— Блять, — шикнул Аарон. — Эта миссия просто невозможна. Давай начнем заново, — добавил он излишне драматично.
— Валяй, — лениво ответил Эндрю.
На телевизоре вовсю шла игра про зомби, от которой они не отрывались вот уже несколько часов. В комнате царило напряжение. Аарон, казалось, был полностью поглощен игрой, но Эндрю чувствовал себя отстраненным. Несмотря на внешнее участие в игре, его мысли были где-то далеко.
Откинувшись на мягком диване, он ощущал себя дрейфующим в тёплом океане. На секунду Эндрю прикрыл глаза, понимая, что вся его сосредоточенность прервалась вспышкой воспоминаний об Абраме. Ему тоже захотелось сказать «блять» и еще несколько других ёмких слов, но Аарон скорее всего выгнул бы бровь и начнет спрашивать, случилось ли что-то, а потому Эндрю решил промолчать.
Моменты, которые они провели вместе, всплывали в памяти Эндрю, вызывая бурю чувств: от приятного покалывания в кончиках пальцев до острых приступов тоски. Каждый смех и улыбка, которыми они делились, теперь казались далекой, несбыточной мечтой. Он знал с самого начала, что никогда не удержит Абрама, но упрямо оттягивал это время. Упрямо тянул, но у него едва ли получается справиться с этой пустотой в груди сейчас. Он ведь сам согласился на это, но всё равно было невыносимо больно.
Эндрю не один раз задавался бесполезными вопросами: могло ли быть что-то сделано иначе? Могли ли они с Абрамом избежать этого? Могли бы быть счастливы? Он перебирал в голове их последние встречи и разговоры, пытаясь найти ответы или хотя бы утешение в своих размышлениях. Но ответы были покрыты тайной, а Эндрю, внезапно, оказался не готов идти дальше без Абрама. Словно пазл, потерявший одну из своих самых важных частей, его жизнь казалась неполной и бессмысленной.
Отказ Абрама стал для него потерей части самого себя, части, о существовании которой он до этого даже не подозревал. В глубине его сердца, там, где раньше пульсировала жизнь, наступила тишина. Эндрю ощущал себя по-настоящему опустошенным, словно кто-то аккуратно вынул все самое ценное прямо из его нутра, оставив лишь эхо пустых чувств.
Пламя чувств, вспыхнувшее в его душе, было невероятно оглушительным. С одной стороны, отчаянное нежелание верить в отказ, стремление отвергнуть эту болезненную правду и вернуться к Абраму. С другой — слово Абрама, которое стоит превыше всего.
Пусть Эндрю разумом понимал, что не должен даже думать об этом, не то чтобы развивать мысль о своих хотелках, но это было нечто бессознательно и бесконтрольное.
Нужно всего лишь время, — напоминал он самому себе.
Но каждый раз, когда он думал о том, что ждет его впереди, что-то в груди сжималось от непонятного чувства отторжения и нежелания принимать это. Эндрю осознавал, что когда он вернется к прежней жизни, это уже не будет та жизнь, которую он знал.
Он даже не мог забыться в работе, так как съемок становилось меньше, а сейчас даже не планируется что-либо. Контракт хоть и заканчивается в апреле, но последняя съемка была очень давно. Секретарь Рико связался с ним и предупредил, что тому нездоровится, во что Эндрю едва ли верил. Гадкое ощущение, что что-то происходит, окутывало его и не отпускало, хоть он и пытался отвлечься всеми способами. Это не его дело, несмотря на то, что единственная мысль, что Абрам иногда появляется в онлайн, держит его под контролем.
Всё верно.
Ему лишь нужно дотерпеть пару недель и улететь в Нью-Йорк, словно ничего не было. И всё. Жизнь вернется на круги своя.
— Черт, — Аарон недовольно вздохнул. — Почти затащили. Эндрю, какого хуя ты нихера не стараешься?
— Устал, — протянул он.
А затем встал, разминая плечи, так как уже вечерело и хотелось просто отдохнуть и отрубиться.
— И? — Эндрю повернулся к Аарону. — Уже уезжаешь?
— Ага, — ответил Эндрю, веселясь с того, как Аарон забавно выгнул брови.
— Ну ладно, — он развалился на диване во весь рост. — Провожать не буду.
— Сегодня же ночью буду плакать по этому поводу, — грустным голосом сообщил Эндрю.
— Я буду ждать фото-доказательства, — фыркнул Аарон. — Иначе не поверю.
— Засранец, — усмехнулся он и поплелся к выходу, слыша за спиной: «не забудь про фото».
Входная дверь за спиной захлопнулась. Эндрю втянул носом воздух, что уже не обжигал легкие морозом. Он достал телефон из кармана джинс и всмотрелся в экран.
Тридцать первое марта.
На улицах стремительно теплело. На секунду Эндрю подумал, что время пролетело слишком быстро. Прошло почти шесть месяцев с тех пор, как был заключен контракт с Рико Морияма. И почти семь с тех пор, как он впервые встретил Абрама. Вторая мысль неприятно кольнула его сознание. Пальцы рук зачесались так сильно, что из груди вырвался недовольный вздох. Тело странно игнорировало желания хозяина заглушить назойливые мысли, стремясь устроить какой-то бойкот. Это чуть не рассмешило Эндрю, так что он упрямо зашагал к Мазерати. Открыв дверцу и не захлопнув её, он уселся в машину. Заведя её и откинувшись спиной на сидение, он вновь прикрыл глаза на долгое мгновение.
Почти невыносимо.
Нераспечатанные сигареты, которые он купил на днях, издевательски лежат на консоли, гипнотизируя взгляд. Он не сорвался.
Ему стало почти… нормально.
Поэтому он не понимает, зачем тянется к пачке и раскрывает её. Эндрю подносит сигарету к губам впервые за много лет, зажимает её и почти щелкает зажигалкой, но его останавливает звук раздавшейся вибрации в переднем кармане джинс. Захлопнув наконец дверцу, он выудил телефон и чуть не вздрогнул, увидев, кто именно звонит.
