неисчислимое количество веснушек обрамляло его худое лицо. На впалых щеках он заметил маленькие шрамы. Еще один, едва заметный, он заметил у него под губой. Возможно, он его бы и не увидел, если бы Натаниэль не поднял головы и не поджал губы от волнения. Тот вдруг заговорил. — Произошли некоторые события, в ходе которых мы не виделись с Рико много лет. К счастью, мы вновь воссоединили дружбу, — он неопределенно махнул в воздухе рукой, дергая плечами. Вновь опустил голову и поёрзал на стуле, — и всё такое. — И всё такое, — повторил Миньярд ровно. Эндрю внимательно смотрел на него, и он был бы полнейшим идиотом, если бы поверил ему. Поза Натаниэля явно указывала на то, что он недоговаривает о чём-то, а голос то и дело срывался, будто он вытаскивал из себя эти слова. Миньярд не отказывает себе в удовольствии указать на это. — Мне почему-то кажется, в этой истории есть недосказанность. Как же так? А я был таким искренним, — совсем неискренне говорит Эндрю. — Ты должен был спросить конкретнее, если хотел узнать детали, — ощетинился тот. Веснински вскинул голову и смотрел прямо в глаза Миньярда, выражая через них возмущение намного яростнее, чем выходило из его вежливого рта. Эндрю силой удерживал свои уголки губ от дерзкой ухмылки на такой ответ. Ну, не совсем вежливого рта. — Верно, — медленно ответил Эндрю. Атмосфера в комнате изменилась. Натаниэль неотрывно смотрел на Эндрю, метая молнии. По-видимому, рыжего сильно задел призрачный намек на обвинение во лжи, что совсем слегка удивило Эндрю. Миньярду казалось, что из Веснински вновь выйдет любезность и он сведёт все к шутке, как и сделали бы подобные ему, но все искусственные улыбки вмиг были согнаны куда подальше, и сейчас воздух между ними искрился настоящими эмоциями Натанияэля и хорошо сдерживаемыми Эндрю. Появившаяся из неоткуда Зоя вмиг разбавила воздух вкусным запахом десертов, будто лопнула пальцем всё напряжение, как жалкий мыльный пузырь. — Я принесла десерт и чай, — она мягко улыбалась, — одну минуту, пожалуйста. Зоя поставила поднос с десертами и горячим чаем на стол. Раскладывая все в одну кучу на освободившийся поднос, она начала складывать почти нетронутую миску Натаниэля, насухо вытирая все расплесканное. Затем она собирает все салфетки и чашки с тарелками на поднос. Стол снова чист. Теперь же она расставляет перед ними пару больших белоснежных посуд с различными кусками тортов на одном, а на другом с эклерами. Посередине она ставит прозрачный декоративный чайник с зеленым чаем. Несколько чайных листьев поднимаются и медленно опускаются от глухого стука об стол. Хоть Эндрю и не хотел чай, Зоя ставит перед ним и Натаниэлем белые фарфоровые чашки с блюдцем. Отдельно для Миньярда она ставит сбоку высокий стакан и небольшой графин с прохладной водой. Зоя двигает небольшую миску с конфетами и леденцами в сторону Натаниэля, подмигивая ему. Веснински слабо улыбается в ответ, потягивает руку к миске и цепляет оттуда круглый мятный леденец двумя пальцами. Натаниэль ловко отправляет его в рот и коротко мычит. — Зоя, ты просто чудо! Спасибо за ужин, — леденец в его рту громко стучит по зубам, когда он перекатывает его во рту. Она не отвечает, лишь слегка кланяется и уходит с грязной посудой. Рыжий начинает хрустеть леденцом, его телефон издает звук колокольчика и вибрации со вспышкой в кармане, и он отвлекается на него, начиная увлеченно тыкать по нему и… …кто вообще ставит вспышку на уведомления? Громкие клац-клац по смартфону разбавляют тишину. Эндрю упрямо игнорирует недавние мысли про несовместимость морепродуктов с чаем и с легкой душой принимается лопать шоколадный кусок торта. Кидая взгляд на Веснински, он замечает, что тот автоматически потянулся за вторым леденцом, большую часть времени раскатывая их во рту, безобразно издавая звуки, а затем безжалостно начиная хрустеть ими, яростно