По нулям

–Эй, Хун Фон Срань или как там тебя,– громко проговариваю я, подходя к мужчине азиатской внешности. – Ким Хонг-Джин,– начинает он, но безуспешно – Да, мне насрать,– отмахиваюсь я рукой и следом убираю обе руки в карманы куртки,– Риджбек сказал, что я работаю с тобой на этой миссии. Вот, пришла посмотреть, что ты за хуй такой.       Узкие глаза мужчины осматривают меня с ног до головы пару секунд и даже, кажется, сужает свои глазки ещё сильнее. Щёлки только две остались. На лиса похож, прям пиздец. – У тебя всегда изо рта одно дерьмо льётся или сегодня день какой-то особенный?,– наконец спрашивает Ким, скрещивая руки на груди. – У меня просто на тебя воображаемый хуй встал, вот я так и показываю свою симпатию,– с ухмылкой заявляю я, понимая, что напарник-то мой не из обидчивых или нежных людишек. Заебись, сработаемся. – Сорян, членодевки не по мне,– насмешливо произносит кореец, а затем протягивает мне руку,– Хоранги. – Ким, Хонг-Джин, Хоранги. Нахуя столько имён? Шифруешься?,– продолжаю я, переводя взгляд с руки мужчины на его глаза, которые уже приняли привычную «не такую охуеть узкую» форму. – Хоранги – это позывной. Ты до такого просто не доросла,– отвечает Ким, указывая на нашу разницу в росте протянутой рукой.       Пидор узкоглазый. Но прикольный. – Да, мне просто не нравятся эти выдуманные имена. Чувствую себя какой-то проституткой, типо Анжела или Алиса,– явно выёбываясь, произношу я, наконец пожимая руку Хоранги,– Саша. Просто Саша. Можно вставать на колени и приветствовать меня, если очень сильно хочешь.       Хоранги посмеялся, пожимая мне руку. – Хуй тебе, солнышко, я предпочитаю, когда девушки передо мной на коленях стоят. На уровне..,– он смотрит вниз, в район своего паха,– ну тебе, я думаю, самое то будет. Прям идеально в уровень паха попадёшь с ростом.       Я самодовольно усмехаюсь и, проходя вперёд в комнату арсенала, слегка ударяю Кима по плечу. – Пойдём, лис, понадеберём себе классных пушек,– проговариваю я и завожу руки за голову, складывая их там и чуть откидываясь на них затылком.       Забавное дело: обычно после моих подобных приветствий меня смело слали нахуй абсолютно все, с кем я до этого работала. Или же проявляли агрессию, пытаясь заткнуть меня. Но не Хоранги. Не послал, так ещё и язык острый, что, конечно, бесит немного, но зато он не пытается строить из себя оскорблённую невинность. – Я слышал, тебя в пару вообще ни с кем не ставят,– донёсся голос Кима из-за моей спины, пока мы шли по арсеналу в сторону расположенных там шкафов с оружием. – Ага. Ссыкуют все работать с такой охуенной, как я,– отзываюсь я, чуть поворачивая голову в сторону корейца. – Думаю, проблема в том, что ты бросаешься на всех, как дикая псина,– с наигранной задумчивостью проговаривает парень, явно ухмыляясь под маской, которая скрывает половину его лица. – Или в том, что они ссыкуют,– продолжаю я.       Мы подходим к шкафам, открываем их и методично начинаем подбирать себе оружие.       Наша цель – посодействовать вооруженным силам США в Ираке и помочь им ликвидировать террористическую группировку. Так что выбор оружия очевиден – берём всё, что стреляет. Во всяком случае, такой логикой руководствуюсь я. Мне оно нахуй не надо – если меня застанут врасплох тем, что у меня была неподходящая для ситуации пушка. Лучше буду материться и поносить всё на свете, таща на себе экипировку, чем встряну в какую-то залупу и не смогу из неё вылезти. – Сколько ты в КорТаке?,– спрашивает Хоранги, осматривая пистолет-пулемёт и откладывая его в сторону. – Полтора года или типо того. А ты?,– спрашиваю я, примеряясь к SCAR-H – автоматической винтовке. Удобная, классно лежит в руках и не тяжёлая, как стадо баранов. – В районе 5 лет,– отвечает мне Ким,– и что же привело такую заблудшую душу в нашу богодельню?       