Абрам.
Абрам звонит ему.
Какого…
Он не успел закончить мысль. Позабытая, незаженная сигарета упала на бедро и скатилась на пол. Руки жили своей жизнью, словно оторванные от сознания, и вот он уже сидит, с силой прижимая телефон к уху и вслушиваясь в частое дыхание на том конце трубки. Почти паническое.
Собственное сердце билось как бешеное, и Эндрю боялся, что из-за громкости стуков он не сможет услышать его.
— Абрам, — наконец вымолвил он.
Никто не отвечал.
Каждая секунда тянулась бесконечно долго и в то же время слишком быстро. Эндрю терялся в этом моменте, не понимая, реальность ли это или он действительно сходит с ума. Руки дрогнули, и это заставило его сжать телефон крепче.
— Абрам, — вновь позвал он, но громче.
— Эндрю.
Знакомый… любимый голос был тихим, едва ли слышным, но Эндрю разобрал свое имя сразу же. Волна облегчения захлестнула его, и он не заметил, как судорожно вздохнул, так как всё это время дышал короткими вдохами. Но теперь на замену секундного спокойствия пришло волнение. Абрам звал его столько раз, что Миньярд смог бы разобрать, случилось ли что-нибудь, лишь по интонации.
Что-то было не так.
— Эндрю, я… забери меня, — ему послышалось, как Абрам всхлипнул, переворачивая все его внутренности и сжимая их в тугой узел.
— Где ты? — Сразу же выпалил вопрос Эндрю, уже выезжая на трассу. — Абрам, ты должен сказать…
— Я хочу… — он перебил его, но сразу же осекся. — Эндрю, забери меня домой.
— Хорошо, лисёнок, — успокаивающим тоном ответил он. — Но мне нужно знать, где ты находишься. Скинь геолокацию. Адрес. Что угодно. Я заберу тебя.
Абрам ничего не ответил и, ещё раз всхлипнув, скинул звонок. В груди Эндрю бушевал шторм, где каждая волна ударяла с новой силой, несущей в себе страх, надежду и чертово отчаяние. Тело загорелось пламенем, и впервые за такое долгое время Миньярд чувствовал эту неистовую панику, заставляющую действовать его безрассудно.
Он переживал так сильно и хотел было сам написать Абраму, который неожиданно скинул вызов, но вдруг он получил нужный адрес. В его душе разгорался огонь, питаемый неистовым желанием изменить ход судьбы и пойти на поводу у сердца, несмотря на все преграды. Именно поэтому он нарушил несколько правил дорожного движения, мчась в Лисью нору. Его мысли кружились, словно буря в его уме, не давая ему сосредоточиться на дороге. Но он упрямо продолжал давить педаль газа и двигаться вперёд.
С каждой секундой он ощущал, как его сердце наполняется двойственными чувствами — оно стучало, словно барабан, готовясь к битве, и в то же время сжималось от боли при мысли о том, что Абраму плохо настолько, что он звонит ему в отчаянии. Такое было лишь единожды — перед Новым годом, — даже тогда Эндрю чувствовал что-то неладное, но не смог повлиять на что-либо, так как Абрам был
в порядке.
Может ли он сейчас?
Ему чертовски хотелось. И это было смешением отчаяния и веры, бурлящих в его душе, где каждое чувство кричало все громче, ведя его сквозь тьму к свету, который он так отчаянно искал всё это время.
Надежда загорелась в нём, как огонь, захватывающий всё на своём пути. В то же время тревога не покидала его, она пронизывала каждую клеточку его существа, напоминая о том, что, возможно, каждая секунда на счету. Но он успокаивал себя мыслью, что если Абрам в Лисьей норе, то с ним всё должно быть в порядке.
Пусть понятие «я в порядке» для Абрама можно растянуть до бесконечности.
Быстро сменяющие друг за другом машины, мигающие фары, стремительно мелькающие за окном — все это сливалось в единое целое, начиная раздражать его. Привычный зуд в пальцах превратился в нечто невыносимое, поэтому он сжимал руль крепче, пытаясь отогнать эти ощущения. Однако он все равно чувствовал, как с каждым километром напряжение в его теле нарастает.
Не снижая скорости, он завернул прямо к выходу для персонала. Шины громко скрипнули от резкого торможения. Он вышел из машины, ощущая, как адреналин бьется в его венах настолько сильно, что кажется, будто время замедлило свой ход, а окружающий мир стал каким-то расплывчатым. Взгляд сразу зацепился за одинокую фигуру. Абрам сидел на корточках, уткнувшись спиной в стену, сгорбив плечи и уткнув лицо в колени. На нём не было верхней одежды, лишь тонкая светлая футболка, словно он выскочил посреди смены, а не закончил её двадцать минут назад.
Эндрю быстрым шагом направился к нему, тяжело дыша, будто все это время бежал сюда на своих двоих.
Абрам не шевелился, оторванный от мира, несмотря на то, что Эндрю подошел к нему почти вплотную.
— Абрам, — позвал он.
Тот вскинул голову, испуганно расширив покрасневшие от слез глаза. Эндрю молниеносно заметил изменения в нём: небольшой круглый шрам на щеке — ожог и бровь, поделенная тонкой полоской, как от пореза.
Руки…
Предплечья рук Абрама были в шрамах, которые по краями были красноваты, будто именно здесь кожа сильнее всего рассекалась под чем-то и теперь будет заживать ещё несколько месяцев.
Он почувствовал, как кровь закипает в жилах, а сердце бьется в такт с каждым всплеском гнева. С каждым обнаруженным следом насилия на теле Абрама его злость нарастала, как лавина, готовая смести все на своем пути. Эндрю не знал, что скрывает одежда под собой и есть ли ещё шрамы, но это всё равно сводило его с ума. Он стоял перед ним, и его душа плакала от боли, видя, сколько страданий пришлось вынести лисёнку.