сжимая зубы. Расправляться с куском теперь уже малинового торта, наблюдая за увлеченно хрустящим соседом, оказывается не так уж и скучно, поэтому Эндрю решает, что его следующей жертвой станет эклер, посыпанный кокосовой стружкой сверху. Запах кокоса заставляет его чуть приостановиться и растянуть удовольствие, так что Эндрю медленно кусает бедный эклер и чуть ли не мурлычет от вкуса. Внезапно телефон в его кармане тоже жужжит, но уже беззвучно. Он чистой рукой достает его и смотрит на экран. Аарон. « Я заеду за тобой в аэропорт. Во сколько ты прилетаешь? » Эндрю пишет ему короткий и понятный ответ. « Нет. » С некоторым весельем он читает дальнейшие сообщения, в которых его брат явно проходит все стадии принятия. Натаниэль тем временем закидывает очередной мятный леденец в рот и тянется к чайнику, наливая себе совсем немного чая, короткими глотками выпивая его весь. Он хрустит леденцом, через минуту заканчивая шуметь им. — А что у тебя в папках? — он с любопытством смотрит в сторону бумаг. — Хочешь посмотреть? Кивок рыжей головы. Миньярд прячет телефон в карман джинс. Эндрю наливает себе в стакан воду, двумя глотками выпивает всю, ставит стакан обратно с глухим стуком и поднимается на ноги. Он берет свои папки и направляется в сторону дивана. Натаниэль, до сих пор напряженно наблюдавший за ним, растерянно хлопнул глазами на это. Эндрю слышит за спиной, как с шумом отодвигается стул и быстрые шаги. С облегчением Миньярд падает на мягкий диван, прикрывает глаза и откидывает голову. Он действительно устал и разомлел после сладких тортов. И теперь, после пиздецки бесконечного дня, кожаный диван кажется райским ложем. Эндрю приоткрывает один глаз и видит, что Веснински нерешительно мнется, не садясь. Со вздохом он выпрямляется, кивком головы указывая ему сесть рядом. Блондин протягивает ему папки, а тот, в свою очередь, с безудержным любопытством начинает их рассматривать, листая работы Миньярда и изучая их вдоль и поперек. Глаза Натаниэля загорелись, но на этот раз это не было возмущением. Они были полны интереса. Эндрю размышляет, от чего это вызвано и решает спросить его об этом прямо. — Почему тебя это интересует? Натаниэль оторвался от увлекательного занятия и посмотрел гостю прямо в лицо. — Вообще, мне тоже нравится фотографировать, — он прикусил нижнюю губу, выглядя совершенно нерешительно, — но это так, — мах рукой, — глупости. Эндрю задумывается на несколько секунд о словах рыжего, приходя к выводу, что глупо то, что Миньярд в эту же секунду успел заметить краснеющие уши Веснински и образующийся румянец на щеках, пока тот признавался в своем секретном и глупом хобби. — Очень высокомерно с твоей стороны называть мою работу глупостями, — в конце концов говорит Эндрю. — Что? — Натаниэль возмущенно вскрикнул от слов гостя. — Я имел в виду совсем не это! Не искажай смысл моих слов, — с каждым словом он повышал голос больше, но быстро прикусил нижнюю губу, борясь с собой. Одна сторона, приученная к послушанию и покорности, взывает к адекватности и просит рыжего извиниться за недопонимание. Другая же сторона активно негодует и хочет спорить с Эндрю. Потому что… потому. — Ха, — блондин протяжно вздохнул, откинувшись на диван еще более вальяжно, чем до этого. — Ты меня задел до глубины души, и теперь я оскорблен. Не знаю, смогу ли я тебя простить. Какая-то часть внутри Эндрю действительно забавлялась от того, как быстро Натаниэль загорался и начинал терять свое учтивое лицо и манеры. Он растерян, и Миньярд и пальцем не пошевелит, чтобы ему помочь с этим. Натаниэль в шоке открыл рот, став похож на забавных булькающих рыбок. А затем захлопнул рот, нахмурился и опустил взгляд на колени, где покоились работы Миньярда. Веснински яростно захлопнул папки и прижал их к груди. — Это самые прекрасные работы, которые я когда-либо видел! Тишина. Эндрю вмиг