***
*** — Прошло два месяца с его дня рождения, — Сонхун устало потёр свой лоб, прижимая себе собачий поводок. — Не слишком ли поздно? — Это очень дорогой подарок. Он даже рад будет, — рядом вздыхала мама, поглядывая на сына, которому не втягость тащить в свободной руке корзину фруктов. — Насколько это хорошая идея дарить собаку такой же породы? Разве это не будет напоминание о его… Ах, как звали его пса? — Ганс, — Сонхун посмотрел на счастливую морду собаки и сам невольно улыбнулся. Хоть Себастьян и является английской овчаркой, коим был его предшественник, ощутимая разница между ними была. Ганс был ходячим рыжим солнышком, переливающимся на свету, а вот приезжий гость, прибывший прямиком из самой Британской империи, был черным как смола. Из общего у них только белая грудь, белые лапы и белый живот. Ну, ещё у них будет общий хозяин. Сонхун проводил мать до их дома, а сам повел пса к дому Сону. Эти три месяца тяжелого труда окупили вложенные силы. Сонхун не успевал возвращаться домой, как уже надо было ехать обратно в город. Так как он был подростком ему отказали в выделении какой-то комнаты в общежитии. Ему просто сказали, чтобы он возвращался домой и коли хочет получить зарплату, то должен вернуться к утру без опозданий. Сон длиною в два часа стал уже чем-то привычным. К концу августа Сонхун мог сам покидать чувство дремоты и просыпаться без родительской помощи. До этого он просил отца будить, так как он заканчивал со своей работой именно к тому времени, когда его сыну нужно было выдвигаться. Через несколько лет такое беспощадное изнашивание организма на нём обязательно скажется, будет ломить суставы, а от спокойного длинного сна останется одно название. От каждого шороха будет просыпаться. Хорошее впечатление о Сонхуне помогло выпросить у доброго господина одного взрослого пса породы английская овчарка. Точнее, Себастьяну около двух лет, но у него уже есть опыт работы с парнокопытными, рогатыми животными. В общем, смышленый мохнатый братец. Овцы тревожно заблеяли, когда к дому приблизились два незнакомых создания. Пёс в предвкушении начал вилять хвостом и поскуливать, переступая с лапы на лапу. Сонхун долго репетировал, как он будет произносить сложную кличку с первого раза. «Себастьян», — у него даже есть подвеска на ошейнике, где выгравирована его кличка. Нет, это неуважительно. Это его имя. Сонхун осторожно постучался дверь. В доме послышался шорох и недовольное ворчание. На горизонте солнце уже готовилось ко сну и медленно опускалось за горизонт. Сейчас Сону должен сидеть дома. Навряд ли он ждет сейчас гостей. Сонхун поменяет его мнение на этот счет, появившись вместе с новым другом. — Да? — дверь открыл единственный представитель мужского пола в доме. — А? Что-то… Сону проглотил свои же слова, стоило ему только увидеть рядом с Сонхуном очаровательного пса. Себастьян начал поджал уши, в нетерпении познакомиться с еще одним человеком. Он встал с места и сделал пару шагов к своему новому хозяину. Сонхун очень долго уговаривал собаку, что они едут в новое место, где его будут любить и считать членом семьи. Конечно, ответ никакой не услышал, только голова медленно кивала из стороны в сторону, потому что ему было интересно слушать. Возможно, он и понимал всё слова, но как-то отозваться не получалось. — Кто это? — Сону опустился на корточки рядом с Себастьяном и протянул вперед ладонь. — Это… Это твой новый пастух, — Сонхун присел рядом и погладил пса по голове. — Друзей не могут дарить. Поэтому я привел в твою семью нового четвероногого брата. Его зовут Себастьян. Сердце Сону пропустило удар после зрительного контакта. Сам того от себя не ожидая, он бросился в объятия Сонхуна, оставляя быстрые и судорожные поцелуи на пухлых щеках