— Ты здесь, — словно не веря, сказал Абрам.
— Да, — вмиг переключив свою ненависть, мягко выдавил из себя Эндрю. — Я здесь.
— Разве ты не злишься на меня? — Глупо хлопнул глазами он.
На этот идиотский вопрос он чуть не закатил глаза. Миньярд протянул ему ладонь, за которую Абрам сразу же схватился, а затем помог ему встать, осознанно приблизив его вплотную к себе. Впервые протянутая ладонь не ощутилась жестокой шуткой. Расстояние между ними не было километровым. Запах, близость, прикосновение к кожи Абрама окутали его сознание, кружа голову.
Он чертовски скучал по этому.
Чертовски скучал по Абраму.
Эндрю всматривался в его глаза, видя в них лишь чистое доверие. Лед в них давно растаял, и сейчас буйно плескался самый теплый и синий океан. Он накинул на его плечи свою тонкую кожанку, думая, что тот наверняка всё это время нелепо сидел на улице после звонка, замерзая.
— Поехали отсюда, Абрам, — предложил Эндрю, чувствуя дежавю. — Да или нет?
И Абрам стоял, прикусив нижнюю губу в такой плохой, но уже родной привычке, всё ещё не отпуская его ладони. Лис кивнул, а затем прошептал долгожданное «да», выказывая свое согласие, а потому Эндрю без промедлений потянул его к машине. Он открыл ему дверцу переднего пассажирского места, а затем сел на сидение с водительской стороны.
Путь до квартиры он старался проехать не так быстро, как желало его гудящее от нетерпения тело.
Слишком много чувств.
Слишком много всего.
Нога сама давила педаль газа, но разумом он осознавал, что сейчас Абрам рядом и ему нужно дать прийти в себя. Тот обнял себя руками, словно в попытке согреться, но Эндрю отчетливо слышал, как тот глубоко дышал. И это создавало ощущение, что Абрам пытался окутать себя его запахом.
Эндрю чувствовал себя как во сне, когда припарковался, взял Абрама за руку и потянул его ко входу многоэтажки. Лифт казался слишком душным, тесным, раздражающим. Всё сейчас могло всколыхнуть его внутренний тихий океан до большого и разрушительного цунами, как бы он ни хотел оставаться спокойным.
Особенно после того, как он увидел, что стало с Абрамом.
Даже тогда, когда они наконец вошли в квартиру, и дверь за ними захлопнулась, Эндрю всё ещё чувствовал себя как во сне, ведь Абрам не отпускал его руку и следовал за ним. Они остались вместе, с переплетенными пальцами и одним воздухом на двоих.
Сидя в гостиной, смотря друг другу в глаза, они провели всего пару минут в тишине, но им нужно было поговорить. Поэтому Эндрю открыл рот, чтобы заговорить, но Абрам беспокойно заерзал на месте, начиная разговор.
— Прости, что так неожиданно позвонил тебе после… после долгого молчания. То есть ты приехал за мной, несмотря на то, что я веду себя так отвратительно и эгоистично.
А Эндрю захотелось сказать ему: «Пусть. Веди себя эгоистично столько, сколько тебе хочется. Это ведь такая нелепость».
Ты…
Ты такой нелепый, но я так тебя люблю.
— Я бы ответил тебе в любом случае, — сдавшись, признался Эндрю.
— Но, — Абрам непонимающе нахмурился. — Почему?
Эндрю стиснул зубы. В голове крутилось слишком много ответов, и никакой из них не смог бы передать хотя бы на долю процента всех его чувств.
— Потому что я разрешил тебе звонить и писать мне в любое время, — вспомнив их первый звонок, ответил Миньярд.
— Я старался держать себя в руках, — вздохнув, продолжил Абрам. — Но мне стало слишком невыносимо. Я остался совсем один. Не могу находиться в этом доме… мне кажется, я схожу с ума.
Не контролируя себя, Эндрю положил ладонь на щеку Абрама, не притрагиваясь к шраму.
— Моя жизнь разрушилась и… мой отец мертв.
Эндрю успокаивающе провел пальцами по коже, ожидая, пока Абрам достаточно соберет свои силы, чтобы продолжить. Тот лишь сжимал одну его ладонь в своей, будто зарекся никогда не отпускать.
— Я потерял Сета из-за своей ошибки, — прошептал он, опустив глаза. — Потерял Зою.
— Что с ними?
— Рико уволил их.
Одно упоминание Мориямы заставило его внутренности сжаться от злости. Внутри него просыпался вулкан, готовый вот-вот извергнуться, но пока ещё сдерживаемый толщей земли.
— Это он с тобой сделал?
Абрам грустно улыбнулся, пропуская вопрос мимо себя. Но Эндрю и так уже знал ответ.
— Мы с Рико разводимся, — всего лишь сказал он.
— Что? — Выпалил он ошеломленно.
Маска спокойствия дрогнула от его заявления, так как это было последнее, чего он ожидал услышать.
Он хотел поднять его лицо, посмотреть ему в глаза. Переспросить чертов вопрос.
Эндрю…
Блять.
Он чертовски запутался и ничего не понимал.
— Рико улетает в Японию. Он дал мне выбор, — Абрам на несколько секунд замолчал, будто вспоминая о чем-то. — Пойти с ним или остаться. Я решил остаться здесь. И если…
Вмиг Абрам потерял всю свою уверенность. Его глаза тревожно бегали по лицу Миньярда, а брови хмурились. Казалось, он не мог закончить свои слова из-за нарастающей паники. Ладонь сжала его пальцы крепче, а взгляд вновь опустился.
— Эндрю, если ты не против, я бы хотел остаться с тобой, — осторожно сказал он, заставив чуть ли не задохнуться от шока.