напрягся, силой заставляя себя не поворачиваться и не смотреть в его глаза. Этот парень удивляет его снова и снова. Его вообще-то не волнует мнение какого-то рыжего и неряшливого парня, который не умеет есть суп и с которым он знаком меньше часа, но где-то глубоко внутри, услышав громкий комплимент, пусть и высказанный со злостью, Эндрю, возможно, смутился. Ключевое слово: возможно. Наверное. Слегка. А Натаниэль и не думал останавливаться на этом. — Я всего лишь фотографирую для себя, а у тебя столько профессиональных работ, — он медленно переложил папки на диван между собой и Эндрю, — они мне очень нравятся, — уже тише было добавлено. Лучше бы не добавлял. Стоит признать, Миньярд с достоинством притворился, что пламенное признание Натаниэля его не очень-то тронуло, и он слышит такое каждый день от привлекательных рыжих парней и. Блондин спихивает мысленные короткие, как вспышки, комментарии о привлекательности Натаниэля на то, что у него давно никого не было. Точно. Эндрю срочно стоит найти кого-нибудь. Без обязательств. Миньярд мысленно встряхнул головой, отгоняя эти мысли на потом, и выпрямился, сев боком. Теперь он повернулся корпусом к Натаниэлю и смотрел ему в глаза. Рыжий делает глубокий вдох, ожидая реакции Эндрю. Возможно, Миньярду не помешает слегка пошевелить пальцем. — Я пошутил. Теперь очередь Веснински смущаться. Эндрю удачно повернулся боком, с этого ракурса отлично видно, как лицо Натаниэля чуть ли не полностью краснеет от шока за то, что его провели. Это выглядит забавно. Ещё хорошо видно, как рыжий проглатывает очередную порцию возмущения в сторону Миньярда и сдерживает себя от покушения на убийство. Кивок и согласное мычание — то, что в конце концов издаёт Натаниэль. — Покажешь мне свои работы? — Неожиданно для себя спросил Эндрю. Веснински на секунду выглядел сильно удивлённо. — Я же сказал. Я не профессионал. — Ты не обязан быть профессионалом, чтобы показать мне свои снимки, — Эндрю мог поклясться, что видел, как шестерёнки активно работают в мозгу Натаниэля. — Дай мне слово, что не будешь критиковать, — в конце концов он кивнул в знак согласия. — Договорились. У тебя есть мое слово. — Итак, — Веснински поднимается с дивана, — нам нужно будет подняться на второй этаж, — он тычет указательным пальцем наверх и направляется к выходу из гостиной. Миньярд без слов направляется за ним. Скрипящие резиновые тапочки и носки Натаниэля всё ещё забавляют его. На втором этаже и правда было темно. После вырвиглазных помещений с ярким излучением света, направленным на то, чтобы выжечь глазные яблоки или лишить зрения как минимум, коридор на втором этаже кажется параллельным миром. Натаниэль ловко ориентируется в темноте и щёлкает выключателем. Эндрю приготовился вновь лишиться зрения, как вдруг мягкий и приглушенный свет освещает широкое пространство перед ними. — Свет здесь намного приятнее, чем внизу, — комментирует тихо Веснински, будто прочел мысли Эндрю, идя вперед. В просторном коридоре на стенах висели самые различные картины. Миньярд бы перечислил у себя в голове их, но он не разбирался в искусстве и был грёбанным фотографом. Да и картины были полной безвкусицей. Натаниэль неожиданно ускорился, подбегая к какой-то открытой комнате и закрывая дверь. Эндрю не успел рассмотреть, но предположил, что это была его спальня, и она была в полном хаосе, что и происходило вокруг этого ходячего беспорядка. Веснински отошел от спальни к противоположной двери, распахивая её, щёлкая выключателем ещё раз. Миньярд проходит следом, осматривая комнату, в которую Натаниэль их привел. Она полностью отличалась от тех комнат, которые успел рассмотреть Эндрю. Как будто она и не была частью этого особняка, просто ошибкой или… Он не понимал. Пустые бежевые стены не были украшены чем-то. Никаких вычурных картин или плакатов. Осмотрев комнату со стороны