от волнения. Какая дурость. Их дружба самый лучший подарок в этом мире. Сону выставил вперед себя ключ от номера отеля во время разворота. Глаза полезли из орбит при виде человека перед ним. Не может быть, чтобы парень из его снов был настоящим. Вот сейчас стоит и с нечитаемыми по лицу эмоциями смотрит вперед. Это просто совпадением, это может быть совершенно любой человек в этом мире. Да, некоторые корейцы могут быть похожими между собой и это как раз такой случай… — Сону? — немного усталым голосом спросил сСнхун. Нет, это просто глюк. Переутомление. Из-за картинки идеальной жизни с женой крыша поехала. — Ты меня не помнишь, да? — Как я могу помнить человека, которого никогда не знал? — Сону прижался спиной к деревянной поверхности двери. Нескладные подростковые черты лица действительно сильно изменились. — Но ты, кажется, Сонхун. У меня галлюцинации. — С чего ты это решил? — голос оставался непоколебимым. Темные глаза подобно черным дырам затягивают. — В моей жизни никогда не было парней с таким именем. И откуда к сорока годам у меня вдруг появился двадцатилетний знакомый? Абсурд, — Сону запустил пальцы в волосы и начал дергать их как ниточки. Он медленно начал ползти вниз по стене, не выдерживая это напряжение. — Ты ненастоящий, я знаю. Надо обратиться к здешнему врачу. — Что ты обо мне знаешь? Как ты угадал с первого раза моё имя? Без подсказок и намёков? — Сонхун опустился рядом на корточки, боясь прикоснуться к мужчине перед собой. — Я смогу объяснить… Наверное… — Хорошо. Почему я вижу эти сны? Сны ли это вообще? Что это за воспоминания? Почему я чувствую его моральную боль так отчетливо? — Сону резко поднял голову вверх. — Я схожу с ума? — Как сказать? Ты повязан на крови с тем… Сону, — Сонхун опустил ладони на дрожащие руки. Теперь они тряслись из-за холода. — Поэтому ты видишь те воспоминания. Я могу всё объяснить. Давай зайдем внутрь. Не всем нужно слышать наши разговоры. — Я не могу доверять тебе опрометчиво, — Сону склонил голову на бок и с подозрением прищурился. — Как звали мою собаку? И какой породы? Исходя из тех воспоминаний. — Две. — Что? — Их было две. Ганс и Себастьян, — Сонхун смотрел не моргая, ведь это была его единственная возможность наконец-то снова быть с человеком, который ему дорог. — Ганса тебе оставил отец, привез из командировки. Ганс заболел и умер. Ты долго оплакивал его кончину, но все равно ходил пасти овец. Себастьяна к тебе привел я, я все лето работал, чтобы суметь купить тебе собаку именно такой же породы. Английскую овчарку. Тебе было тяжело произносить имя Себастьяна полностью, поэтому ты сокращенно называл его «Сибой». Но откликался на Сибу он только в тех случаях, когда его звал ты. Он был предан тебе до самой смерти. Он так и не смог полностью смириться с твоей смертью. — Себастьян? — Сонхун осторожно позвал собаку, лежащую на горстке пепла. Пес дремал, но при постороннем звуке встревоженно пошевелил ушами. — Сиба, это же я. Но в ответ он не был ласков и приветлив. Себастьян открыл свои усталые черные глаза, посмотрел на источник звука и тихо зарычал, четко очерчивая границу, через которую нельзя переступать. Сонхун почувствовал собственное бессилие. Пес не хочет идти к нему, потому что опасается самой настоящей нечисти перед собой. От знакомого ему человека осталось только одно имя. Себастьян оскалился, на спине шерсть встала дыбом. Всем своим видом он давал понять, что увезти его отсюда не получится. Еще несколько секунд и его челюсть сомкнется на запястье Сонхуна, чтобы раз и навсегда его спугнуть. Да и это просто издевательство над самим собой: наблюдать, как вместе с Сону умирает последнее воспоминание о нем. Пёс не сможет вечно бегать молодым и счастливым, старость за ним обязательно