Кореец с чувством юмора. Сука, не будь ты таким узкоглазым, я б тебя прям здесь оседлала бы и… Кхэм. Но нет. Не люблю азиатов. Не в моём вкусе. – Да так. Мимо проходила. Посмотрела на вашу ущербную компанию и..,– проговариваю я, поворачивая голову к мужчине с самодовольной улыбкой, натянутой на всё моё прекрасное личико. – И решила, что ты сюда отлично впишешься?,– с насмешкой спрашивает Хоранги, смотря на меня сверху-вниз. – Сука ты узкоглазая, договорить-то дай,– недовольно произношу я, морща нос. – Я думал, ты уже договорила,– хмыкает Ким, подкидывая в руках автоматическую винтовку М-4. Неплохой выбор, кореец.       Мы тратим где-то ещё минут десять, подбирая соответствующее вооружение, и по итогу выглядим так, будто бы собрались в одиночку штурмовать Белый Дом. Хотя, с такими-то пушками и навыками мы б вполне могли. Скорее всего, безрезультатно, но за попытку, как говорится, денег не берут. – Слышь, Лис,– обращаюсь я к Хоранги, напрочь игнорируя тот факт, что у него уже есть прозвище. Мне похуй, я своё придумала,– а нахуя двоих посылают? Если американцы нихуя не могут, то было бы логично посылать отряд, а не двух, пускай охуенно и пиздатых, но всё же двух долбоёбов с КорТака.       Ким смотрит на меня, очевидно, думая, стоит ли ему послать меня нахуй за «Лиса» или нет. – Будешь меня лисом звать, я стану называть тебя бешенной сукой,– проговаривает мужчина, закидывая на плечо ремень от снайперской винтовки.       Я цокаю языком и морщу нос. – Не станешь. Слишком долго. Тебе будет дохуя лениво столько букв произносить,– ухмыляюсь я, уже всем корпусом поворачиваясь к корейцу. – Твоя правда,– говорит он и даже, кажется, задумывается,– будешь «Моги». Это с корейского переводится, как комар. Такая же мелкая и надоедливая, как комар.       Клянусь, блять, всеми богами – эта сука ухмыляется под своей ебучей маской. Я аж охуеваю с его идеи, что прекрасно видно на моем лице – я-то не поехавшая, чтоб мордашку свою скрывать. – А ты, часом, не охуел ли?,– вскидывая брови, спрашиваю я. Рука инстинктивно тянется за ножом, который лежит в кармане на правом боку.       Ким предупредительно цокает языком, видя моё движение. – Нравится Лисом называть, люби и Моги зваться в ответ,– заумно произносит Хоранги, и я во второй раз охуеваю.       В первые в жизни кто-то умудрился меня обставить в колких выражениях и подъёбах.       Чаще всего, на меня раздражались, испытывая непреодолимое желание сломать мне что-нибудь в ответ на моё пиздёжь. Следующая по численности группа была для тех, кто пытался как-то сыграть в ответку – слабо, натянуто и нихуя не интересно. Ещё меньше было тех, кто мог хуярить подобными подколами со мной на равных. Но чтобы обыграть меня на этом поприще языкоблудия? Нихуя такого не было. – Хуй с тобой,– недовольно фыркаю я и начинаю забирать всё набранное для себя, любимой, оружие,- так что по поводу моего вопроса? – Так-то лучше, Моги,– самодовольно произносит Ким, явно довольный своей победой,– а насчёт вопроса – Риджбек говорил, что там, помимо нас, будет ещё кто-то из наёмников. Просто мы будем делать своё дело, а они – своё. – Просто они обосрутся, а мы нет,– ухмыляюсь я, слегка, едва ощутимо, ударяя кулаком в грудь Хоранги. Что-то типа жеста дружелюбия. Нетипично для меня, но этому узкоглазому повезло.       Сразу после этого я направляюсь на выход из арсенала. Картина, конечно, пиздец ржачная: за спиной снайперка, на шее за ремень подвешена автоматическая винтовка, в правой руке пистолет-пулемёт, а в левой – дробовик. Кто скажет, на кой хуй я всё это набрала? Никто не скажет. Но я лучше так буду таскаться, как я и решила. На месте разберёмся, куда и что распихивать. – Броники и разгрузку уже в вертолёт погрузили,–окликает меня Ким, который даже с места не двинулся,– пошли на взлётную, если не хочешь слышать ворчание пилота за опоздание всю дорогу.       Я останавливаюсь, резко разворачиваясь на голос Хоранги. А раньше ты, сука, сказать не мог? А не когда я почти дошла до шкафов с экипировкой? «Сучий кореец. Ну ладно. Сработаемся.»

