***
В то время как Андреа была взволнована и непринуждена встречей с близняшками, Миранда почти дошла до безумия из-за беспокойства и нервозности по мере приближения ужина. Когда она ехала домой, ее тело, расслабленное и возбужденное от удовольствия, которое доставляли ей руки и губы Энди, теперь было напряжено до такой степени, что вызывало боль в спине. Нервозность Миранды отчасти объяснялась страхом того, как близнецы примут писательницу. Редактор знала своих дочерей достаточно хорошо, чтобы понять, что они будут вежливы и добры к брюнетке, но что, если они в чем-то не одобряют отношения своей матери? Стивен, последний муж Миранды, не был очень хорошо принят девочками, которые в то время делали все возможное, чтобы держаться от него подальше. Однако, поразмыслив, стало понятно, что близняшки не прониклись симпатией к Стивену, который был действительно невыносим и лишь выполнял роль партнера, эти отношения были специально напоказ от кого-то вроде Миранды. Редактор не знала, что готовит ей ужин, но ей почти до боли хотелось, чтобы трое ее самых важных людей хорошо поладили. Когда главный редактор вернулась домой, было чуть больше десяти утра. Она решила быстро позавтракать, а затем отправиться в офис, чтобы закончить кое-какие рабочие дела на предстоящий понедельник. Кэссиди и Кэролайн прибудут из дома своего отца только во время обеда, который они отложили, чтобы провести с матерью. Часы пролетели быстро, и вскоре Миранда услышала, как открылась входная дверь, а затем послышался безошибочный звук голосов ее дочерей, эхом разнесшийся по дому. Взволнованная, редактор покинула свой кабинет, чтобы поприветствовать близняшек в гостиной. — Мама! — воскликнула Кэролайн, близняшка на несколько минут старше второй, прежде чем броситься в объятия Миранды, которая окутала ее теплыми объятиями. Кэссиди последовала за ней, присоединяясь к объятиям. — Боже, тебя не было неделю, и кажется, что ты выросла минимум на десять сантиметров, — сказала Миранда, стоя на коленях и держась за обеих девочек. Когда она наконец отпустила их, а Кэссиди возразила, что она слишком стара для такой привязанности, Миранда посмотрела на их лица. — Как мои девочки вели себя последние несколько дней? Кэролайн, известная с младенчества как более чувствительная и ласковая близняшка, просияла на вопрос матери и сказала, что все прошло очень хорошо. Кэссиди, с другой стороны, в ответ закатила глаза, что было очень похоже на взгляд Пристли. — Мама! Мы уже не малыши, в следующем месяце нам исполнится тринадцать. — Вы всегда будете моими детьми, Кэс, — сказала Миранда, улыбаясь и целуя Кэссиди в щеку. Она встала, взяла девочек за руки и повела на кухню, сказав, что пора обедать. В течение недели повара седовласой женщины готовили основные блюда семьи, а по выходным редактор просила оставить блюда приготовленными, но она предпочитала, чтобы кухня была пуста для нее и ее дочерей. Несмотря на то, что у Миранды не было на это много времени, она любила готовить и хотела иметь возможность делать это по субботам и воскресеньям. Однако в тот раз она и ее девочки пообедали уже приготовленным. Кэссиди и Кэролайн с волнением рассказывали, как прошла их неделя в доме их отца: вечера с пиццей, что вызвало недовольство Миранды, и игры со своими кузенами по отцовской линии. Когда они рассказали обо всех своих приключениях, Пристли решила поднять тему ужина, тщательно подбирая слова для двух дочерей. — Сегодня к нам за ужином присоединится гость, — медленно сказала Миранда, обращая внимание на выражения лиц близняшек, которые до сих пор были чисто любопытными. — Кто-то с работы. Рыжие девчушки посмотрели друг на друга так, словно использовали известный только им код. Женщина привыкла к такой реакции. — Знаем ли мы ее? — спросила Кэссиди. — Не очень хорошо. Это Андреа, ты ее помнишь? Конечно, развернувшаяся сцена оказалась не такой, как ожидала Миранда, поскольку ее редко удивляли. Сначала Кэролайн расширила глаза и одновременно открыла рот, а затем Кэссиди начала смеяться и хлопать в ладоши в знак