однажды придет. Если бы он мог говорить, то сразу бы сообщил о своем нежелании жить вечно. Смерть — истинная свобода. Себастьян знает Сонхуна, доброго юношу семнадцати лет. Себастьян не знает упыря, которому уже два года не исполняется восемнадцать. Больно смотреть на его исцарапанные лапы, опаленную шерсть на груди. Наверняка у него у самого была надежда спасти Сону, но он был бессилен в этой ситуации. Даже если бы подле него умирал хозяин, он бы не стал от него отходить ни на шаг. Сонхуна самого стали перевоспитывать на иной образ жизни из-за переезда к Сукён. Её связи в городе помогли закрыть всё так, что поздним вечером она увезла с собой своего нового фаворита, а деревянные дома начали гореть только ночью из-за неосторожной топки печи. Но покуда они еще в Корее, то есть смысл приходить в эту деревню, навещать единственного оставшегося жителя. К удивлению, овцы не погибли во время пожара. Себастьян смог открыть калитку у загона и выпустить стадо на улицу. Из-за пожара бедные животные перепугались и разбежались, игнорируя собачий лай. Пёс только больше их пугал. А со временем каждую из этих овец на воле загрызли дикие животные. Лисы с особым пристрастием наслаждались бараниной во рту. Это могла быть одной из причин для печали Себастьяна — он не справился со своей единственной задачей. Сонхун разделял его страдания, хоть и не мог облегчить его жизнь. Себастьян скрёб горстку пепла, оставшуюся после пожара и ложился спать всегда в том месте, где оставался лежать погибающий Сону. На озере ему чудом удавалось ловить одиноких селезней, перегрызать им глотку, чтобы они больше не могли сопротивляться, и приносил на место пожара. Он ложил остывающий труп, показывая свою преданность. Это продолжал не день, и не два. Для Себастьяна эти мучительные годы казались вечностью. Сонхун продолжал приходить сюда по ночам, смотрел на уставшего пса и вздыхал. Жаль, что его постигла именно такая участь. Местами на его теле не было целых клочков шерсти из-за стычек с дикими волками и лисицами, приходящими сюда из леса. Себастьян не давал себя в обиду, но и не всегда выходил из боя победителем. Сонхун иногда приносил псу сырое мясо, клал перед ним и терпеливо ждал, чтобы пёс мог насытиться. Даже будучи оголодавшим зверем он сначала подходил, принюхивался к пище перед собой, а затем уже приступал к его поглощению. До этого Себастьян выглядил здоровым, счастливым псом невероятной красоты. Его шерсть блестела на солнце. А ходил он всегда высоко подняв морду, гордясь своей ценностью в этом мире. Сейчас его легко можно было спутать в темноте с волком из-за неопрятности. Сону любил расчесывать шерсть своего любимца, распутывая колтуны. Себастьян не подпускал себе никаких доброжелательных энтузиастов. Ему это просто не нужно. Даже на попытки Йеджин забрать его с собой он огрызался и даже лаял. Несносная девчонка слишком часто его ругала за малейшую оплошность. А он всего-то лишь хотел попробовать свежесваренное мясо с хозяйского стола. Сонхун пришел в деревню в последний раз спустя десять лет, чтобы попрощаться с родными краями. Недавно Сукён сказала, что им придётся покинуть их местность. Они и так слишком долго здесь пробыли. Ожидалось, что следующей ночью к ним ворвутся горожане с факелами и вилами, чтобы покончить с проклятущими последователями сатаны. Сукён и Сонхун отказались от всякого транспорта и решили, что в бега бросятся своим ходом. Всего-то лишь нужно забрать один сундучок с дорогими украшениями. Некоторые дома в селе сгорели дотла, некоторые остались стоять обуглившиеся, ибо не все языки пламени смогли их съесть. Были и жители, умершие от отравления углекислым газом, заполнившего каждый сантиметр помещения. Да, там жили пожилые люди, не