Вопреки всему

      Я проснулась в пустой постели. В душевой лилась вода. На плитке стоял свежесваренный кофе. В открытое окно влетал лёгкий ветерок.       Я сладко потянулась, подтянулась на руках до примятой подушки и уткнулась в неё носом. Запах Эрика дразнил. Я лежала так, пока вода не выключилась в душевой, заставляя меня реагировать.       Я резко села, подобралась к краю кровати, спустила ноги. Сижу.       — Уже проснулась? — Эрик вышел, по пути запахивая на бёдрах полотенце. Прошёл мимо меня в сторону плитки. По пути подцепляя моё полотенце. — Давай в душ.       Он кинул полотенце мне. Я поймала, встала и скрылась в душевой, закатывая дверь до щелчка.       А где же утренний поцелуй? — подумала я, раздеваясь и включая воду, стараясь не замочить волосы.       Теперь у меня было время разглядеть всё, что стояло на полочках. Бритвенные принадлежности, зеркало, затянутое паром, бутылка шампуня, зубная щётка, зубная паста.       Последнюю я выдавила себе на палец и так и почистила зубы. Мятный вкус был не резок.       Досуха обтёрлась полотенцем, оделась и вышла из душевой. В два шага настигла кровать и прыгнула в неё, перебираясь по ней в сторону своих ботинок. Натянула носки и сунула ноги в обувь.       Эрик стоял у кухонной плитки и, попивая кофе, наблюдал за моими действиями, улыбаясь. Вторая кружка стояла с ним рядом на столике. Я встала и подошла к нему. Эрик подал мне кружку. Я хлебнула чёрной горькой жижи.       — А сливки есть? — подняла на него взгляд.       Эрик отрицательно качнул головой.       — А сахар?       Он повернулся к навесному шкафчику, открыл нижнюю секцию и достал жестяную банку. Поставил передо мной, открыл крышку. Слегка пододвинул меня в сторону, открыл ящик стола и вынул для меня чайную ложку, вручая.       — Спасибо, — улыбнулась я.       Теперь он смотрел, как я черпаю уже третью ложку и мешаю её в кофе.       — Это же чертовски сладко выйдет, — заметил он.       — Но вкусно, — я сделала три больших глотка.       — Сластёна.       — А шоколадный кекс есть? — я отсела на стул.       — А ты охотлива до шоколада, я смотрю, — улыбнулся Эрик и подошёл к низкому холодильнику. Заглянул в него и достал узкий брикет, вручая мне.       — Это что? — взяла я в руки, разглядывая золотистую упаковку.       — Шоколадный батончик.       — О! Шоколадка! — я тут же зубами вскрыла её, выталкивая плитку и откусила кусочек. Шоколад таял во рту. Был божественного вкуса. Я зажмурилась. — Вкуснотища! Будешь?       Я протянула Эрику брикет.       Он поморщил нос, отрицательно качая головой.       — Не, я эти сладости не люблю, — ответил он, — она вся твоя.       — А почему держишь в холодильнике? — поинтересовалась я.       — Для таких сластён, как ты, — ответил он, допивая кофе и отставляя чашку на стол. Прошёл мимо меня к шкафчику, снимая полотенце. Меня чуть инфаркт не хватил, а рука едва не выронила батончик, когда голый зад Эрика предстал передо мной во всей своей красе. Я поспешила отвернуться, краснея и изучая серую стену над кухонной плиткой.       — Долго не смакуй. Через полчаса выезжаем, — Эрик выдернул меня из оцепенения и я, отставляя пустую кружку в сторону, дёрнулась к своим вещам.       Эрик был одет в штурмовую форму и, сидя на кровати, зашнуровывал свои ботинки.       Я пулей влезла в свои штаны, стянула с себя футболку, надела свою майку, набросила куртку на плечи и села перешнуровывать ботинки. Меньше, чем через пару минут, я была готова. Довершением картины был наполовину съеденный шоколадный батончик, который я сунула себе в боковой карман штанов, куда обычно затыкала лезвия.       — Стратегический запас? — кивнул он на шоколадку и пошёл к выходу. — Идём.       Эрик пропустил меня вперёд, вышел следом и закрыл дверь.       Мы шли вместе по коридору. С Эриком без конца здоровались бойцы. Мимо нас проходили отряды к платформе, откуда поезд развозил утренние патрули по городу.       Мы с Эриком ушли в другую сторону. Ответвление коридора привело нас в оружейный арсенал. Там же была экипировка. Служба охраны кивнула Лидеру и взглянула на меня.       — Идём, — Эрик завёл меня внутрь помещения. Прошёл к стойке, где располагались штурмовые винтовки. Взял одну, перепроверил магазин, быстро осмотрел ствол и отдал оружие мне. Взял вторую винтовку, проделал с ней то же самое и, оттянув ремешок с приклада, повесил оружие себе на плечо.       — Теперь куртка, — сказал он, поворачиваясь в сторону одежды. Пробежался быстрым взглядом по полкам и достал одну, разворачивая, приложил плечами к моим. — Должна подойти, примерь.       Я отложила винтовку в сторону, сняла свою куртку и надела штурмовую. Она оказалась тяжелее из-за пластин защиты на спине и груди, а ворот частично защищал шею.       Эрик помог мне затянуть хлястики на рукавах и придирчиво ещё раз меня осмотрел.       — Хорошо. Идём.       Мы вышли из оружейного арсенала. Эрик отметил меня и комплект оружия в журнале охранника, и мы двинулись вдоль по коридору. Я думала, что к поезду, но вышли мы в гараж, где стояла вся спецтехника. Эрик подвёл меня к лёгкому бронированному джипу, сел в кресло водителя и велел мне занять место рядом. Я обошла машину спереди и села в кресло рядом с водительским, укладывая винтовку себе на колени. Винтовка Эрика лежала между нашими креслами.       Мы пристегнулись. Эрик взял ключи, всунул их в систему зажигания, провернул, и машина утробно заурчала. Рукой он сдвинул рычаг управления и джип стронулся с места.       Машина покинула КПП, выкатила на широкую пустынную дорогу и, набирая скорость, понеслась по центральной улице города.       Мимо проносились дома, деревья, люди разных фракций, встречались военные патрули.       Некоторое время мы ехали молча и за всё это время нам встретилась всего одна бронированная машина Бесстрашных. Широкие дороги были пустынны.       Мы быстро достигли стены, остановились на КПП. Эрик кивнул на меня, когда охранник с оружием подошёл к нам, козыряя перед начальством.       — Лидер, — произнёс тот.       — Неофит со мной, — произнёс Эрик. — Пропускайте.       — Есть! Пропустить! — отчеканил тот и кивнул в сторону ворот.       Железное полотно дрогнуло и медленно поползло вверх, издавая скрежет металла.       Ворота охраняли вооруженные до зубов бойцы в штурмовой форме, довольно зрелые мужчины, судя по лицам, не год назад покинувшие учебку.       — Сколько бойцов насчитала? — спросил меня Эрик, когда мы миновали пост и машина уже катила по загородной пыльной дороге, периодически подскакивая на кочках.       — Десять.       — Правильно, — кивнул он. — Снайперов сколько?       — Трое.       — Правильно.       Он мельком глянул на меня с улыбкой, и мы снова ехали молча. Я не знала, о чём говорить с Эриком, и оценит ли он это, но всё, что я видела вокруг, занимало меня куда больше, чем желание поговорить.       Мы ехали по дороге, никуда не сворачивая. Холмистая местность сменилась равниной. Огромный ржавый корабль, лежа на боку, неожиданно показался со стороны Эрика, вырастая в размерах, приковывая моё внимание.       Он находился на том же расстоянии от стены, что и в симуляции.       — Так он настоящий! — выдохнула я с удивлением, вытягивая шею, чтобы рассмотреть его лучше через стекло машины.       — Ага, — кивнул Эрик. — Хочешь увидеть его изнутри?       — А можно?       — Сейчас подъедем.       — Но там же болота! — схватилась я за ободок руля, препятствуя обороту, когда Эрик свернул с дороги в поле.       — Болото в стороне. Доверься мне. Я эти места хорошо знаю.       Я кивнула и убрала руку.       Машину трясло и подкидывало. Корабль разрастался в размерах и вскоре занял собой всё свободное пространство, представ перед нами махиной с ржавым металлическим корпусом и пробоинами по нижнему борту с зияющими чёрными дырами.       Эрик заглушил мотор, вынул ключи и сунул их себе в карман. Взял винтовку и снял её с предохранителя. Я сделала так же.       — Здесь обычно чисто, но помня случай у стены, никогда не лишне держать палец на спусковом крючке, — сказал он как бы между прочим, и первым покинул машину. Я вышла следом, двигаясь от Эрика на расстоянии вытянутой руки в полшага вправо.       Мы вошли в темноту разрушенного корабля. Эрик включил на своей винтовке фонарик, полуобернулся и, протянув руку, включил на моей винтовке такой же. С ним путь стало видно чётко. Я светила в пол, чтобы не споткнуться, Эрик светил прямо, выхватывая рваные края металла, вогнутые внутрь.       Мы молча проследовали по переброшенным мосткам наверх.       Внутри корабля было ощутимо прохладно. Где-то сверху задувал ветерок, раскачивая серую ветошь над головой. Эрик отодвинул её в сторону и прошёл дальше.       Мы оказались с ним на развилке. Оба коридора удалялись по наклонной вверх. Эрик глянул в оба направления и повернулся ко мне.       — У корабля были следы, возможно, свежие. Нужно разделиться, — шепнул он и протянул руку, касаясь моего плеча. — Это рация. Отжимаешь кнопку, говоришь. Волна настроена на мою. В случае обнаружения угрозы отступаешь, ищешь укрытие, вызываешь меня. Поняла?       — Да.       — Без геройства, Крис. Я иду прямо, ты направо. Встречаемся внизу.       Я кивнула, и мы разошлись.       По металлическому настилу я ступала очень тихо, с пятки на носок, стараясь не издавать шума, освещала себе путь светом от винтовки. Палец лежал на скобе, готовый в любой момент дёрнуть за спусковой крючок. Плотно прижимая приклад к плечу, я не спускала взгляда с мушки. Свет рассекал темноту, выхватывал причудливые тени мёртвого корабля. Проржавелые стены, местами с гнёздами торчащей проводки. С корабля давно было снято всё ценное. Местами на полу валялось тряпьё. Мне попалась жестяная миска.       Вдруг впереди что-то прошмыгнуло. Я замерла, свет забегал по стенам. Всё стихло. Я двинулась дальше и по сантиметру выставляя ствол винтовки, резко завернула за угол, натыкаясь на детский силуэт. Ребёнок, лет десяти, пятился от меня. Я прибавила шагу. Он упал, вскочил на ноги и бросился наутёк. Я побежала следом, преследуя его и ворвалась в комнату, полную людей. Дряхлый старик сжался в углу, закрывая голову руками, трое детей вжимались в стены. На всех были лохмотья. Обросшие и грязные, перепуганные до смерти. В комнате пахло затхлым, кислым и чем-то протухшим. Из дыры сверху лился свет.       Я выставила жест рукой, чтобы никто из них не издавал ни звука. Выключила фонарик на винтовке, надела ремень себе на плечо и задвинула винтовку себе за спину, продолжая держать руку.       Поднесла палец себе к губам, запрещая всем говорить.       Моя рация ожила, голос Эрика вспорол тишину.       — Приём. Крис, что у тебя? Приём?       Я поднесла руку к плечу, нащупывая маленькую коробочку, нажимая пальцем на кнопку, ответила:       — Приём. У меня всё чисто. Приём.       — Приём. Жду тебя у машины. Конец связи.       