Слова Абрама мягко рассекли тишину, а Эндрю ощутил, как реальность обрела новые, яркие краски, наполнившись необычайной красотой. В эту же секунду он ощутил себя на грани реальности и мечты, где каждое слово Абрама одновременно невероятное и бесконечно драгоценное. Все его чувства создали вихрь, пронизанный трепетом и неверием в сказанное. И Миньярд вдруг почувствовал, что не было почти двух месяцев неистовой тоски по Абраму, как и не было пустоты и боли в районе груди.
Что сейчас имело значение?
Он не мог сказать с точностью наверняка. Весь его мир был у него в руках. И Абрам спрашивал, может ли он остаться?
Что за нелепость, — думал он, судорожно перекрикивая все свои громкие мысли.
Может ли?
— Ты спрашиваешь, можешь ли ты остаться со мной? — Всё ещё едва ли веря, переспросил Эндрю.
Голос был чуть хриплым, так как во рту отчего-то засохло и…
Казалось, поверить в это невозможно, но…
— Да, — ответил Абрам, подняв глаза и всмотревшись в его. — Я хочу быть с тобой. Ты разрешишь мне остаться?
А Эндрю наконец почувствовал реальность во всей её красе.
В глазах Абрама, поднявшихся к нему в тихой просьбе, Эндрю увидел отражение своей любви, будто в зеркале. Воздух, казалось, сжался до такой степени, что каждая молекула дрожала от несказанного. Однако ощущение, что всё и так до мельчайших деталей понятно, не покидало его. Эндрю был уязвим, ведь его сердце сейчас открыто перед Абрамом, как никогда раньше.
Ответ Эндрю, хоть пока и остался невысказанным, был ясен в его сердце — это было согласие без колебаний. Он бы не задумался ни на секунду. И эта мысль была признанием — признанием в том, что их случайная встреча превратила жизнь в нечто глубже. Миньярд понял и принял это уже давно. Попытки отрицать, отталкивать, держать себя в руках с самого начала были провальными.
Вопрос лиса и его взгляд, полный надежды и тревоги, становятся для него нечто настолько невероятным, что Эндрю, боясь, что вот-вот упустит свой шанс, наконец открыл рот, чтобы ответить.
— Да, — вымолвил он и даже не обратил внимания, что его голос дрогнул.
Это не имело значение.
Сейчас ничего не имело значения. К черту все вопросы, которыми Эндрю задавался до сих пор — он найдет на них ответы позже. Все проблемы, все страдания, всё казалось ему сейчас совсем неважным.
Лишь Абрам.
Абрам, который вмиг залился краской и счастливо улыбнулся. Эта улыбка была такой же хрупкой, как и в их первую встречу, когда Миньярд увидел его под лучами заката. Она была осторожной, застенчивой, будто Абрам успел за пару месяцев разучиться улыбаться.
Хотя откуда Эндрю знать?
Этот мысленный вопрос сжал все его внутренности и всколыхнул уже привычные чувства: прижать, обнять и защитить от всего. И теперь, зная, что ответ Абрама «да», Эндрю сделает всё, чтобы впредь ничто не принесло ему боль.
Он так сильно погрузился в секундные мысли, наполненные злостью на всех, кто сделал больно
его лисёнку, что не заметил, как Абрам сам обвил его шею руками, обнимая его совсем мягко.
Это было больше, чем просто прикосновение — это было всем для Эндрю.
Эндрю прижал его с нежностью и захотел укрыть Абрама от всего мира, сохранить этот момент вечностью. В ответ тот прижался к Эндрю еще крепче, и их сердца забились в унисон.
Абрам — всё для Эндрю.
Они сидели так, напрочь поглощенные моментом, когда время, казалось, остановилось, чтобы дать им возможность по-настоящему ощутить друг друга, дышать друг другом… любить друг друга. И черта с два Эндрю упустит это. Не отпустит, не оттолкнет, не прогонит.
Вдыхая аромат волос Абрама, Эндрю ощутил, что прямо сейчас он самый счастливый человек.
Когда Абрам слегка отстранился от него, их глаза встретились, и в этом родном взгляде было столько глубины и искренности, что слова потеряли всякий смысл. Лис смущенно засмеялся, а затем положил ладони на его щеки, опуская глаза на губы. И Эндрю кивнул — разрешил.
Абрам осторожно, с любовью прикоснулся к губам Эндрю, и в этот момент вся Вселенная показалась ему сосредоточенной именно здесь, между ними. Они целовались, мягко касаясь друг друга, совсем невесомо, но в какой-то момент Миньярд потянул его за талию ближе, и Абрам беззастенчиво оседлал его. Тот отвечал на поцелуй с равной страстью, обвив ладонями чувствительную шею Эндрю, приближая теснее к себе. Это послало миллион мурашек, на короткий миг сосредоточив всё его внимание на покалывающих ощущениях по всему телу.
Слова и правда уже не были нужны, так как их чувства и действия говорили громче любых высказываний. Они были потеряны во времени и пространстве, в моменте, который казался вечным.
Эндрю прижал Абрама ближе, крепко прижавшись к его губам с такой силой, что он ощутил вибрацию до самых кончиков пальцев. Их дыхание слилось в единый ритм, учащенный и горячий. Руки скользнули вниз, обхватывая талию Абрама, притягивая его еще теснее к своему телу, искренне желая разрушить последние барьеры между ними. Абрам впился в нижнюю губу Эндрю, вызывая сладкую боль, которая только усилила ощущение желания, распространяющееся по его телу.
— Ещё, — оторвавшись от губ, хрипло попросил Абрам. — Не останавливайся.
Он вновь прижал его к себе, углубляя поцелуй, который вмиг стал дерзким и требовательным. Каждый поцелуй был как искра, разжигающая огонь в угрозе поглотить Эндрю целиком, и каждое прикосновение Абрама вызывало в нём мощные всплески возбуждения, которые поднимались из самых глубин, наполняя его тело пламенем. Сердце билось так быстро, словно пытаясь вырваться на свободу, его дыхание стало прерывистым и глубоким, а каждая клеточка его тела кричала о желании быть еще ближе к Абраму.