удовлетворения от человека, который только что выиграл игру. Глядя на сестру с широкой улыбкой на лице, Кэссиди сказала громче, чем хотелось бы ее матери: — Видишь? Я же говорила тебе! Кэрол, ты должна мне пятьдесят долларов! Кэролайн тут же нахмурилась и начала протестовать: — Пятьдесят? Мы договорились о тридцати, Кэсс! Пораженная, если не сказать больше, Миранда попыталась восстановить самообладание, прежде чем крикнуть: — Кэссиди и Кэролайн! Что здесь происходит? — Ее голос не был злым, но уж точно не был таким оптимистичным и осторожным, как всего несколько минут назад. — Она твоя девушка, мама? — Кэссиди спросила без предисловий, как и ее мать. — Я… — Миранда начала говорить, взволнованная, затем поднесла руку ко лбу, нежно массируя его. — Все в порядке, если она твоя девушка, — сказала Кэролайн. — Мы хотим с ней встретиться, не так ли, Кэсс? — Конечно! Во сколько она придет? Можем ли мы заказать пиццу? — спросила Кэссиди, более взволнованней, чем когда-либо. Миранда не знала, что сказать; только дочери могли лишить ее дара речи. Ничего не оставалось, как смеяться, и редактор радостно рассмеялась до слез, которые навернулись у нее на глазах, которые она быстро вытерла тыльной стороной ладони. — Когда вы обе так быстро повзрослели? — спросила Миранда, больше для себя, чем для близняшек. — Тринадцать в следующем месяце, помнишь? — ответила торжествующе Кэссиди.***
В машине Андреа взглянула на свои наручные часы: 6:57. Сделав глубокий вдох, брюнетка вышла из машины, взяв большую коробку в подарочной упаковке и свою сумочку, а затем направилась к входной двери. Сердце молодой девушки забилось быстрее обычного, когда ее указательный палец нажал на дверной звонок, но тревога постепенно рассеялась, когда по другую сторону двери появилась фигура Миранды. На редакторе была шелковая рубашка кремового цвета и белые льняные брюки, а на ногах были тапочки, предназначенные для домашнего использования. На женщине был минимальный макияж и неброские серьги, а на груди у нее висело ожерелье Энди. Было очевидно, насколько комфортно чувствовала себя редактор; ее плечи были расслаблены, и безмятежная улыбка украшала ее губы. Именно так писательница предпочитала видеть Миранду, поскольку это указывало на то, что она человек, а не просто личность, созданная для мира моды. — Добрый вечер, Андреа, — произнесла Пристли, отступая назад, чтобы позволить молодой брюнетке войти. Оказавшись внутри особняка, Андреа не совсем знала, как себя вести. Последний и единственный раз, когда она была в доме Миранды, прошел не совсем так, как хотелось бы писательнице. Она была там только для того, чтобы передать книгу Эмили в качестве одолжения, и в итоге занялась сексом с Мирандой в контексте, когда несносная женщина не позволяла прикасаться к себе. Когда они осознали, что влюблены, обе персоны согласились, что дом Миранды не должен быть местом для их встреч. Во-первых, из-за прессы, которая часто ночевала под дверью редакции, а во-вторых, из-за близняшек, которые еще не подозревали об отношениях своей матери. — Все в порядке, — сказала Миранда, почувствовав дискомфорт Андреа и взяв ее за руку — движение, которое поразило писательницу, поскольку она еще даже не видела Кэссиди и Кэролайн и не хотела, чтобы ее застали в интимный момент с Мирандой. — Эй, все в порядке. Девочки наверху делают домашнее задание. Энди поняла, что с момента прибытия она не произнесла ни слова. Услышав слова Пристли, она вздохнула, сама того не подозревая, что задерживала дыхание, и наконец заговорила. — Добрый вечер. Я… я думала, что не буду нервничать, но, похоже, я полностью ошибалась, — сказала Андреа, смеясь, что тоже вызвало улыбку на лице Миранды. — Это понятно. Что это? — спросила редактор, глядя на коробку, которую держала Сакс. — О, это.. — Энди с удивлением посмотрела на подарок, забыв, что держит его в руках. — Это подарок для Кэссиди и Кэролайн. — Андреа, на самом деле тебе не обязательно было это делать, — ответила Миранда с оттенком эмоций, которые брюнетка не могла уловить. — Спасибо. Позволь