сумевшие выбраться из проклятущего дома самостоятельно. Последней точкой для визита стал дуб, под которым был захоронен Ганс. На месте его могилы уже давно проросли новые цветы и новый слой обычной травы. Сонхун опустился на зелень подле могилки пса и погладил его вечную темную, сырую постель. Тяжелый вздох вырвался из груди юноши. Хотя по его предположительному возрасту, около двадцати восьми лет, он уже давно не мальчик, не подросток, не юноша. Его настоящий возраст приближается к тридцати. Сукён в это время всячески дорисовывала себе мимические морщины, дабы прибавить возраст. На горизонте уже появились первые лучи солнца, когда Сонхун почувствовал, что он здесь не один. Он резко оторвал свою спину от ствола дерева, как вдруг заметил рядом с собой Себастьяна. Пёс шёл прихрамывая, последствие очередной ожесточенной драки за пищу. На морде уже проявились признаки старения — у него появилась седина. То, что уже никогда не ждет сонхуна. — Сиба? — пёс тихо заскулил, опуская на свободном участке травы. — Ты хочешь посидеть со мной? Под лопаткой нестерпимо заныло, стоило Сонхуну только почувствовать увядающую энергию в этом бедном животном. Себастьян положил морду на ногу создания рядом с собой и вздохнул. В этом положении боязно сделать что-то не так, из-за чего пёс испугается и убежит. Но всё же Сонхун рискнул положить руку на макушку, чтобы почувствовать лёгкую вибрацию. — Ты пришел провести рядом со мной свои последние часы? — ладонь начала скользить по жесткой шерсти, пытаясь перебороть колтуны. — Сиба, ты тоже скучаешь по сону? Печальный взгляд поднялся вверх, к источнику звука. — Я уверен, что вы встретитесь снова в следующей жизни, — Себастьян слабо повилял хвостом. Услышанные слова вызывали в нем слабую надежду. — Сону снова станет твоим хозяином. Вне зависимости от условий вашей встречи, вы снова будете вместе. Ты и наш Сону. Мы ещё встретимся с тобой. Я найду вас. Сердце Себастьяна перестало биться на рассвете. Весь этот промежуток времени он старался вилять хвостом, стараясь показать полное смирение. Но свои последние часы жизни он предпочел провести с последним человеком, который был их связью с Сону. Именно сонхун познакомил их, стал их связующим звеном.III.
27 марта 2024 г. в 00:20
— Что это за мальчик? — один из сельских детей поднял с травы мячик, привезенный отцом из города и указал пальцем в сторону Сону. — Почему он всегда один?
— Отщепенец. Он ни с кем не водится. Точнее, никто не хочет гулять с человеком, слабым здоровьем. Он всегда гуляет с пастушьим псом. Сторож его, — в голосе собеседника отчетливо прозвучали язвительные нотки.
Мечтал бы Сону стать слабослышащим и больше никогда не слышать все эти грубые слова в его адрес. Он стоит к группе мальчишек спиной, поэтому его влажные дорожки на щеках никто не видит. Пес впереди него не торопился бежать дальше, а терпеливо ждал своего хозяина.
Сложно сказать, что Сону в полном праве претендовал на владение этим псом. Нет, это было совсем не так. Просто сейчас это его единственный верный друг во всей деревне, скалящий зубы при виде грубых мальчишек.
Сону никогда не жалел кусок мяса для своего товарища, четвероногого Ганса. Откуда у него появилась эта кличка — неизвестно, но и откликается он не каждому человеку. Своим почетным хозяином он сам считает только одного человека. Именно ради него пёс счастливо завилял хвостом, ведь им пришлось идти дальше.
Эта компания мальчиков никогда не позовет его поиграть вместе. Только вот единственный парень среди них особенно выделялся. Высокий, худой, с нескладным телосложением из-за переходного возраста. Руки казались длиннее ног, шея тонкая и длинная, как у очень любопытного человечка. Но было в его внешности что-то очаровательное.