входа, Эндрю заметил просторные зашторенные окна, а прямо под окнами расположились пара пуфиков, которые, как предположил блондин, не были дизайнерским решением. Ярко-рыжий и синий пуфики абсолютно не вписывались в общую картину. Пол же был покрыт болотным меховым ковром. Прямо напротив двери, в углу стоял небольшой медного цвета столик, на котором лежал тонкий серый ноутбук и один стул. Здесь не было угловатости и резкости в мебели, как по формам, так и по цвету, как это было на первом этаже. Совсем не было черных цветов. Или вырвиглазного белого. Не было тысячи источников света. Вся эта комната выглядела как что-то, что не вписывалось в привычный мир богатых людей. Эта комната выглядит… просто? Кто вообще стелит ковёр болотного цвета? Он что, попал в лес прямо на вечеринку Шрека? Эндрю подумал, что ожидал увидеть что-то более роскошное, чем комната цветочной феи. Мысленно усмехнувшись, он решил окрестить Натаниэля именно так. Миньярд на секунду задумался, не испортит ли он этот пузырь комфорта в чужой комнате, если ступит своими чёрными ботинками на ковер и пройдет вглубь. Но Натаниэль помог ему с тяжким жизненным выбором, первым пройдя в комнату, хлопая теперь уже по ковру резиновыми тапочками. Он принялся раздвигать плотные салатовые шторы, комната постепенно наполнилась закатными лучами. Солнце стремительно садилось, окрашивая всё в приятные оранжево-фиолетовые цвета. Казалось бы, уютнее это место не сделаешь, но Веснински своими руками сделал хоть что-то совсем не похожее на беспорядок. Волосы Натаниэля превратились из темно-рыжих в яркие, как по волшебству. Они стали выглядеть как самое настоящее пламя, которое может сжечь любого дотла, и к которому Эндрю сам не хотел бы прикоснуться. Рыжий открыл окно, пропуская в комнату свежий воздух, как будто сам редко заходит в эту комнату и совсем её не проветривает. — Это моя комната. Я немного изменил её по своему вкусу, — он застенчиво улыбнулся, — знаю, она немного отличается, но всё же здесь мне нравится. Он повернулся к нему лицом, пока говорил, и Миньярд бесстыдно принялся рассматривать Натаниэля под новым углом. Освещённый естественным солнечным светом, с огненно-рыжими волосами и морозными глазами, он стал выглядеть как микс из противоречий. Присмотревшись, Эндрю заметил, что его глаза, несмотря на холодный оттенок, сейчас были наполнены чем-то тёплым. Улыбка была хрупкой, будто он не умел улыбаться по-настоящему или делал это редко. Крошечные серьги в ушах рыжего красиво блестели, когда тот слегка двигал головой. Вопреки тому, что комната была простой, а вид сверкающих сережек и явно не дешёвой одежды Веснински не должны были сочетаться с этим, он вписывался. Как недостающий этой полупустой комнате пазл. Эндрю почти жалел сейчас, что не взял с собой камеру. Он вдруг понял, почему в этой комнате нет никаких картин, таких как в коридоре. Рыжий сам являлся произведением искусства. Миньярд стиснул челюсть, отгоняя эти мысли и запрещая себе думать дальше. Пройдя за Натаниэлем вглубь комнаты, глаза вдруг зацепились за небольшую библиотеку, которая состояла из среднего белого шкафа, полностью заполненный всеми различными книгами и комиксами. Он также заметил большое количество детских сказок. Эндрю прищурился, замечая на полках маленькие формочки животных и пару цветных глиняных изделий: оранжевая лиса, которая спокойно лежала на передних лапах с прикрытыми глазами и угольно чёрный ворон рядом, раскинувший властно крылья. Миньярд не может сказать точно, куплены ли они, либо же их слепил сам Натаниэль, который в свою очередь приблизился к ноутбуку на столе и принялся его включать, не садясь на стул. Блондин принял это как галантное приглашение и плюхнулся на вполне себе удобный стул. — Я фотографировал всё, что считал красивым, когда путешествовал, — папка с фотографиями была открыта двумя