мне подержать это его, когда они спустятся, ты сможешь отдать им его, хорошо? — Писательница передала коробку Миранде. Затем брюнетка сняла пальто и также передала его на хранение хозяйке дома. Под пальто она носила платье с высоким воротником и рукавами, доходившими до середины руки, а длина, заканчивавшаяся на несколько дюймов выше колен, придавала фигуре писательницы элегантный вид. — Кстати, ты прекрасно выглядишь, — сказала Миранда после долгих секунд, восхищаясь Андреа. — Теперь пойдем на кухню. Я выбрала вино, которое, думаю, тебе понравится. Не успели они добраться до кухни, как были вынуждены взглянуть на лестницу, откуда послышался недовольный голос. — Мама, ты сказала, что позовешь нас, когда приедет Андреа! В этот момент Энди не могла сказать, кто это был, но это была Кэссиди, за которой следовала ее сестра Кэролайн, все еще молчаливая, с внимательными и проницательными глазами, устремленными на писательницу. — Девочки, вы сделали домашнее задание по французскому? — Миранда спросила двух девучек, которые медленно спускались по лестнице, не отрывая глаз от Андреа, которой пришлось напомнить себе, что нужно хотя бы улыбнуться, чтобы выглядеть дружелюбной. На самом деле она была в ужасе; близнецы, как и их мать, были способны одним своим видом напугать даже взрослых. — Да, мам, — робко ответила Кэролайн. Когда рыженькие полностью спустились с лестницы и оказались на уровне глаз высокой брюнетки, тревога у писательницы утихла. С этой точки зрения они были просто двумя очень любопытными маленькими девочками. Миранда собиралась познакомить девочек, но Кэссиди оказалась быстрее. Протянув руку к Андреа, она сказала голосом, который пытался звучать взрослым: — Я Кэссиди Пристли, приятно познакомиться. Сакс не могла не улыбнуться при виде такой очаровательной и забавной сцены. Эта девочка, несомненно, была миниатюрной версией Миранды. Писательница взяла Кэссиди за руку и держала ее несколько секунд. — Аналогично, Кэссиди. Я Андреа, но думаю, ты это уже знаешь. Кэссиди мягко улыбнулась, и писательница почувствовала внутри теплое сияние. Рядом с Кэссиди с яркими глазами стояла Кэролайн. Девушка явно была более застенчивой, и Андреа вспомнила слова Миранды, описывающей ее дочь как чувствительную и задумчивую. — Ты, должно быть, Кэролайн, да? — уточнила Андреа, обращая внимание на старшую близняшку. Кэролайн просто кивнула. — Ты все еще очень похожа на Мию, — сказала Кэролайн позже, не отрывая глаз от лица Андреа. Итак, это Кэролайн разговаривала с Андреа некоторое время назад в коридоре Подиума. — Ты можешь звать меня Кэрол. Андреа расплылась в одной из своих широких улыбок, искренне радуясь встрече с двумя девочками. — Ты также можешь звать меня Кэсс! — взволнованно вскрикнула Кэссиди. — Тогда Кэсс и Кэрол, — подтвердила Андреа. — Если хотите, можете звать меня Энди. Обе девчонки улыбнулись и согласились с прозвищем писательницы. Миранда внимательно наблюдала за этой сценой, ее сердце наполнялось радостью. Кэссиди и Кэролайн, похоже, сразу понравилась Андреа, а писательница, казалось, был очарована двумя девочками. Миранде хотелось каким-то образом запечатлеть этот момент, поскольку он был одним из самых драгоценных в ее глазах. Она отошла от своих мыслей, когда ее внимание привлекла Кэссиди. — Мама, какой любимый вкус пиццы у Андреа? Пристли слегка покачала головой, как будто этот жест мог вернуть ее в настоящее, и улыбнулась дочери перед ней. — Кэсс, ты можешь спросить ее напрямую. Кэссиди повернулась к Андреа. — Андреа… Я имею в виду, Энди, какой твой любимый вкус пиццы? Мы уже знаем мамин. — Ну, это сложный вопрос. Мне они нравятся почти все, но Маргарита определенно моя любимая. — Моя тоже — взволнованно воскликнула Кэролайн рядом с Кэссиди. — Могу ли я разместить заказ? — спросила Кэссиди свою маму. — Конечно, дорогая. Воспользуйся телефоном в офисе. Кэссиди и Кэролайн убежали в офис Миранды, оставив двух женщин одних в гостиной. — Мне очень жаль, но они были так рады заказу пиццы на ужин, и я не могла отказать, — извинилась главный редактор перед Сакс. — Я люблю пиццу, не нужно извиняться, — ответила Андреа, а затем полностью сосредоточила свое внимание на седовласой женщине. — Они действительно очаровательны. — Да, это так, — ответила Миранда, ее взгляд был наполнен любовью.***