И он покорно шел на поводу у просьбы «не останавливайся», не раздумывая ни секунды. Ладони Миньярда жили свое жизнью, опускаясь вниз для того, чтобы крепко сжать его задницу. Наконец, он услышал сладкое мычание и почувствовал, как Абрам вздрагивает в его руках.
— Эндрю, — умоляюще прошептал Абрам ему в губы.
Оторвавшись друг от друга всего на пару сантиметров, они ещё несколько мгновений глубоко дышали одним воздухом на двоих. Лазурные глаза Абрама, искрящиеся нежностью и любовью, были обращены лишь на него, гоняя жар по телу Эндрю. Тот смотрел на него с такой интенсивностью и глубиной чувств, что между ними словно не осталось никаких секретов, только абсолютно обнаженные души и желание быть единым целым.
— Если ты не хочешь, то мы можем… — Абрам начал было говорить какие-то идиотские вещи, которые мозг Эндрю сейчас был не в силах обработать, а поэтому ему пришлось его перебить.
— Хочу тебя, — пробормотал он.
Абрам вспыхнул, как зажженная спичка. Миньярд, чьи губы всё ещё помнили сладость поцелуя, улыбнулся. А затем протянул руку, чтобы трогательно прикоснуться к щеке Абрама, лицо которого вмиг покраснело. И это заставило Эндрю поцеловать его ещё раз.
И ещё.
До тех пор, пока он не схватил его под задницу и не встал на ноги, слыша удивленное «ох» и ощущая крепкое сжатие талии бедрами Абрама. Он нёс его на руках, пока не дошел до мягкой кровати и не уложил на спину.
Вид такого Абрама всегда будет заставлять его терять дар речи. Тот, словно узнав о его слабости, лишь приподнял свою футболку, открыв вид на живот и дразняще погладив себя. А затем опустил ладони вниз, но для того, чтобы сжать свою промежность через одежду, не прерывая зрительный контакт ни на секунду. Короткий и тихий стон сорвался с его губы, а помутневший от желания взгляд скрывался за лениво прикрывающимися веками.
И это свело Эндрю с ума.
Жар и холод одновременно слились воедино, и Эндрю ощущал самую настоящую лихорадку. Он чертовски хотел прикоснуться к нему, содрать одежду и вылизать всего. Руки подрагивали, когда он отошел к тумбочке рядом с кроватью за смазкой и презервативом. Мысли перекрикивали друг друга, но осознание, что Абрам прямо сейчас медленно раздевается, лежа на кровати и не переставая ласкать себя, было сильнейшим в своей громкости.
**
Он наскоро стянул с себя футболку и кинул её на пол, а затем и джинсы полетели вслед за ней. Абрам в то время успел избавиться от джинсов и боксеров. Когда Эндрю приблизился к нему, он без стеснения, приглашающе раздвинул ноги. С удовольствием устроившись между ними, он несколько раз поцеловал внутреннюю сторону бедер, молясь на свою жалкую выдержку, так как Эндрю был готов кончить лишь от взгляда на полностью потвердевший член Абрама.
Несдержанно прикусив и втянув губами нежную кожу, он с удовольствием ощутил, как Абрам громко вздохнул и импульсивно попытался сжать ноги, однако Эндрю прижал их ладонями, держа на месте. Он ещё пару минут дразнил его поцелуями, которые быстро сменялись укусами и засосами.
Бедра были усыпаны красными следами его любви, очаровывая Миньярда. Он без промедлений провел языком по всей длине члена Абрама, вырывая из его груди стон, смешанный с шипением. Взяв его в рот целиком, он желал, чтобы Абрам, пытающийся не ерзать от ласки и не сводить ноги, ласкающий его уши сладкими стонами и вздохами, навсегда отпечатался в его памяти. Дрожащие пальцы слабо сжали его волосы у корней, и Эндрю сменил короткие посасывания головки на глубокий минет, сразу же ощущая, как хватка стала крепче.
Слюна, смешанная с предэякулятом, стекала по его подбородку. С каждым движением вверх-вниз образовывались хлюпающие звуки, смешанные с коротким мычанием Эндрю, потому что он пиздец наслаждался членом Абрама у себя во рту. Он лишь единожды бросил взгляд вверх, видя привставшего на локтях Абрама, раскрасневшееся лицо которого сейчас искрилось нетерпением, смешанное с отчаянным желанием чего-то большего. С громким чмоком Миньярд оторвался от его члена, чтобы провести языком по головке и сжать пальцами мошонку. Абрам нахмурился и захныкал.
— Эндрю, ты издеваешься надо мной, — он часто-часто дышал.
— Нет, я всего лишь делаю тебе минет, — Эндрю дерзко усмехнулся и, к сожалению, оторвался от члена, но лишь для того, чтобы крепко поцеловать его губы.
Абрам, не испытывая никакой брезгливости, подтер ладонью его мокрый подбородок и поцеловал в ответ. Эндрю ощутил, как Абрам сжал его ногами и руками, словно запрещая дальнейшие дразнения. Это позабавило Миньярда на короткий миг, пока он не почувствовал ладонь, что легла на пах, а затем ловко пробралась под боксеры, чтобы медленно ласкать член и сводить его с ума еще больше.
Словно окунувшийся в безумие, Эндрю медленно отстранился от него и потянулся к смазке, он покрыл ею свои пальцы и провел ими по сжатому колечку мышц. Абрам тяжело вздохнул, заставив вскинуть взгляд вверх и начать искать в лице дискомфорт.
— Продолжай, — он лишь притянул Эндрю для поцелуя. — Я хочу этого.