кликами. Натаниэль присел на стол, наклоняясь ближе к ноутбуку, но учтиво не влезая в личное пространство Эндрю. Пока фото грузились, Миньярд поднял глаза и только сейчас заметил, что на стене над столом приклеены скотчем несколько полароидных фото размером с ладонь. На них запечатлены незнакомые ему люди и сам Натаниэль. На одной фотографии Веснински обнимали, зажав между собой, высокий смуглый парень со странной прической в виде шипов и темнокожая девушка с мелкими косами. Эта фотография была подписана черным жирным маркером. «Дэн и Мэтт любят тебя.» Так широко, что Эндрю еле разобрал. Втроем они ярко улыбались и были счастливы. Друзья, — пришел к выводу Миньярд. Он вспомнил о Рене, которая счастливо живет с мужем и растит сына, разглядывая их. В последний раз они созванивались с подругой в конце сентября, когда у той было день рождения. У него не получилось приехать из-за работы, но она заверила его, что нет ничего страшного и она будет рада увидеться с ним когда угодно. Это было не так уж и давно, но ощущалось наоборот. С Уокер они знакомы с университетских лет, и их связывает очень многое. Эндрю может сосчитать на пальцах близких ему людей и Рене определенно входила в этот список. Грудь стеснило непонятное ощущение от нахлынувших воспоминаний. Эндрю продолжил разглядывать остальные фото: одна рождественская фотография Мэтта и Дэн висела на соплях, в углу находился отпечаток красных губ, очевидно некой Дэн, и складывалось впечатление, будто Натаниэль часто срывал это фото и разглядывал. На остальных же фото Натаниэля нет: это были сделанные со стороны фото двух его друзей, и они были надежно закреплены кнопками-гвоздиками. Ноутбук загорелся ярким светом. Перед глазами Эндрю загрузились несколько сотен фотографий. Рыжий быстро кликнул на первую и принялся листать. — Эти я сделал в Париже. Эти в Берлине. — Перечисляет он. Германия. Перед глазами мелькнули воспоминания о всегда громком и переполненным энтузиазмом Ники. О том, как тот восторженно пообещал приехать в Чикаго к близнецам, чтобы отпраздновать их день рождения вместе в следующем месяце. Миньярд редко признаётся себе в этом, но иногда он скучает по безудержно энергичному кузену. И с нетерпением ждёт встречи с ним. Воссоединение семьи — то, чего изредка не хватает Эндрю, ведь с годами каждый из них становился всё более занятым. Теплые уютные вечера в кругу семьи дают чувство безопасности Эндрю и ненадолго рассеивают всё самое плохое в его голове. Миньярд мысленно отметил, что снимки Веснински и правда сделаны далеко не профессионально. На скорую руку, безо всякой коррекции и обработки, но… каждая сделана с особым вниманием. Эндрю почти усмехнулся, когда перед глазами начали мелькать кучу фотографий бездомных кошек. — Ты знал, что в Турции бесконечное количество бездомных котов? — Он говорил с ноткой печали. — Я бы хотел себе кота или кошку. Веснински хихикнул, листая фотографии быстрее. Вдруг начали мелькать фото сакуры. Он приостановился, разглядывая их. — Эти… сделаны в Японии в прошлом году. Среди множества фото достопримечательностей и кучи других неожиданно мелькнуло фото самого Натаниэля. — Тебя кто-то сфотографировал. — констатирует факт Эндрю. Клац мышки останавливается. — Муж? — Нет, эти фотографии сделал мой телохранитель Сет. Он сказал, что я выгляжу нелепо, фотографируя сакуру и не фоткаясь сам, — он улыбнулся воспоминаниям. Вдруг ему стало интересно, ходит ли Натаниэль с телохранителем повсюду, но спрашивать он не стал. Веснински позволил разглядеть свои фото ещё немного, медленно кликая по ним. Это были всего лишь три фотографии Натаниэля: тот был одет в светло-голубую свободную рубашку и джинсовые шорты до колен, на первой фотографии он повернут спиной к камере, задрав голову и смотря в неизвестном направлении, указывая пальцем на что-то, а на второй, стоя в полуобороте, Натаниэль