В зимний период Сону забирал пса в свою маленькую каморку, укладывал на полу рядом с собой и грелся рядом с этим меховым одеялом. Так они жили бок о бок последние несколько лет. Мальчик не выходил гулять с ровесниками, предпочитая проходиться по лугам вместе с овцами и верным Гансом, который контролировал каждую рогатую голову в стаде.
— Прости… Сону? — голос позади окликнул мальчика. Он поспешно стер слезы рукавом рубашки и обернулся. Позади него был тот самый безымянный человечек небывалой красоты. — Я не мог пройти мимо. Я Сонхун. Хочешь я составлю тебе компанию? Чтобы ты не грустил?
— Мне? Я не одинок, — сону положил ладонь на голову симпатичной английской овчарки. — Ганс, мой лучший друг.
— Я могу с ним познакомиться? — Сонхун осторожно приблизился к собаке.
Пес любопытно склонил голову на бок и медленно завилял хвостом, поджимая уши к голове. Такой реакции не было ни разу на кого-то из сельских мальчишек. Сонхун первый, кто вызвал только интерес и обычное щенячье доверие. Ганс чётко дал понять, что мальчик вызывает у него доверие одним своим настроем к знакомству.
Сону недовольно зажмурился от ощущения жарких солнечных лучей на лице. Но именно сегодня он уедет в далекое от городской жизни село, где займется изучением местности для понимания, есть ли там смысл отстраивать новую жизнь. Конечно, сначала остановится в отеле, который находится в нескольких километрах от Богом забытого села, закинет свои вещички и будет приходить туда ради завтраков и ужинов. Обеды только по возможности.
Вокруг той местности ходят жуткие легенды о том, как в окрестности ворвались два вампира и переубивали все население, а деревянные домишки сгорели дотла по их милости. Сону с самого детства интересовался мистикой. Родная мать потомок выжившей жительницы того села. Кажется, она была внучкой той женщины.
Сону по привычке подошёл к зеркалу, поправил свои непослушные волосы и спустился со второго этажа на первый. За обеденным столом сидели его дети и уплетали завтрак, их мама крутилась возле плиты и что-то довольно напевала себе под нос. Из-за воспитания она не видела иной жизни, кроме как покорной женушки и примерной матери.
Не в первый раз Сону видит этот сон о мальчике-пастухе, его верном псе и первой любви. Если описывать Сонхуна двумя словами, то именно этим он и является. Сложно кого-то упрекать в этом. Подумаешь, в селе, где идет разделение мальчиков и девочек, между представителями одного пола возникает симпатия и интерес не только на дружеском уровне.
— Привози сувениры, милый, — жена счастливо улыбнулась, когда муж обнял ее со спины и осторожно поцеловал в щеку.
— Кусочки глины и гальки будут лежать у ваших ног, миссис Ким.
— Бли-ин, мама меня убьет, когда узнает, что я порвал рубашку. Недавно же мне ее зашила, — Сонхун поднял полы будущей половой тряпки и вздохнул. — Больше я с вами не играю!
Пришлось прищуриться, чтобы рассмотреть мальчишку с пастушьей тростью под кроной одинокого дуба на холме. Парни-подростки резвились поляне, залитой солнцем, отдыхая от ежедневного труда. Никому из них не дозволено постоянно бездельничать, но и им нужны светлые воспоминания о юношестве.
Сонхун увидел поодаль стадо овец на пастбище. Только вот рядом с ними не ходила умная рыжая собака. Вместо нее сегодня был Сону, прятающий лицо под широкой соломенной шляпой. Нехорошее чувство засело в глубине души.
— Я отойду. Подождите, — Сонхун махнул своим товарищам и поспешным темпом пошел к дубу.
Парадную улыбку на лицо, расправить плечи и можно идти интересоваться, что случилось у Сону. Попутно можно пожаловаться на то, что в следующий раз придется рассматривать полуобнаженного подростка, ибо у мамы скоро никаких ниток не хватит на сына-сорванца.