Мой глаз выхватил движение со стороны. Я отскочила в сторону от занесённого над моей головой кулака и двинула человека болевым приёмом, заламывая ему руку. Повалила на пол и вжала коленом в поясницу. Мужчина застонал.       — Это было неразумно, — угрожающе прошептала я.       — Папа, — раздался тонкий голосок из глубины комнаты.       — Скажи им замолчать или мой друг здесь всех перебьёт, — прошипела я угрожающе.             Мужчина поднял голову и шикнул на малышню.       Я отпустила изгоя и отошла. Он рванул к детям, сгрёб их в охапку и попытался собой заслонить от меня.       Бородатый обросший мужик в одежде, отдалённо напоминающей кроем форму Бесстрашных. Он был невооружённым, при беглом взгляде.       — Не трогай нас, — прятал он глаза в пол.       — Я и не собиралась.       Я развернулась уйти, но достала шоколадку из кармана штанов и вернулась, протягивая её мужчине. Батончик с моего утреннего перекуса.       — Я Бесстрашная, но не бессердечная.       Он принял батончик и коротко кивнул мне, разламывая сладость и раздавая малышне.       — Спасибо.       — Сидите тихо, пока мы не уедем.       Я вернулась к выходу и скорым шагом направилась назад, не включая фонарик. Дорогу было видно. Мои глаза привыкли к полутьме.       Я видела нищету и голод. Эти люди боялись Бесстрашных. Они боялись меня.       Я постаралась успокоиться и придумать легенду про крысу, которую я преследовала, пока та не скрылась в дыре.       Эрик ждал меня у машины, присев на край капота и сложив руки на груди. Его винтовка свисала с плеча.       — Ты долго.       — Я преследовала крысу. Жирнющую такую, — развела я руками в стороны.       Он улыбнулся.       — И где крыса?       — Скрылась в стене.       Он рассмеялся.       — Ладно, едем.       — Куда?       Я села и пристегнулась, укладывая винтовку на коленях.       — Домой.       Эрик завёл джип, сдал назад, развернулся и выехал на дорогу. Я бросила прощальный взгляд на корабль.       — Понравился? — спросил Эрик, видимо заметив, что я провожаю его взглядом в боковом зеркале.       — Нет. Я думала, что внутри он другой. А он прогнивший и пахнет не очень.       — Двести лет пролежал, — ответил Эрик.       — Да. Долго… А ведь когда-то плавал, бороздил океан или там море.       — Море, — рассмеялся Эрик, — Озеро Мичиган он бороздил. Здесь не было моря.       — Да какая теперь разница, — вздохнула я, глядя на бескрайнюю равнину. Эрик повернул ко мне голову.       — А ты никак по воде скучаешь?       — Скучаю иногда.       — Знаю. Наводил справки, — повременив, сказал он.       — Правда?       — Да. Третий юношеский разряд по плаванью, — улыбнулся он. — Ты поэтому физически выносливая и так быстро поднялась в турнирной таблице.       Я вздохнула.       — Врач рекомендовала мне плаванье. Сказала, что во Фракции есть бассейн.       Я посмотрела на Эрика. Он улыбнулся, но промолчал.       — Так есть бассейн?       Он рассмеялся.       — Нет? — подталкивала я с ответом.       — По сути нет. Он для детей, метровой глубины. Размером три на три. Взрослым там не то, что не раздолье, а сущее наказание.       — Зачем тогда врач советовала там плавать?       — У неё такое чюйство* юмора, — смеялся Эрик до слёз. Потом посмотрел на меня, добавляя, — ничего, привыкнешь.       На такой весёлой ноте мы въехали через пропускную систему северных ворот, оставляя стену позади и покатили в город.       Я всё думала об этих несчастных на корабле: о мужчине, который защищал детей, о старике. Я не видела женщину этих детей.       И что бы сделал Эрик, если бы он, а не я, нашёл этих людей? Не хотела даже думать об этом.