Вскоре Энди почувствовала себя более комфортно в присутствии миссис Пристли и ее дочерей. Нервозность сменилась непосредственностью, и после ужина (состоявшего из Маргариты, Пепперони и сицилийской пиццы) они вчетвером сидели в просторной гостиной Пристли: Андреа и Миранда с бокалами в руках сидели на диване, а близнецы сосредоточились на большой головоломке на тему Гарри Поттера. — Как ты узнала, что нам нравится Гарри Поттер? — спросила Кэролайн Энди, пока искала важную часть головоломки. — Просто догадалась. Кэссиди посмотрел на Андреа, подозрительно приподняв бровь. — Действительно? Писательница рассмеялась, увидев выражение лица девочки. — Нет. Я шучу. Миранда много говорит о вас двоих и не раз упоминала Гарри Поттера. Затем Кэссиди озорно улыбнулась, прежде чем заговорить. — Мама тоже говорила о тебе, я имею в виду, не нам, а дяде Найджелу. Постоянно. — Кэссиди закатила глаза так, как мог только Священник. Энди повернулась к женщине, сидевшей на другом конце большого дивана, и, прежде чем поднести стакан к губам, сказала: — О, правда? И что она говорила? — спросила Андреа близняшку, не сводя глаз с редактора. Миранда неловко поерзала на своем месте, ее щеки слегка покраснели. — Кэсс... — Она говорила, как ты раздражаешь и как с тобой трудно иметь дело, — вмешалась Кэролайн, даже не удосужившись оторваться от кусочков головоломки. Но так же, как и ее мать, она была внимательна ко всему, что происходило вокруг нее. Смеясь про себя, она продолжила: — Говорила, что ты упрямая и очень красивая. В комнате воцарилась тишина. Пристли была краснее перца, чего никогда не случалось, по крайней мере, в глазах Андреа. Писательница закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать собственный смех, и Кэссиди прикрыла рот с тем же намерением, но без особого успеха. Почувствовав установившуюся тишину, Кэролайн наконец подняла голову. — В чем дело? — спросила она искренне смущенно, заставив Кэссиди и Андреа рассмеяться, в то время как Миранда молчала и все больше краснела. — Мама раньше так не ответила, но вы ведь не просто подруги? — спросила Кэссиди. — Пожалуйста, скажите «да». Кэрол не хочет платить мне 50 долларов. — Эй! Соглашение было 30! — Кэролайн немедленно возразила. Наконец глава дома нашла в себе силы говорить. — Кэссиди и Кэролайн, ради Бога… — Миранда, дай девочкам высказаться, — перебила Андреа, ухмыляясь до ушей, явно наслаждаясь ситуацией. — Что это за 50 долларов? Ставка? Кэссиди и Кэролайн серьезно посмотрели друг на друга, и Энди заметила, что между близнецами существует уникальное общение. Поняв, что писательница заслуживала доверия и что она им очень понравилась, они молча согласились рассказать историю пари. — Мама всегда… — Кэссиди быстро взглянула на Миранду, выражение лица которой было спокойным, но неразборчивым. Этого было достаточно, чтобы придать девочке смелости продолжать. — Ты ей нравилась. Кто все время говорит о ком-то, не интересуясь им? А мама никогда не обращает внимания на других людей, но она ВСЕ время говорила о тебе. — Кэссиди подчеркнула слово «все». — Это правда! «Андреа то, Андреа это», — вздохнула Кэролайн. — И всякий раз, когда у нее была важная встреча с тобой, она волновалась еще больше и… — Миранда прервала девочек. — Ладно, хватит! Уже поздно, и барышням пора идти спать. — Но, мам! Мы даже не дошли до того, что касается пари… — пожаловалась Кэссиди. — Миранда, все в порядке. Пусть они расскажут мне, — попросила Андреа тоном, от которого она знала, что Миранда не сможет отказаться. Главный редактор просто закатила глаза и вздохнула, наливая себе еще один бокал вина, что означало, что близнецы могут продолжать.***