И эти слова наконец успокоили его достаточно, чтобы он ввел один палец. Медленно двигая им несколько мгновений, он ощутил, как Абрам под ним расслабился и добавил второй, а затем слегка согнул их, ускоряя движения рукой. Неожиданно Абрам вскрикнул и вцепился пальцами в его плечи. Эндрю всеми силами сдерживал самодовольную улыбку, но ладонь двигалась сама по себе. Он разводил два пальца в стороны, вновь сгибал их и сильнее стимулировал простату, слыша, как Абрам опасно подходит к грани. Тот бормотал что-то несвязное на ухо Эндрю и смешивал слова со стонами.
Поэтому Эндрю добавил ещё палец и начал медленно растягивать его тремя пальцами, слыша разочарованный вздох и ощущая, как внутренние стенки и мышцы сначала сжали его пальцы, но затем смягчились под ласковыми касаниями. Он хотел было отодвинуться за презервативом, но Абрам молниеносно прижал его крепко.
— Эндрю, не уходи, — слабо попросил он.
— Я не ухожу, — Миньярд коротко рассмеялся, несколько раз поцеловав его алые щеки.
Медленно, но он всё же отстранился и присел на колени.
— Мне показалось… что… — Абрам не договорил, так как Эндрю вновь толкнул пальцы глубже, выбивая новый стон.
Отведя его внимание на приятные толчки, он свободной рукой потянулся к презервативу и, не вынимая пальцы другой ладони, разорвал упаковку зубами. Он опустил боксеры и раскатал латекс по члену, изнывающему от желания. Лаская Абрама, он совсем позабыл, что его тело тоже чертовски горит от возбуждения.
Вынув пальцы, он сразу же толкнулся в него наполовину, не контролируя себя. Приятное тепло обволокло, казалось, всё его тело, расплавляя весь разум к чертям собачьим. Жар, исходивший от Абрама, передавался ему. Либо Эндрю сам сгорал в этом моменте. Он не мог даже думать об этом, поглощенный тем, как Абрам непроизвольно сжимал его. Эндрю хотел было спросить, в порядке ли он, но Абрам лишь протяжно застонал и откинул голову назад. Его ладони гладили плечи Эндрю, словно в поддержке и мольбе не прекращать, а ноги скрестились на пояснице в попытке быть ближе, теснее. Ощутив, что Абрам сможет без проблем принять его, он медленно двинул бедрами назад, а затем резко вперёд.
Теперь он полностью сгорел от ощущений влажности, теплоты и давления. Миньярд схватил и сжал пальцами светлую футболку, беспорядочно комкая её на груди, создавая себе в этом опору и двигаясь в нём медленно. Он пытался не принести боль, но в то же время толкался слишком глубоко, и это срывало с губ Абрама самые развратные и непристойные стоны, которые тот и не пытался скрыть. Эндрю не прекращал движения, давя на его грудь ладонью и держа тело Абрама на месте, так как особенно сильные толчки заставляли того ерзать и бесконтрольно двигаться вверх.
— Блять, блять, — бормотал он. — Ты так глубоко. Я… черт. Эндрю!
Абрам был чертовски громким, и Эндрю хотел бы слышать его стоны и крики от наслаждения вечность.
Прижавшись к его шее губами, он покрывал её поцелуями, отпустив футболку. В какой-то момент Абрам так требовательно вжал скрещенные стопы в его поясницу, будто пытался прижать ближе, либо насаживаться на член самому — Эндрю не знает, но обе мысли сорвали ему крышу. Он облокотился на ладонь, всматриваясь в такое любимое лицо, которое сейчас было преисполнено чистым и неприкрытым блаженством. Эндрю вмиг набрал такой быстрый темп, что их бедра начали сталкиваться с громкими шлепками. И это было чертовски горячо, чертовски приятно. Это плавило его тело настолько, что он ощущал, как пот скатывается по вискам и шее.
Это заставляло дыхание Эндрю сбиваться напрочь, а голос Абрама срываться до легкой хрипоты.
И если это был ад, то он был готов гореть в нем вечно.
Миньярд сжал его мягкое бедро ладонью, выпрямился и слегка оторвал его поясницу от кровати, чтобы немного сменить угол проникновения. Это заставило Абрама начать жалобно скулить и всхлипывать. Взгляд Эндрю был прикован лишь к покрасневшему лицу Абрама, чьи глаза то и дело закатывались, зубы беспощадно кусали губы, а пальцы сжимали простынь над головой. Миньярд толкался в него на всю длину, не сбавляя скорости, и в какой-то момент он почувствовал, как Абрам вцепился пальцами в запястье его руки, которой он сжимал его ногу. Короткие ногти сжали тонкую кожу крепко, словно в предупреждении, что вот-вот что-то случится.
— О боже, Эндрю, я… — Абрам не успел договорить, он взвизгнул и откинул голову, с силой вжимаясь в матрас под собой.
Сперма брызнула слишком неожиданно и залила грудь Абрама — он кончил, так и не притронувшись к члену. Мышцы сокращались от оргазма, сжимая Эндрю сильнее, буквально едва ли отпуская его член.
— Блять, — Эндрю перехватил ослабевшую руку Абрама, сгибаясь над ним, вжимая ее в кровать и переплетая с ним пальцы.
Его не хватило даже на минуту — несколько коротких и быстрых толчков довели его до невероятного пика. Оргазм накрыл его такой большой волной, что он с громким стоном кончил, прижимаясь лицом в изгиб шеи Абрама. В ушах зашумело так сильно, что ему пришлось остаться в таком положении ещё пару минут, чтобы прийти в себя. Сквозь онемение всего тела он ощутил невесомые поглаживания на спине.
Нехотя отдалившись с глубоким вздохом, Эндрю медленно вынул член и избавился от презерватива. Абрам потеряно моргал и коротко дышал через рот. Его ноги расслабились и теперь подрагивали, словно больше не слушались хозяина.
**
— Это было невероятно, — хрипло сказал Абрам.