— Хэй, привет, — звонкий голос выводит тихого мальчика из транса. — Смотри — я порвал рубашку. Дурной, да?
— Привет. У меня дома есть нитки. Когда я буду загонять овец в загон, ты можешь отдать мне рубашку. Я зашью, — Сону отвечал без энтузиазма, прижав колени к себе. Густая челка полностью закрывала его дивные янтарные глаза.
— Что-то случилось? Где Ганс? — трава смялась под грузом тела. Сонхун сел рядышком, нарушая личное пространство, о котором никогда и не знал. Обнаженные колени столкнулись из-за слишком близкого контакта.
— Ганс… Заболел, — Сону закрыл лицо ладонями, содрогаясь от тихого плача. — Сельский лекарь сказал, что не разбирается в болезнях собак, а в город везти дорого. Он сказал, что Ганс может поправиться, но мне стоит готовиться к худшему. Он лежит у меня дома. Он не может ни есть, ни пить. Только лежит, высунув язык и поскуливает. А овец надо пасти! Я боюсь оставить его в тот момент, когда он нуждается во мне больше всего…
Сонхун осторожно взял чужие ладони и нежно сжал их. Сейчас он впервые увидел, насколько красивый парень перед ним. Большие глаза, маленький прямой носик и пухлые щеки, делающие его вид более детским и невинным. Вся его натура была довольно искренней и открытой.
Сонхун подносит к губам дрожащие ладони и встает перед Сону на оба колена. Он бережно целует каждый сантиметр кожи. В этой ситуации ему крайне тяжело оказывать моральную поддержку, подбирать какие-то корректные слова. После увиденного не хочется отходить от этого парнишки, чтобы он не закрывался в себе и дальше. Сонхун привык, что в первую очередь нужно показать человеку, что ты рядом.
Ехать до Богом забытой местности нужно около четырех часов на поезде. Сону взглянул на наручные часы. До выезда осталось всего пару часов. Он решил, что лучше приехать раньше, приспособиться к новому месту и со следующего дня начать отсчет до возвращения домой.
К нелюбимой жене и нежеланным детям.
К сожалению, в этом мире иногда случаются вещи, которых ты совсем не желал. Именно это и случилось с Сону, когда он пожертвовал своим гордым одиночеством ради спасения отношений младшего брата с его верной возлюбленной. Именно ради их союза пришлось пасть жертвой брака по договоренности.
Родители Суджон, его нынешней жены, пообещали финансовую помощь семье Сону взамен на достойного мужа. Терять было нечего, поэтому пришлось взять на себя ответственность за этот союз и взять в жены нелюбимую девушку.
Тем не менее, за восемнадцать лет брака у них появилось уже трое детей, двое из которых здоровенные лбы, хулиганы-мальчуганы. А самая младшая, грудной младенец, девочка.
Сону проживал эту жизнь с ощущением, что это все предназначено не для него. Это не его судьба, так почему он проживает этот сценарий? Потому что у него нет другого выбора и выхода. Других предложений о собственном будущем не было.
В браке с Суджон он ничего не потерял. Нет, Сону приобрел высшее образование, интересную работу и много добрых и отзывчивых коллег. Но от чего-то на душе черным пятном расползалась невосполнимая пустота.
Каждую ночь его начал преследовать странный сон. Кажется, один из мальчиков, пастух, это сам Сону. Но он никогда не был сельским ребенком, родился и рос в небольшом городе. Тогда чью историю он видит? По одному единственному сну он составил сказку, которую любит рассказывать соседским детям, а в ответ слышать тяжелые вздохи и шёпот сочувствия к судьбе Ганса. Самому бы узнать, как развернулась судьба для одного пса.
Исходя из снов Сону мог предполагать только об одном. Смерть постигла бедного Ганса. Симпатичная порода, надо будет завести себе такую же. Только вот как она называется?
Сидя на сидении в поезде, около окошка, Сону незаметно для себя задремал.