— Итак, мы с Кэролайн поняли, что ты ей нравишься, типа, как девушка, понимаешь? Итак, я готова поспорить, что к нашему дню рождения вы двое будете встречаться, если уже не встречаетесь, и Кэрол сказала, что это займет немного больше времени, по крайней мере, до Рождества. У нас день рождения в следующем месяце, так что... вы встречаетесь, не так ли? — Да, Кэсс, это так. Андреа — моя девушка, хотя я считаю, что это слово совершенно не подходит для человека моего возраста, — ответила за все Миранда Пристли. Ответ женщины вызвал у Кэссиди визг счастья. Кэролайн, хотя и расстроилась из-за проигрыша пари, также была очень счастлива, и на ее лице играла широкая улыбка. По другую сторону дивана Андреа тоже улыбалась, и ее охватило удивление. Писательница верила, что сегодня Миранда представит ее как подругу и постепенно впустит в жизнь своей семьи. Однако все происходило быстрее, чем она предполагала. На самом деле официального запроса на отношения им не поступало. Они просто согласились быть вместе, но слово «девушка» ни Андреа, ни Миранда ни разу не произносили. — А теперь, не могли бы два купидона попрощаться с Андреа и пойти наверх, чтобы подготовиться ко сну? — спросила миссис Пристли у дочерей, затем посмотрела на часы на своем запястье. — Уже десять часов. Близняшки ворчали и пытались убедить мать дать им еще пятнадцать минут, чтобы решить головоломку. Миранда согласилась на их просьбу. Когда время истекло, попрощавшись с Мирандой, убедившись, что их матери не нужно проверять, действительно ли они собираются принять душ и пойти спать, Кэссиди и Кэролайн обняли Андреа. Кэсс была более спонтанной и общительной, обнимая писательницу, не задумываясь, в то время как Кэрол медленно подошла к Энди и застенчиво и быстро ее приобняла. Когда они были наверху лестницы, Кэссиди спросила: — Энди, ты завтра снова придешь на ужин? — Или, может быть, на обед? добавила Кэролайн. — Я не уверена, дорогие, — ответила девочкам Андреа. — Но, если я приеду, я дам вам знать, как только узнаю, хорошо? — Надеюсь, ты придешь, — ответила Кэролайн, а Кэссиди кивнула в знак согласия. — Спокойной ночи. Когда близнецы удалились, Энди посмотрела на Миранду и провокационно спросила: — Раздражающая, упрямая и с ней трудно иметь дело, да? — Писательница нахмурила бровь. — Что еще ты говорила обо мне, Миранда Пристли? Седовласая женщина подправила упавшую на глаза прядь волос и провела пальцами по кулону, который когда-то принадлежал Андреа, играя с маленьким амулетом. — Только то, что является совершенной правдой, — ответила она, пристально и вызывающе глядя на молодую девушку. Энди прижала руку к груди в притворном жесте удивления и обиды. — И все же ты выбрала меня в качестве своей девушки, — Энди произнесла слово «девушка», делая ударения и паузы над слогами. — Это просто… глупо. Хотелось бы, чтобы существовал другой термин с таким же значением. Андреа подошла к Миранде, сидевшей по другую сторону дивана, и положила правую руку на бедро редактора. Впервые за этот вечер брюнетка прикоснулась к Пристли с такой силой. Она не хотела слишком откровенничать перед близнецами, особенно в начале ее отношений с Мирандой. — Ты можешь называть меня по-разному, Миранда... возлюбленная, партнерша, дорогая... как хочешь, — глаза Андреа задержались на губах женщины, прежде чем вернуться к ее глазам. — Слово «девушка» мне тоже очень подходит. Главный редактор не выдержала и поцеловала писательницу. Их губы соприкоснулись, как будто они были разлучены днями, неделями, годами, не соприкасаясь, хотя на самом деле прошло не более нескольких часов с тех пор, как они в последний раз были вместе. Когда Миранда прервала поцелуй, чтобы отдышаться, Андреа прижалась лбом ко лбу релактора, и та сказала: — Моя. Ты моя. Ты же это понимаешь, не так ли? — Вся твоя, — прошептала Андреа. — Останься на ночь. Я хочу проснуться с тобой, — попросила Миранда. — А что насчет девочек? — спросила Андреа, слегка обеспокоенная. — Они полюбили тебя и будут рады увидеть тебя на завтрак. Энди улыбнулась и снова поцеловала редактора, уверенная, что она согласна не только остаться на ночь, но и на любую другую просьбу, которую Миранда может ей огласить.