Искренне стараюсь быть хорошим

К трясущимся рукам тянется чужая, протягивая какие-то таблетки. Но Немо не принимает этот «подарок». Слышится чужой раздраженный вздох. — Шпион, зачем ныть тогда, если ничего принимать не хочешь.. — злится Яков, явно не зная, что человек может ловить панические атаки и нуждаться в обычной человеческой поддержке. — Как же с тобой трудно. Блондин от стресса и нервов в один момент начал плакать, а Яков не знает, как ему помочь. Он сам-то не плакал при ком-то, да и вообще перед ним никто этого не делал, а плачь шпиона только до чертиков раздражал. Лицо Якова не выражало особого сочувствия. Нашел алхимик валерьяны, вот и принес парню, думая, что поможет.  Тот лишь закрыл лицо руками, навзрыд плача. Стало страшно, что их увидят, ведь подумают, что Яков что-то сказал или сделал Немо, а виноватым ему не очень хотелось быть. Но сказать, что блондин просто с ни с того ни с сего начал ныть тоже нельзя было, они не поверят. Это был отличный момент, чтобы научиться эмпатировать, чем Яков и воспользовался. Но это десятое дело, нужно было парня как-то успокоить, а как - даже сам Немо не знал. Или знал, но не озвучивал. Лишь издавал частые всхлипы, глотая воздух и сидя на пыльном полу кастеляной. Яков попытался воспользоваться одним из способов со своей головы - заставить его говорить. Хоть что-то. — Шпион, — начал сероволосый. — Говори со мной», — в тот же миг руки были убраны с лица, чтобы посмотреть на Якова и осознать, что это совершено по-идиотски.  — Блять, о чем.. — говорил со слегка дрожащим голосом. Зажмурился, поджал губы, выпуская из глаз новую дорожку слез. —  Не м-можешь ты.. по человечески.. Дурак. — Щас допиздишься - вообще уйду, — отвечает, огрызаясь. Слышится тихий, долгий вой. — Ну не-е-ет. Немо не знает куда себя деть: хотелось убить Якова, себя, обняться и уснуть. Навязчивые мысли лезли в голову, щеки горели, голова пульсировала, а губы жгли. Руки снова трясло, а колкие фразы алхимика делали свое дело, добивали сильнее, будто собеседнику на него абсолютно плевать, чему бы Немо уж точно не удивился. Слезы снова полились из глаз, заставляя поджать губы и зажмурить глаза.  — Ты знал, что отсутствие смысла жизни кроется в самом странном его смысле? — спрашивает Яков, ловя удивленный взгляд.  —  Ты знал, что люди, при виде плачущего, начинают его утешать? — задает встречный вопрос Немо с сарказмом.  —  А я не утешаю?  —  А что для тебя утешение? — нервно задает вопрос, глотая воздух. Яков не отвечает. —  Когда людей утешают, и-их обнимают, говорят приятные слова.. —  Ага, еще че?, — отвечает алхимик, усмехаясь. Немо отводит взгляд с обидой.  — Нельзя же быть таким бесчувственным.  — На себя погляди.  — Ха-а?! — переводит резкий взгляд на Якова. — Я бесчувственный? — ком сильнее подступил к горлу. Кулак потянулся ударить чужую руку, но ее успели убрать, от чего рука Немо ударилась в деревянный пол. Руки снова накрыли лицо, закрывая, чтобы слез новых видно не было. Тело слегка трясло.  — Прости, — послышался еще громкий всхлип.  Немо кладет ладонь на пол, чтобы опереться, ведь теперь голова смотрит наверх, в потолок. Лицо опухло, губы тоже, глаза покраснели. Внезапно рука, лежащая ровно, чувствует чужое прикосновение, отдающееся мурашками. Не поверив ощущением, блондин поворачивает голову к Якову, замечая безразличие в его лице. Чужая ладонь ложится на другую, постепенно начиная переплетать свои и чужие пальцы вместе. Немо рот в удивление раскрывает, но молчит. Глаза болят, а его притягивают, аккуратно, будто боясь спугнуть, хотя тут надо еще задуматься, кто кого должен бояться, накрывают спину руками, а на плече теперь лежит чужая голова.  — Я-яков.  — Шш, заткнулся, — шепчет в шею угрожающе, но так заботливо.  Теперь у Немо куда больше вопросов чем раньше: плакать почти не хотелось, а в груди разлилось странное чувство. Обнял в ответ, вдыхая кофейный аромат чужой рубашки. Желание поцеловать Якова росло с каждой секундой. Голова не давала соображать самостоятельно. Ебучая биполярка. Парень прижимался, оставшиеся слезы впитались в рубашку чужую. Не верилось в происходящее. — Поцелуй меня, — вылетает из уст персиковолосого необдуманно. Бояться нечего. Откажет? Ну и хуй с ним. Не откажет? Пидорас.  Яков вздрагивает, пытаясь переварить услышанное, но просьбу выполняет. Он слегка отстраняет парня от себя, смотря в чужие заплаканные глаза. Маску снимает, оставляя висеть на одном ухе. Смотрят в глаза друг другу. Лица приближаются, веки слегка прикрыты. «Истеричка», — шепчет Яков, на что уголки губ Немо приподнимаются слегка. Алхимик тянет время, аккуратно целует щеку, постепенно приближаясь к губам. Дыхание сбивается. Мягкая кожа будто обжигается об чужую. Но все таки, соприкасается. Нежно, без грубости. Сероволосый будто просит прощения движениями. А другой поддается.  — Что, интим в частной обстановке уже не возбуждает? — слышится из двери кастеляной. Это Хельга, пришедшая покурить, но заметила эту картину. Когда они отстраняются, она усмехается. — Яков, ты совращаешь малолетних? Он же плачет.  — Съебись, — отвечает, а Немо краснеет со стыду.