Казалось, он пришел в себя, и взгляд теперь стал осознанным. Не задумываясь, Эндрю протянул пальцы к рыжим волосам, чтобы убрать слипшиеся от пота пряди со лба.
— Ты — невероятен, — слишком влюбленно выпалил Эндрю.
Абрам прикрыл лицо ладонями и засмеялся, будто его смутил не их страстный секс, а лишь такая искренняя правда.
— Хочешь пить?
— Хочу немного полежать так. С тобой, — ответил Абрам, оторвав ладони от лица, которое светилось счастьем.
Абрам, словно не в силах устоять перед этим моментом близости, нежно обхватил лицо Эндрю своими руками и приблизил его к себе, чтобы их лбы коснулись друг друга. В этом тихом жесте было столько обещаний и надежд, что воздух вокруг них казался наполненным предвкушением чего-то большего, что должно было последовать.
Бессознательно Эндрю провел пальцами по его шраму на брови и ожогу, а затем совсем невесомо поцеловал. И это было для него чем-то более интимным, чем самый грязный перепихон и страстные поцелуи. Взгляд Абрама задрожал, а глаза стали совсем немного влажными.
— Я правда могу остаться с тобой? — Совсем глупо спросил он.
— А я могу? — Вопросом на вопрос ответил Миньярд.
Это, видимо, застало Абрама врасплох, так как он широко распахнул глаза и несколько секунд пялился на Эндрю в шоке.
— Эндрю, ты… конечно… конечно, — вновь повторился Абрам. — Я бы не задумался над ответом.
— Как и я, — пытаясь донести до него такую очевидную вещь, сказал он.
— Я люблю тебя, — всё ещё слегка удивленно и быстро выпалил Абрам. — Люблю.
И это заставило теперь уже Эндрю негромко засмеяться от слишком яркого и покалывающего ощущения счастья.
Такое искреннее и милое признание Абрама нежно коснулось пространства между ними. Эндрю ощутил, как внезапно мир наполнился новым, тонким светом, делая каждый миг чудесно важным и бесконечно драгоценным.
— Я тебя тоже люблю, лисёнок, — шёпотом признался он и поцеловал Абрама.
Эндрю было неведомо ничего, кроме ошеломляющего чувства правильности всего. Возможность быть с Абрамом кружила голову, будто он был в самом прекрасном сне.
Разве имело значение хоть что-либо сейчас?
Нет, — думает Эндрю.
Всё вокруг перестало существовать; остались только они, их любовь и это невыразимое чувство счастья, которое охватывало Эндрю. Он ощущал себя на вершине мира, где каждый вздох, разделенный с Абрамом, и каждое прикосновение к нему усиливали вихрь эмоций, властвующих над ним.
Подписывая контракт о сотрудничестве с известным актёром с громкой фамилией Морияма, Эндрю и не подозревал, во что ввязывается. Но это было похоже на откровение, момент, когда он понял, что все его жизненные пути, все решения привели его именно сюда, к этому моменту, к этому объятию и к этому человеку, который стал для Эндрю драгоценнее, чем что-либо, и навсегда будет всем для него.
И будь он проклят, если упустит его.
***
Атмосфера в Лисьей норе, оформленной теперь только в теплых оранжевых тонах, наполняет каждый уголок уютом и спокойствием, словно обнимает посетителей мягким светом заката. Стены, украшенные креативными рисунками и абстрактными «картинами» маленьких и таких серьезных клиентов, добавляли интерьеру уникальности и тепла, создавая ощущение домашнего уюта. Мягкое, приглушенное освещение от настольных ламп и встроенных светильников, аккуратно расставленных по всему помещению, дарило каждому уголку теплый свет.
Редкие, но громкие вскрики детей и тихие разговоры взрослых действительно делали Абрама счастливым. В воздухе витает аромат свежесваренного кофе, который он любит с каждым днем всё больше. Звуки спокойной, приятной музыки слегка колеблют пространство, создавая ощущение расслабленности и гармонии.
Абрам, работая за кофейным аппаратом, уже давно стал неотъемлемой частью этой атмосферы. Он улыбается каждому посетителю, делая заказ специально для них, и показывает свои эмоции по-настоящему искренне.
В какой-то момент Эндрю вновь захотел сладкий латте, а потому он ловко справился с этим и решил сам отнести заказ самому требовательному клиенту. Приближаясь к столу, он заметил такой родной взгляд болотных глаз, который изучал его с таким трепетом и любовью, что Абрам волей-неволей хотел просто застыть в этом моменте и растечься перед Эндрю, превращаясь в лужу. Но сейчас нельзя расклеиваться, а поэтому он твердо шагает к нему, не сдерживая улыбки.
— Вот и ваш заказ… — Абрам сделал вид, что смотрит на надпись на стаканчике, а затем поднял глаза для того, чтобы игриво подмигнуть. — Тут написано: «Кофе для самого красивого мужчины». Думаю, это как раз для вас.
— Да? Но ты не любишь сладкий латте, — моментально отстрелил Эндрю, вгоняя его в ступор.
— Что? Но…
Он застыл как вкопанный, а затем ощутил, как жар поднялся из груди, обволакивая всё лицо.
— Просто невероятно, Эндрю.
— Иди ко мне, лисёнок, — Эндрю засмеялся от его надутости и провальной попытки флирта.
И Абрам послушно подошел и присел на стул рядом. Эндрю сделал большой глоток напитка и удовлетворенно поморщился, коротко промычав.
— Обожаю твой кофе.
— Этот кофе сделал Мэтт и подкинул его сюда, — нагло соврал Абрам.
— И написал на стаканчике «для самого красивого мужчины»?
— Вот блин, ты поймал меня два раза, — он несдержанно засмеялся и уткнулся лбом в плечо Эндрю.
— Ты чертовски нелепый, — невозмутимо протянул он.