Робкий мальчик дрожал не от холода, а от судорожных рыданий, накрывших его тело. В свертке из двух рубашек лежало бездыханное тело его любимой собаки. Дабы оставить рядом с ним оставить кусочек себя, Сону завернул ганса в свою парадную рубашку. Мама будет долго ругаться, когда обнаружит пропажу и не сможет выбить из сына толковый ответ.
С листьев дуба падали капли дождя, потоки ветра забирались под хлопчатую рубашку и облизывали дрожащее тело. Для лета эта погода оказалась слишком холодной, что даже в поле никто не вышел на работу. Овцы греются в загоне, больше пес не выйдет с ними на пастбище.
Сону прижимал к себе остывшее тело Ганса, все еще не веря в случившееся. Надежда на его выздоровление была. Самая маленькая, но все равно лелеяла чувствительное сердце мальчишки. Этим утром пес издал свой последний жалобный скулеж, виновато облизал ладони своего любимого хозяина, устало закрыл глаза и больше не просыпался.
Рядом стоял Сонхун и безустанно копал небольшую яму для того пса. Было решено оставить на его могиле венок из полевых цветов, от пыльцы которых Ганс долго и часто чихал. Учитывая то, что он все равно бегал и нюхал их дивный аромат, его все устраивало. Это было необычно умный и опытный пес, самый преданный друг.
— Я люблю тебя. Безумно люблю, — Сону прошептал эти слова в завернутый кулек, прижимая к себе. — Я буду скучать по тебе, Ганс. Ты мой самый лучший друг.
Сонхун молча поставил лопату к стволу дерева и развернулся. По привычке он стер капли пота со лба, но потом понял, что только размазал по лбу коричневую грязь. Что ж, ему не привыкать быть испачканным.
— Сону, пожалуйста, — Сонхун присел рядом и положил свои руки на сверток. — Нам нужно его похоронить. Давай вместе его уложим. Ты проводишь его в последний путь.
Страшно было видеть мертвое тело пса на небольшой глубине, но пришлось бережно уложить его. С каждой секундой количество земли на его теле увеличивалось, а вместе с тем из поле зрения начал пропадать видимый клочок рубашки.
Сону больше не мог сдержать свои рыдания. Голос почти сорвался, когда он начал плакать от вида могилы. Невообразимо, как быстро этот свет покинул Ганс.
Собаку привез из командировки отец и сказал, что специально нашел пастушью породу, очень долго торговался на рынке именно за рыжего симпатягу и как долго гордился своим приобретением. Он хотел, чтобы лучшим другом Сону стал такой же яркий и солнечный пес. Отец выбрал уже взрослого воспитанного пса, чтобы он смог взять в свои лапы пастушество и мог стать большим помощником для ребенка.
Ганс прослужил верой и правдой около семи лет. Именно столько прошло времени с тех пор, как отец ушел на войну и больше не вернулся. Сону был тогда совсем ребенком, едва ли мог понять все ужасы бессмысленного кровопролития, устроенного правителями разных стран.
Только чувствительный пес мог разделить с ним страдания. Он был больше, чем четвероногим мохнатым другом. Он был самым преданным созданием на этом свете. Лучше, чем человек или просто друг.
Сону схватил футболку Сонхуна на спине и потянул к себе, чтобы наконец оказаться в теплых объятиях, унимающих дрожь. Слезы давно смешались с каплями дождя, а рыдания затерялись в звуках ударов капель о листву.
Ожидание финала у этой грустной истории пугало. Сону не помнил ни одного человека с именем Сонхун в своем окружении, но почему в каждом сне появляется только этот парень? Незнакомое лицо, имя, голос.
Сону поправил лямку дорожной сумки на плече, оставил деньги таксисту за поездку до отеля и направился в здание. Отец Суджон позаботился о благополучном проживании зятька. Покуда его дочь счастлива, гордый родитель может быть спокоен и доволен.