о чем-то говорил. Третья фотография… На ней Веснински смотрел прямо в камеру, глаза его были прищурены от широкой улыбки. Руки были сцеплены за спиной, а лучи солнца с этого ракурса удачно осветили его фигуру сверху. — Эти фото хороши, — неожиданно прокомментировал Эндрю. Проклятье, — думает он. Но решает, что если он не договорит, то будет выглядеть ещё страннее. — Они выглядят живыми. Размытый вывод готов, получите-распишитесь. Видит Бог, Миньярд старался не отвлекаться на фото перед глазами, пока озвучивал вердикт, но оно манило рассмотреть получше и впериться глазами в детали. Такие, как взлетевшие от ветра волосы Натаниэля, в которых застрял лепесток сакуры, или мальчик с рожком на заднем фоне, который забавно выпучил глаза на Веснински. — На них ты не такой нервный, — Эндрю насмешило указывает пальцем на экран, прямо на рот рыжего, — ты улыбаешься по-идиотски, но это выглядит искренне, — Миньярд чувствует, что его заносит, но не может остановить себя. Натаниэль рядом, однако давится возмущением, явно не оценив искренний комментарий Эндрю. — Я не понимаю, — хмурился он, — ты насмехаешься надо мной, пытаешься оскорбить меня или делаешь комплимент? — Обиженный бубнеж раздавался под нос, но достаточно громко, чтобы блондин услышал. — Эй, убери свой палец от моего лица! — Натаниэль машет рукой, приказывая убрать Миньярду палец от экрана, как назойливой мухе. Эндрю фыркнул от этого жеста и откинулся на стул, скрещивая руки на груди. Казалось, все остатки напряжения моментально улетучились. Рыжая цветочная фея рядом казалась теперь полностью спокойной. Миньярду хочется еще раз фыркнуть от этого мысленного прозвища. Вкупе с тапочками и носками Веснински выглядел крайне комично, но Эндрю мимолетно подумал, что ему это даже идёт. Вдруг он понял, что совсем не против ещё немного пообщаться с этим странным парнем, вопреки усталости. Он не понимает, точно ли он разомлел от вкусных тортов, или же в эту спокойную атмосферу его укутал парень, сидящий на столе, но Миньярду захотелось изучить его, разгадать, утолить свое любопытство. Оно теперь не такое громкое — оно жужжит, как фонтан во дворе особняка Морияма. Довольно тихо, но достаточно, чтобы слегка раздражать Эндрю. Как именно рыжему удалось создать уют и раздражение одновременно, Эндрю не понимал. Миньярд бы задержался еще на минуту, разглядывая незаметные детали на последней фотографии, но Натаниэль безжалостно щёлкнул далее. Веснински хотел было добавить что-то ещё по поводу фотографий или спросить профессиональное мнение Миньярда, но тишину разрушил рёв автомобиля. Звук становился отчётливее с каждой секундой и громче из-за открытого окна. Вдруг шторы зашевелились от сквозняка, а Натаниэль поёжился. — Похоже, Рико приехал домой. Нам нужно поторопиться и спуститься вниз. — Натаниэль тараторил, пока закрывал приложение на ноутбуке и захлопывал крышку. Рыжий бес ловко спрыгнул со стола, закрыл окно и зашторил его. Эндрю тем временем встал со стула и разминал плечи, наблюдая за взвинченным Веснински. Кокон из тишины и легкости, разбавляемый кликами мышки, смешками рыжего и редкими комментариями блондина, был безвозвратно разрушен. Они оба направились к выходу из комнаты. Эндрю чуть медленнее, потому что он не собирался бегать, потому что он вообще-то устал. Но это не мешает ему с интересом наблюдать, как Натаниэль вмиг из умиротворенного состояния перешел в бодрое. Он щёлкал выключателями и хлопнул дверью. Его плечи и руки дергались, будто он не знал, куда их деть. В конце концов он сцепил их сзади, когда скакал вниз по лестнице. Миньярд отстал на несколько ступенек, лениво спускаясь за ним. Звук открывающейся двери был отчётливым даже на таком расстоянии. Прислуга на этот раз оказалась немного быстрее, встречая хозяина дома. Натаниэль шустро побежал ко входной двери, встречая своего мужа.