Воздаяние

- Ну вот и всё, шпана! – голос принадлежал Юнусовичу, который самым последним оказался на коробке. – Допрыгались, добегались, доскакались? К Турбо, продолжавшему сидеть на Марате, подошли ещё два оперативника. Они подхватили его под локти и попытались поставить на ноги. Испуганный Валерка встал сам. Что-то тяжёлое выпало у него из-за пазухи. Он глянул себе под ноги и охнул. Револьвер… - О, вот оно как! – осклабился Ильдар. – Вооружён и опасен. Не ты ли у нас людей убиваешь? - Ччего ?.. – ошалело хлопал глазами Турбо. – Ккаких ль.. Людей? – от волнения он начал заикаться и дрожать. - Ну это уж тебе известно, - пожал плечами Халиков, поднимая оружие прозрачным пакетом для вещдоков. - Мужики, вы чего? ЭТО НЕ Я! – заорал Туркин, трепыхаясь в стальной хватке «браслетов». - В отделении разберёмся, - ответил Ильдар. Турбо заметил, что поодаль усатого мудака стоит Марат. Никто его не трогает. Это почему? Он что, с ними заодно?! До шокированного Валерки стала доходить горькая реальность: Марат притащил всю эту погань сюда. Вот же подонок!! - Сука!! – заорал Турбо, напрягаю вены на шее. – Ты сука, ненавижу тебя! Будь ты проклят! Чучело ебучее! - Веди их в машину! – поморщился Ильдар, обращаясь к сотрудникам опергруппы. – Сил нет смотреть этот цирк. В обезьянник всех. Бойцы потащили пацанов к «буханке». Никто не сопротивлялся, поскольку это не имело смысла. Отдельные ребята из скорлупы зашмыгали носами. Лампа строго цыкнул на нытиков. Проходя мимо Марата, он плюнул тому на куртку. Многие последовали его примеру, приправив своё действие отборной матершиной. Вахит, подталкиваемый в спину автоматом, шёл и улыбался. Марат с удивлением всматривался в лицо Зимы. Никогда прежде он его таким не видел. Что это? Счастье? Или на нервах так корёжит? А Зиме хотелось выть и ржать одновременно. Цыганка – то права была! А он и знать не знал, к чему оно всё идёт. Их с Турбо затолкали в кузов одной «буханки». Рядом стояла вторая, туда грузили скорлупу. Нестерпимо воняло бензином, что вызывало лютую тошноту. Турбо, скованный наручниками, прислонился к плечу Зималетдинова. - Ваха, - попросил он вполголоса . – Поговори со мной… Вахит слышал его, но отвечать не хотел. Внутри был такой винегрет из чувств, что рот не открывался. - Ваха, пожалуйста, прошу, - Туркин шелестел в самое ухо. – Прости меня… Вахитушка… Зима не реагировал. Он слышал, но не мог ответить. Откуда у Валеры пистолет? Он что, убийца? Его Валера убил человека?! Нет, этого не может быть! Что угодно, но только не это! Туркин бодал его в плечо, пытаясь дождаться ответа. - Зимушка, родной… Не морозь меня. Так страшно.. Ответь. Хоть словечко! – продолжать умолять Валера. Зима посмотрел на него. Была спесь и гордость исчезли. Валера смотрел на него огромными глазами, щеки были мокрые от слёз. – Ваха, прости, прости меня… Ответь, пожалуйста.. Пацаны, сидящие рядом, не реагировали на монолог Турбо. Многие из них прятали лицо в коленях или тупо смотрели под ноги. - Зимушка, - вновь позвал его Валера, – Знаю, ты не простишь меня никогда. Да я и так наказан за всё. Мне плевать, что будет дальше. Я этим утром понял, какая же мразь. Без тебя всё это такая херня. Ничего без тебя не нужно. Всё сошлось в одну узкую точку. Гнида я, Ваха. Променял тебя на место старшака. Прости, хоть такое не прощают. Урод я и заслужил по полной. Только одно прошу – не верь, что я людей убиваю. Тебе никогда не совру, ты меня знаешь лучше, чем я сам. Ваха… Люблю очень сильно тебя. И любить буду всегда. Даже если между нами всё кончено. Даже если больше не нужен тебе. Я возьму на себя всё, что повесят. Лишь бы ты был жив и здоров, в безопасности. У Зимы защипало в носу. Знал он, что не врёт Валерка. Обернулся Зима, как мог. Кошачьими своими глазами посмотрел на Валеру. На любимое лицо, широкий нос, зелёные глаза, губы… Все его, родное, драгоценное. Не отдаст он это никому и никогда. И Валерка ошибется сто раз и сто раз приползёт каяться. Что сказать ему? Слов не нашёл Зима. Отвернулся. Глядящие с надеждой глаза Турбо погасли. Не простил, значит. Вот и всё. Закончилась их история. Закончилась история «Универсама».