По телу пробежались мурашки. В вестибюле кто-то продолжительно сверлит взглядом затылок Сону, но напрямую не подходит и не разговаривает. Но стоило только обернуться назад и посмотреть на стоявшие вплотную друг другу диванчики — там никого не оказалось.
Собственные сны превратились в многосерийный фильм. Хоть каждый день впадай в состояние покоя и жди, чем закончится последующий эпизод. Но у Сону еще остались силы на рабочую деятельность.
Нужно разложить вещи по номеру, осмотреть комнату и выяснить, где там туалет. У него никогда не хватило бы денег на такой отель. Ему даже не стыдно пользоваться финансовой помощью тестя. Черт, сам же захотел, чтобы дочь жила в вечном достатке, так соизволь обеспечить это. Самому же приспичило найти преемника именно в семье Ким. Просто старший член семьи, когда-то очень давно сумел произвести хорошее впечатление о себе и о своих юных сыновьях.
Тяжелый вздох. Почему дверь не отпирается с первого раза? Нужна помощь. Почему на этаже нет ни одной горничной? Спускаться с третьего на первый, а затем обратно подниматься не в его силах. Сону уже не двадцать лет, чтобы бегать вверх-вниз по несколько раз.
— Вам нужна помощь? — голос позади оказался до боли знакомым, но при этом после разворота человек оказался незнакомцем.
Сону уже отвык от присутствия Сонхуна рядом. Все три летних месяца его нигде не было поблизости в селе, даже с мальчишками он не водился. Из-за стеснительности и занятости в собственном доме не выдалось возможности зайти в гости и спросить, где пропадает единственный сын в этой семье.
Вот Сонхуну повезло. Его отец не умер на войне и сейчас занимается воспитанием сына в полной мере. Если быть точнее, то он просто сильно травмировал свою ногу и не смог вернуться в строй даже спустя несколько месяцев.
Если военные действия не прекратятся в скором времени, то эта судьба ждет и Сону. Всех молодых парней отправят на фронт, ложится горсткой трупов на горячих точках. От мысли об этом все тело передёргивало. Даже представить себе сложно, как Сонхун, молодой и крепкий парень, уже достигший четырнадцати лет, может пасть жертвой войны. Это только кажется, что им повезло и до места столкновения железных орудий далеко. Однажды ужасы войны могут добраться и до них, просто сейчас им можно выдохнуть.
Сону слишком часто стал ловить себя на мысли, что Сонхун не по годам умен и красив. Постепенно он перестал выглядеть странно. То есть… Через пару лет он еще подрастет, но лицо уже начало принимать те черты, с которыми он останется до конца своей жизни. К двадцати годам детский жирок сойдет с его щек и четко покажет острую линию скул.
И с каждым днем их разлуки Сону все более болезненно осознает, как же он влюблен в Сонхуна. С его дурацкими шутками, громким смехом и бойкой натурой. Вот абсолютно каждая черта его поведения делает его именно таким прекрасным парнем, какого все видели и знают.
Возможно, его родители смогли выбиться в высшее общество и теперь семейство переехало в срочном порядке. Гадать можно до бесконечности долго, нужно просто один раз поговорить с Сонхуном и спросить у него. Но когда случится их следующий разговор? Сону с волнением лелеял в своей голове возможный будущий разговор и представлял, насколько они будут рады друг другу. Прошло всего-то лишь одно лето.
— Где-то стал пропадать твой друг? — Йеджин застала брата за шитьем его отдельной комнатке, полной пряжи и ниток. — Сонхун?
— Да, странно. Причем его родители всё ещё в селе, — Сону поджал губы и окончательно прижал подбородок к груди. Местные мальчишки слишком часто начали его задирать, а если ответить им грубо, то дело может закончиться побоями.
— Говорят, что он начал ездить в город на работу. Не знаю, сколько ему удалось заработать, — Йеджин равнодушно пожала плечами и с прищуром начала рассматривать брата. — Когда узнаешь у него, где он пропадал, мне не забудь рассказать. Мне любопытно.