— И ты любишь меня, — хитро прошептал Абрам ему на ухо. — Такого нелепого.
Тот лишь повернул голову вбок, оказываясь лицом к лицу очень близко. Абраму захотелось поцеловать его губы и понять, сладкие ли они.
— Люблю, — всего лишь подтвердил Эндрю, заставив его улыбнуться широко.
— И я тебя.
Абрам коротко чмокнул его в щеку и хихикнул.
— Когда начнется твоя встреча? — Вспомнив о том, что Эндрю ждет кого-то, спросил он.
— Через несколько минут.
— Хорошо, — Абрам вновь уткнулся лбом в его плечо, застывая в таком положении. — Тогда я посижу так немного, а то я устал.
Он ощутил, как ладонь Эндрю начала поглаживать его затылок в таком привычном и любимом жесте. Пальцы перебирали его волосы, слегка надавливая и массажируя кожу голову. Ему хотелось побыть так ещё — ближе, — но его ждут клиенты, и Абраму пришлось нехотя оторваться от Эндрю. Однако у них есть ещё время.
— Я пойду, Дрю, — пробормотал он и встал на ноги.
— Ага, — ляпнул Эндрю спокойно, но Абрам ощутил, как на долю секунды он стиснул его ладонь пальцами, словно в безмолвной поддержке.
Это и правда придало ему сил. Он со спокойным сердцем поплелся в кассе и принялся осматривать помещение. Новых клиентов пока не было, поэтому он позволил себе окунуться в воспоминания.
Кафе немного изменилось, так как Абрам приложил к этому руку. Рико переписал их совместный дом на него, но Абрам не смог находиться в нём. Всё напоминало ему о том, что он пережил. Ночи в спальне приносили ему лишь кошмары и панические атаки. Именно поэтому он почти сразу переехал к Эндрю, который чуть позже купил квартиру в более спокойном районе.
Абрам никогда не сможет передать всю свою благодарность Эндрю, который остался здесь ради него, купил квартиру и разделил с ним жизнь. Не сможет передать никогда свои чувства полностью, но у них есть ещё время для этого.
Ему отдали половину наследства Натана Веснински, а вторую забрал Ичиро Морияма. Получив ещё слишком большие деньги от продажи дома, Абрам сразу выкупил у друзей кафе, которые не отказали ему в этом. Как Мэтт объяснил, это способствовало реализации других жизненных планов и пошло на пользу. Была какая-то ирония в том, что деньги Рико были потрачены именно на «отвратительное место», как он окрестил Лисью нору однажды.
Всё сложилось настолько хорошо, что казалось, будто его прошлое никогда не существовало. И это было чертовски странным ощущением. Вся его предыдущая жизнь раскололась, и Абраму повезло оказаться на том куске земли, который не тянулся в бездну.
Абрам старается не вспоминать, но иногда плохие воспоминания накатывают на него, захватывая в такую сильную панику, что становится действительно страшно. Вдруг он всё это время всего лишь спал, и счастливая жизнь была выдумкой его мозга? Такой конец был бы слишком жестоким.
Однако Эндрю сжимал его затылок, повторяя, что он
дома, и Абрам верил в это всем своим сердцем, которое было исцелено любовью и больше не было покрыто ни единой раной. Эндрю подарил ему темные повязки, которые он надевает, чтобы скрыть полосы побелевших шрамов на предплечьях, когда особенно тяжело.
И он так любит его.
Он обрел внутреннее счастье, которое словно заново родило его душу из пепла прошлых лет. Оно светило внутри него ярким, неугасимым пламенем, освещая всё, наполняя каждый его день новыми красками и смыслом. Оно давало ему силы просыпаться утром с улыбкой, радоваться простым вещам и находить удовольствие в повседневных делах. И оно было глубоким и устойчивым, как океан в самый спокойный день.
В его сердце, долгие годы окутанном льдом страха и насилия, пробудился поток чистой, неиссякаемой любви, которая стирала все границы прошлого.
Избавившись от этих оков, он словно вышел из темного туннеля в светлый, теплый мир, где каждый день, проведенный с Эндрю, дарил ему возможность наслаждаться жизнью. Рядом с ним Абрам словно вновь родился. Он научился смотреть в будущее с надеждой и верой в лучшее. Научился не вздрагивать от громких голосов, научился не сводить руки за спину в тревожном жесте.
Любовь дарила ему невероятные силы преодолевать тени, нависшие над ним. Он учился быть счастливым заново, находя радость в мелочах: утреннем кофе, разделенном с Эндрю, в тихих вечерах за книгой, в совместных прогулках под звездным небом, в просмотрах фильмов, которые они часто не досматривали, отвлекаясь друг на друга, в невесомых касаниях, объятиях и поцелуях… самых нежных поцелуях и ещё раз поцелуях.
С каждым днем, проведенным рядом с Эндрю, Абрам все больше отдалялся от человека, которым когда-то был. Он стал более открытым, нежным, спокойным и чутким, учился понимать и ценить глубину своих чувств. Его сердце, ранее замкнутое от всего мира, теперь радостно отзывалось на каждый проявленный жест любви и заботы, не ища никакого подвоха или сокрытого злого умысла.
И возвращаясь с работы, Абрам крепко сжимал руль собственной машины, размышляя о том, что едет домой.
По-настоящему домой.
Звук колокольчиков вырвал его из мыслей, и Абрам поднял глаза, видя, как невысокая женщина с короткой стрижкой приближается к нему. Она мягко улыбалась и поправляла очки. Её светло-желтая рубашка и бежевые брюки смотрелись гармонично. В волосах была единственная заколка в виде пчёлки, которая выглядела до жути мило и забавно.
— Здравствуйте, — Абрам дружелюбно поздоровался и широко улыбнулся, цепляя мизинцем тонкое обручальное колечко на безымянном пальце. — Добро пожаловать в Лисью нору. Меня зовут Абрам Миньярд. Что будете заказывать?