***

      Мы загрузились в вертолёт. Ну, как загрузились.       Видели когда-нибудь бабок с баулами, которые идут с рынка? Вот, мы также выглядели. Ладно, блять, так выглядела я, потому что Хоранги с его ростом и телосложением выглядел чуть лучше.       В общем, мы сели в вертолёт, разложив оружие на сидениях рядом с нами. Ким сидел напротив меня, вальяжно откинувшись назад и расставив ноги, а я закинула руки за голову и вытянула ноги вперёд, откидывая голову назад. – Сколько нам лететь?,– спросила я у пилота достаточно через тактические наушники. – Два часа. Плюс-минус 10 минут в зависимости от погодных условий,– проговорил мне в ответ мужчина.       Сука, два часа. Два часа в вертолёте, где даже ни поссать, ни покурить нельзя. Про последнее – я проверяла. Мне дали пизды. Не в прямом смысле, а в моральном. Сначала пилот, а потом ещё и Риджбек отчитывал, как пиздюшонка какого-то. С тех пор я старалась не спорить с пилотами, потому что те, в отличии от членов КорТака, с которыми я работала на миссиях, не телились и пулей летели к командиру. – Скучно-о-о-о,– протянула я так громко, что даже, кажется, перекричала рёв вертолёта,– эй, Лис, говори со мной.       Я слегка пнула Кима ногой, привлекая внимание мужчины. Тот медленно опустил взгляд на меня, так как до этого разглядывал что-то в верхней части вертолёта. – Чего тебе, Моги?,– снисходительно, как с ребёнком, заговорил Хоранги, а следом получил следующий пинок по икроножной мышце. Я не била в полную силу, даже не собиралась, хотя во второй раз приложила чуть больше силы. – Говори со мной, хуйня ты глазастая,– уже более требовательно и недовольно проговорила я.       Ким стал отдалять свою ногу от меня, а я продолжала тянуться за ней, почти полностью сползая со своего места. – Наебнёшься же,– проговорил кореец, наблюдая за моей раскоряченной позой.       Я демонстративно убрала руки от сиденья, упираясь в него теперь только лопатками. Одна нога моя стояла, упираясь в пол, а вторая тщетно пыталась дотянуться до Хоранги. Почему тщетно, если ширина вертолёта не такая уж и большая? Потому что этот уебан пересел, а мне было слишком лень вставать. Да, и подниматься с такой позы было сложнее, чем можно себе представить. Проще было опуститься на пол, а с него уже встать.       Этот театр одного актёра – очень приятно, дамы и господа – продолжался ещё пару минут, пока не наскучил мне. – Ну и иди нахуй,– недовольно пробормотала я, опускаясь на пол, а затем садясь обратно на своё место.       Я пошарилась по карманам и достала свой телефон. Не часто я в нём сидела, в основном, используя его как способ связи с Риджбеком и…всё. Ну, больше никто не додумался до такой тупой идеи, как обменяться со мной номерами. А ещё в моём телефоне было дохренища, просто охуеть, как много всяких разных картинок: фотки чего-то смешного, что я увидела в жизни, мемы, приколы из Интернета – всё бережно находилось, сохранялось и держалось в памяти телефона исключительно ради вот таких вот скучных моментов. – Воу, какая у тебя довольная лыба. Так и не скажешь, что на всю голову отбитая,– с ухмылкой заявил Хоранги, усаживаясь обратно на своё место, напротив меня. – Я буду считать, что ты меня оскорбил,– проговорила я, не отрывая взгляда от экрана телефона. – Считать, я так понимаю, до трёх будешь,– продолжал кореец, но уже начал заинтересованно поглядывать в мой телефон,– давай, показывай. Я ж вижу, что тебя сейчас порвёт к чертям от желания показать мне какую-то хрень.       С хренью Ким угадал. Попал, так сказать, в точку.       Я продемонстрировала ему фотографию двух…собак, которые обнюхивали друг другу задницы. Судя по моим попыткам сдержать смех – я находила это очень смешным. Судя по скептическому взгляду корейца – он был обратного мнения. – И что это?,– медленно и со вздохом произнёс парень, стараясь не начать смеяться, но не потому, что ему было смешно с фотки. Ему было просто смешно с моей реакции на неё. – Это две псины у нас на базе гуляют. Я хрен знает, откуда они, но у них есть только два варианта общения: они либо нюхают друг другу задницы, либо пытаются за эти задницы друг друга укусить,– произнесла я, листая фотографии и подтверждая только что сказанное,- я им и имена придумала, кстати.       