Омельфа

В отношениях с альфой были отличия, и замечал Том одни плюсы: Во-первых, взаимопонимание. Он не ебал мозги Гарри, если тот зашивался на работе, порой игнорируя звонки из-за занятости, а Гарри не ебал мозги, если похожие проблемы случались у Тома. Вместо выяснения отношений и обид из-за отсутствия внимания, они настолько сильно желали увидеться, соскучившись, что с порога начинали лобызаться. Поцелуем сложно было назвать попытку сожрать друг друга из-за охватившей страсти. Во-вторых, общение не теряло красок, что Том видел в самом начале. Как показывала практика с омегами, в какой-то момент разговоры переходили либо в стадию нытья о том, как всё плохо складывается в жизни, либо в стадию наполеоновских планов о будущем, где они — женатая пара, с двумя детьми, загородным домом и собакой. С Гарри такого не происходило. С ним Том отдыхал душой, чтобы потом иметь ресурс снова делать выматывающую работу. В-третьих, обоих обходила сторона омежьих потребностей. Раз в месяц каждого омегу на двое-трое суток постигала течка. Удовольствие удовольствием, инстинкты инстинктами, но сколько же, сука, проблем она создавала… Если одну течку можно подавлять лекарствами, вторую, постучавшую ровно через месяц, если не хочешь проблем со здоровьем, нет. А если важная сделка? А если встреча, где решается твоё будущее, а ты не можешь прибыть из-за своей половинки, готовой весь день на члене прыгать? Однако, если говорить о прыжках на члене, возникал вопрос и с Гарри. Поскольку они оба альфы, принимать — ни для кого из них не привлекательно. За исключением, разве что, рта, который они оба умело использовали. Вот, пожалуй, единственный минус, вскоре способный перерасти в настоящую проблему. Ласкаться, безусловно, очень импонировало обоим: взаимная дрочка, полюбившаяся поза шестьдесят девять, долгие поцелуи. Всё испробовано. Всё супер. Но стоило рукам спустится к опасной нижней булочной зоне… Очередная попытка провалилась. Поздно вечером, валяясь на диване, разговоры о работе сменились на поцелуи. Гарри оказался сверху. Они сплетались языками, руками лаская грудь и шею друг друга. Балдея, Том мял крепкие ягодицы, забравшись в трусы. И как только палец коснулся ануса, Гарри взвизгнул, пересчитал ему локтями рёбра, да ещё двинул по колену. — Алло! Куда полез-то, крот обдолбанный?! Буровые работы запрещены! — Да блять! — не ясно от чего больше выругался Том, от разочарования или боли. Взъерошивая волосы, он недовольно посмотрел на свою пару. — Хорош уже ломаться! Я только приласкать хотел, а не руку по кисть засунуть! — Для ласки у меня много чего другого есть, бери и пользуйся, вообще не возражаю. Или сам дай. Покажи пример. От ехидного взгляда Поттера очко сжалось. Как-то оно… — Не дам. Ты вообще мой зад мять не любишь, предпочитая другие места. — Кто сказал, что не люблю? Просто не мну, чтобы ты сильно не завёлся и не начал до моего зада в ответ домогаться. — Что за логика? — Том снова подобрался к своему маленькому альфе и утянул на себя. — Хоть ты мнёшь, хоть не мнёшь, я всё равно хочу тебя пожмякать. И поласкать. Дай сюда свои сладкие булочки! — почти капризно заявил и положил ладони на ягодицы. — Булочки бери. В начинку не лезь! — Ну почему ты не можешь? Кайф же получишь. — Очень вряд ли. А если и так, что ж ты сам не подставишься? У тебя тоже весьма симпотная попка, — вернул подкол Гарри. — Потому что… потому. Объяснение уровня дошкольника. Сказать «ты более предрасположен из-за внешности» — и будет скандал. Это всё равно что в пах ударить. Том не хотел доводить до конфликта. Но и отпустить ситуацию не мог! Руки чесались, аж сил нет! — Ну а хули тогда? От досады Том хлопнул по заднице. — А теперь давай свою! — игриво прорычал Гарри, протягивая к Тому руки, из-за определённого освещения словно заимевшие когти. Тогда-то очко сжалось повторно. Руки альфы Том перехватил. А тот дал сопротивление. Так попытка одного остановить, а второго — добраться до неприкосновенного сокровища, переросло в драку, которая стремительно перерастала в одну смеющуюся возню, наводящую бардак вокруг себя. — Я всё равно доберусь до твоей балдёжной задницы! Ещё и покусаю! — Сначала попробуй перевернуть меня на живот! — парировал Реддл, навалившись на свою половинку, который упал на бок, и едва не свалился с дивана. Тот хоть и широкий, но из-за внезапной драки стал чертовки узким. — Всё, угомонись! Не дам я свою задницу на растерзание. — Вот видишь. Сам жадина, а на меня ещё что-то говоришь, — Гарри перевернулся на спину, тяжело дыша. — И между прочим, если бы ты сказал «не ломайся» какому-нибудь омеге — схлопотал бы такую обиженную пощёчину, что щека несколько часов бы болела. — Поэтому и сказал тебе, — Том свалился рядом, одну руку закидывая на живот Гарри, — ты — не омега. Но я очень тебя хочу. Сильнее любого омеги. — Я вот теперь думаю, а как оно у них вообще ощущается? От альфы, конечно, много чего зависит, но… им оно правда по кайфу? — Будь это иначе, ни один омега ни за что и никогда бы нам не дал. — Типа да. Но ведь они, порой, стремаются давать. Не потому что цену себе набивают, или потому что альфа не нравится. Бывает, стремаются. Что-то ведь точно не так. — Две причины. Первое, если ещё девственник. Второе, если у альфы большой агрегат. Как бы не было велико удовольствие, задницу рвать не хочется. А на хорошую растяжку не у всех альф хватает терпения. — Тоже верно. Вздрочнуть всяко проще будет. Или ртом пожевать. — Пожевать? — от одних представлений передёрнуло, Том невольно сжался. — Может, пососать? — Да я угораю же! А то мы тут затронули серьёзные темы, надо расслабиться. — И то верно, — выдохнул Реддл, прикрывая глаза. — Хочешь спать? — спросил у него Гарри, погладив по груди. Привычка появилась относительно недавно. Она также удивительно сильно успокаивала, как и возбуждала в моменты близости. Том положил ладонь поверх гладящей его руки. — Нет. — Тогда давай посмотрим чего-нибудь. План на вечер был назначен. Осталось договорится с жанром фильма. А вкусы у них не всегда совпадали.