Хоранги хихикнул из-под маски, и это сдавленное «хи-хи» угрожало перейти в смех. – И как же их зовут?,- сдерживаясь, спросил мужчина. – Бав и Вадим. Почему Вадим? Потому что, блять, Вадим. Почему Бав? Потому что этот четвероногий хуй вместо «гав» реально лает на первую с буквой «б» в начале. Хрен знает, почему,– с усмешкой произнесла я.       Либо у Хоранги было такое же отбитое чувство юмора, либо идиотизм заразителен, потому что иначе я не могу объяснить, какого хуя спустя секунду после моих слов мы ржали, как два обгашенных уебана. – И много у тебя там такого?,– спросил кореец, успокаивая свой смех. – У меняя где-то была фотка, где ебутся олени,– абсолютно серьезно произнесла я, ища именно эту фотографию в своей галереи. – Не-е-е-ет,- недоверчиво протянул Ким, хмуря брови,– ты что, по всему лесу бегала в поиске спаривающихся животных? – Конечно. Знаешь, у меня хобби такое – фоткать всё, что ебется. Так что, в следующий раз, когда захочешь кому-то присунуть – посмотри вокруг, чтоб убедиться, что я тебя не фоткаю,– мои слова буквально были насквозь пропитаны сарказмом, который я даже не думала скрывать. – Ну, во-первых, под ноги я уж точно посмотрю в первую очередь,– проговорил Ким, посмеиваясь,- а во-вторых, возникает вопрос. Ты когда-нибудь снимала хоум-видео?       Я аж взгляд от телефона оторвала, поднимая его на своего напарника. – Что?,– проговорила я, пытаясь въехать в смысл шутки. – Что?,– невинно переспросил Хоранги, явно ухмыляясь под своей маской.       А потом я въехала. И ещё как въехала. – Да пошёл ты нахуй,– с возмущение проорала я, хмурясь,– я с азиатами не ебусь, у вас член даже в микроскоп не разглядеть. – А ты так много азиатских членов видела?,– продолжал Ким, усмехаясь.       Я на мгновение задумалась. А если я скажу, что видела их больше, чем он, то это будет считаться оскорблением или нет? Я просто, блять, как-то не задумывалась об этом никогда. – Сужу по статистики из Интернета. Знаешь, там выставляли средний размер члена. И ваша братия, увы, нихуя не на первом месте,– проговорила я, убирая телефон и скрещивая руки на груди. – А нахуя ты вообще это искала? Что, будешь теперь по базе ходить и мужика себе выбирать в зависимости от того, из какой он страны и какой национальности? Это расизм, Моги,– с наигранным осуждением в тоне проговорил Хоранги. – Ой, блять, много чести для какой-то болтающейся сосиски. Выбирать ещё. Вот чего,– фыркнула я.       Примерно на этом «хуева» тема была закрыта. Хотя бы потому, что нам особо и добавить-то нечего было. У меня, конечно, ёбнутое чувство юмора, но затирать одну тему до дыр шутками было скучно даже для такой отбитой персоны, как я. – А кто у нас главный, кстати?,– внезапно спросила я после пары минут тишины. – Я люблю, когда женщина снизу,– тут же ответил Хоранги, усмехнувшись. – Я, блять, в твоих предпочтениях даже не сомневалась, Лис ты драный. Но я спрашивала не про то, кто кого ебать в жопу будет. Я про звание,– огрызнулась я, чем вынудила корейца усмехнуться ещё раз. – Я за званием не гонюсь, так что хожу в сержантах. А ты?,– он приподнял брови, а я же самодовольно ухмыльнулась. – Ну, что ж, я поздравляю тебя, мой корейский друг. Сегодня будет первый день в твоей жизни, когда тебя раком поставит девушка, потому что я лейтенант,– я даже оскалилась и подалась чуть вперёд, смотря в глаза Хоранги,– а это значит, что я тут главная.       Ким, кажется, даже не прекращал усмехаться под маской и тоже приблизился ко мне. Пару секунд мы так и смотрели друг на друга, после чего щёлкнул меня по носу. – Раком ты меня не поставишь, Моги, а приказы нам всё равно отдадут американцы, так что уйми свои фетиши с женским доминированием,– проговорил парень и откинулся назад. – Ой, да ладно тебе,– протянула я, закидывая ногу на ногу,- просто признай, что я тебе уже нравлюсь. – По нулям,– с ухмылкой ответил Ким.       Не, блять. Это вызов. Не то, чтобы этот азиатский хуй мне понравился, но он явно был мне симпатичен хотя бы чувством юмора и умением парировать мои насмешки, так ещё и накидывать сверху, окуная меня в моё же дерьмо. Я, сука, заставлю его признать, что ему тоже нравится со мной говорить.       Тупо? Да. Но я ёбнутая, мне можно хуйнёй страдать.